Триангулум

Всего три месяца, и они уже живут вместе. Конечно всем заправляла Тина. Она была сдержанна и недоверчива, но она познакомила Криса с братом и это было все равно что сказать, «Эй, Крис, а не съехаться ли нам, я тоже чувствую, что все серьезно». Крис сдал свою квартиру, позвонил родителям и братьям и выпалил радостную новость. Оба звонка закончились перестуком стаканов с пивом и поздравлениями. Крису и собираться то не надо было, поднял на плечи по две сумки и прибежал к ее маленькой квартире. Тина, после того как они начали жить вместе, словно расцвела, стала более открытой, страстнее. Крису хотелось верить, что это из-за него. Когда он чувствовал тиканье часового механизма в голове, он начинал его заглушать всем, чем мог. Учебой или спортом, или Тиной. Родители его девушки были религиозны, что-то вроде молитва на завтрак и ужин, горох в колени по воскресеньям. Но Тина родителей любила, как и Бога, а поэтому первым делом показала ему где должен висеть крест и стоять дева Мария. Крис со всем уважением отнесся к ее словам и при каждом удобном случае стирал пыль как с огромного креста, так и со своей боксерской груши, которую он приспособил в спальне. Иногда по вечерам она читала молитвы перед ужином и Крис упорно закрывал глаза пытаясь не испытывать смущение, что в это время ему хотелось сажать ее на колени и кормить изо рта, наслаждаясь ожиданием, что они будут делать в спальне. Иногда Тина неожиданно беспричинно раздражалась и могла накричать или закрыться в себе на весь день. На его оставленное грязное белье в ванной, или за незакрытый шампунь или за сдвинутую кружку. Он всегда молчал, чтобы не злить ее больше, а она позже отходила, выкуривая редкую сигарету, говорила, что противозачаточные могут влиять на настроение. Впрочем, он никогда не жаловался, как и не обращал внимания на ее перепады, он жил в маленькой квартирке с самой прекрасной девушкой на свете, они учились в хороших колледжах, они были здоровы и молоды. Единственным пятном, еще одной странностью, было ее совершенно отчужденное, прохладное отношение к его родителям. Он мог по пальцам одной руки пересчитать, когда она откликалась на его новости о своей семье, и Крис не мог бы вспомнить, чтобы она спрашивала, как их дела и тем более решила бы пригласить их в город. Впрочем, памятуя о том, что люди разные, Крис просто молчал. А затем пришло рождество. Рано утром Тина разбудила его прыгнув на кровать. — Та-да-ам! Крис потряс головой, пригляделся и наконец заметил. — Черт, Ти, зачем ты перекрасилась? Ее прекрасный светлые волосы теперь были с рыжиной, и тонкие губы выкрашены красной помадой. Впрочем, в первую очередь Крис заметил ее груди под тонкой сорочкой, которые подпрыгивали в такт движениям хозяйки. — Потому что я давно хотела. Вставай! Сегодня Том приезжает, а мне надо готовиться к отъезду. Крис застонал. Родители Тины неожиданно потребовали, чтобы отпрыски были дома и Тина решила, что Том все-таки останется в городе у них как и планировали, а она быстро вернется к ним следующим утром после рождества и до нового года. Крису пришлось молча это принять. По крайней мере он надеялся на бурный прощальный секс, но Тина шлепнула его по жадной руке. — Ты животное. Вот ты кто. Ешь, трахаешь меня и бьешь грушу. Думай о высоком. И. Не вздумай дрочить. — Ты это серьезно? Она наклонилась к его лицу очень близко и он снова удивился, какой же силой она обладает над ним. Или против него. — Да, Крис. Поклянись. Клятву они придумали на ее груди, а поэтому Крис кивнул, лишь бы потрогать ее грудь. — Клянусь, что до твоего возвращения не буду дрочить. Тина усмехнулась. — Все остальное можно, главное, не со своей рукой. Крис со стоном упал в подушки и уставился снизу-вверх на крест, который висел над ним. — За что ты меня наказываешь Г… — Не надо! –Тина покачала пальцем из ванны и Крис сразу замолчал. Затем соскочил с кровати и пришел к ней, обхватил мягкие груди, потерся стоящим членом. И только он хотел сказать, как будет скучать, Тина отложила тени на стеклянный карниз зеркала, вздохнула и повернулась к нему. Уткнувшись носом в шею, она прошептала: — Помни, я хочу, чтобы ты всегда делал то, что тебе хочется. И я жду, что ты меня так же поддерживаешь. И еще. Будь пожалуйста так же честен и добр к Тому, как ко мне. Будь к нему максимально добр. Ведь мы с ним содержим идентичный генотип. Если Крис и порывался что-то