Раньше с Бёрнсайдского моста мне открывалась прекрасная панорама на родной дом…
Welcome to Gotham!
а теперь я вижу жуткое…
Welcome to Goddamn!
Наступил новый день. Алая заря, поднимаясь над аквамариновой гладью Бёрнсайдского залива, окрашивала горизонт в сочные тона. Лучики ласкового солнышка, пройдясь по сверкающим от росы листикам старой липы, растущей у милого домика с красной черепичной крышей, просачивались через густую крону. И далее яркими потоками света устремлялись к окну. Играя бликами, они проникали через стекло внутрь помещения и, отражаясь от гладкой поверхности зеркала, рассыпались в пространстве комнаты неуловимыми нитями. Один робкий луч пополз по золотым прядям волос, что разметались по высоким подушкам. Обладательница светлой шевелюры недовольно поморщила свой курносый носик и натянув одеяло на голову, отвернулась к стене. Продолжила предаваться сладким сновидениям. Но её сон был окончательно испорчен: из коридора стали доноситься монотонные звуки работающей швейной машинки. Затем повисла мёртвая тишина, которую прервал приглушённый топот ног. В комнатушку вошли. Идиллию раннего утра нарушил заботливый голос: — Просыпайся, просыпайся, моя маленькая принцесса! — с теплотой произнесла женщина сжимающая в пухленьких ручонках эластичное трико расшитое пайетками: голубой материал украшенный блёстками, переливался в лучах раннего солнца, что проникало через окошко. Вошедшая пощекотала розовую пяточку, которая торчала из-под одеяла. — Ну, мам, что за спешка, — сладко зевнув, недовольным голоском промолвила блондинка, и растирая сонные глазёнки, неохотно поднялась с кровати. — Хватит расслабляться, соня! — с укоризной выпалила родительница, — Мистер Уиллард наверное тебя уже заждался. Ты что забыла? Сегодня последняя тренировка перед отбором. Соберись, — напомнила, провожая дочь взглядом — та скрылась за дверью ванной комнаты. Послышался плеск воды. — Ладно, я пошла на кухню готовить нам завтрак. — Светлоокая женщина бросила спортивный комбидресс на смятую постель и вышла из спальни. Покончив с утренним туалетом, юная особа наспех собрала спортивную сумку. Придирчивым взглядом окинув стены уютной комнатушки, завещанные многочисленными медалями и наградами в нарядных подрамниках, рядом с которыми красовались дипломы и грамоты, расплылась в горделивой улыбке. Подмигнула портрету, с которого на неё глазела пятилетняя девчушка стоящая на пьедестале и сжимающая в руках медаль. Надпись под фотоснимком гласила: Арлин Франческа Квинзель — лауреат конкурса по акробатической и спортивной гимнастике среди детей. Девушка спустилась вниз, и уже выходя из дома услышала заботливый голос матери: — Арлин, детка, а завтрак? — растерянно забегав взглядом по фигурке дочери, вытерла руки о пёстрый передник. — Мам, не переживай, я после занятий обязательно перекушу, — заверила родительницу. Развернувшись на носочках, вприпрыжку вернулась в комнату и звонко чмокнула мать в пухлую щечку, поспешила назад к выходу, задорно махая своим конским хвостиком. — Ладно, доча, — грустно изрекла женщина пожимая плечиками. Арлин Квинзель выскочила на крыльцо и едва не схлопотала свёртком газеты в лоб. — Ой, прости, Арлин, я тебя не заметил, — извиняющимся тоном произнёс пожилой человек в серой униформе и дальше покатил тележку с почтой. — Ничего страшного, мистер Коулман, — ответила подросток, и растирая ушибленую руку, подняла с пола свёрток. Развернула его и взглянула на первую полосу Gotham Globe — на фото в полразворота был изображён перепуганный мальчишка, а чуть ниже жирным шрифтом начертан броский заголовок: В лесу обнаружен Чарли Найт! Бедные родители уже и не надеялись увидеть похищенного сына! Бегло пройдя взглядом по ряду колонок, Арлин зацепилась за имя журналиста и произнесла его вслух: — Специальный корреспондент еженедельника Готэм Глоуб — Алекс Нокс. — Сложила издание вчетверо и зашвырнула в кусты. Лёгкой трусцой спустилась с высокого крыльца и по тенистой аллейке направилась в сторону остановки, где её уже поджидал школьный транспорт. Забравшись в салон, она достала из бокового карманчика сумки наушники и натянув их, плюхнулась на свободное место. Зажмурившись, вслушивалась в зажигательный ритм и прокручивала в голове каждое отрепетированное движение. ••• Раскрасневшаяся и потная Арлин Квинзель стояла в раздевалке и стягивала с гудящих ног чешки. В помещение вошёл полноватый мужчина в сопровождении молодого человека в клетчатой рубахе. У незнакомца из нагрудного кармана выглядывал блокнот и пара ручек. Он поправил дужку очков в роговой оправе и цепким взглядом уставился на светловолосую девчонку. Мужчина в спортивном костюме с надписью Бёрнсайдская спортивная школа подошёл к блондинке и засияв в добродушной улыбке, похлопал по плечу. — Молодчинка, Арлин, ты отработала соскок просто шикарно! — Тренер весь светился от гордости за ученицу. Вдруг спохватился и указал на молодого человека, который продолжал увлечённо изучать девчушку. — Познакомься, это Алекс Нокс, он хочет написать статью о тебе. Журналист расплывшись в дружелюбной улыбке вышел из-за спины тренера и протянул руку в приветствии. — Редакция Готэм Глоуб готовит цикл статей о выдающихся жителях города и шеф дал мне установку взять интервью. — А чем же моя персона так привлекла вашу газету? — недоверчиво поинтересовалась Арлин, поправляя сбившуюся причёску. — Ну как же, — разорялся молодчик, платком судорожно протирая линзы очков, — столько соревнований на счету и ни одного проигрыша, — водрузил окуляры на переносицу: его цепкий взгляд из-под толстых линз уставился на подростка, — о твоей спортивной удаче будет интересно узнать нашим читателям, — с восторгом произнёс Алекс. — Так, Арлин, — вмешался в беседу Клайв Уиллард, — давай приводи себя в порядок и поговори с мистером Ноксом. — Окей, тренер, — лаконично бросила девчонка, извлекая из недр своей сумки махровое полотенце. Хлопнув дверцей шкафчика, обратилась к журналисту: — Дайте мне пару минут. — Я буду ждать на парковке, — сообщил Алекс, направляясь к выходу из раздевалки. Арлин вышла к парковке и забегав взглядом, стала высматривать среди ряда машин школьного персонала Алекса и его авто. Журналист облокотившись об мотороллер vespa тёмно-вишнёвого цвета, интенсивно натирал линзы очков. Невзначай из груди девчонки вырвалось: — Ты наверное шутишь, Джо Брэдли,* — вычурно закатила глазки и, отрицательно закачав головой и хлопая себя ладошкой по лбу, изобразила фейспалм. Нокс перестав полировать стёкла, водрузил очки на нос, и обворожительно улыбнувшись, протянул девушке шлем. Паясничая, величаво продекламировал: — Прошу, принцесса Анна,* я вас отвезу в одно уютное местечко, где мы сможем спокойно поговорить. — Ты хочешь, чтобы я села на этот пижонский транспорт? — в смятении промолвила блондинка, но всё же взяла протянутый шлем. Заливисто захохотав, Алекс запрокинул голову чуть назад и ловко поправил чёлку, что ниспадала ему на глаза. Завёл движок: «шмель», сверкая своими хромированными деталями, зажужжал на всю округу. Белокурая девица с ловкостью взобралась на скутер, и обвив ручонками широкие плечи журналиста, прижалась к его могучей спине. До её тонкого обоняния