Любовь, как огонь, — без пищи гаснет. М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени».
Маттео — Так… ты её партнер? Друг? Или парень? Зайдя в раздевалку «Jam&Roller» я застал там того парня, который вечно ошивался подле Луны; являясь препятствием между мной и Луной (а точнее, нашему разговору, который все никак не мог состояться). Его, кажется, именовали Мануэлем. Признаться честно, если бы мне не сказали о том, что тогда на шоу меня ожидала Луна — я бы её не узнал. Я никогда не задумывался о том, что три года смогут изменить Валенте настолько сильно. Хотя, если пораскинуть мозгами, можно прийти к одному, достаточно любопытному, умозаключению: её меняла только прическу, макияж и одежда. В остальном она оставалась той самой Луной Валенте. С капелькой хладнокровия и леденящего спокойствия. Все эти размышления натолкнули меня на необъятное вдохновение, поэтому я, не дожидаясь ответа от Мануэля, отрыл в рюкзаке небольшую тетрадь в кожаном переплете, открыл в самом начале (пусть все страницы в нем были почти заполнены, кроме листа в самом начале) и записал несколько строк. «Три года изменили всё; Нас знатно потрепала жизнь» Я остановился, на секунду задумавшись, постучал наконечником черной ручки по листу, слова на котором я то и дело перечеркивал, потому что они мне все никак не угождали — Я её лучший друг и партнер на катке, — отзывается Мануэль, подходя чуть ближе ко мне, — на самом деле, мы с Луной знакомы около трех лет. Сразу после того, как вы расстались она перешла в нас спортивный клуб; там и познакомились. А ты с какой целью, собственно, интересуешься? И то, что произошло спустя несколько секунд, смогло перевернуть все с ног на голову! Мануэль схватил меня за предплечья, а его губы столкнулись с моими. Мне понадобилась одна секунда на осознание происходящего, после чего я поспешил оттолкнуть парня от себя, обтирая губы тыльной стороной ладони. — Что ты… — Маттео, я… Я схватил рюкзак и направился на выход из раздевалки, сталкиваясь с Луной и помогающими ей Амбар и Хасмин. Амбар прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть сузившиеся от ужаса и шока зрачки, А челюсти Хасмин и Луны можно было найти на полу. Девушки переглянулись. — Луна, я… — М-Маттео… Если ты порвал со мной из-за своей… нетрадиционной сексуальной ориентации, а не из-за моей ревности, то… мог бы так и сказать, — я вижу, как старательно она подбирает слова и ищет, что сказать. — Это не то, чем кажется! — Но мы своими глазами видели, как вы… Целовались! — продолжает Валенте, пихая локтем в бок свою светловолосую сестру, — Идем, девочки. Мне кажется, что им нужно побыть наедине, поговорить и разобраться во всем без нашего присутствия. Девушки лишили нас с Мануэлем своего общества, скрываясь за появившейся после капитального ремонта дверью. Я стукнул кулаком по стене и поспешил покинуть раздевалку и этого парнишку, который кинул мне вслед короткое «Прости!», на что я, не оборачиваясь, выплюнул «Все прекрасно!».***
— Добрый вечер, девочка-доставка, — я сжал ладонь в кулак так, чтобы указательный палец чуть выдавался вперед, и ровно три раза головкой пястной кости стукнул о деревянный косяк. Девушка оторвалась от просмотра какого-то фильма на ноутбуке и взглянула на меня, заправив прядь волос за ухо, — как твоя нога? Все еще сильно болит, или боль отступила? — Маттео, что ты здесь делаешь? Девятый час вечера на дворе, — Валенте захлопнула крышку компьютера и отставила в сторону, — зачем ты сюда пришел, клубничный мальчик? Тем более в такой час. Что-то случилось? — Я могу присесть? — кивком указав на кровать девушки, я получаю немое согласие и, будто по-хозяйски, вальяжно ступаю до ложа, падая на его край. Моё сердце пропустило удар, вероятнее всего, из-за того, что мне хотелось поговорить с Луной обо всем, что меня так давно тревожило, к чему прибавился наш с Мануэлем «поцелуй», — я хотел сказать, что… мне не нравятся парни, Луна. Она отвела взгляд и позволила легкому смешку слететь с её розоватых губ. — Я знаю, — теперь она снова смотрела в мою сторону, — Мануэль — мой лучший друг. Я знала, что он гей, а ты ему нравишься. У меня челюсть отвисла от таких заявлений. — А ты почему так беспокоишься о том, что я могла подумать что-то не то? — на ее губах зазмеилась улыбка. Девушка поправила подушку под поврежденной ногой, и, поерзав на кровати, видно, устраиваясь поудобнее, отложила ноутбук на прикроватную тумбу. Времена шли, а вид её спальни ничуть не менялся. — Просто решил ввести такого рода уточнение, — я сложил руки в замок, — так… как твоя нога? — Болит, — отзывается она. — И как сильно? Луна потерла шею ладонью и откашлялась, прикрывая рот