Warhammer 200K - Imperial Guard of the Star-Kings

Глава 4. Капитан Фьючер и Солдаты Будущего! * * * * * В системе Дельты Гиппогрифа было объявлено военное положение — в четвертый раз за неполные пять лет. Как и в прошлые разы здешние граждане Центрально-Галактической Аббасидской Империи и солдаты местного гарнизона были готовы стойко встретить все тяготы и лишения — в смысле, отсидеться, пока кто-то другой сражается при Денебе, в окопах Фомальгаута или в гало туманности Дендрид. Но не тут-то было. Как и в прошлые разы, губернатор Дельты Гиппогрифа добросовестно разместил подчиненную ему эскадру легких крейсеров на окраине системы, у самой границы местного кометного облака, строго в плоскости эклиптики. Никакой враг, посмевший атаковать систему, не смог бы пройти мимо… никакой из известных и привычных врагов, никогда и ни за что. Но пришельцам из далекого прошлого удалось совершить невозможное. Их флот, в отличие от кораблей Аббасидов, их врагов и союзников, не передвигался в обычном пространстве, а внезапно вырвался на свет Дельты ГГ из искусственной черной дыры (по крайней мере, так объяснили этот маневр аббасидские ученые) в непосредственной близости от Фаорны — столичной планеты, четвертой от светила, самой населенной из всех и единственной, имевшей кислородную атмосферу. Аббасидская эскадра засекла их почти сразу, и в считанные минуты командующий-адмирал, следует отдать ему должное, принял решение. Нет, он не посмел обстрелять корабли древнего Империума с дальней дистанции, опасаясь задеть столичный мир; но аббасидские крейсера тут же снялись со своих позиций и направились к Фаорне. Это были старомодные машины планетарной обороны, поэтому они потратили несколько часов на разгон, торможение и дополнительные маневры; этого времени Имперской Гвардии хватило с лихвой, чтобы высадить на Фаорну две-три волны десанта. И пусть их было кому встретить, силы были откровенно неравны. Какая ирония: основные боевые машины обеих сторон вышли из цехов оружейных заводов одного и того же мира; как Марс 410-го, так и Марс 2022-го века был одной из величайших кузниц обеих империй. Однако уже первые стычки показали, что изящные Черви Аббасидов откровенно уступают грубым и примитивным танкам Человеческого Империума. Конечно, Черви идеально подходили для тут же разгоревшихся городских боев — они ловко скользили по улицам и перекресткам, чуть ли не взлетали на верхние этажи и крыши стеклобетонных домов — и стремительно срывались вниз, прямо на головы захватчиков; в то же время античные «Бэйнблейды» просто шли напролом, оставляя у себя за кормой сплошную полосу разрушений, равнины мелкой щебенки и стеклянной пыли; так и плазматроны Червей, довольно успешно истреблявшие живую силу противника стремительными облаками раскаленного газа, не шли ни в какое сравнение с древними орудиями главного калибра — те истребляли все подряд. «Бэйнблейдов» сопровождали стайки куда более мелких, но не менее опасных «Леман Рассов»; особенно опасных, когда они собирались в кулак по пять-шесть единиц. Кроме того, обе стороны использовали боевые бипедальные шагоходы — эти сражались более менее на равных; как и пехотинцы — что гвардейцы и комиссары Астра Милитарум с их лазганами и болтерами, что легионеры Аббасидов, вооруженные атомными винтовками, атомными пистолетами, атомными револьверами, атомными гранатометами и еще чем-то, но тоже атомным. — На Фомальгауте было тяжелее, — хладнокровно заметил сержант-ветеран, когда сборной солянке под его командованием удалось истребить очередной отряд имперских гвардейцев. (Его перевели на эту планету в качестве поощрения — Дельта Гиппогрифа считалась безопасным тыловым курортом, где можно было расслабиться и отдохнуть, при этом продолжая числиться на службе. Кто же мог знать или предвидеть…) — Рапторы, феллиноиды, тетрахейры, кентавры, зверюшки всякие… А тут людишки, их и убивать не жалко. — Совсем как при Денебе, — вставил один из