донёсся терпкий аромат парфюма молодого мужчины. В ушах засвистел ветер и они помчали по улицам города. Весенние пейзажи проносящиеся перед взором Арлин со скоростью света, сменялись один за другим размытым зелёным пятном. Нокс сбавил скорость и притормозил у небольшого придорожного бистро, где продавали еду на вынос. Обернулся и поинтересовался у спутницы: — Арлин, ты не против выпить со мной пару коктейльчиков, угощаю, — стянул с головы шлем и подмигнул подростку. — Здесь делают самые вкусные молочные коктейли во всём Готэме. — Нет, я не против. — Донёсшийся запах уличной еды напомнил, что она не позавтракала, и пустой желудок проснулся, отзываясь недовольным урчанием. — Алекс, а можно мне побольше ореховой крошки и карамельного топинга? — испытывающим взглядом своих небесно-голубых глаз посмотрела на молодого человека. — Без проблем, — бросил он, направляясь к прилавку. Рассчитавшись с вечно улыбающимся продавцом, молодые люди погрузили картонки с провизией в скутер и помчали дальше по улицам Готэма. Алекс Нокс остановил свой мотороллер у невысокой возвышенности, с которой открывалась умопомрачительная картина на уютную бухточку. На горизонте, сквозь синеватую дымку марева, едва проглядывал Бёрнсайдский мост, раскинувшийся по берегам мегаполиса. Где-то там вдали раздался тревожный гудок парохода, и с запахом моря ветерок принёс звуки мерного рокота волн, которые набегая на прибрежные скалы, с неистовством расшибались у подножия холма. — А здесь красиво, — произнесла светлоокая девушка. И задрав голову, посмотрела в лазурную высь: две чайки, громко горланя, устроили потасовку за улов. Поправив спутавшиеся от ветра пряди волос, она покосилась на корреспондента, который полез под сиденье и извлёк оттуда клетчатый плед и коробку с едой. — Особенно в вечернее время, когда Готэм зажигает свои огни. — Разложив покрывало на зелёной лужайке, предложил блондинке присесть. Квинзель молча села на землю и взяла протянутый напиток и картонку с донатсами. Повисло неловкое молчание. Подросток с наслаждением сёрбая через соломинку, потягивала молочный коктейль. Зажмурившись от удовольствия, с волчьим аппетитом поглощала лакомства. От восторга мурлыкая себе под нос, кончиком розового язычка слизывала «молочные усики» из взбитых сливок. — Да, Алекс, ты прав — в этой закусочной делают самые восхитительные напитки во всём городе! Журналист добродушно улыбнулся, с любопытством наблюдая за наивной мимикой девчушки. Покончив с перекусом, Арлин Квинзель обратилась к молодому мужчине: — Ну за такой королевский обед я готова ответить на все твои вопросы, спрашивай, — в голосе больше не слышалось ноток недоверия. — Арлин, расскажи о себе, семье, и почему ты выбрала именно этот вид спорта, — достал из нагрудного кармана блокнот и ручку, и одобрительно кивнув головой, принялся внимательно прислушиваться к речам светловолосой девушки, не смея перебить её. — О моей семье? — хмыкнув, переспросила Квинзель. — Да собственно, здесь и нечего рассказывать, — непринуждённо пожала плечиками. — Я родилась в полне себе обычной семье. Моя мама Элизабет всю свою жизнь прожила в Готэме и здесь же познакомилась с отцом, — внезапно замолчала: тучка печали скрыла её улыбку. Она тяжко вздохнув, продолжила говорить. — Они познакомились (и простились) в центре Уильямса. Мама до сих пор работает медсестрой в центральном госпитале Готэма, — уточнила информацию. — Отец тогда восстанавливался после травмы, а Элизабет назначили ему процедурной сестрой, — от тёплых воспоминаний лицо девушки вновь озарилось солнечной улыбкой. — После