ладошкой, раздумывая, по-видимому, над ответом на поставленный мною вопрос; он влетел в мои уши лишь спустя минуту (мне казалось, что прошла минута): — Собственно… Боли в ноги присутствуют, сопровождаются спазмами и судорогами, — она слегка пожимает плечами, а после добавляет: — так что, все просто прекрасно! Живу и наслаждаюсь каждым шагом, улыбаясь судьбе! — И как у тебя только хватает сил язвить? Она решила оставить реплику без своей, ответной, лишь закатив глаза и качнув головой. Мои глаза выцепили побитую фоторамку, нашедшую своё место на письменном столе Валенте, который, как и раньше, располагался напротив двери. Мне подумалось, что дыхание у Луны сперло в тот момент, когда девушка видит, как мои пальцы сжимают покалеченную деревянную рамку с нашей совместной фотографией. — До сих пор хранишь? Оборачиваюсь и гляжу на Луну через правое плечо, на секунду поднимая фотографию. — Я думал, что ты её выкинешь куда подальше. Хотя… — кончики пальцев проходят по впадинам на светлом дереве, — в стену она несколько раз полетала, если судить по характерным «ранениям». — Я была зла и опустошена, поэтому, поддаваясь собственной импульсивности, решила выплеснуть все накопившееся эмоции и несколько раз швырнула фоторамку в ближайшую стену. А не убирала с глаз, потому что не видела в этом абсолютно никакого смысла. Во-первых, я не так часто бывала дома за последние три года, а во-вторых, это фото — простое воспоминание о наших с тобой отношениях. Просто запечатленный момент. Ничего криминального или незаконного. Тем более, мы с тобой, вроде как, друзья, не так ли? Я было кивнул и поспешил решительно согласиться, как по мне с неимоверной силой ударило осознание о сказанных секунду назад Луной словах. Неужели, после всего того, что я натворил, она еще может считать нас друзьями? И мне хотелось внести ясность, поэтому я не стал молчать и задал вопрос напрямую: — Мы друзья? — Конечно! А почему бы и нет? Она протянула мне ладонь, сжатую в кулак, с оттопыренным мизинцем, а я сделал тоже самое, следуя примеру девушки. — Друзья? — любопытствует она. — Друзья, — отвечаю я. Мне не хотелось иметь конфликтов с кем-либо. А в первую очередь с Луной. Даже не понимаю, почему… Поэтому наше официальное перемирие помогло грузу весом в тонну свалиться с моих плеч; я, наконец, легко вдохнул полной грудью, не ощущая наличия какого-то неприятного осадка. — Прости меня за все то, что я натворил. Я думаю, что тебе было не так приятно, когда я позволял себе такого рода выходки. — Что было — то было. — Ты точно не держишь на меня зла? Она кивает и улыбается во все тридцать два зуба, а я чувствую себя немного потерянным, потому что мое сердце никак не могло успокоиться. Неужели она решила простить меня так просто? Действительно ли Луна больше не держит на меня зла или просто делает вид, будто простила меня? — Знаешь, Маттео, — начинает она, — не думаю, что будет правильным хранить в сердце старые обиды, которые могут помешать мне двигаться дальше, правда ведь? — Не могу не согласиться, — я поднялся с кровати и отправил фоторамку на свое законное место, — ладно, я пойду. Не буду больше тебя задерживать и отвлекать от дел. Тем более, тебе нужно больше отдыхать, а время уже позднее… Я пойду, наверное, — споткнувшись об кучу белья на полу, я свалился на пол и потер ушибленную колено правой ноги, шипя от неприятной боли. — Прости, Маттео! Прости, прости! — Я в порядке, Луна. — Что случилось, Маттео? — насмехается Валенте, — на моей памяти, я всегда была неуклюжей. — Всегда была и останешься неуклюжей девочкой-доставкой, с которой я столкнулся на пристани в Канукне шесть лет назад. Встаю на ноги, но в дверях сталкиваюсь с Мануэлем. И снова этот паренек! Черт! — Маттео, это ты, — он встрепенулся, — я хотел извиниться перед тобой еще раз. Прости меня, пожалуйста, Маттео! Мне не следовало так резко набрасываться на тебя и… Я похлопал его по плечу и усмехнулся: — Не переживай, все хорошо. — Мануэль, — шепчет Луна. Я повернулся в сторону девушки и лицезрел бледное лицо. Она сжимала в дрожащих руках мобильный телефон, а с ресниц сорвалась первая слезинка. Мы с Мануэлем подскочили к ошарашенной девушке. — Я думала, что это чья-то дурацкая шутка, но мне пришло новое сообщение. — Что за сообщения? Я, находясь в полнейшем непонимании в данный момент, повернулся в сторону Мануэля, бросая на него взгляд, в который вложил все то любопытство и непонимание, что сумели обуздать меня всего изнутри. Парень будто призывает меня заткнуться и подождать объяснений. Луна протягивает телефон другу. — Часики тикают. Если еще хочешь узнать, где твои биологические родители и найти их живыми — поторопись.