***
С моего рта донесся громкий стон, который мне даже лень было приглушить. Едва перевернувшись на спину, я уставилась на белый потолок. Ну, что сказать: коньячок был не плохой, штырит хорошо, а вот сейчас мне вообще нехорошо. Оловянные мышцы не слушались никаких команд, хотя мозг все посылал им импульсы встать и пойти в душ. Но потом, в одну секунду, я ракетой рванула к унитазу. Живот сжимали спазмы, хотелось выблеваться, но было нечем. Все, что посещало желудок: вино, мартини, водка, ну и немного коньяка — уже давным-давно испарилось. Поэтому я покректала над той канализационной дыркой и, поняв, что сейчас кроме жовчи изо рта полезут кишки, начала глубоко вдыхать и выдыхать. Слава Богу, что через некоторое время боль в животе более-мениее утихла, но ей на смену пришла другая. Кажется, будто кто-то захотел вскрыть мне мозг, удостовериться, есть ли он вообще в этой голове. Я включила душ, стоя в кабинке в одежде. Холодная вода приводила в чувство, струями растекаясь по телу и помогая отвлечься от боли, вспомнить вчерашний маршрут в правильном порядке. Вообще, я хотела пойти в магазин за новыми обложками, клеем и скотчем, чтобы подлатать книги. Но меня каким-то ветром унесло в сторону бара и… Первые три, нет, четыре, бара я хорошо помню, а дальше… пустота. Как я вообще здесь в постели проснулась — одна из самых таинственных загадок мира. Очень надеюсь, что это собственные ноги донесли меня сюда, а не кто-то из рабочего персонала Старка. Но даже если и так — мне пофиг. Я не просила помощи, можно было меня там на лавочке и оставить, или я заснула на траве?.. Отвергая эти мысли куда подальше, я встряхнула мокрой головой и, наконец, соизволила принять душ по-человечески. Бог его знает, где я вчера валялась, еще и на чистую постель улеглась. Укутавшись в мягкое махровое полотенце, я босиком пошла к чемодану, который до сих пор не распаковала. Схватив первое, что попало под руку, я быстро начала одеваться, прячась в черный худи и такого же цвета штаны. Лук мало чем отличался от всех других, просто я предпочитаю именно такой кэжуал стиль, так мне присущий, и менять его не собираюсь. С отражение в зеркале смотрела какая-то избита, потрёпана, в прямом смысле, малолетка, в поломанных очках и гнездом мокрых волос на голове. Из всего перечисленного мне под силу изменить только два последних пункта. Поэтому сейчас я сушу голову, а потом еду в Бронкс к знакомому мастеру, что за несколько секунд починит мои «очечи». А дальше посмотрим. Найдя в тумбочке фен, я где-то с час сушила свои волосы. После еще где-то с полчаса бесилась, что не могу сделать нормальный высокий хвост на голове. Меня отвлек тихий стук в дверь. Сначала подумала, что он вообще послышался, но когда он раздался во второй раз, я пошла «встречать гостей». За дверью стояла заочно знакома миссис Старк-Поттс, лицо которой с улыбчато-веселого в момент превратилось в испуганное. Неужели я так страшно выгляжу? — Что с тобой случилось? — она, не дожидаясь разрешения, зашла в комнату и взяла меня за подбородок, разглядывая раны. По моему лицу прошлись встревоженные глаза, и этот взгляд очень похож на тот взгляд мамы, когда я пришла со своей первой тренировки с рассеченной губой. — Я всегда такая помятая утром, не удивляйтесь. Привыкнете, — я отошла от нее на приличное расстояние и старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на миссис Старк. — Что Вы хотели? — Хотела позвать тебя чего-нибудь поесть, ты вчера точно не обедала и не ужинала, — я пропустила сквозь уши ее тоненький подкол. — Спасибо, но я не завтракаю. — О, так это не проблема. Сейчас как раз обеденный час, поэтому это ни на что не влияет, — миссис Старк мило улыбнулась в ответ. Хитрая блондиночка. — Пойдем со мной, я покажу тебе, где у нас здесь столовая, — она вышла из комнаты, рассчитывая, что я последую за ней. — Я