выписки из госпиталя, он всё равно продолжил посещать его, встречая и провожая маму с работы. Вскором времени они поженились, а затем на свет появилась я. Вообще-то я отца плохо помню, ведь он погиб когда мне едва исполнилось три годика, но мама всегда говорила, что я на него похожа своим пробивным характером, — Арлин невзначай хихикнула, но в светлых глазёнках отразилась грусть. — Он возглавлял профсоюз на Бёрнсайдской фабрике. Когда произошёл несчастный случай с одним из работников, он отправился к инженеру по безопасности и потребовал, чтобы скорее заменили устаревшее оборудование в цехах. Пригрозил остановкой всех ленточных конвейеров и выходом работников на бессрочный пикет. Директору фабрики такое положение дел не понравилось и он сообщил о бунтаре своим покровителям. Отец поздно вечером после смены возвращался домой, бравые молодчики подстерегли его у проходной, и на глазах его же бригады избили до полусмерти. Отец впал в кому, а вскоре, так и не придя в сознание, скончался. Маме было очень трудно одной справляться со мной и работой в госпитале, но она нашла лазейку в столь нелёгкой ситуации — начала брать меня с собой на дежурство. Считай что я выросла в центре Уильямса. — Опустив задумчивый взгляд, принялась носком кроссовка вычерчивать узоры на земле. — Она приводила меня в палату, где после операций и тяжёлых травм восстанавливались пациенты. Мне нравилось карабкаться по всем этим шведским стенкам и фитболам. Однажды мамина коллега увидела как я кручусь на кольцах и сказала ей, что у меня явный талант. Дала визитку Клайва Уилларда. Так я попала в секцию по акробатической гимнастике. Мой тренер стал мне отцом, которого мне так не хватало. Я всей душой прикипела к залу и тренировкам… — Повисла неловкая пауза. Продолжила: — Алекс, ведь же не зря говорят, что занимаясь любимым делом, мы добиваемся лучших результатов. Вот и я хотела быть лучшей из лучших. В детстве я поставила себе цель, и сейчас просто иду к своей мечте. — Ого, дайте мне цель и я пройду через все припятствия, — перестав записывать в блокнот, поднял вопросительный взгляд на блондинку и полюбопытствовал: — Арлин, а какая у тебя мечта? — Моя мечта — поступить в Бёрнсайдский колледж и попасть в их спортивную команду. Бёрнсайдская команда считается самой сильной. Выпускницы колледжа не раз становились чемпионками на олимпийских играх. Я тоже хочу выступать в сборной страны, — поджав губки, печально улыбнулась, — но попасть в дримтим колледжа, ой как не просто, есть только одно проходное место, а желающих много. Поэтому каждый год собирается судейская коллегия из тренеров и преподавателей колледжа и устраивает «конкурс талантов», на котором выбирают лучшего спортсмена. Завтра состоится финальное выступление. — Желаю тебе удачи, — произнёс корреспондент. — Нет, Алекс, здесь на удаче не проскачешь, только усиленные тренировки, — завертев конским хвостиком, заявила Арлин, — да я и не верю в удачу. — А ты поверь, — молодой человек показал на небо, где над заливом раскинулась радуга. Сорвал листочек клевера и протянул его девчонке, — сегодня волшебный день,* а это значит, что иногда случаются чудеса. Там на краю радуги, тебя ждёт лепрекон, он исполнит любое твоё желание. Светловолосая девчонка взяла травинку, и фыркнув заметила: — Алекс, ты веришь во всё это? — Конечно, Арлин, ведь я ирландец! — сотрясаясь от безудержного смеха, он не замечал, что длинная чёлка обратно нависла над глазами. Подорвавшись с земли, подросток поспешно запихнула листочек в карман брюк... Арлин вошла в гостиную и забросив связку ключей на