новобранцев. — Салага, тебя не было при Денебе, — презрительно заметил другой ветеран. Молодой тут же густо покраснел, и ветеран смягчился — все-таки новичок пережил первый день вторжения, да и второй тоже, а следовательно, уже не был салагой. — При Денебе было тяжелее, — добавил сержант, дабы подбодрить молодых и неопытных солдат — но это было неправдой. При Денебе все закончилось быстро. Здесь все еще только начиналось. Аббасидская эскадра успешно разгромила имперский флот вторжения на орбите Фаорны, но потом адмирал совершил ошибку и ввел свои корабли в атмосферу — туда, где их встретила воздушная авиация Империума. Теперь уже централистам пришлось потерпеть поражение, потому что их корабли, пусть тяжеловооруженные, но неповоротливые, не могли угнаться за — или уклониться от атак имперских «лайтнингов» и «тандерболтов». Аббасидские пикировщики, гораздо более скоростные и маневренные, сумели разве что оттянуть конец, а «призраки», могущие сместить баланс в пользу централистов, в эскадре Дельты ГГ не числились. Теперь в небе столицы безраздельно господствовали имперские ВВС, околопланетное пространство не принадлежало никому, а исход наземного сражения был абсолютно не ясен и далеко не очевиден. Разумеется, губернатор отправил на Канопус призыв о помощи, но в данный момент он оставался без ответа, и поэтому в ближайшие часы — или дни? кто знает! — защитники Дельты Гиппогрифа могли рассчитывать только на самих себя. Так или иначе, на четвертый день вторжения имперцы принялись превозмогать и им даже удалось замкнуть кольцо окружения вокруг губернаторского мегаполиса. Ближе к вечеру, когда бледно-фиолетовый диск Дельты коснулся горизонта, на улицах как-то сами собой стихли выстрелы и воцарилось необъявленное перемирие. Впрочем, там и здесь одиночные выстрелы продолжали звучать — снайпер той или иной стороны видел в прицеле достойную цель или имперский комиссар спешил кого-нибудь добить из служебного болтера (Аббасиды так низко не опускались. Пока не опускались). Вот, и теперь, стоя на очередной груде камней, еще недавно бывшей шестиэтажным кирпичным особняком, имперский комиссар склонился над тяжело (скорей всего — смертельно) раненым аббасидским легионером: — Познай свет Бога-Императора, и еще сегодня ночью ты будешь сидеть по правую руку от Золотого Трона! Эти двое появились на свет с разницей в 1600 веков, но один из них прекрасно понял другого, и его губы растянулись в кровавой улыбке: — Not my Emperor. — Ну так умри без покаяния! — пожал плечами комиссар и разрядил свой пистолет прямо в лицо легионера. Сплюнул, сменил опустевший магазин. Окинул суровым взглядом сопровождавших его гвардейцев: — Помните, мы сражаемся с отступниками и еретиками! Они хуже, чем орки, хуже, чем тау, хуже, чем эльдар или любые другие ксеносы! Ибо ксеносы — всего лишь враги Бога, а вставшие против нас слуги ложного Троона — грязные изменники и черные предатели! Нет им пощады, не будет им жалости! Только одну милость вы можете им даровать именем Императора — легкую смерть! За Императора! — ЗА ИМПЕРАТОРА!!! — прозвучало в ответ. На следующее утро наступление возобновилось. Как и прежде, «Отравленные Клинки» ломились вперед прямо сквозь наспех возведенные аббасидские баррикады, «Леман Рассы» и «Сентинелы» шли за ними по пятам, а имперская пехота, в зависимости от ситуации, то слегка вырывалась вперед, то укрывалась за танками. Аббасидские Черви вяло огрызались, а шагоходы класса «Юпитер» и вовсе сошли с дистанции. В небесах кружили «тандерболты», время от времени пикировавшие на позиции централистов, чтобы выпустить очередь-другую. Так продолжалось примерно до полудня, когда открылись адские врата — все имперские силы одновременно бросились в атаку. Гвардейцы Империума наступали на аббасидские позиции, выпрямившись в полный рост, и даже не пытаясь укрыться от атомных пуль, косивших их сотнями. Их лазганы, прижатые к бедрам, изрыгали огонь. Солдаты дивизии, высадившейся на Фаорне, были