не хочу, — Поттс обернулась ко мне с вопросом в глазах. — Не хочу спускаться, не хочу никуда идти. Я поем здесь, в комнате. Она смотрела на меня, поджав губы, а потом коротко кивнула. — Хорошо, тебе принесут сэндвичи, не против? И да, я надеюсь, что в дальнейшем ты нас избегать не будешь, и мы найдем общий язык, — Поттс тихо закрыла за собой дверь. Я с облегчением выдохнула, снова оставшись одна в комнате. Эта женщина вызывает такие странные во мне эмоции, что самой себе объяснить не могу. Ее внешность, взгляд, походка — даже стиль одежды, черт возьми! — так похожи на Элизабет, что мороз идет по коже. Если при первой встрече можно было отбросить мысли этого рода, объясняя их тоской по маме и тем, что я ее видела в каждом прохожем, то сейчас это никак не удавалось. Через несколько минут в дверь снова коротко постучали — вошла пожилая женщина в таком присущем домашним работницам одежде. В руках она держала огромную тарелку бутербродов и стакан апельсинового сока. Женщина широко мне улыбнулась, поставив еду на стол. — Добрый день! Миссис Старк сказала принести Вам поесть, и я надеюсь, что сэндвичи с ветчиной Вас удовлетворят. Вы можете обращаться ко мне Мэнди, я всегда к Вашим потребностям. — Я — Валери Шарп, приятно познакомиться, — я протянула руку, которую Мэнди с стеснением пожала. — И у меня есть одна потребность, Мэнди: не обращайтесь ко мне, пожалуйста, на «Вы». Это как-то неправильно, что старшие к младшим «вы-кают». Мэнди еще раз мило улыбнулась. — Надеюсь, сэндвичи пойдут тебе по вкусу, — когда я её поблагодарила, Мэнди тихо закрыла за собой дверь. Покрутив на столе тарелку, я равнодушно посмотрела на еду и повернула голову к столу с книгами. Набухаться — набухалась, а обложки купить — не купила. Тяжело вздохнув, я села за стол, рассуждая вслух. — И что же мне делать с книгами? Как же их очистить?.. — Я бы использовал фен, чтобы свеять из книг песок. Все, моя кукуха поехала окончательно. Я подняла голову, оглядываясь, откуда раздавался голос. Он, кажется, был повсюду, и я подумала, что это просто галлюцинации в моей пьяной голове. Застыв, как статуя, я ждала, что он опять что-то скажет. В комнате стояла гнетущая тишина. — Металлический голос только что звучал в моей башке. Мне или показалось, или уж точно крыша поехала… — Он был не в твоей голове, — снова этот голос прозвучал у самого уха. Я дёрнулась. — И с тобой все в порядке. Просто постоянный стресс и алкоголь очень истощили твой организм. — Ясно. И что же ты такое? — Я — Джарвис — искусственный интеллект и дворецкий мистера Старка. — О, ну да, это все объясняет… — в ответ фыркнула я. Все еще обрабатывая в голове новую информацию, я поставила книги на корешок, оставляя их открытыми, и размахивала вокруг феном. Стол сразу покрылся песчинками, поэтому проделав такую операцию со всеми книгами, я могла с легкостью лепить бабки на столе. Слава Богу, книги выглядели хоть немного, но лучше. Я это Хогану до смерти не прощу. Так обращаться с моими книгами! На такое способен, разве что самоубийца. Я сложила книги на противоположной части стола, чтобы они были чем подальше от грязи. — Джарвис, где у вас тут совок и… — Ты можешь сказать Мэнди убрать, — нагло перебил меня ИИ. — Нет, сама насвинячила — самая и уберу. Где инвентарь для уборки? — Коричневые двери в конце этого этажа, — с удивлением сказал Джарвис. — Спасибо. Быстро метнувшись и убрав все после себя, я выпила немного сока для утоления жажды. Сьела только один сэндвич. Почкой чувствую, что следующий кусок поперек горла станет. Бросив взгляд на книги, я твердо решила пойти прогуляться и купить те обложки. Уже накинула на плечи кожанку, как Джарвис подал свой голос: — Ты это куда? — В магазин, а что? — Зачем тебе в магазин? — Купить кое-что. — Что? — Ты издеваешься? — что за допрос? Тебе дело какое-то есть? — Джарвис, чего