столик, растерянным взглядом окинула помещение. В доме стояла непривычная тишина. — Ма-а-ам? — с тревогой в голосе произнесла подросток, опустила спортивную сумку на пол и носочком оттолкнула в сторону, чтобы не мешалась под ногами. — Ты дома? — Неспешным шагом отправилась вглубь комнаты. Раздалось поскрипывание лестницы: Арлин резко обернулась и озадаченно посмотрела на спускающуюся вниз родительницу. Элизабет на ходу поспешно поправляя униформу глубокого синего цвета, зацепляла на грудь бейдж с логотипом медицинский центр Уильямса. — О, Арлин, ты уже вернулась, — бодрым голосом промолвила женщина. — Я там приготовила ужин, разогреешь себе сама, — потянулась к сумочке. — Ма, почему ты сегодня в форме? Что произошло? — её светлые глазёнки широко распахнулись, а голос по-предательски задрожал. — Арлин, детка, — она замерла с вытянутой рукой, так и не взяв сумку, — меня срочно вызвали в госпиталь. Да ты и сама знаешь, что нянечек в отделении катастрофически не хватает, — словно оправдывалась. — Но завтра ты прийдёшь на моё выступление? — Во взгляде проскользнул испуг. — Нет. — Протяжно вздохнув, опустила плечи, словно на них взвалили непосильную ношу. — Милая, я понимаю что для тебя это очень важное событие, но пойми. Я должна быть в госпитале, больные нуждаются в моей помощи. А конкурс… Я верю в твою удачу и поддерживаю во всех начинаниях. У тебя всё получится, ты выиграешь, да к тому же, рядом будет мистер Уиллард, я спокойна за тебя, — обняла дочь и поцеловала в лоб. Та резко оттолкнула родительницу в сторону и с металлом в голосе обронила: — Ну и катись к своим убогим, — голубые глаза застлала пелена и по щекам градом покатились слёзы. Арлин поднялась наверх и громко хлопнув дверью в спальне, завалилась на кровать. Достала из кармана аэрподсы и включила музыку на полную громкость. В этот момент ей вообще ничего не хотелось — ни говорить с кем-то, ни видеть кого-то, просто лежать и тупо пялиться в потолок. Она погрузилась в грустные размышления. Музыка, всё это время фоном звучащая в её ушах, навевала нехорошие мысли. Заливаясь горячими слезами, она глотала застрявший в горле ком обиды. И от всей этой горечи, на душе становилось тошно и противно. Все её планы оказались хрупкими песочными замками, которые, сталкиваясь с действительностью, рассыпались от заурядности. Ей казалось, что мечта о колледже, которой она грезила напротяжении последних двенадцати лет жизни, рушится водночасье. И в данный момент она теряла свою былую самоуверенность и невозмутимость. Внутри разгорался огонь безумства. «Я не заслуживаю такого отношения! Так нечестно! Почему судьба так жестока ко мне!», — негодовало воспалённое сознание подростка. Арлин от злости заскрежетав зубами, сжала кулаки. Её щечки покрывшиеся румянцем, заполыхали маковым цветом, а глаза засверкали глубокой синевой, словно горные озёра с прозрачной водой. Под златокудрую черепушку закралась бунтарская мысль и не отпускала. Покрышки зашуршали по дорожному полотну и до слуха донёсся звук урчащего движка. Элизабет всё-таки поехала на дежурство. Озлобившаяся девчонка резко подорвалась с постели и в бешенстве стала крушить комнату. В неистовстве принялась срывать со стен дипломы и грамоты, а вслед за грамотами и дипломами, пришёл черёд кубков и медалей, что позвякивая, отливали холодным блеском в полумраке комнаты. Схватив все свои регалии в охапку, с остервенением забросила их в корзину и понесла на улицу, чтобы выбросить в мусорный бак. Находясь на заднем дворе и смотря на ворох торчащий из бачка, подросток загорелась идеей спалить всё к чёртовой