Taunts of the Gods

      Аюми привыкла выныривать в реке времени, в конечном итоге это ничем не отличалось от купания в обычном водоеме, и, при желании, она даже могла пропустить эту процедуру, сразу очнувшись в своем времени, но сейчас ей этого совершенно не хотелось. Оставаться здесь, вне времени и пространства, было для нее успокоением. Здесь она была только тем, кем сама хотела, потому что то, что сделало бы ее кем-то другим, может случиться только после, а может уже случилось, только без нее. Пока она здеть, плывет, огибая события и погружаясь в них с головой, она может не думать о том, что она сделала, потому что здесь не было ее как таковой, а значит и сожалеть должна не совсем она.       И она плыла и честно старалась не сожалеть о том, что она совершила. Как она и сказала, боги несут ответственность за все, что бы они не сделали, и она тоже ее взяла. Это была ответственность за сохранность правильного настоящего, в котором сейчас находятся все, кого она знает, и неважно, какой ценой это настоящее ей досталось. Да кого она обманывает?! Ей пришлось превратить Акуру в хранителя еще до того, как он узнал бы, что это такое, отобрала его воспоминания, заставила ненавидеть людей и Томоэ… Теперь она точно заслужила свое заточение.       Вдруг на одном из берегов мелькнула знакомая темноволосая фигура, а затем послышался звонкий жизнерадостный голос: — Аюми! Подплывай сюда!       Девушка приблизилась к берегу, на котором ее встречала солнцеликая богиня, сияя довольной улыбкой. Она подала Аюми руку, помогая вылезти из бурного потока. — Ну, как твое странствие? Понравилось?       Ай посмотрела на Аматэрасу с недоверием. Она что, абсолютно ничего не знает о ее путешествии, первый провал которого случился сразу же по прибытии. — Госпожа, вы смеетесь, что ли? — девушка недовольно отвернулась от спутницы. — Ла-адно тебе, не хмурься, знаю я. Пройдемся немного? Развеешься.       И они действительно пошли. Вот так запросто. По берегу реки времени, будто на прогулке у лесного ручья. Аюми в этот момент даже не смущало то, что они опять идут по направлению к прошлому. — Н-да, натворила ты, конечно, событий, историкам копать и копать. В первый же день попасться к индивидам прошлого! А как же мои уроки, а? — Аматэрасу насмешливо подмигнула, однако собеседница явно не была настроена шутить. — Хорошо, — богиня-солнце сдалась, — Честно, я не собираюсь тебя отчитывать, ты и сама в этом преуспела даже лучше меня. Только ответь мне, уверенно. Можно ли было что-то в твоих действиях поменять, чтобы все прошло гладко?       Аюми встрепенулась. — Разумеется! Для начала, я бы выплыла на две недели раньше, потом не попала бы в лапы к демонам, не науськивала бы Акуру быть мягче с людьми, как делала весь этот чертов месяц. — Ш-ш-ш! — Аматэрасу приложила палец к губам, — Ругаться как хочешь потом будешь. Связь нестабильная, а мне еще нужно тебе будет кое-что показать прежде чем мы вернемся. — Ну и что же это?! Почему нельзя говорить прямо?! Почему нужно вечно все усложнять, я так от этого устала, господи!..       Ай замучено прикрыла глаза дрожащей рукой. Аматэрасу успокаивающе гладила ее по плечу, увещевая: — Ну-ну, не плачь, такова суть жизнь богов. Попробуй-ка прожить парочку тысячелетий. Поверь, все перепробуешь и все когда-нибудь да наскучит…       Аюми порывисто вывернулась из рук солнцеликой богини и посмотрела на нее своими воспаленными, будто действительно больными, глазами, в которых отражалась непонятая ярость. — Суть боги?! Не-ет! Вы не боги — вы демоны! — Аматэрасу забормотала мантру, чтобы компенсировать слова собеседницы, — Вы даже хуже демонов! Говорите, что им чужды человеческие эмоции, но что же тогда заставляет их убивать, грабить, насиловать, калечить?! Злоба, ярость, азарт, чувство превосходства — что же это как не человеческие чувства? Да, ужасные, отвратительно гипертрофированные на фоне всех остальных задушенных, но живые и яркие! А у вас даже этого не появляется! Вы будто полностью закоксовались в своих божественных обязанностях, забыв о том, зачем вы существуете! Где ваши сострадание и любовь, которые вы должны нести людям?! А их и след простыл, ведь это сильные чувства, и вам будет сложно взять их под контроль! Не в пример сложнее, чем обуздать ту же ярость и злость! Но зачем тогда нужны боги, если они ни чем не отличаются от демонов?!..       