ты пристал? — Я должен доложить мистеру Старку куда ты идешь, — я фыркнула. — С какой это стати? — А с такой, чтобы ты больше никуда не пропала без вести, — с голосом, полным сарказма, ответил Джарвис. — Да какое тебе сраное дело, куда я иду?! — нет, ну и няню мне нашли. Я медленно вдохнула, а потом выдохнула, чтобы хоть как-то успокоиться. Прошло всего несколько минут нашего знакомства, а он уже меня бесит. Чувствую, что хорошие отношения у нас не заладяться. Игнорируя следующие реплики этого искусственного интеллекта, я спустилась на лифте до первого этажа. И снова — видно повезло — мне никто не встретился по дороге. Беспрепятственно покинув здание я вышла на многолюдную улицу, сливаясь с толпой, и направляясь в магазин с канцтоварами.***
К нам подошла домработница, сообщив, что принесла Шарп завтрак. Пеп поблагодарила ее, и Мэнди пошла на кухню мыть посуду. Я сидел в кресле за обеденным столом, заметно нервничая, и не знал, как начать этот серьезный разговор. — Сегодня утром звонил Фьюри. Сказал, что послезавтра состоится собрание Мстителей, — Пеп подняла на меня глаза. Качнув головой, она продолжала свою трапезу. — И какова цель съезда? — Существует вероятность, что мы не уничтожили Альтрона. Фьюри думает, что наш «екс-друг» скоро снова даст о себе знать, — я нервно постукивал пальцами по столу. — Ему уже сколько приводили аргументов, что это просто нереально, но он вообще не слушает. Стоит на своем, как баран, — я хмыкнул в чашку. — Не думаю, что он бы вызвал вас без серьезных на то причин. У него уже прекрасная чуйка на опасности за сколько лет появилась. — Чуйка может и подвести. Мы долго смотрели друг на друга, что-то выискивая в лицах. Думаю, самое время сказать. — Я боюсь, что Фьюри узнает что-то о Шарп. — А что в этом такого? — Пеп удивленно подняла брови. — Если в «Щите» до сих пор полно предателей, то Шарп будет в большой опасности. Ты на себе знаешь, что мои враги на всё пойдут ради мести. Я боюсь, что тебя не смогу защитить, а тут еще Шарп… — Во-первых, не Шарп, а Валери. Во-вторых, Фьюри ты можешь сказать — кто-кто, а он тебя не подведет. Сомневаюсь, что он будет делиться этой информацией с кем-то, — Пеп поджала губы, глядя куда-то перед собой. Прищурившись, она продолжила. — Честно говоря, Валери тоже не хочет, чтобы все знали, что ты ее отец, — на лице Пеп появилась улыбка с нотками горечи. — Так что знать о вашей связи будут максимум Мстители, дирекция и учителя школы, ну и может Валери это своим друзьям и родственникам скажет… Хотя это под очень большим вопросом. — Неужели она так меня ненавидит? — Пеп с несколько секунд смотрела на меня, а потом отрицательно покачала головой. — Я не знаю, честно. Мне кажется, что ей сейчас вообще не до тебя. За столом запала тишина, только ложки и вилки выдавали какие-то звуки, показывая, что в столовой кто-то есть. Где только не витали мои мысли, а сложить их по порядку все никак не удавалось. Чтобы Пеп не говорила, я не хочу чтобы Фьюри знал о Валери, и буду до последнего держать это все в секрете. Если бы я не был знаком с нашим другом из «Щ.И.Т», но он же будет совать нос не в свои дела — ни для кого не секрет. А эта его «помощь» со стороны будет мне только мешать. Я встал из-за стола, поцеловал Пеп в щеку, идя в лабораторию, чтобы снова на несколько часов спрятаться от всех. Все попытки сконцентрироваться на костюме были в прах разбиты следующими словами Вирджинии: — Ты нормально с Валери и не поговорил. Надеюсь, ты не собираешься сдаваться после первой неудачи? — я повернул голову и столкнулся с суровым взглядом голубых глаз. — Ее поведение в этой ситуации вполне понятное и даже нормальное. Ты же понимаешь, что все легко не встанет на свое русло, да? — Мистер Старк, мисс Шарп покинула башню, — сразу после Пеп сообщил Джарвис. — Куда она ушла? — я оставил слова Пеп без