родом с какого-то пустынного мира смерти, где преданность Богу-Императора была возведена в абсолют, поэтому они не боялись умереть, ибо знали: уже этой ночью они будут сидеть по правую руку от Золотого Трона. Аббасиды откатывались назад, к центру города, и отбивались из последних сил. С таким противником им еще не приходилось иметь дела. Даже облачники Шорр Кана, преторианцы графа Кривера или ксеносы принца Нарата не были настолько безумны, потому что некоторые из них даже боялись умереть. Перелом наступил внезапно, и не все сразу поняли, что, собственно, произошло. Сперва один «тандерболт» обрушился с неба, оставляя за собой дымно-огненный след, и с грохотом рухнул где-то в имперском тылу. Потом еще один, и еще. Затем над линией фронта пронесся стремительный каплеобразный корабль. Его бортовые орудия изрыгали атомный огонь, один за другим превращавший имперские самолеты в пылающие облака из металлических обломков и ошметков кровавого мяса. — Это «Комета»! — внезапно закричал один из аббасидских защитников. Не в силах сдержать переполнявшие его чувства, он выскочил на бруствер своего окопа и выбросил в сторону неба сжатый кулак. — Это «Комета»! Корабль капитана Фьючера! Капитан Фьючер спешит нам на помощь!!! Его тут же свалил меткий выстрел из имперского лазгана, но никто не обратил на это внимание, потому что грохот битвы заглушил восторженный вопль, рвущийся из тысяч глоток: — Капитан Фьючер! Капитан Фьючер спешит на помощь! Где-то за кадром заиграла музыка. Стремительный ракетный корабль приземлился прямо на ничейной земле между двумя сражающимися армиями, ухитрившись при этом сжечь целый имперский танк пламенем тормозных двигателей. Наружный люк распахнулся, и из корабля выпрыгнули трое. То есть четверо — четвертый был дроном, который немедленно воспарил над полем битвы и принялся осуществлять целеуказание, в то время как три его товарища ринулись вперед. Одним из них был металлический робот, настоящий гигант, семь с лишним футов от пяток до макушки. Вражеские снаряды и пули отражались от его стальной груди, лазерные лучи не причиняли ему никакого вреда, в то время как его протонный пистолет беспощадно разил имперских захватчиков, одного за другим. А когда пистолет опустел, робот обрушил на противника всю мощь своей железной ярости. Черепа хрустели, а кости трещали под неотразимыми ударами его стальных кулаков! Бок о бок с роботом сражался странный гуманоид — его кожа отличалась неестественной белизной; как будто покрытая гладкой резиной голова была начисто лишена волосяного покрова, а ярко-зеленые глаза сверкали, как у одноименного чудовища из трагедий Шекспира. Как и роботу, вражеский огонь не причинял ему никакого вреда, но по другой причине. Бледнолицый гуманоид как будто скользил по полю битвы между струями свинца и пламени. Никто из имперцев не мог в него даже прицелиться, не говоря уже о том, чтобы попасть! А впереди всех шел высокий молодой человек, самым замечательным признаком чьей внешности была огромная и пышная копна рыжих волос. Он был словно живой факел. указывающий своим соратникам путь к победе! Это и был знаменитый капитан Фьючер, величайший ученый Солнечный Системы и неутомимый борец за справедливость во всех известных и параллельных мирах! — Фьючер! Фьючер! Фьючер! — скандировали защитники планеты, совершенно прекратившие огонь в сторону наступавших… нет, не наступавших! Бегущих имперских захватчиков! Потому что имперцы не выдержали сокрушительного напора Фьючерменов, дрогнули и обратились в постыдное бегство, бросая оружие и снаряжение! Некоторые на ходу скидывали сапоги и теперь сверкали голыми пятками, да так быстро, что те слились в один сплошной калейдоскоп позорного поражения, которого Империум не знал вот уже много тысяч лет подряд!!! Этим вечером у имперских комиссаров было много работы, потому что им пришлось расстреливать не только каждого десятого, второго и третьего, но и каждого первого. Снова и снова.