Taunts of the Gods

      Когда ты сильно сосредоточен на чем-то, требующем усердия и концентрации, то перестаешь замечать все вокруг. Существование в этот момент превращается в череду механических действий, а мыслительный процесс зациклен, и организм движется вслепую, наугад, неуклюже натыкаясь на посторонние препятствия, возникающие на пути, стоит только провожатому немного ослабить бдительность или хватку.       Так Аюми не заметила как и какими путями ее привели в маленькую темную комнату с окошком у самого потолка на грубой каменной стене. За спиной со скрипом закрылась, по всей видимости, деревянная решетка, заменявшая дверь, а затем последовал шаркающий звук шагов и закрылась и главная входная. Богиня отошла в самый темный угол камеры и сползла по стене, прислонив голову к холодному камню. Сейчас это было как раз кстати, ведь ей стоило стольких усилий не потерять лицо при конвоирах и взирающих — а она почти уверена, что таковые были и много — на нее богов. Девушка прикрыла глаза и судорожно выдохнула. Оказалось гораздо более предусмотрительный организм решил, что ценную влагу следует приберечь для другого дела, нежели просто тратить ее впустую, выплакивая литрами. Голова гудела, но была совершенно пустая, думать не хотелось абсолютно ни о чем. Даже о нем. Особенно о нем… Как он там?       И только Ай решила отругать себя за такие мысли, как входная дверь вновь скрипнула и в полумрак помещения шмыгнула длинноволосая фигура, будто самостоятельно излучающая свет. Аматэрасу прильнула к деревянным прутьям решетки. — Здравствуй! Ты как? Нормально?..Эм…       Пауза. Непривычно было видеть солнцеликую богиню в таком смятении. — Ха… Тоже мне, придумали! Заточить сюда божество! Абсолютно никаких средств защиты! — Аматэрасу подергала за решетку, и она жалобно затрещала, — Хлипенькие больно, да? Эм…       Она неловко стушевалась и замолчала. Аюми немного позабавило и даже разжалобило то, что Аматэрасу сейчас выглядит так, будто пытается, но никак не может подобрать нужных слов, чтобы успокоить свою подругу. И девушка почему-то действительно поверила, что ей сочувствуют. — Прости… — богиня-солнце встрепенулась, — прости, я отдала ему молот… я… отпустила его.       Лицо солнцеликой богини больше не пыталось выражать эту напускную веселость и бодрость, что, будем честны, не очень-то и получалось. Она просочилась сквозь решетку и, присев на холодный пол камеры рядом с уткнувшейся в колени Аюми, бережно приобняла за подрагивающие плечи. — Я… я хотела, чтобы он мог… чтобы он был, как дома… Чтобы у него был дом. Я думала, ему так будет лучше… не будет одиноко. Я думала, он… л… ценит… научился. Я не смогла создать для него дом… я не справилась… — Ну-ну, ты не виновата, — Аматэрасу поглаживала девушку по голове, — как же это свойственно вам, смертным, — вы либо вините кого-то, когда виноваты сами, либо себя, когда абсолютно невинны.       Ай резко подняла лицо и посмотрела на богиню беспокойными заплаканными глазами, размазывая слезы по щекам. Они снова стали безостановочно накапливаться в уголках глаз. — Но ведь это я ему пообещала! Я не смогла ему объяснить, показать, заставить передумать! Он изначально не был настроен ни на кого полагаться, он не хотел! Я ему предложила, я сказала, что все устрою! Я его подвела! — Вот ты и почувствовала его — отчаяние…       Аюми непонимающе заморгала глазами. — Даа… Наконец-то.       Аматэрасу заправила за ухо упавшую Аюми на лицо прядь белокурых волос. Затем на полу перед девушкой появилась маленькая чаша с углем и кусочек древесины. — Помнишь, я сказала, что закрыла тебе доступ к тому времени? На самом деле все не совсем так. Ты просто не была в нужном настроении, а теперь ты испытываешь отчаяние и сможешь войти в резонанс с временной рекой в нужном месте. Это тебе ровно на месяц. Активируй, как только я уйду, ладно?       И солнцеликая богиня незаметно снова оказалась по другую сторону решетки. — Подожди! А как же?.. Зайдут… и вообще… Откуда?       Уже стоя около приоткрытой двери, из которой сочился неяркий свет и наверняка долетали брызги дождя, Аматэрасу лукаво улыбнулась. — Не переживай. Я же говорю — охрана никудышная.       Ай уже не слышала хлопка входной двери, стремительно погружаясь в нужный ей момент истории.