ответа. — Я не знаю, сэр. Я красноречиво посмотрел на Поттс. Она развела руками и приподняла брови. — Она имеет полное право пойти пройтись. — Да, в бар, особенно, — я остановился у лестницы в лабораторию, ожидая, что же дальше придумает Пеп для оправдания Шарп. — Может она просто вышла по своим делам… Джарвис, что Валери делала все это время? — Она чинила свои книги. Мисс Шарп очистила их от песка, убрала в комнате и сказала, что пошла в какой-то магазин. — И в какой именно она не сообщила? — продолжалась допытываться Пеп. — Нет, миссис. И я думаю, что она скоро вернется. Хотел бы еще сказать, что Валери так и не позавтракала. Она сьела лишь один сэндвич. Я тихо хмыкнул. — Это не насущая сейчас проблема, — Пеп удивленно посмотрела на меня и с негодованием прокомментировала. — Не насущая? Энтони, ты видно до сих пор не осознал, что ты отвечаешь за Валери. Она — твоя дочь. Ты должен это принять и заботиться ней. О ее худобе, психологическом состоянии и о том, почему она вся ходит в синяках и ранах. — Не надо все сразу сбрасывать на меня! — Да, а на кого? Тони, я всегда говорила, что тебе пора взрослеть. Все, детство закончилось! У тебя есть дочь, которой нужна помощь и отец, пусть даже она этого не признает, — Пеп не на шутку разозлилась. — Попробуй еще раз поговорить с ней, попробуй подружиться… И еще, Ленс говорил, чтобы мы были начеку, у Валери раньше часто были панические атаки, — я удивленно посмотрел на нее. — Никогда бы не подумал. — Ну, я тоже никогда бы не подумала, что они у тебя есть, если бы не была однажды свидетелем, — Пеп отпила из чашки. — Кроме того, Чарльз посоветовал не давить на Валери. Он сказал, что она еще долго будет в депрессии, если вообще из нее выйдет. Я тяжело выдохнул, спрятав ладонями лицо. Господи, не ребенок — мешок одних проблем. Прямо как ты в своем возрасте От собственной мысли по телу пробежала дрожь. Нет, мы с ней вообще не похожи. Ерундаерундаерундаерундаерунда Я отклеился от стены и нервно сотряс руками. Пеп глядела, ожидая, когда я что-то скажу. Уже не стараясь дышать спокойно, я все-таки дал волю эмоциям. — Я не знаю, что тут делать! Не знаю и все! — Пеп грустно посмотрела на меня с пониманием в глазах. — Я не знаю, как вести себя с ней. Плюс, ты сама сказала, что Шарп не хочет идти на контакт! Она мне даже слова вставить не позволила, ничего толком не сказала тогда, в комнате!.. — Тони, ты — единственный, кто у неё остался, — на лице Пеп появилась безэмоциональная маска. — Я понимаю, что тебе трудно, но и о Валери не забывай… — Пеп, перестань ее выгораживать! Она здесь только сутки, а уже как нервы пощекотала! В первый день заставила нас гонять по всему Манхэттену в поисках! Шлялась непонятно где; напилась, как последний день жила! Я не знаю, что мне делать с этим неконтролируемым подростком! — Отправь в интернат. Мы с Пеп повернули головы в направление только что прозвучавшего голоса. Шарп вальяжно оперлась на дверь, делая новые глотки из бутылки, как я догадываюсь, из-под вина и еще с каким-то пакетом. Вид у нее был ужасный. Лицо, как у мертвеца, — бледное, с сероватым оттенком и синяками; покрасневшие глаза с перекособочеными очками. Но на этот раз у нее хоть одежда в нормальном состоянии. — Где ты была? — получилось немного грубее, чем нужно было спросить. — Я отчитываться не собираюсь, — Шарп громко хмыкнула, потом окинула взглядом стол. — Приятного аппетита, — и направилась в свою комнату. — Спасибо. Тебе также следует поесть, — сказала Пеп спокойным голосом, будто это не она минуту назад говорила со мной на повышенных тонах. — Я не голодна, — Шарп скрылась из наших глаз. Я тяжело выдохнул, только сейчас заметив, что все это время почти не дышал. Пеп также была испугана, хотя и старалась держаться нормально. Через мгновение мы перестали смотреть друг на друга, направив взгляды кто