Девушка упала на колени, закрыв голову руками. Да, в камере явно не стоило бы так кричать. — Я не хочу так жить. Я не хочу быть жестокой — жестокость всегда не права… А я, — Аюми подняла заплаканное лицо к Аматэрасу, — Я ведь теперь точно одна из вас! Я предполагала, что с Акурой произойдет нечто подобное, но… Это намного-намного более жестоко, чем то, что произошло с Томоэ! Нанами тогда спасла его, а я только и смогла, что погубить! Я… я сама, вот этими руками, — она задыхалась собственными слезами и с негодованием смотрела на свои руки, почти готовая их оторвать, — Сама лишила его того, что принадлежит ему по праву, то, что делает его собой! Это же была его жизнь! Его бесценный опыт! И даже если Акура все вспомнит, то… Да лучше бы он все вспомнил! Лучше бы он начал винить меня!       Аматэрасу жалостливо смотрела на убивающуюся девушку и надеялась, что риск здоровьем ее подопечной будет оправдан — солнцеликая богиня знала, как Аюми относится к всяческим «милостям», подобным очищению памяти. Пусть пока поплачет, поистерит, она и так многое пережила за последнее время практически в одиночку. Богиня-солнце только аккуратно приподняла ученицу с земли и повела дальше туда, куда им нужно было попасть, пока Ай бормотала: — …нельзя забирать память… забывать — это выбор человека, но нельзя… вмешаться — значит изменить… насилие… это будет уже не тот…       Добравшись туда, куда она так стремилась, Аматэрасу остановилась и взялась руками за запястья Аюми, заглядывая той в глаза и мягко произнося: — Аюми. Аюми, помнишь я говорила, что если нам подвластна река времени, то мы вольны делать то, что не под силу простым путешественникам. Мы все еще можем повернуть русло вспять и вернуть прошлое к его изначальному виду, не запятнанному нашим вмешательством.       У Ай широко открылись глаза и она уже в который раз с силой рухнула на многострадальные колени, вынудив наставницу нагнуться. — Госпожа! — срывающимся голосом умоляла девушка, — Великая Солнцеликая Богиня Аматэрасу, прошу!!! Я все что угодно сделаю, что угодно! Я понесу свое наказание за кражу Молота, за обман, даже за Акуру можете меня наказать!!! Дважды! Трижды!!! Только верните все, что у него было!!! Все, что я забрала, верните!!! Оно горит! Оно жжется, отвергается моей сутью!!! Умоляю!!!       Страдалица комкала в кулаках подол кимоно женщины и, уткнувшись головой ей в ноги на уровне колен, пачкала ткань солеными дорожками своих слез. Аматэрасу смотрела поверх ее макушки пустым взглядом на прозрачную гладь вод. — Хорошо, — Аюми неверяще подняла лицо вверх, а затем взглянула туда же, куда смотрела ее наставница, вслед за взметнувшейся рукой солнцеликой богини, — Да будет так!       В глубине, там, где должно было быть дно у такой маленькой и узкой речушки, зацвели, мелькая будто косяк разноцветных тропических рыб, события. Дни месяца уплывали вдаль, сменяясь все новыми и новыми, картинки переворачивались, заменяясь былыми, как фотокарточки с черновыми картинками на оборотной стороне. Вот только проследив за парочкой таких поворотов, Ай бросила мять подол богини-солнца и рывком приблизилась к самому краю берега, чудом не свалившись облокотясь на подрагивающие от волнений руки. Движение было, картинки безусловно переворачивались, но почему же содержание не менялось? Вот в отражении видно, как Аюми под локти ведут в логово Кровавого Короля — то, что было сотворено с вмешательством, а вот картинка перевернулась и… Аюми снова под локти ведут в логово. Все с точностью до шевеления листьев от легкого дуновения ветерка. Девушка сидела, все ниже и ниже опускаясь к глади вод, напоминая собой легенду о Нарциссе, ее глаза дергано перебегали от одной мелькающей картинки к другой, пока они вовсе не закончились и Аматерасу не пробормотала, щелкая пальцами: — Пора обратно.       