Taunts of the Gods

      Сказать проще, чем реализовать: «помогу сделать первый шаг», да, конечно, раз плюнуть… Сколько раз Ай говорила себе, что в панике лучше ничего не предпринимать: последствий от бездействия зачастую намного меньше, чем от того, что происходит всегда. Каждый раз. Неизменно. Да, она не учится на своих ошибках и в более спокойные времена даже гордится этой своей особенностью, но все равно, поддаваясь панике, наворотит столько, что проклинает и себя, и… только себя и проклинает, ибо грабельки уже гладенькие и истерлись к черенку, сточенные о бедную черно-блондинистую головушку от постоянного с ней взаимодействия: непосредственно при первом шаге на инвентарь и дальнейшем наяривании уже рукой хозяйки, добровольно принимающей кару во стократном размере, чтобы неповадно было. Но, увы, тактика всегда провальная.       Вот и теперь Ай хотела треснуть себе по башке посильней, но понимала, что даже в таком случае хорошая идея, как наставить Акуру на путь истинный, то есть, на самый что ни на есть скользкий и кровожадный, — в общем тот, который сделает демона самим собой, — не придет в голову быстрее. Жить, как человек, жить, как человек… Разобраться бы, чем теперешний быт Акуры отличается от быта обычного деревенского лентяя: сидит себе дома, на свежем воздухе почти не бывает, есть себе не готовит, да и не надо ему особо.       А время-то неумолимо тикает: прошло уже четыре дня, четыре ночи — четверо драгоценных суток! — а дело еще даже и не думает сдвигаться с мертвой точки. Аюми только и делает, что сидит в одной из комнат «кельи» Акуры, да иногда выходит на разведку местности: во двор. Дальше ее не пускали надзиратели, патрулирующие периметр рядом с лагерем и домом предводителя. Хотя, даже если бы и пускали, богиня все равно бы не ушла, потому что смысла в этом было не больше, чем в медитации под афродизиаком.       Радовало и огорчало одновременно, что Акура после того, как Ай чуть не сломала ему запястья, стал немного ее побаиваться и сторониться, что давало прекрасную возможность поразмыслить в одиночестве. И некоторую власть. Совсем немного, но, спроси девушка что-то у демона правильным тоном, и он с натяжкой, а расскажет.       На свой пятый день пребывания в плену у демонов и третий день проживания под одной крышей с Кровавым Королем у Ай созрел кое-какой план.       Ночь. Стрекочут сверчки, трава холодит росой босые ноги, овальная луна серебрит белесую макушку, делая ее почти пепельно-седой, а черный превращая в иссиня-вороний. Девушка, тихо ступая по влажной земле двора, пробиралась к открытой двери в спальню парня. Романтика… Ай выпрямилась и постаралась принять самый величественный вид, на который была способна. Скрип половиц заставил Акуру, развалившегося на полу, неуклюже развернуться и уставиться на богиню пустым взглядом из-под опущенных ресниц. Он и развернулся-то не из любопытства вовсе, а лишь потому, что того требовал рефлекс: развернись, посмотри, кто тебя побеспокоил, даром что тебе все равно — опасен он, или нет.       Аюми подошла к уже отвернувшемуся от нее демону, села на пол и приподняла лохматую голову Акуры, укладывая поудобнее себе на колени. Рукой обхватила плечо — пока что легонько, но с возможностью в случае сопротивления применить силу. — Чего ты ко мне приперлась посреди ночи? — заворочался демон, пытаясь ненавязчиво соскользнуть головой с чужих колен.       Аюми пресекла эти потуги, положив вторую руку Акуре на голову и вплетая пальцы в копну нечесаных волос. — Мантру учить будем. Как люди, я же обещала.       На недовольное мычание парня богиня коротко и, как бы ненароком, высказала: — Все равно не спишь.       И это была именно та лазейка, которой Ай собиралась воспользоваться. Понаблюдав за демоном пару дней, она заметила, что тот вырубался по несколько раз на дню, но очень ненадолго. Его беспокойный сон длился минут пять-десять, а потом Акура вскидывался, как ужаленный. Проблемы со сном во многом влияли на поведение обычных людей, и если у демона подобная реакция на отсутствие сна, то и начать «терапию» следует с режима. — Лежи смирно и запоминай, что я говорю. Учти, повторять много раз я не собираюсь.       Пропустив мимо ушей недовольное «как будто мне это надо», Ай затараторила: — Ты в себя смотри, зри в корень: У таверны голод, Путник молод, Нераспутен, слаб. Для таверны город Грешным людом полон И монеты гонит Из-под жадных лап. Путник отпер ворот. Путь за дверь недолог, И уже под полог Путник сделал шаг А за дверью темень, Зрят со стен олени, А внутри из тени Зрит недобрый взгляд Заскрипела дверца, Затворились ставни, И забылся тут же Путь назад. Посмотри поглубже: Кроме следа в луже На осенней стуже Не построить сад. За окошком город Так же людом полон, Так же гонит ветер Листопад. У таверны голод, Путник, слаб и молод, Так же смотрит в полог, На такой же взгляд… — Ну и что это был за бред?       Выдох. Аюми глубоко задышала, чтобы прийти в форму — этой ночью ей предстоит не один такой заход. — Мантра. А ты бы лучше не вопросы задавал, а повторил, что запомнил. — Да, в чем вообще смысл этой мантры?! Больше похоже на стишки какого-то сумасшедшего!       Ай легонько сжала волосы у Акуры на макушке. — Что я сказала по поводу болтовни? Когда сам без запинки сможешь повторить, тогда и жалуйся. Запоминай опять: «Ты в себя смотри, зри в корень…»       Через пару-тройку таких повторов Аюми почувствовала, как выровнялось дыхание под ее рукой и моментально напрягла слух. Этой странной и даже немного жутковатой мантре ее научила мама, когда девушка переходила в старшую школу и тоже не могла заснуть. Тогда мать раскрыла ей не все секреты, а лишь сказала повторять эти слова перед сном. Только год спустя Аюми узнала, что после того, как человек, читавший или слушавший мантру, заснул, нужно услышать, что он скажет во сне и аккуратно шепотом убеждать его в обратном во время сна, мол именно в этом причина бессонницы. Потому для Ай и было главной интригой, что же мешает спать самому Кровавому Королю и верны ли были ее предположения.       В полутьме комнаты, ярко освещаемой луной, Аюми не видела, но слышала, как на выдохе Акура произносит: — Мы же были одинаковыми…       Богине послышалось отчаяние в этом шепоте. Она поджала губы и погладила демона по голове — аккуратно, нежно, как маленького всхлипывающего ребенка. — Беда с тобой…       Конечно же богиня поняла, кого имел ввиду демон, никогда бы себе не признавшийся, что скучает по своему давнему другу — Томоэ. Вспоминая настоящее, она сдержалась, чтобы не заныть: слишком многое должно перемениться в жизни Акуры за тот месяц, что она проведет вместе с ним, и чему она собственноручно должна поспособствовать.       До самого утра Ай просидела, поглаживая Кровавого Короля, словно мальчишку, по голове, и повторяла: «Вы не похожи».