куда. Эта неприятная тишина кажется, с вечность длилась за столом. Пеппер показательно прочистила горло, с минуту подбирая слова. — Как думаешь, она здесь долго стояла? — Джарвис? — Мисс Шарп присутствовала, когда мистер Старк начал жаловался на ее вчерашнее поведение, — с нотками грусти ответил ИИ. Внутри похолодело. Пеп заметно смутилась, но до еды больше не принялась. Я продолжал стоять у стены, не зная, что делать: идти в лабораторию или к Шарп. Ей вообще не надо было присутствовать при этой перепалке. Отправь в интернат Хм, так спокойно сказала, даже на лице не изменилась. Хотя, я на ее месте себя также вел отстраненно, будто это все не со мной. А закрывая дверь комнаты, когда Говард сказал собирать вещи, чувствовал как внутри что-то разрывается. Затем под наигранно теплые взгляды родителей садился в машину, и она везла меня к многоэтажному дому, к таким же богатым, брошенным детям и подросткам. Это был переломный момент. Всегда есть и будет трудно признавать, что твои родители чихать на тебя хотели и по возможности с легкостью отправили в интернат. А она сама это предлагает?.. Я обязательно должен с ней потом поговорить. Я пошел в лабораторию, буркнув Пеп, что немного поработаю. И сев за стол я открыл не голограмму костюма, а новую бутылку «Харди».***
На рожу Старка стоило посмотреть. Когда он увидел меня в проходе, то его физиономия так резко изменилась, будто он себе в штаны насрал. Пеп же, наоборот побледнела и заметно смутилась. Я пришла как раз на «горячие пирожки» — Старк настолько громко орал, что его только мертвый не услышал бы. Об интернате — у меня это с языка как-то слетело. И, видно, мои слова имели свой эффект: Пеппер побледнела еще больше, а Старк заткнулся, с непониманием глядя на меня. Нет, ну а что? Я здесь лицо нежеланное, обижаться не на что. На их месте я бы тоже сейчас была на нервах, не зная что делать с бастардом, которого тебе сажают на шею. Да и еще этому бастарду уже 17 лет, он уже может жить сам по себе. Может, интернат и правда не такая уж и плохая идея… С измученным стоном я зашла в комнату, бросив пакет с обложками и другой утварью на стол. А через секунду моя туша лежала на кровати. Я была готова утонуть в этом матрасе, но уже надоело мне ни хера не делает. Поэтому трудно поднявшись с золотой перины я с час сидела и долатывала книги, пока жопа не затекла. Хогану повезло, что они выглядят уже более менее нормально, хотя и не так идеально, как раньше. Если он еще что-то такое мне сделает — Богом клянусь, что спущу с него шкуру. Натянув кожанку и одев наушники я выскочила из комнаты, пошла к маршруткам, пока Джарвис задалбывал меня со своими вопросами. Сев на красный автобус, что в который раз вез меня из Бронкса в Манхэттен и наоборот, я заплатила за дорогу и уставилась в окно. В голове немного кружилось, то ли от похмелья, или от ли того, что я ехала по дорогах с большущими ямами. Но как-то с горем пополам я покинула транспорт и на гибких ногах поплелась к старому знакомому — Фредерику Штейну, который продал и отремонтировал мне не одну пару очков. Этот мужик был неглупым, хитрым, даже коварным, но все равно добрым. Ко мне, по крайней мере. Фредерик мог бы быть кем только захотел, лишь бы только желание было и водка не перешла дорогу. А она, как назло, перешла, и Штейн из привлекательного и амбициозного мужчины превратился в заросшего бородой алкоголика. Зазвенел дверной колокольчик, сообщая, что к лавке зашел посетитель. Штейн поднял голову и посмотрел на меня. На его лице появилась едва заметная улыбка. — Давно я тебя уже, Шарп, здесь не видел. Снова в запой ушла? — Я с него, так же как и ты, не выходила даже, — мужчина громко рассмеялся. — Где уж снова очки угробила? Ковард разбил? — я поморщилась. — Нет, просто напилась и где-то заснула в них, — я пыталась поправить очки, помогая им сидеть на носу