Бухгалтер

Глава 4 Илай вернулся на работу похудевший, с темными кругами под глазами, но полный бурной энергии, сдерживаемой только чудодейственным литием. Принял от Захавы чашку кофе, отпил большой глоток и улыбнулся ей своей фирменной улыбкой.  — Спасибо, дорогая. Это именно то, что мне так не хватало дома.  — Так что же ты не позвонил, милый? Я бы устроила тебе кофе и круассаны с доставкой на дом. Хоть каждый день.  — Знал бы, думаешь, жрал бы один только куриный суп две недели? Эх, поздно ты мне сказала.  — Ничего, раскормим — хмыкнула Захава — кстати, ты уже познакомился с новым Биг Боссом?  — С Бернардом? Еще нет. Как он, чего-то стоит? — небрежно спросил Илай.  — Выглядит на миллион долларов. А чего стоит… рано еще говорить. Если он тебя обидит, Илаюш, скажи мне. Я лучше всех прячу трупы, ты же знаешь.  — Знаю — ответил Илай серьезно — скажу обязательно, а то от Шахара в закапывании трупов мало толку — он тяжести таскать даже в армии отказывался. Мирон посмотрел на часы.  — Идем?  — Куда? Встреча в девять, а сейчас только половина.  — Бернард даже не приехал — поддержала его Захава — пей кофе, Кремер. И положила на стол большую шоколадную конфету. Илай с благодарностью принял угощение.  — Спасибо, Захава, я ведь не успел позавтракать. Мир — обратился он к приятелю — хочешь, иди к себе пока я поздороваюсь со всеми. Встретимся через полчаса.  — Ладно — Мирон взглянул на лазерный циферблат-проектор на внутренней стене офиса — без пяти зайди ко мне. Сухо кивнул зашедшей в двери Ариэль и поспешил к себе. Встретившись глазами с Кремером, Ариэль споткнулась и неловко ухватилась за стойку. Сразу вспомнился схожий момент из «Оттенков серого». Вот бы и все остальное вышло бы, как у Анастейши и Грея, мелькнуло в голове. Боже, дай мне еще один шанс, ну что тебе стоит?  — Привет, Ариэль. В голосе Илая слышалась идеальная пропорция теплоты, дружеского участия и снисходительности. Ничего большего. Ариэль сглотнула.  — Привет. Голос немного сорвался, и она повторила, стараясь звучать соблазнительнее:  — Привет, Илай. Мы без тебя скучали.  — Спасибо, я тоже — ответил он рассеянно. Мимо прошла Регина, и все его внимание перешло на ее упругую попу в черных обтягивающих брючках. Ариэль молча последовала к своему рабочему месту, бросила сумку на пол, уселась и закрыла лицо руками.  — Ты чего? — Люба, которая уже давно работала, тронула ее за плечо.  — Илай вернулся.  — Понятно.  — Он меня, кажется, зафрендзонил — грустно прошептала Ариэль.  — Он тебя еще полгода назад зафрендзонил, балда — безжалостно заметила подруга.  — Теперь уже точно. И навсегда.  — Ну так переключись на кого-то другого. Ариэль криво улыбнулась и потянулись к кнопке процессора.  — Легко сказать. Блин, ну почему он такой красавчик…  — Кремер красавчик? — удивилась Люба — ну, на вкус и цвет…  — Ну-ну, а кто же тогда в твоем вкусе? Лиам Хемсворт? Крис Эванс? Йуда Леви*?  — Бернард. Он просто охренительно сексапилен. Высокий, мускулистый, сильный, богатый…  — Женатый — заметила Ариэль. Люба пожала плечами.  — Я же не стремлюсь ему в жены или любовницы, мне просто нравится смотреть на его задницу. Подожди, скоро он пройдет мимо нашего стола, и сама полюбуешься. Ариэль фыркнула.  — На задницу?!  — На задницу — подтвердила Люба — иногда мотивации хватает до самого обеда. Приятно работать на такой… шедевр. Над головой у Любы кто-то смущенно кашлянул, и она невозмутимо подняла глаза.  — Привет, Нафтали. Что случилось?  — Что там с переводом для Транспойнт? — спросил слегка покрасневший менеджер.  — Движется к победному концу, будет готов к десяти или чуть позже — отрапортовала Люба.  — Спасибо, я передам клиенту — пробормотал он и ретировался.  — Ты разбила его сердце — констатировала Ариэль — теперь он понял, какая ты развратная сучка на самом деле.  — Давно пора было — флегматично обронила Люба и склонилась к монитору, давая понять, что беседа закончена. Ариэль развернула многочисленные окна и тоже погрузилась в работу. Без пяти девять Илай заглянул к Мирону.  — Со всеми успел расцеловаться взасос? — буркнул бухгалтер.  — Ты последний остался. Ну, и Бернард. Будем надеяться, что он почистил утром зубы. Илай буквально кипел энергией, и Мирону стало не по себе — подобная эйфория на его памяти никогда ничем хорошим не заканчивалась.  — Ты принял таблетки? — спросил он хмуро. Кремер замер, скривился.  — Забыл. Спасибо, что напомнил. Мирон перехватил карандаш так, что тот треснул в его руках.  — Ты обещал относиться к этому ответственнее. Перестань вести себя как мальчишка, Илай. Пей прямо сейчас. Тот плотно сжал губы, выдавая собственное раздражение, но послушался — вытащил баночку из кармана пиджака, залпом принял таблетку и запил водой из бутылки на столе.  — Доволен?  — Нет — резко ответил Мирон — не доволен. Я не могу быть твоей нянькой и напоминалкой вечно. Поставь себе будильник, если забываешь. Раньше вроде таких проблем не было — или ранний Альцгеймер заел? Возьми себя в руки. Илай ничего не ответил, только еще плотнее сжал губы. Мирон запер дверь кабинета на ключ — он делал так всегда, даже если отходил в туалет, и они в немного напряженном молчании направились на другой конец просторного офиса, к угловому кабинету генерального директора. В кабинете Илай преобразился. Напряженность и раздражительность исчезли, сменившись профессиональной сосредоточенностью. Он коротко, но крепко пожал начальнику руку, уселся напротив директорского стола и принял от Бернарда пухлую кипу бумаг.  — Мое присутствие требуется? — спросил Мирон.  — Нет, можете идти — ответил Ливне, не поднимая глаз со своей копии документов — если понадобится, я вас позову. Оставлять Илая один на один с Бернардом не хотелось, но выбора не было. Мирон слегка кивнул приятелю и вышел. На пороге чуть не столкнулся лицом к лицу с Региной.  — Илай там? — спросила она немного более напряженно, чем того хотела.  — Да — коротко ответил он.  — Бернард сейчас попросил меня зайти — сказал она, кивая в сторону кабинета начальника — он как, сильно злой?  — Обычный — сухо ответил Мирон. Она вздохнула, взялась за ручку двери.  — Пожелай мне удачи.  — Удачи, Регина. Только ее там не хватало, подумал он с беспокойством. Два альфа-самца и одна очень эффектная самка в одном кабинете — что может пойти не так? Потом взял себя в руки и отошел от двери. Илай не ребенок. Сам разберется. Кремер освободился к двум часам и снова заглянул к нему — взмыленный и веселый.  — Обедал?  — Потом. Не мешай — не отрываясь от экрана, бросил Мирон.  — Придется помешать, извини. Приказ начальства, идем в ресторан.  — По какому поводу?  — По поводу знакомства — хмыкнул Илай — шучу. Не успели пообедать, решили поесть снаружи. Вставай, ты тоже приглашен.  — А я каким боком?  — Я тебя пригласил. Доволен? Так что поднимай зад и поехали. Мирон кивнул. Отключил экраны, запер бумаги в шкаф, запер сейф…  — Давай быстрее, он уже в лифте ждет — нетерпеливо поторопил его Илай.  — Потерпит — отрезал Мирон.  — Сам просил меня произвести приятное впечатление — напомнил Илай.  — Я не имел ввиду совать язык ему в задницу.  — Я не сую — хмуро отозвался Илай, и Мирону стало немного стыдно.  — Извини.  — Нервничаешь, что ли?  — Скажем так, я предпочел бы обедать один, а не с вами двумя.  — Тремя — поправил его Илай — Регина тоже идет. Мирон только головой покачал. Бернард терпеливо ждал у лифта. Признаков нетерпения не подавал, даже на часы не взглянул. Просто нажал на кнопку вызова и обратился к Илаю:  — Есть предпочтения?  — Рядом есть японский ресторан, там неплохо и идти минут десять пешком — ответил тот.  — А вы, Мирон?  — Пусть будет японский — ответил тот просто. Пешком они не пошли — Бернард сразу же направился к машине, возле которой ждала Регина. Она села спереди, рядом с Бернардом, и Мирон с Илаем, переглянувшись, устроились сзади. Мирон краем глаза поглядывал на друга. Тот выглядел расслабленным, но это ничего не значило — именно с таким видом Илай делал порой свои самые необдуманные поступки. Только бы они не принялись делить ее прямо во время обеда, подумал Мирон. Черт, Илай, я же просил тебя о ней забыть. В ресторане им предложили место у окна с красивым видом. Регина выбрала салат и какой-то вегетарианский ролл, остальные взяли мисо-суп, мясо и жареный рис. Бернард вне рабочего кабинета вел себя намного спокойнее и теплее, улыбался и даже шутил. Скорее всего, на него позитивно влияла Регина — львиная доля улыбок доставалась ей. Что лучше, подумал Мирон — начальник — жулик, но однолюб, как Габи, или же честный, но бабник? Пожалуй, второе, если только не приходится наблюдать, как на твоих глазах менеджера по проектам раскручивают на секс. Регина раскраснелась, Илай добродушно подтрунивал над ней, Бернард не отставал. Атмосфера на первый взгляд казалась дружеской и теплой, но за шутками и прибаутками Мирону слышался стук рогов и копыт — два альфа-барана готовились к бою.  — Вы замужем, Регина? — спросил Бернард, наливая ей воды из бутылки.  — Нет — улыбаясь, ответила она.  — А вы, Илай? Женаты?  — Пока нет — ответил тот, не сводя с нее взгляда — хотя давно пора, сам знаю.  — А я пока не хочу замуж — заявила Регина — особенно когда вижу, во что превращаются женщины после свадьбы.  — И во что же? — с интересом спросил Бернард.  — В инкубаторы, во что же еще — пожала она плечами.  — Хм… вообще-то, никто их не заставляет столько рожать — заметил он.  — Сколько у вас детей, Бернард?  — Трое.  — Понятно, почему вы сидите на работе до полуночи — хмыкнул Илай — я бы тоже там сидел, если у меня было бы трое детей.  — Вам уже донесли, что я засиживаюсь на работе? — усмехнулся Бернард.  — Шахар пожаловался, что вы перебиваете его рекорды трудоголизма. Раньше он, выходя, выключал свет и кондиционеры, теперь вы.  — А вы сами, Илай? Пересиживаете, или как?  — Я? В пять ноль-ноль пулей вылетаю из офиса — усмехнулся тот.  — Не верьте ему, Бернард — вмешалась Регина — я еще ни разу не видела, чтобы Илай вышел раньше семи вечера.  — Именно поэтому Габи установил в кабинете все эти кушетки и диваны — заметил Илай — поощрял нас ночевать на рабочем месте.  — Я думал, это его траходром — Бернард немного понизил голос.  — Габи? Он кроме своей жены, вообще ни на кого не смотрел — фыркнула Регина.  — Глупец — сказал Илай и словно невзначай, забирая со стола салфетку, мазнул своими пальцами по ее тонкому запястью. Регина слегка вздрогнула.  — А вы женаты, Мирон? — спросил Ливне, спохватившись, что его бухгалтер оказался почти оторванным от общего разговора.  — Нет — ответил тот лаконично.  — Слишком дорожите свободой? — улыбнулся Бернард. Мирон тоже улыбнулся.  — Точно. Шкурой он буквально ощущал сочувствие Илая, и от этого глухое раздражение в душе только росло. …Родители оказались достаточно благоразумны, чтобы не родить еще детей: муж матери так и не дал ей развод, и они с отцом остановились на одном сыне-мамзере, а через семь лет после его рождения мирно расстались. Отец вскоре после того женился и завел себе двоих «нормальных» детей, в его новой жизни ублюдку места не оказалось. С матерью Мирон тоже почти не общался. Она родила его рано, в двадцать один год, была все еще относительно молодой и красивой, и до сих пор пользовалась популярностью у мужчин. С сыном ее почти ничего не связывало — он после армии так и не вернулся в свой район, делить им было нечего. С самого детства он чувствовал, что клеймо мамзера заставляло ее стыдиться собственного сына — словно не она сама была в том виновата, а он. Сожрав до совершеннолетия гору дерьма от окружающих, Мирон понял одно — никогда в жизни он не передаст свое клеймо дальше. Не допустит, чтобы ни в чем неповинные дети оказались записаны в черном списке раввината, как он сам. Разумеется, все девочки и девушки в районе знали про него и шарахались, как прокаженного. И меньше всего хотелось увидеть вновь это отвращение на чьем-либо лице. И хотя можно было обойти судьбу, попросту женившись на нееврейке, или, как советовал Илай, гулять со всеми подряд без обязательств, он предпочел оставаться один. Слишком уж сильно въелось в него то, что вбивали с самого раннего детства: женщины — не для него. Мирон украдкой взглянул на часы. Время шло, рабочий день был в разгаре. Сколько еще времени он потеряет на этот бесполезный и абсолютно лишний обед? Наверное, Бернард перехватил его взгляд, потому что махнул рукой пробегающей мимо официантке.  — Счет, пожалуйста. Оплатил все сам, не разрешив остальным троим вытащить карточки. Мирон успел все же кинуть на стол пятидесятку и двадцатку — чаевые, и Ливне не стал возражать. По возвращении он заперся в кабинете. Отчаянно хотелось спать — обед вышел слишком плотным. Сначала попробовал бороться с накатывающей дремотой, но потом пошел на компромисс с собой: установил будильник, закрыл шторы, включил верхний свет и экран компьютера, и прилег на короткую кушетку у стены. Жужжание голосов за дверью усыпляло, и он задремал почти сразу. Ему никто не мешал — наверное думали, что куда-то вышел. Проснулся он через час — отдохнувший и относительно бодрый. Умыл лицо в туалете, даже зубы почистил. Приготовил себе большую чашку черного кофе без молока и сахара и уже не отвлекался от работы до позднего вечера. Часов в семь ушел Кремер — он заметно осунулся и выглядел не лучшим образом.  — Не забудь таблетки — на автомате напомнил Мирон.  — Уже — ответил тот. В десять вечера офис опустел полностью. Мирон наконец завершил дела, прошелся по помещению, выключая свет в кабинетах и на кухне, и собираясь наладить сигнализацию.  — Эй! — окликнули его недовольно. Он обернулся. Из кухни выглядывал Бернард — в одной руке яблоко, в другой — сигарета.  — Не знал, что вы еще здесь.  — Ваш друг поехал провожать Регину — усмехнулся Ливне — а я все прозевал.  — Он не любит проигрывать — признался Мирон.  — Это я уже заметил. И оценил. Вы тоже домой?  — Да. А вы?  — Наверное, еще поработаю.  — Непросто быть трудоголиком с тремя детьми — усмехнулся Шахар. Бернард пожал плечами  — Да нет, все очень просто. Я давно выбрал свои приоритеты и не мучаюсь чувством вины. Мои дети видят перед собой пример успешного отца, и это главное.  — Вот как.  — Вы, я вижу, выбрали исключительно работу. Похвально. Не от хорошей жизни, подумал Мирон. Но, наверное, Бернард был прав. Он сделал свой выбор — еще давно. Посвятил себя жизни, в которой его статус не имел никакого значения. И не жалел об этом.  — Мне пора — сказал он вслух — я и так задержался.  — Да, конечно — спохватился Бернард. Но вместо того, чтобы дать бухгалтеру наконец уйти, спросил негромко:  — Скажите честно, Мирон. Почему вы помогали Габи? Увольнять вас мне не хочется — вы слишком ценный работник. Но мы говорили о приоритетах, и я хочу увидеть, на чьей стороне ваши. Считайте это проверкой лояльности. И ответьте, если только ваши приоритеты до сих не на стороне Арензона. Мирон на секунду колебался, взвешивая все за и против, и понимая, что сдает бывшего начальника со всеми потрохами. Но лучше тот, чем он сам. Прости, Габи.  — У него были проблемы с долгами.  — Откуда долги?  — Он игроман. Два слова, способные погубить репутацию любого бизнесмена. Бернард такое в тайне держать не будет точно, и через некоторое время Габи окажется в негласном «черном списке». Совсем как он сам, подумал Шахар, и на душе стало совсем паршиво.  — Вот оно что. Теперь многое становится ясным — задумчиво проговорил Ливне — ладно, езжайте домой. Поговорим завтра. Кстати, Илай произвел на меня самое благоприятное впечатление. Жаль только, что и на Регину тоже.  — Рад слышать — отозвался Мирон. Устало махнул начальнику рукой и побрел к лифту. Меньше чем через десять часов ему предстоит вернуться сюда снова. Наверное, Габи был прав, когда устанавливал в их кабинетах диваны — иногда легче просто не ехать домой.