сказать вначале, то под конец ее речи он совершенно отрекся от этой идеи. Ее голос задрожал и прервался. И именно в этот момент Крис дал себе слово, что встретит Тома как брата и никогда не оступится от этого. Тина подняла на него глаза и всматривалась в него, а затем улыбнулась. — У нас вкусы идентичны. Ты можешь не спрашивать даже, а просто делать как я люблю, хорошо? — Это значит мне опять есть брокколи и не материться? — ворчливо спросил Крис. Тина засмеялась и это было лучшей наградой его умению выслушать и понять ее. Провожал он ее до такси, закрыл дверь и махал, а она смотрела на него как-то грустно и нежно, словно прощаясь. Крис долго смотрел вслед машине, а сам вспоминал ее взгляд. И затем хлынул дождь. Дождь шел весь день и Крис уже два раза позвонил на мобильный Тому, но тот трубку нагло сбросил. Точь-в-точь как Ти, которая считала, что абсолютно не обязана брать трубку если сидит с подругами или пьет в одиночестве кофе. Но Крис не был уверен, насколько хорошо он знает город и поэтому написал Тине, и она, к его удивлению, позвонила ему: — Как поживает мое животное? — Оно бурчит и холодит овощи. А вот я пишу эссе. Тина приглушенно рассмеялась и тут же осеклась. Почти зашептала в трубку: — Том придет позже. Кажется его встретили друзья с автовокзала. Ты можешь купить ему вина, красного… — Полусухого? Тина тихо хихикнула и снова оборвала себя. — Возьми себе пива, ты заслужил. — она помолчала и вдруг ее голос угрожающе снизился до волнительных ноток. Иногда она могла говорить с легкой хрипотцой, голосом чуть ниже чем у девушек, и этот голос неизменно заставлял член Криса напрягаться и болеть от желания. — Мое животное хочет меня по-собачьи? Крис только задышал и автоматически сжал член свободной рукой. — Это жестоко, Ти. Она рассмеялась своим подделанным низкий смехом. — Тебе нравится смотреть мне в глаза, когда я на коленях перед тобой? Крис неожиданно разозлился. — Ну это не так и часто бывает. Больше по-миссионерски. — Крис! — ее голос стал обычным, и она, кажется разозлилась.  — Ти, я тут один, дал клятву, а ты меня выводишь. Она не ответила и он встревожился. Затем услышал, как она говорит в сторону и уловил слово «с подругой». Затем Тина совсем тихо зашептала:  — Сладкий, думай обо мне ночью. Разрешаю тебе… В трубке зашумели помехи и Крис выкрикнул:  — Ти?  — … обнимаю и целую. — и совсем тихо. –Хочу твою сигару. Крис смотрел в трубку и чуть не бросил ее в сердцах. Тина никогда такого с ним не делала. Хотя и к родителям она еще никогда не уезжала. Вспомнив ее тот, третий голос, которым она отвечала, скорей всего, матери, он почувствовал тревогу. Третий свой голос она использовала разговаривая с родителями по телефону. Он был по-военному четким и быстрым, еще он был насквозь фальшивым от безэмоциональности. Только он решил предаться своей тревоге, что она испытывает в родительском доме дискомфорт или еще что хуже, как дверь резко зазвонила. Крис бросился к ней, распахнул и прямо в его руки рухнуло тело. Том был насквозь мокрым и пьяным. В его лице, еще более бледном чем раньше, не было ни одной мысли, а в теле сил. Уложив его на диван Крис почти с веселостью покачал головой, радуясь, что хоть одной головной болью меньше и ему есть чем заняться. Тем более, как это не парадоксально, но ему словно казалось, что часть Тины дома, а значит, с ней все в порядке. — Том, эй Том. Здорово же ты нажрался, приятель. Вставай, отведу в ванную. Тебя мутит? Но Том лишь с трудом покачал головой. Наверное, Крису и не стоило спрашивать. Почему-то он был уверен, что Тина тоже никогда не будет блевать, даже если напьется. — Уложить тебя спать? Том с трудом открыл рот и тихо прошептал: — В ванную… Кофе. Крис усмехнулся. Через час, когда Крис наконец сделал основные наброски эссе и разгреб литературу, Том сидел напротив него в кухне и гордо отказывался от салата и холодной курицы. В его правой руке теперь блестел бокал с вином. Он выглядел веселым и более розовым, пьяным, но уже способным сидеть и говорить. — Кажется ты хорошо пообщался с друзьями? — Близкое общение — вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть. — А-а. — поднял брови Крис поедая курицу. –Хорошо сказано. Том махнул бокалом и поморщился. — Это не я. А что у вас с Тинни? — Что? Дружба у нас или ненависть? Том неожиданно усмехнулся. Точно как Ти, подумалось Крису, который, несмотря на данное утром слово, ни