как более натурально, но это ничего не дало. — Снимай свой обломок, будем ремонтировать, — дальше же Штейн заменял перегнутую заушницу. — Ты еще и стекло поцарапала, может давай я тебе его отполирую? — я качнула головой в знак согласия, простояв еще несколько минут в ожидании. Затем через пол часа Фредерик протянул мои «очечи» и продиктовав цену за работу. — За полировки я не возьму, а за заушницы — 30 долларов. Мне, как человеку со стажем и опытом в поломке очков, известна цена за полировку. Поэтому я положила 50 на стол. — Без сдачи. — Я с сказал, что полировка не учитывается. — Пока у меня есть деньги, я буду платить по полной цене, а уже когда буду на мели — тогда делай мне скидки, — я ухмыльнулась. — Все до сих пор говорят о похоронах Элизабет. Мои соболезнования, — лицо Фредерика как никогда стало серьезным. — Смерть всегда рано забирает лучших. Я качнулась на ногах, кивнув в знак согласия. Попрощавшись с Штейном, я вышла из лавки. Если честно, я не собиралась надолго оставаться в Бронксе, но ноги сами повели меня в цветочный магазин. Говорю честно, я здесь гость нечастый и вообще растительность не люблю. Моя бы воля — росли бы на земле одни кактусы и красные лилии. Почему именно они? Ну, не знаю. Может, потому, что кактусы много проблем не создают со своим уходом, а лилии просто красивые. Именно красные. И ничего они не воняют. Ну хорошо, запах, признаю, не самый приятный, но его вытерпеть можно. Мама обожает орхидеи, но с любимым цветом она до сих пор не определилась. Чаще всего предпочитала фиолетовые, розовые и белые с какой-то непонятной серединкой цвета. Лилии она терпеть не могла, как я орхидеи. Здесь мы с ней, как видите, вообще не сходимся. Я заплатила за букет орхидей и небыстрым шагом пошла к кладбищу. Мама похоронена на новом кладбище, где еще оставалось свободное место для могилы. Хотя это было уже неделю назад, перед глазами до сих пор ее тело, лежащее в гробу; с бледной кожей, выступив венами, синими губами и кончиками пальцев; в фиолетовом классическом платье и в такой же в тон платком на голове. Ее похоронили так, как она просила это сделать в письме. И не скучать по ней, жить дальше. А сейчас могила усыпана цветами: розами, гвоздиками, хризантемами… И только мои — орхидеи. Я положила их у маминой головы, начала забирать те букеты, которые уже успели отцвести. Села на лавочку напротив деревянного креста, смотря на табличку с годами жизни. Сорок два года… Это так мало. Говорят в сорок жизнь только начинается, а она, считай, ее уже тогда доживала. Вспомнился ее взгляд, нежный и заботливый, когда она обрабатывала мои раны после первого занятия по единоборствам. Как она звонко смеялась, когда я открыто баловалась и вела себя как безмозглый ребенок. Как она радовалась моим победам на школьных конкурсах, выступлениям на спектаклях и как поддерживала, когда я проигрывала. Как говорила не сдаваться и до последнего вздоха гнуть свою линию. Моя мама. Героиня. Моя опора, на кого ты меня оставила? Ты бы сказала, зато у меня есть отец, о котором в детстве я все расспрашивала и хотела увидеть. Но это просто чужой мне человек; человек, для которого я — обуза. Точно это тот мужчина, о котором ты говорила с нежностью, любовью и таким трепетом? Никогда не могла подумать, что о моем «отце» будут писать статьи, кто о взлетах, кто о падении; кто об его обручении, кто о похождениях на все четыре стороны. Я бы была рада простому человеку, даже такому, как Чарльз, которого ты все к себе не подпускала. Что у тебя было в голове, что ты влюбилась в этого напыщенного индюка-Старка? Я лишь хотела иметь нормальную семью, целую семью. Чтобы папа учил меня кататься на велосипеде, чтобы вы двое приходили ко мне на концерты в школу, чтобы папа защищал меня от плохих парней на улице. Чтобы я не чувствовала никакой зависти, глядя как отец