матери. В поисках зажигалки полезла шариться по карманам. Извлекла на свет божий увядший листик. «Надо успокоиться и взять себя в руки», — прорезался внутренний голос. Засунув клевер назад в карман, отправилась на кухню. Умылась, привела себя в порядок и схватив ключи от транспорта, прошла в гараж, где располагалась её подержанная тойота. Забравшись в салон, помчала прочь от дома. Размышляя о жизни, она долгое время бесцельно гоняла по улицам города. Случайно взглянув в зеркало заднего вида, увидела мост. В голове всплыла обронённая Алексом Ноксом фраза: Здесь красиво, особенно вечером, когда Готэм зажигает свои огни. Резко развернувшись на встречной полосе и чуть ли не врезавшись в проезжающую мимо фуру, покатила в сторону Бёрнсайдского моста. Подкатив к уже знакомому месту, вылезла из салона. С жадностью вдохнув на полную грудь, втянула в себя пьянящий аромат морского воздуха и посмотрела задумчивым взглядом на переливающийся иллюминацией мост, что простирался над чёрной гладью залива. Бурный поток машин, сливаясь в единое световое пятно, катил по автостраде. До слуха молодой особы долетали лишь недовольные завывания клаксонов вперемешку с порывами ветра. Вдруг эту сумасшедшую какофонию заглушил протяжный гудок буксира, который на всех парах тянул за собой переполненную баржу. Последний луч догорающего солнца, разделяя горизонт градиентом на свет и тьму, скрылся из вида в лёгкой пелене вечернего небосклона. Бриллиантовые россыпи первых звёзд, зажигаясь и поблёскивая в бархатной выси, отражались от гладкой поверхности воды. Над заливом собрался густой туман и окутал сизой дымкой берега мегаполиса. Повеяло сыростью. Передёрнув озябшими плечиками, Арлин поплотнее закуталась в курточку и залезла с ногами на капот своей подержанной тойоты. Зажмурившись, расположилась в удобной позе. В её златокудрой черепушке вспыхивали яркой чередой обрывки сегодняшних событий. Преисполненная глубинной философии, девушка, размышляя о превратностях судьбы, всё сильнее и сильнее уходила в себя. Проанализировав события прошедшего дня, она занялась самобичеванием. Ну как так можно — взяла и разгромила комнату, которую на протяжении долгого периода, с такой любовью, украшала знаками своих побед. Да и вообще, с её стороны было грубостью называть маминых пациентов «убогими». Она ведь с самого раннего детства находилась в госпитале и видела этих больных. Сеансы массажа и ЛФК являлись последним лучиком надежды в их тёмном царстве под названием пожизненный диагноз. Конечно, иногда бывало, что кто-то оправлялся от страшных недугов, и со слезами на глазах и словами благодарности на устах, покидал медицинский центр Уильямса, обретая с помощью волшебных и нежных рук Элизабет шанс на полноценную жизнь в социуме. Она просто-напросто не имела права на ревность, ей не стоило обрушивать свою неприкрытую агрессию на ни в чём неповинную мать. Успокаиваясь, Арлин приобретала былую уверенность и хладнокровие. Облокотившись спиной о ветровое стекло, засмотрелась в бархатную высь: в её бездонном взгляде отразились звёзды. Запрокинув головку, не моргая таращилась на небесные светила, почему-то ей вспомнилась легенда, которую она некогда услышала от своего учителя литературы. … Однажды слепой Орион отправился по бушующим волнам в гости к Солнцу. Охотник имел в жизни цель и веру, и поэтому не погиб в пучине морской. За проявленную храбрость и смелость, Солнце своими лучами исцелило Ориона… Яркая звезда, пульсируя холодным светом в ночном небе, неожиданно сорвалась и полетела вниз, оставляя за собой огненный хвост. Хмыкнув и невзначай улыбнувшись самой себе, продолжила следить за полётом болида. Внезапно её осенила одна «гениальная» мысль: люди делятся на два типа. Первый — это оптимисты, видя как с неба падает звезда, обнимаются, целуются на радостях, и скорее загадывают желание. Второй — пессимисты, как только замечают на горизонте светящийся метеор, в панике голосят: «Брю-ю-юс!