Бухгалтер

Глава 26 Утром вся решимость уволиться из «Магеллана» куда-то улетучилась. Ярость остыла, и место вчерашнего гнева и отвращения заняла привычная застарелая жалость к Кремеру. Мирон чистил зубы, брился и вяло обдумывал свои опции. Уйти когда-нибудь придется — рано или поздно. Так почему бы не сейчас, когда злость на друга свежа и не так жалко уходить? Да и вообще — настало, наконец, время признать поражение. Признать, что вести «нормальную» жизнь больше не получается — и перейти к Уде, окончательно и бесповоротно. От одной мысли об этом его передернуло. Все эти годы он цеплялся за «Магеллан» — ради чего? Ведь точно не только ради Илая — хоть тот и был якорем, прочно держащим его в фирме до сего дня. Нет, ответил сам себе честно. Не только в Илае дело. Дело в другом — в простом желании вести обычную жизнь. Быть как все. Платить налоги, не бояться, что твою машину взорвут, не ходить всюду с телохранителем. Но ты ведь уже с ним ходишь, заметил внутренний голос. А после той стрельбы дома Уды боишься всего на свете, хоть и пытаешься не подавать вида. И на парковку боишься спускаться один, потому и не против, что Надав ходит за тобой, как тень. Ты давно уже не живешь нормальной жизнью. Скорее, из-за всех сил держишься за ширму. А ради кого — непонятно. Хотя почему непонятно… Он вспомнил вчерашнее лицо бывшего друга — казалось, слова об увольнении ранили Илая куда сильнее, чем разбитый нос. Да и выглядел он нездоровым, очень нездоровым, хоть до осени еще оставалось достаточно времени. Привычно защемило в груди беспокойство. Мирон почти силой заставил себя подавить это чувство. Большой мальчик Кремер сам справится, подумал ожесточенно. Но уходить прямо перед осенними праздниками и обострением и правда не лучшая идея. Время еще есть — в ноябре он точно уйдет. Или в следующем году, не бросать же второго бухгалтера наедине с годовым балансом. В январе–феврале можно будет положить заявление Бернарду на стол, и сообщить Уде, что готов «перейти на темную сторону». Мирон прополоскал под водой зубную щетку, вздохнул. Получается, что увольняться немедленно он все-таки не собирался. А значит, вчерашнее было обычной пустой угрозой. То-то Кремер посмеется, когда увидит меня сегодня утром, подумал с горечью. Курам на смех. Ариэль рассеянно поглаживала живот — привыкла за последние пару недель к этому нехитрому действию, хоть пока почти не чувствовала шевелений. Работа шла ни шатко ни валко — словно в мозг насыпали кучу сладкой ваты и оставили таять на солнце. А ведь еще пять месяцев осталось работать.  — Доброе утро — Люба кинула на стол сумку и уселась за свой компьютер, даже не взглянув в ее сторону.  — Доброе. Что-то случилось?  — Ничего.  — Ну, ничего так ничего — мудро проговорила Ариэль, возвращаясь к непокорному тексту. Люба пару минут сидела не шевелясь, уставившись в темный экран, что немного нервировало. Потом вздохнула, обернулась к подруге.  — Я решила расстаться с Нафтали — сказала сдержанно, но было понятно, чего ей стоила эта сдержанность.  — Вот как — сказала Ариэль. Почему-то удивление разыграть не получалось.  — Ты ведь понимаешь, почему, да, Ариэлька?  — Конечно, понимаю. Из-за коэнства, да? Люба покачала головой.  — Если бы только… он уже раза три намекнул, что хотел бы, чтобы я прошла гиюр*. И просит соблюдение базовых традиций дома. А я не могу! Я не могу представить себе два набора посуды** дома, ходить в микву раз в месяц***… да я даже в бога не верю, какого черта?! Для кого я должна лезть в это чертово болото?!  — Он ведь снял кипу? — неуверенно спросила Ариэль — значит, и традиции вроде как перестал соблюдать?  — Понял, что погорячился — невесело усмехнулась Люба — и кто гарантирует, что не поймет после свадьбы насчет всего остального?  — Мне жаль — искренне сказала Ариэль — ты ему уже сообщила?  — Скажу сегодня же после работы. Жутко боюсь — как мы продолжим с ним работать под одной крышей? Ариэль вспомнила свое недавнее общение с Мироном и содрогнулась. Об Илае так вообще вспоминать не хотелось.  — Может, уйти вместе с тобой отсюда? — пробормотала Люба.  — Куда? В декрет?!  — Хоть куда-нибудь… только подальше от этого дурдома.  — Я ухожу в никуда, нового места пока не ищу, неизвестно сколько времени придется жить на шее у родителей. Не надо, Люба, серьёзно. Романы между коллегами случаются, какое-то время не сможете друг другу в глаза смотреть, а потом всё вернется как было.  — То-то вы с Мироном до сих пор друг от друга шарахаетесь — заметила Люба — не похоже, чтобы все вернулось, как было.  — Я от него и раньше шарахалась — хмыкнула Ариэль — так что моя теория только подтверждает себя. Бросаешь своего коэна — бросай. Но «Магеллан» ни в чем не виноват, дай ему еще один шанс.  — О чем болтаем, девушки? Девушки вздрогнули.  — Миш, ты мне инфаркт сделаешь так — нервно рассмеялась Люба — на секунду показалось, что это Кремер.  — Не, Кремер гуляет где-то. Злой как черт и с разбитым носом — вполголоса сообщил Миша.  — Тоже упал с лестницы? — ухмыльнулась Люба.  — Подрался с кем-то, наверное. Или телка не дала.  — Злой ты.  — Наоборот, сочувствую человеку.  — Бернард идет — шепнула Ариэль. Мишу как ветром сдуло, а подруги спешно уткнулись в свой экран. Впрочем, Ариэль все равно успела заметить взгляд подруги вслед начальнику — и вздохнула. Стало понятно, из-за чего та на самом деле решила разорвать отношения с Нафтали — такие взгляды должны доставаться женихам, а не посторонним личностям.  — Не вздыхай — сказала Люба с грустной усмешкой, заметив ее реакцию — у него вон Регина беременная, новая семья, новая жизнь. А смотреть никто не запрещает. Ты в сто раз красивее и лучше Регины, подумала Ариэль, но вслух ничего не сказала — потому что никакого утешения в этой ситуации ее слова бы не принесли, совсем наоборот. Миша не преувеличивал — Илай и правда ходил злой как черт. Отчитал самого «Михаэля» за прогулки по коридору — вполголоса, но тот еще долго отдувался и пил чай в компьютерной. Даже не улыбнулся на приветствие Захавы, хотя обычно не жалел на нее своего обаяния. Досталось даже Бернарду — за то, что слишком быстро согласился на повышение платы в обновлении контракта по аренде офиса компании.  — Они нам теперь каждый год будут аренду повышать, коль мы в их глазах такие фраеры. Или в ваших канадах джентльмены не торгуются? Нельзя так, Бернард! Нельзя! — втолковывал он начальнику.  — Повышают всем в здании — заметил тот. Он был совсем не против того, что его отчитывает подчиненный — и сам понимал, что облажался.  — Всем повышают впервые за четыре года, а нам в позапрошлом году уже увеличили аренду на триста шекелей в месяц. На тебе просто опробовали обычный лохотрон, ну, и у них получилось.  — Сколько живу тут, и все не привыкну к вашим порядкам — пробормотал Бернард. Илай взял со стола пока еще не подписанный договор.  — Я поговорю с владельцем. Посмотрим, кто кого.  — Разумеется, ты его — усмехнулся Бернард. С методами своего зама он уже успел познакомиться за последние полгода — и каждый раз поражался, как тот умел продавливать почти невозможных клиентов. В дверь постучали, и в кабинет заглянул Мирон. Илай впился в него взглядом. Пришел сообщить об увольнении? — мелькнуло в голове. Сердце ёкнуло и упало куда-то в желудок. Нет, Мирон. Пожалуйста…  — Хорошо, что вы оба здесь — сказал Шахар своим обычным сухим тоном — Бернард, мне нужны ваши чеки за обеды и бензин в этом месяце для учета административных расходов. И я уже сто раз просил заносить их в бухгалтерию сразу же, а не ждать конца месяца. Илай, тебя это тоже касается. Илай почувствовал, как с сердца падает огромный камень. Мирон не собирался увольняться — по крайней мере, не прямо в этот самый момент. И это было… замечательно.  — Я занесу сразу после встречи — с огромным облегчением ответил он — они у меня в кабинете. Спасибо, Мир — добавил, пожалуй, вложив в свои слова слишком уж много чувства. Тот приподнял брови, но ничего не ответил. Бернард открыл верхний ящик стола, выгреб из него кучу чеков.  — Спасибо, Шахар — сказал сдержанно. Мирон сгреб всё, вложил в черный планшет, который держал в руках.  — Не за что. Илай, я жду твои. Кремер поднялся.  — В общем, Бернард, я поговорю с этим шмоком насчет аренды. Если что — говори, что плохо знаешь иврит, и не понял, что он вообще от тебя хотел.  — Договорились — усмехнулся шеф, наблюдая, как Илай пропускает вечно хмурого Шахара вперед. Поразительно, как его зам растекается лужицей в присутствии своего кореша-бухгалтера, подумал он. Не знал бы, что Кремер бабник, каких мало, мог бы и неладное заподозрить. В кабинете Илай пустил друга первым, зашел за ним и плотно прикрыл за собой дверь.  — Я хочу извиниться — сказал так искренне, как только мог — прошу, Мирон, прости меня. Не увольняйся. Мирон вздохнул.  — Я не ухожу.  — Правда? — обрадовался тот.  — Илай, послушай меня. Ты сегодня же запишешься к своему врачу. Попросишь назначить очередь так срочно, как это возможно. И вытрясешь из него все что только можно — он обязан поменять тебе таблетки. Потому что ты снова слетаешь с катушек.  — Я не…  — Ты да! — повысил голос Мирон — считай это ультиматумом. Новые таблетки или мое увольнительное на столе у Бернарда. От сказанного ему самому стало тошно — с каких это пор он раскидывается ультиматумами? Да еще заведомо несбыточными.  — Хорошо — поспешно ответил Илай — я запишусь. Обещаю.  — Хорошо — с скрытым облегчением сказал Мирон — теперь давай мне чеки. Илай вытащил бумажник, выгреб из него набравшиеся за пару недель бумажки.  — Вот. Мирон вздохнул.  — Что «вот», Кремер? Тут каша из личных и рабочих талонов. Ты прикажешь мне самому сидеть и разбираться с твоими бумажками?  — Я сам — поспешно ответил Илай — посиди пару минут. Мирон опустился на стул. Молча следил, как тот, нервничая и чертыхаясь, перебирает длинные полоски термобумаги. Очень хотелось забрать все и сделать самому, но он заставил себя сдержаться — Илай должен сам научиться справляться с проблемами, пусть даже такими мелкими. В кабинет заглянула Захава.  — О, вы оба тут! — обрадовалась — Бернард утром сказал, что устраивает через неделю корпоратив и попросил меня утвердить с вами бюджет. Мирон, посмотришь?  — Посмотрю — коротко ответил тот.  — Корпоратив в августе? — не понял Илай — он что, не знает, что праздники в сентябре?  — Половина людей берет отпуск за несколько дней до праздников. Ну, а реальную причину ты сам знаешь — усмехнулась секретарша.  — Дай угадать. Корпоратив двадцать шестого? День рождения Регины — пояснил ничего не понимающему Мирону.  — Странный подарок на день рождения — пожал тот плечами — ну, ты скоро? Илай протянул ему стопку чеков.  — Вот, все вроде на месте. Мирон вложил все в свой планшет, обернулся к Захаве.  — Пойдем, посмотрим, что там с бюджетом.  — Занесите мне смету перед тем, как отнести к Бернарду — велел Илай. Захава широко улыбнулась.  — Разумеется, милый. Всё как обычно. К четырем часам с работой было покончено, и Мирон лениво перебирал документы, прикидывая, уйти сейчас или дождаться Надава — тот сегодня весь день в разъездах и должен был вернуться не раньше пяти. Надо не забыть и у него забрать чеки за представительские, напомнил сам себе. В пять часов Надав не появился, и Мирон со вздохом выключил компьютер. Хорошо, подумал он, что летом темнеет позднее и на парковке всегда кто-то есть. Но с этой новой фобией надо что-то делать. Неторопливо собрал вещи в сумку, выключил свет и запер дверь. На всякий случай проверил еще раз кабинет Надава — но нет, там было заперто и тихо. По дороге к выходу ему встретилась Ариэль, и Мирон на секунду вздохнул с облегчением, а потом напрягся еще сильнее — если она попадет в переделку с ним вместе, сможет ли он простить себе, если что-то станет с его нерожденным ребенком? Или ею самой?  — Иди, я еще задержусь минут на пять — сказал ей, останавливаясь у лифта.  — Хорошо — ответила она коротко, но по лицу он мог отчетливо прочесть ее мысли: «Он даже в лифт со мной брезгует заходить… козел». А ведь у нее в животе — мой ребенок, подумал он внезапно. Мой, мой, ничей другой. Осознавать это было странно — и вызывало в душе гремучую смесь торжества, беспокойства и гордости.  — Ариэль — окликнул ее. Она нехотя подняла на него взгляд.  — Что еще?  — Я подвезу тебя до дома, сегодня слишком жарко ждать автобус на остановке.  — Ладно — сказала она, помедлив. Дверь лифта открылась, и из нее вышел Надав.  — Привет — улыбнулся он Ариэль, и та улыбнулась в ответ — всегда веселый продажник ей нравился. Кивнул Мирону.  — Уже домой?  — Подвезу ее до дома — сказал Мирон спокойно. Надав едва заметно приподнял бровь. Мол, ах вот оно как?  — Тогда подвези и меня.  — Ты же только что приехал на своей машине? — удивилась Ариэль.  — Проколол шину по дороге — развел Гурин руками — позвоню завтра в гараж, пусть заберут на починку. Подождите меня, я только заберу кое-что из офиса. Он быстро прошел в сторону кабинетов. Ариэль искоса взглянула на Мирона и таки поймала быстрый взгляд на свой живот.  — Любуешься? — вздохнула. Было приятно, но немного больно, что для него она сейчас по сути — подпольный инкубатор.  — Извини.  — Ничего, любуйся. Я не против.  — Когда тебе рожать?  — В начале февраля. Он кивнул.  — Я, наверное, уйду из компании — сказал вполголоса — как раз к февралю. Так что не стоит тебе увольняться. Матери-одиночке с маленьким ребенком нелегко найти новую работу.  — Из-за меня? — помолчав, спросила она.  — По многим причинам. Нет, не из-за тебя. Ариэль прикусила губу. Новость ее ошарашила, но чего греха таить — обрадовала. Значит, не надо будет начинать с нуля, расставаться с Любой, с Михаэлем, с Захавой. Несмотря ни на что, она любила свою работу. А ведь переводческих компаний в стране не так уж много, тем более таких, где нужны специалисты по верстке. Хорошо, если будет, куда возвращаться. Ну, и не слишком зависеть от родителей в финансовом плане.  — Спасибо, Мирон. Даже если это не из-за меня — сказала искренне. Он не успел ответить — Надав уже возвращался к ним скорым шагом.  — Поехали — сказал отрывисто и нажал кнопку вызова лифта. В машине Надав с места в карьер принялся пересказывать сегодняшнюю встречу с клиентом. Ариэль умирала со смеху — обаяния и чувства юмора тому было не занимать. Почему я не обратила внимания на него в свое время? — подумала с легким сожалением — ведь он, кажется, даже подкатывал ко мне. Куда лучше было бы крутить роман с харизматичным менеджером, чем с бухгалтером-мамзером. А сейчас уже слишком поздно. Мирон в беседе почти не участвовал, довез ее до самого подъезда, и на прощание сказал:  — Я редко выхожу к пяти, но если смогу, буду тебя подвозить. Стучись ко мне, ладно?  — Спасибо — снова поблагодарила она и вылезла из машины. Наверное, все-таки он не полное дерьмо, подумала с усмешкой. Кто бы мог подумать. И направилась к дому — поглаживая уже немного выпирающий живот. В машине некоторое время царило молчание.  — Ты не можешь подвозить ее без меня, Шахар — сказал наконец Надав — это слишком опасно. А я не могу каждый раз врать про панчер****.  — Придумаем что-нибудь.  — Это ведь ты отец ребенка? — спросил Надав. Впрочем, это скорее прозвучало как утверждение.  — Нет.  — Не ври. Я увидел сегодня, как ты смотрел на ее живот. Так смотрят только отцы. «Ура, я обрюхатил эту телку!» Так? Мирон отвел глаза.  — Не говори об этом никому.  — Почему? — удивился Надав — ты настолько не хочешь этого ребенка?  — Потому что так будет лучше. Гурин помолчал.  — Ты прав — признал он — если учитывать твое положение в настоящий момент, то лучше. Да и Уде лучше не знать…  — Он знает.  — Рад, наверное, внуку — усмехнулся Надав. Мирон застонал. Господи, пошли Гурину хоть немного такта.  — Не рад — констатировал Надав — в чем трагедия, Шахар? Извини, я не понимаю. Да, ты сейчас в не самом лучшем положении, но блин, у тебя будет ребенок! Или Уда тебе нашел другую невесту себе по вкусу? Или ты из этих, чайлд-фри, или как их там?  — Я мамзер — сказал Мирон ровно. Он не собирался рассказывать Надаву — не его это было дело, вообще-то. Но тот уже понял про Ариэль, и мог бы распустить язык, особенно со своим полицейским начальством. Заткнуть его можно было только одним способом — сказать правду.  — Что, прости? — не понял Гурин — в каком смысле?  — В самом прямом. В библейском — усмехнулся Мирон — со всеми вытекающими последствиями. Надав помолчал, соображая.  — Так Уда женился на твоей матери не после твоего рождения…  — До.  — Твоя мать наставила рога самому Эхуду Шахару? — Надав присвистнул — я… извини, но это… мда.  — Все в порядке. Они стоят друг друга, поверь мне — ответил Мирон сдержанно.  — Ариэль знает? — тихо спросил Надав.  — Знает. Поэтому, как видишь, держит язык за зубами. И ты будешь. Гурин помедлил. Осторожно положил руку ему на плечо, легонько потрепал.  — Хочешь, я буду ее подвозить после работы? Она недалеко живет, а я и так весь день в разъездах. А ты будешь добавлять расходы на бензин к моим обычным представительским.  — Чеки за которые ты мне, кстати, уже две недели не заносишь — вспомнил Мирон. Надав рассмеялся, откинулся на спинку кресла.  — Завтра утром занесу. Поехали, папаша. Я умираю с голоду!