Мировая Мама

      — Шанкс!!! — взвыла Багги, получив в руки сверток с синеволосым младенцем, взирающим на нее подозрительно похожими глазами, которые она узнает из тысячи.       Как? Ну как?! Это же Шанкс! ШАНКС! Он свой в доску парень, лучший друг, почти брат. Дурак и дебил. Конченный придурок, который испортил ей жизнь и вообще! КАК?!       Но вот оно дите. Хочет жрать, спать, колыбельные ему напевать. Жесть какая!       Багги быть мамой категорически не нравится, но притопить дитенка не позволяет совесть и вообще.       И вообще… оно, конечно, Шанкса, но и ее тоже.       Ужас какой-то.       Пока дите лежало и орало на одном месте, не в состоянии передвигаться самостоятельно, Багги мечтала о том, чтобы дорогой сыночка по имени Роджер начал ползать. Когда он начал ползать, она мечтала, чтобы он начал ходить. Когда же он начал ходить, она начала мечтать, чтобы он лежал и был не в состоянии передвигаться самостоятельно.       Эх, мечты.       Когда сыну исполнилось пять, Багги, недолго думая, отдала его знакомой мамочке, с которой посчастливилось рожать в одной палате, и, сказав, что, мол, она отправилась бить морду отцу своего сына, умотала вслед за Шанксом.       Тот, как оказалось, о том, что они весело провели время с последствиями, был ни сном ни духом, что вызвало в ней просто массу возмущенных воплей, в которых мало угадывался смысл того, что она хотела ему сказать.       Решив, что это дело отложить можно и на потом, они по старой привычке бухнули, да еще и с размахом. Что они, в принципе, делали, будучи в стране алкогольного опьянения, она не помнила, Шанкс тоже. Очнулись они вообще на соседнем острове, после чего, отравляя друг друга перегаром, старый друг закинул ее на корабль до Ист Блю и, уже отплыв на приличное расстояние, Багги вспомнила, зачем, в принципе, приплывала.       Свою забывчивость и тупизм следовало запить, так что, когда она через два месяца поймала себя на том, что жрет яблоки с горчицей, закусывая сию гадость перцем чили… Учитывая, что рядом на островах едва ли оказались нормальные больницы, она потратила еще две адские недели путешествия и блевания за борт до ближайшей клиники, где ей сообщили очередную «радостную» весть.       Беременна. Опять.       — Мама! — подросший синеволосый черт едва не вышиб дух из Багги и чуть не помог разродиться неудачливой мамаше раньше времени.       — Ну? Как там… О… И что ты делать будешь?       — А че еще с детьми делают? — мрачно спросила Багги, отпихивая сына куда-то в сторону. — Рожают.       — Мда…       — У меня будет братик? Или сестренка?! — радостный Родж запрыгал, вскинув руки к небу. — Ура!!!       — Заткнись бога ради! В приют сдам!

***

      — Поздравляю! У вас двойня! — делающий УЗИ врач радостно улыбнулся.       — Ага. Что?! — Багги, до этого флегматично смотрящая в потолок, подскочила на кушетке. — В смысле двойня?! Нет.       Через несколько месяцев шестилетний Родж восторженно прыгал вокруг детской кроватки, радостный до поросячьего визга. У него, у Роджера, аж целые и брат и сразу сестра! Рейли и Райли! Это же так здорово!       Багги молча рыдала, уткнувшись носом в плечо своей подруги Гины, чья дочь спокойно сидела в уголке и играла в куколки. А не носилась, как будто задница горит, как Родж.       Рейли и Райли были ярко-рыжими.       Полный мрак.       Когда через еще пять лет в Ист Блю прошел слух, что видели корабль Йонко, Багги было схватилась за кинжалы с намерением высказать рыжему ублюдку все свои претензии, но в последний момент замерла на пороге своего дома и, боязливо поежившись, попятилась обратно.       Ну его нахрен. А вдруг опять?!       Трое «долбоебиков» с интересом наблюдали за своей мамулей из-за дверного косяка.