***
— Это белый ром, — отвечает на немой вопрос школьника мужчина, ставя на стол две прозрачные рюмки. Антон заинтересованно вертит бутылку в руках, цепляясь взглядом за пометку «40%». — Знаешь игру «Я никогда не…»? — вопрошает Попов, знатно удивляя этим Шастуна. — Не думал, что ты её знаешь, — чуть нахмурился Антон, взглянув на старшего. — Я не намного тебя старше, — отметил вслух Арсений, приземляясь рядом на свободное место и подталкивая ближе блюдце с нарезанным лимоном. Шаст молча фыркнул, не соглашаясь с этими словами. — Разливай, — даёт добро и ждёт, пока подросток наполнит обе рюмки почти до краёв. — Может, просто будем пить? — замялся юноша, понимая, что ему сложно придумать хоть какой-то вопрос. — Так неинтересно, — резонно заметил брюнет. — Я начну, — добавил, негромко постукивая пальцами по столу. — Я никогда не сбегал из дома, — Антон хмурится, не готовый к такому вопросу, но, выполняя правила игры, выпивает до дна и тут же морщится, поддевает пальцами лимон и крепко стискивает между зубами, вытесняя вкус крепкого алкоголя. Арсений тихо ржёт, наблюдая за скривившимся лицом младшего, тоже пьёт и сразу, не делая даже вдоха в перерыве, прокусывает лимонную дольку, выпуская сок. Даже не кривится, потому что тупо не чувствует алкоголь, умея правильно и быстро закусить его. Шаст себе мысленно заметку делает, что не надо делать паузу, а сразу закусывать, и снова наливает. — Разве по правилам ты не должен рассказать эту историю? — повёл бровью Антон, желая просто взять небольшую паузу между первой и второй, потому что тупо не придумал вопрос до сих пор. — Я сильно поругался с отцом, когда признался, что мне нравится мой лучший друг. Я сбежал на неделю, затем отец сам вышел на связь, простил, хоть до сих пор и не принимает это во мне, поэтому наши отношения, мягко говоря, натянутые, — выдаёт, совсем не пытаясь избежать этой темы, честно так, как на духу. — Мою историю сам знаешь, — удручённо комментирует юноша, не желая распинаться на тему того, как много раз приходилось убегать из квартиры и шататься до рассвета по переулкам, лишь бы не закоченеть где-то от холода. — Я никогда не занимался сексом с несовершеннолетними, — говорит первое, до чего додумывается. Арсений, на миг запнувшись, громко засмеялся, запрокинув голову. — Думаешь, я спал со своими учениками? — смеётся он, качая головой. — Антон-Антон, — цокнул языком старший. — Нет, не было. Вернее, было, но очень давно, я тоже был несовершеннолетним, — добавил он, задумчиво касаясь пальцами рюмки и покручивая её на месте. Шаст смутился, но постарался не подавать виду. — Я никогда не задумывался о самоубийстве, — всё ещё задумчиво улыбаясь уголком губ, произносит брюнет и несмело поворачивает голову в сторону школьника, наблюдая за его реакцией. Шатен, сглотнув ком в горле, молча выпивает до дна. Внутри у Арсения что-то неприятно колет от этого, хотя он, в принципе, был готов к такому ответу. — Поговорим об этом? — охрипшим голосом спрашивает старший, облизнув пересохшие от напряжения губы. Девятиклассник мотнул головой. — Это правилами игры не предусмотрено, — произносит, не поднимая взгляд. — Я никогда не… — Тош, — перебивает учитель. — Твой порез на руке, — говорит неуверенно, словно понимая, что чушь несёт. Он просто хочет знать наверняка. — Я же сказал — это Славик. Я не сам… ты реально так подумал? Я бы не стал резать вены, — фыркнул, находя в этом разговоре что-то забавное даже. — Я бы сразу сиганул с крыши, так что не переживай, — Арсений напряжённо сжал горлышко бутылки рукой, намереваясь наполнить рюмку юноши. Он хочет что-то сказать, но Шаст опережает. — Я никогда не влюблялся в парня, — говорит раньше, чем думает, и сам ужасается, понимая, что загнал себя в капкан. Хотел перескочить на другую тему поскорее, но лажанул. Уже порядком опьянев — ему много для этого и не нужно — решает быть честным до конца, потому что Арсений с ним искренний. Оба пьют. Оба удивлены. — Расскажешь? — нарушая долгую паузу, первым говорит Арсений, глядя на младшего чуть сощуренными голубыми глазами. Только лишь ром, которого в нём уже пара приличных стопок, помогает сдерживать эмоции. Он, блять, в жизни бы не подумал, что Антон — этот самый Антон — мог полюбить парня. — Нет, — резко ответил юноша, как-то