поднимает свою дочь и носит хохочущего ребенка на руках. Но я не могу тебя винить в этом, нет. Ты делала все возможное, чтобы я чем поменьше чувствовала себя ущемленной в этом плане. Если уже нет отца, то пусть будет лучшая на свете мама. Такова, что учила быть сильной и идти до конца. Плачут только слабые, Тони. А ты ведь не слабачка. Что-то уже слабо верится в эти слова. Бросив взгляд на телефон, я просчитала, что у меня есть еще немного времени успеть на автобус. Встав с лавочки, я поцеловала мамин крест и пошла с кладбища. Опять красный автобус, снова быстрая дорога к башне. Я поднималась по лестнице, надеясь никого не встретить. Чувствуя себя, словно выжатый лимон, моя рука потянулась открыть ручку двери и сразу пойти в душ. И здесь удача меня покинула. В комнате стоял Старк, рассматривая книги в руках и никак не реагируя на мое появление. Он смотрел «Государь» Макиавелли Никколо, даже пробегал глазами по тексту книги. Меня это не на шутку взбесило. — Пришли замазать или дорвать до конца? — Старк перевел на меня взгляд. Его лицо немного побледнело, а рука нервно дёргулась. Нервируется что-ли? — Где ты была? — он аккуратно положил книгу на стол, а после перевел свой тяжелый взгляд на меня, сложив руки на груди. — Мне кажется, что я четко сказала — отчитываться ни перед кем не собираюсь, — его лицо мгновенно стало суровым. — А передо мной придется. — Сколько уверенности, мистер Старк, но она лишняя в этом случае. Это мое дело куда я хожу, и свой нос сюда не суйте, — теперь он разозлился. — Хочешь-не хочешь, а отчитываться будешь. Даже если и нет — я все равно буду знать где ты и что ты. Раз уж я твой опекун, то отвечаю за тебя. — Вижу, роль «опекуна» не так сильно Вам и нравится, — Старк открыл рот, чтобы что-то сказать, но я ему не позволила. — Не переживайте, я решу этот вопрос с конечными, желанными для нас результатами. Старк немного поморщился на мои слова, непонятно чего. Он еще раз бросил взгляд на книги. — Мне жаль, что так некрасиво случилось с твоими книгами, — он постучал указательным пальцем по титульной стороне книги. — Я говорил с Хэппи, он очень сожалеет и приносит искренние извинения. Я заказал тебе новые книги, все те же… — Не надо было, — Старк недовольно на меня посмотрел. — Они уже у меня есть, — я махнула на книги на столе. — Зачем мнe, скажем так, «дубликаты»? — Я думал, что ты выкинешь испорченные, — Старк взглянул на меня и снова побледнел на лице. Я пыталась контролировать свою гамму эмоций на лице, и видно, что это у меня плохо получается. Мой голос же остался спокойным. — Не надо так много на себя брать, мистер Старк. Я сама разберусь, что мне делать с книгами. У Вас попрошу сюда не лезть. Старк нервно кивнул, продолжая стоять на месте. С несколько минут он смотрел на меня. Это начало бесить еще больше. Я сжала кулаки, стараясь не хрустеть пальцами. Тишина в комнате становилось все больше и больше неприятной и удрючающей. — Мистер Старк, Вы еще что-то хотели? — маленький намек, чтобы он вышел из комнаты. Старк подошел к двери, у которых я все еще стояла. — Как-то странно, что ты обращаешься ко мне на «вы» и «мистер Старк». Обращайся ко мне просто Тони, — сколько сил мне нужно было, чтобы насмешливо не хмыкнуть. — Мне и так нормально. По его физиономии было ясно, что мои слова Старка не очень устраивали. Мы смотрели друг на друга, между нами был необъявленный бой взглядов. Изучающий и напуганный Старка, и мой — пофигистический и грустный. Вскоре мне это надоело, я пошла к сумке с вещами по полотенце, тогда как Старк продолжал смотреть на меня. Он поспешно спросил: — Почему ты до сих пор не разложила вещи? — Я здесь все равно ненадолго, — я исчезла в ванной комнате, оставляя Старка одного. Через минуту сквозь шум воды донесся звук закрывающихся дверей. После горячего душа я надела пижаму и провалилась в сон.