* Помоги! Спаси нас!». А есть я — Арлин Франческа Квинзель — реалистка которая отвечает всем этим людям: «Эй, чуваки, вы чего? Это всего лишь дерьмо сброшенное с межорбитальной станции и горящее в верхних слоях атмосферы!». «Окей, Алекс, я поверю в твою теорию, — девушка достала из кармана трилистник и вслух произнесла: — У меня есть заветная цель, и я верю, что моя мечта сбудется, — разжала кулак. Травинка подхваченная холодными порывами ветра, закружилась в воздухе. Веки отяжелели и Арлин сладко зевнула. Свернувшись калачиком на капоте, не переставала сквозь дрёму талдычить о своей победе. Так под монотонное бормотание она и уснула. Арлин очнулась как только услышала громкий взвизг. Сорвавшись с покатого капота, полетела в высокую траву. Принялась растирать сонные глазёнки и прислушиваться к речам незнакомцев — их было трое. Один, оправдываясь, тараторил о пощаде, и ползая на четвереньках по полянке, выглядел виноватым. — Тони… Фрэнки… Богом клянусь, я не понимаю о чём вы говорите! — Ползая перед неизвестными, навзрыд завывал приземистый мужичок. — Ах, Гвидо, Гвидо, — Забормотал один из присутствующих и вышел из тумана на свет: в его руке поблёскивало дуло револьвера, — Ну зачем же было так поступать с доном Фальконе, — прицокнул языком. — Карбоне, ну честно говорю, я не знаю ни о каких плёнках, — мужчина с отчаянием постучал себя по груди. — Тони, чего ты с ним возишься! — позади раздался гнусавый голос напарника. Он также покинул темноту и присоединился к компании. Достав нож-бабочку из кармана, стал им махать перед перепуганным лицом Гвидо Пальмери. — Ладно, допустим я тебе поверил, — молодчик опустил оружие. У Фрэнки Монтаны, его спутника, от удивления отвисла челюсть и он перестал трясти ножичком. — Но кто тогда сделал эти записи, а? — склонился над дрожащим итальяшкой. — Ведь кроме тебя некому. Ты чинил кондиционер в кабинете босса и поставил прослушку, — утверждал Антонио. — Постой, постой, — лихорадочно соображая, сглатывал застрявший в горле ком, — ты имеешь ввиду замену компрессора? — осмелев поднялся с земли. — Ребят, вы ошиблись, я не выполнял тот заказ, — отрицательно закачал башкой. — А кто же тогда приехал на вызов? — Карбоне заводился: незаметно взвёл курок. — В наш офис завалились какие-то люди, и показав документы, потребовали отдать им комбинезон и инструмент. Я не хотел иметь дело с федералами, поэтому молча выполнил их приказ. Когда они уходили, меня охватило любопытство — я выглянул в окно. Мужчину, который облачился в мою униформу, я узнал сразу же. Это был Марко Торелли, он держит небольшой барбершоп на углу Мидуэй и Броук-стрит. — Спасибо за инфу, Гвидо. — Раздался громкий выстрел. Арлин низко пригнувшись к земле, поползла к дверце своего авто. Находясь в шоке, она отчаянно сжимала сорванные былинки и от страха прерывисто дышала. До её слуха донеслось непонятное копошение, скорее всего те двое сбросили тело с обрыва, ведь послышался плеск воды. Забравшись в салон, девчонка с остервенением вцепилась в руль, и как только затих рёв мотора машины гангстеров, выдавила педаль газа до упора. Без оглядки помчала домой. «Добро пожаловать в проклятый город!», — звенело в светлой головке, пока она гнала по улицам Готэма.