неловко скосив взгляд на сидящего рядом мужчину и тут же отворачиваясь. Он хотел проверить, не понял ли учитель, что единственный мужчина, в которого он когда-либо влюблялся — это он сам, Арсений. — Тогда я тоже не буду, — решил Попов, заинтересованно разглядывая, как смутился девятиклассник. Создалось ощущение, что он всё ещё не разлюбил человека, которого подразумевал, выпивая, и это по-прежнему гложет его. — Я никогда не любил русскую литературу, — с ироничной усмешкой произнёс брюнет, желая свести обороты игры на нейтральные. Слишком много резких вопросов уже было озвучено. — Ты учитель русского, — осуждающе напомнил ему Антон, подцепив рюмку двумя пальцами и пододвинув ближе к себе, выпил. Арсений, почему-то донельзя довольный этим, пьёт тоже, выдержав недолгую паузу. — Удивлён? — фыркнул парень, замечая улыбку учителя. — Ну да, я ж быдло, мне читать не надо, — закатил глаза мальчишка, оскорбившись такому неверию в себя со стороны старшего. — Дурашка, — цокнул языком мужчина. — Читать — не значит любить. Расскажи о любимом писателе? — продолжая уводить разговор в сторону простого повседневного обсуждения, добавил брюнет. — Чехов. Не потому, что он писал кратко и я лентяй, которому было проще прочесть короткий рассказ, хотя, в принципе, и это тоже, — речь спокойная, чуть замедленная из-за опьянения, и весь Антон сейчас предстаёт в глазах Попова расслабленным, разморённым, с растрёпанными волосами и замедленной реакцией, как после долгого сна. — Мне нравится, что он пишет о простом и нормальным языком, не изъёбывается. И человеком он был хорошим. Больше всего понравилась его «Чайка», это единственная пьеса, которую я прочёл от начала и до конца, — Арсений слушает внимательно, хмыкает одобрительно, когда речь заходит о конкретном произведении. — Ты знал, что Акунин, современный писатель, написал к ней своё продолжение? — Антон, подавшись корпусом вперёд, подпёр рукой ставшую тяжёлой голову и вздохнул. — Да, я начинал читать. Как по мне, так это хуйня хуйней, и Чеховская «Чайка» закончилась яркой точкой, а Акунин просто превратил всё в сомнительный детектив, даже не попал в канонные характеры, — старший усмехнулся, наполнил рюмки. — Сказать честно, я приятно удивлён, — посчитал важным заметить он вслух. — Ну да, я ж быдло, — фыркнул Антон, недовольно посмотрев на мужчину. — Я никогда этого не говорил, — чуть нахмурившись, возразил Арсений. — Прекрати выёживаться там, где это неуместно, — вздохнул мужчина, обращаясь куда-то в пустое пространство, даже не глядя на Антона в этот момент. — Не могу, — честно сознаётся Шаст, поджав губы. — У меня никого нет, Арс. Меня не защитит никто. Только я сам, — откинувшись на спинку стула, трёт покрасневшие щеки, чувствует, как алкоголь расслабляет каждую клеточку тела и развязывает язык. — Вот я и выёживаюсь. Инстинкт такой. Дурацкий, — добавляет он с небольшими промежутками в словах. — Мне жаль, — после долгого молчания говорит Попов, аккуратно касаясь бинта на запястье парня. Антон смотрит чуть расфокусированным взглядом, позволяет поглаживать кожу рядом с повязкой и склоняет голову набок. — И как давно? — вопрошает, поднимая взгляд и сталкиваясь с голубыми глазами. — До того, как я попросил о помощи, а ты заставил меня отсосать тебе и был груб, словно со шлюхой, или после? Просто интересно, — хмыкает, выдёргивает запястье из хватки, берёт рюмку со стола, пьёт, морщится, но не закусывает. Арсений закусывает губу, отворачивается. — Я знаю, что поступил как мудак. Знаю и ничего не могу уже исправить. Если я могу как-то загладить вину — я хочу знать об этом, — с трудом находит нужные слова, запрокидывает голову, упираясь затылком в стену позади себя, и смотрит перед собой, медленно выдыхая. Ему и вправду хуёво из-за того, как он обошёлся с мальчишкой, тот такого отношения к себе ничем не заслужил. — В ту ночь ко мне должен был приехать Саша, но его оставили на ночное дежурство в последний момент. Я был очень раздражён, в школе меня отчитали как первоклассника за неправильно оформленный тематический план. Я просто хотел сбросить стресс. А потом прибежал ты — растрёпанный, на взводе, с таким предложением. Я не думал головой в тот момент. Понимаю, меня это вообще не оправдывает, но мне искренне жаль, что ситуация сложилась