разу не упустил Тома из вида, словно ожидая подвоха. К его удивлению, Том оказался обычным парнем, чертежник зануда, с высокопарными цитатами, с пафосными речами, но и внимательный к мелочам и людям. К тому же бокал он держал также, и локоть устроил на спинке стула также. — А ты не так прост, Крис, как кажешься. — Спасибо за оценку. — Крис, расправившийся с курицей, деловито принялся за маленький кусок ветчины, найденный им в холодильнике. — Прости, прости. Я пьян, хотя это и не оправдание. Лучше я скажу тебе другую фразу, единственная настоящая роскошь — это человеческое общение. И давай сделаем вид, что мы только начали разговор. — Да не парься. — Крис с удовольствием запивал ветчину пивом и иногда смотрел на часы на руке. Том надолго замолчал, а когда Крис посмотрел на него, то увидел, что тот, закусив губу, смотрит на него пронзительным инквизиторским взглядом. Его передернуло. Точно также на него могла смотреть Тина, совершенно непонятным изучающим, препарирующим взглядом. Не холодно и не с ненавистью, а очень отстраненно, очень бездушно. Том, пойманный, встрепенулся и лениво отвернул голову. Затем нагло сказал: — Ты сильно повлиял на сестру, Крис. Наверное, каждую ночь над этим трудишься? Крис перестал жевать. В нем дико поднялись ярость и смущение. — Слушай, мы вместе уже полгода и да, как взрослые люди мы трахаемся. Мы вообще-то вместе. А если она изменилась и тебе не нравится… — Крис… — Том поднял руку. — Я не очень хорошо себя чувствую от интоксикации, сделай мне одолжение, извини меня. Я ведь словно связан с ней был с детства, понимаешь. Словно защита от всего. Нам обоим немного сложно привыкнуть. Крис проглотил последние свои слова и жадно уставился в лицо Тома. — Она тебе это говорила? Ей сложно со мной? Ко мне привыкнуть? — Нет. — Том нехотя отпил вина, но глоток он сделал порядочный. –Нет, об этом не говорила. Я… Мне кажется я совсем пьян. — Ну давай, приятель. Отведу тебя в кроватку. Том с трудом встал и пошатнулся. Крис схватил его за талию и притянул к себе. Поднял чужую вялую руку и положил на плечо. — Ты ведь будешь за мной ухаживать? — зашептал ему в ухо Том. –Пока ее нет, мы же не будем ругаться? И снова на Криса дохнуло той самой странностью, которую он ощутил тогда, при их первом знакомстве. Словно чужая для него Тина в голубом платье делала вид, что не видит его, и тихо смеялась, смущенная и раскрасневшаяся. — Не будем. — Полежи со мной. — Ну ладно. Ты сам то хоть разденешься. Том тихо засмеялся и медленно наклонился, чтобы снять с себя тапочки. Затем он рухнул на паркет. Крис, матерясь, подскочил к нему и поднял. Том завалился на кровать и уставился расширенными глазами в потолок. Крис очень быстро раздел его (второй раз за этот день), вытянул из-под него одеяло и укрыл. Сам взял одеяло с гостиной и примостился с краю. Они долго молчали, и он все ждал, когда Том заснет, засопит во сне. Он тоже был уверен, что Том не храпит, как и Тина. Но Том все шуршал и крутился, наконец нашел его, притиснулся через одеяло и прижался к Крису. И пока Крис порывался встать, Том сказал совершенно дурацкую вещь: — Ты не закрыл тюбик пасты. Почему ты не закрыл? Крису словно оплеуху дали, и он даже повернулся, чтобы удостовериться, кто лежит позади него. Но это был Том, хоть и сказал то, что могла бы сказать его девушка. Затем отвернулся и уставился в окно, слабо освещенное фонарями. — Спи, Том. Он снова зашуршал, устраиваясь поудобнее и вдруг, у Криса сердце подскочило, одна рука мягко пролезла под его руку и приобняла за грудь. У него такая поза с парнем была впервой, но самой отвратительной была слабость, которая разлилась в теле. Эта рука была ему привычной, была приятной. И затем он понял еще одну вещь, которая все время сглаживала и поднимала его настроение, ему нравился запах Тома. Крис долго молчал, надеясь, что Том заснет, потом не выдержал: -Ты пахнешь как она. — У нас один гель для душа. — моментально откликнулся он. — Но ты можешь понюхать мои волосы если очень скучаешь. Крис промолчал. Он медленно ощущал тяжесть в теле, которая начал скапливаться в паху. Он не занимался сексом почти трое суток, потому что Тина не хотела после месячных, а днем он не дрочил. Том был теплый и пах очень приятно, несмотря на дух вина. И Том ощущался очень податливым и был, наверное, мягкий. По крайней мере в области ягодиц. Крис ощутил к себе отвращение и сильнее возбудился.