Туманная дымка, застилающая собой все пространство вокруг реки времени, рассеялась и теперь богини вновь находились в настоящем: комната с каменной кладкой стен, деревянная решетка вместо двери в коридор и маленькое окошечко под потолком. Аматэрасу поднялась с пола камеры и отряхнула свои одежды. — Ну, что? Довольна теперь?       Ай медленно повернула к ней голову и уставилась сначала сквозь, а потом прямо в глаза, сипло, но твердо и четко проговаривая: — Вы меня обманули. Вы снова меня обманули. Ничего вы не сделали. А может, — на глазах вновь навернулись слезы, откуда только берется столько? — Может даже вы уже ничего изменить не можете? Неужели я настолько все испортила? — Ха! Нашла повод! — Аматэрасу скептически посмотрела на истощенную долгим и изнурительным путешествием девушку, — Чтобы я, сама Солнцеликая Богиня, и не смогла устранить последствия от какой-то полубогини? Без обид, прости…       Но Ай не заметила очередной тычки в сторону ее происхождения. Сейчас ее мысли были заняты слишком сильно. — Но ничего же не изменилось! Вы же обещали, что все изменится! — А-а-а! — солнцеликая богиня нравоучительно покачала указательным пальцем, — Я обещала, что верну прошлое в его первозданный вид, а не «что все изменится» — а ведь это огромнейшая разница, подумай. — То есть… я… он… было и…       Аюми часто заморгала, сглатывая полученную информацию. И только Аматэрасу решила, что пора бы уходить, как девушка звонко ударилась головой об пол камеры, от чего богиня-солнце непроизвольно поморщилась. — Госпожа!!! Госпожа Аматэрасу!!! — Ай смотрела отчаянно, но глаза сверкали вновь появившейся живой надеждой, и пускай из них опять ручьями текли слезы, — Прошу!!! Разрешите мне все вернуть Акуре! Я понесу полную ответственность, я готова к… — О, Боги! — Аматэрасу сокрушенно закатила глаза, — Опять ты про ответственность свою! Готова ты, готова. Пусть хотя бы один раз твой Акура возьмет на себя ответственность. Возвращай ты кому что хочешь, это твой выбор. Да хоть перепиши или переверни в обратную сторону эти воспоминания. Вот смешно было бы…       А Ай уже чуть ли не в благоговейном экстазе кланялась наставнице, повторяя «благодарю».       Аматэрасу отворила решетку и сделала несколько шагов к выходу, но потом, будто ощутив отсутствие чего-то, остановилась и повернулась к Ай с вопросительным выражением лица. Девушка в свою очередь непонимающе приподняла правую бровь. — Ну и чего ты тут расселась? Выходи. Нам уже пора.       Ай, уже вполне комфортно устроившаяся в углу камеры и утиравшая бесконечные слезы, сфокусировалась на наставнице с озадаченным «Мм?». — Чего пристроилась, говорю. Пошли. Или хочешь в сторонке отсидеться спокойненько, пока остальные будут упахиваться, — как там у вас говорится? — «за себя и за того парня»? — Но ведь я преступница, потому я и нахожусь здесь. Что такого произошло, если мое освобождение нормально воспримут? Неужели приговор сняли? — Внештатная ситуация, — Аюми сдалась под нетерпеливым взглядом солнцеликой богини и, поднявшись, все же поспешила к выходу, только сейчас обратив внимание на непривычный даже для слета богов шум. — И, все же, что?       Аматэрасу преградила ученице путь рукой и только слегка приоткрыла дверь, затем пальцем поманила посмотреть в образовавшуюся щель, прикладывая другой к губам. Аюми аккуратно взглянула на улицу, а богиня-солнце наконец-то ответила прямо: — На нас напали демоны.