так. Если бы мы сблизились при других обстоятельствах — я бы обязательно пригласил тебя на свидание, и у нас всё было бы нормально, по-человечески. Наверное, я уже наговорил лишнего. Прости, — тянется рукой к рюмке, залпом выпивает, закусывает лимоном и впервые за весь свой длинный монолог бросает взгляд на Антона. — Я бы никогда не пошёл на свидание с парнем, — вновь наполнив рюмки, осипшим голосом отзывается парень и понимает, что врёт. Арсений хмыкает, выпивает. Шаст злится на свою честность и тоже пьёт. Арсений тихо смеётся. Брюнет, недолго думая, наливает по последней рюмке, почти на самом донышке, едва ли на четверть, и убирает на пол недопитую бутылку, осознавая, что им обоим уже хватит, в особенности Антону, который, широко зевнув, начал оглядываться по сторонам расфокусированным взглядом. — Я бы никогда не простил Арсения, — говорит он. Шаст, какое-то время потратив на то, чтоб срастить, что за вопрос выдал старший, возмущённо открыл рот и протянул недовольное «эй-й, нечестно», глядя своими большими зелёными глазами на Попова. Антон, внимательно рассмотрев мужчину, долго взвешивает что-то в своей голове, где туго двигаются шестерёнки сквозь плотный слой ваты, которой у него набита вся башка вместо нормального мозга. Брюнет напряжённо ждёт, слегка постукивая пяткой по полу. Арсений думает, что себя действительно не простит, поэтому не пьёт. Арсений думает, что Антон ожидаемо не выпьет тоже. Антон пьёт. Попов удивлённо вздёрнул подбородок, до этого понуро отводя взгляд. — Я стбой пи-и-ть больше не буду, — стараясь контролировать свой заплетающийся язык, выдавливает Антон, шаткой походкой вставая из-за стола и плетясь на выход, по пути цепляясь своими длинными руками за кухонные тумбы, навесные шкафчики, дверной проём. Арсений провожает его силуэт долгим взглядом. Арсений думает, что Шастун всегда умел его удивить. Арсений думает, что с удовольствием поиграл бы с Антоном в эту игру ещё раз. Юноша засыпает на диване прямо так — в одежде. Попов, вздохнув, стягивает с парня неудобные джинсы и натягивает пижамные штаны, а сверху накрывает пледом. На всякий случай подставив рядом тазик, если вдруг младшему станет плохо, с чувством выполненного долга уходит в магазин за продуктами, да и просто, чтоб освежиться по дороге. Шаст забывается беспокойным сном и просыпается лишь один раз под утро, чтоб сходить в туалет. Он давно так долго и крепко не спал. Наутро голова слегка кружилась, однако он отлично помнил весь предшествующий вечер. Утром, правда, так долго мешкается, что начинает опаздывать, и Арсений просит его быть расторопней, из-за спешки поговорить и обсудить вчерашний день не успевают. И хорошо, — думает Антон, направляясь в школу.***
— Зря ты это, Серый, — резонно замечает Антон, наблюдая, как Матвиенко отправляет в общий чат класса фотографии с контрольными заданиями на следующий урок математики. Все начинают удивлённо оборачиваться на соседей за партой. Шаст, поправив рукава чёрной кофты, снова неодобрительно покачал головой, но, открыв чат на своём телефоне, фотографии сохранил. Тут же стали прилетать вопросы: «Откуда?». — Без комментариев, просто скиньте решения в чат, и все будут в плюсе, — отмахнулся от класса Серёжа, довольно улыбаясь тому, какой он у себя молодец. У 9 «Б» эта контрольная прошла на прошлом уроке, и Позов прислал парню и первый, и второй варианты, правда, без решений, ведь не успел сфотографировать их, когда пришёл момент сдавать, а вот условия скинул. — Серж, «Бэшки» узнают — будет конфликт, — снова попытался добиться благоразумия от друга, хотя понимал, что процесс уже неизбежен. — Да пошли они нахуй, и так по физике лучше всех, видите ли, контрольную написали, — закатил глаза Матвиенко, явно злясь из-за этого, ведь учительница много раз обращала внимание «А» на это достижение параллельного класса. — Пускай утрутся, — добавил чуть злобно. — Думаешь, не додумаются, что нам слили контрошу заранее? — повёл бровью Шаст, покручивая ручку между пальцами. — Или просто смирятся, что в этот раз они были хуже, — тихо ответил сосед по парте, так как в класс уже зашла учительница. Сейчас у них биология, а дальше — контрольная, которую уже во всю решали главные отличницы класса. — Ну-ну… — голос у Шаста был более пессимистичен.