***
— Серж, нет, не смешно нихуя! — Дима редко когда бывал настолько злым и раздражённым, но сейчас был именно такой случай. Он едва сдерживал порыв обругать парня матом с ног до головы, потому что не мог до конца отключить свою черту характера — всегда думать о последствиях. Позов едва выдержал, пока они втроём добредут до заброшки, которая находилась рядом, лишь бы не быть услышанными или увиденными другими учениками, иначе было бы совсем плохо. И сейчас он наконец мог выпустить пар, стоило им подняться на ставший уже «своим» второй излюбленный этаж. Антон пошёл с ними из привычки, он даже не задумывался, — а надо ли ему там присутствовать? Да и парни ни слова не сказали против. — Димка, остынь, ты чё, — всё ещё не понимая, почему парень так зол, закатил глаза Матвиенко. Позов, схватив его за воротник, резко толкнул ближе к стене, отчего Матвиенко вытаращился на него как на незнакомца, словно перед ним вовсе и не любимый человек стоял. Антон, рассматривая большое помещение, залитое сплошным бетоном, слушал вполуха, как милые бранятся. Он понимал, что это ненадолго. — Серж, вот реально, мозги включай! — рычит парень, всё ещё сжимая воротник девятиклассника. — Если они поймут, что я слил, меня так отпиздят, что мало никому не покажется! Я как-то не соскучился ещё по травмпунктам. А не узнают — отпиздят вас всех! Или ты думаешь, что они шутят про стенку на стенку? Да им только повод нужен, чтоб пустить кулаки в ход! Они ебанутые, Серж, весь мой класс почему-то думает, что они самые охуенные во всей школе и должны быть везде первыми! Да ты, ты… — понижая голос к концу речи, он расслабляет хватку, делает шаг назад. Серёжа меняется в лице, ловит его руку в воздухе, когда Позов отойти пытается, тянет на себя, делает шаг ближе, целует в губы. Антон, обернувшись на них, глаза закатывает и идёт дальше изучать заброшку. — Извини. Я понял, я дебил, — вздыхает Матвиенко, прижимая к себе обиженного девятиклассника, уволакивая в свои медвежьи объятия. — Я их сам отпизжу, если тронут. — Выёбывайся больше, — фыркнул Позов, избегая взгляда Серёжи. — Захотят драку — будет им драка. Если что, то я виноват, — Димка глаза закатывает на это и продолжает недовольно сопеть, как ёжик. — Тоха, пойдём пиздить «Бэшек»? — громко спрашивает Матвиенко, взглянув на русую макушку в конце коридора. — Не-а, — отзывается Шастун. — Я не хочу! Сам пиздов получай, — добавляет, даже не обернувшись, заинтересованно изучая лестницу, ведущую наверх. — Неженка, — фыркнул Серёжа. — Тут походу на крышу подняться можно, вы знали? — обернувшись, произносит Антон. — Идёте? — пацаны, недолго думая, всё же поднимаются. Вся лестница, не ограждённая перилами, покрыта большим слоем пыли, кое-где валяются пустые картонные коробки из-под сигарет и крышки от пива. Конечно же, они не единственные посетители этого места, но вообще кто-то редко бывал тут в такое время, обычно какие-то компании появлялись здесь с наступлением сумерек. Дверь на крышу приоткрыта, и хватает небольшого толчка, чтоб она со скрипом открылась. — Стрёмно тут, — первым подаёт голос Димка, осматривая низенький барьер-ограждение по краям крыши и торчащие повсюду ржавые проволоки, которые выглядывали из-под раскрошившегося слоя бетона. — По-моему, прикольно, — усмехнулся Антон, подходя к краю и рассматривая город внизу с высоты восьми этажей. — Димка у нас ссыкун, — осмелился пошутить Матвиенко и получил тычок под рёбра от парня. — Зато не долбоёб, — оскалился тот в ответ. Серёжа заржал, легко принимая такой камень в свой огород. Взяв Позова под руку, он потянул его за собой к Шастуну. — Удивительно, что отсюда ещё никто не прыгнул, — задумчиво произнёс Димка, рассматривая серые крыши других домов внизу и такие же безрадостные дороги, тротуары. Окраина города и впрямь нагоняла депрессию одним лишь своим видом. — Сплюнь, — нахмурился Матвиенко. — Помните, девчонка из седьмого сиганула с вот той многоэтажки три года назад? — указывая пальцем вдаль, где располагалось несколько высоток, вспомнил парень. — Пиздец… такая мелкая и столько дури в голове. Трое замолчали ненадолго, погружаясь в воспоминания о том, как школа проводила похороны столь юной самоубийцы. Это была одна из самых мрачных страниц истории их учебного заведения. Историю тогда постарались замять как можно скорее, отчего на душе остался ещё более мрачный осадок. Разве это нормально, когда взрослые делают вид, что ничего не произошло, что всё нормально, когда произошёл откровенный пиздец?.. Наверное, в этом и заключается взросление — тупо включать режим игнорирования происходящего вокруг и зацикливаться на своей жизни. — Есть закурить? — осведомился Антон, понимая, что его ротмансы пусты. Встряхнув коробок, в котором шевелилась лишь обёрточная бумага, он кинул его с восьмого этажа вниз, наблюдая за ним до того момента, пока не раздался звук приземлившейся на каменное ограждение пустой пачки. Димка быстро протянул бонд с красной кнопкой, на который перешёл недавно. — Спасибо, — прикурив у всё того же Позова, отозвался юноша, тут же затягиваясь. Они сидят на крыше ещё несколько минут, пока курят, а потом расходятся по домам. Антон идёт, срезая маршрут через знакомый двор. Около подъезда стоит женатая пара, Антон когда-то даже помнил их имена, но уже вряд ли вспомнит. В его детстве они были другими людьми — молодые, красивые, счастливые. Они только отгуляли свадьбу, а Шасту было года четыре. Сейчас она, бледно-серая, сильно состарившаяся, с неопрятной копной волос на голове, истерично кричит и топает ногами на пьяного вдрызг мужа в грязной рваной одежде, бьёт его выцветшим болотным вафельным полотенцем и поднимает шум на весь двор. Судя по обвинениям, он ей снова изменял с кем-то. Антон морщится, как от боли, отворачивается, смотрит тупо вперёд, стараясь не замечать ни эту ссору, ни развалившуюся детскую площадку, на которой и сам когда-то бегал, будучи младше, ни осыпавшийся фасад многоэтажки. Раньше всё было по-другому: лучше, красивее, добрее. Шаст, глубоко вздохнув, стал инстинктивно искать в карманах сигареты, поздно вспоминая, что выбросил пустые. Он думает, что, возможно, пора бросать, но одного взгляда по сторонам хватает, чтоб понять, что без табачного дыма он тут не проживет. Слишком депрессивен город вокруг него, слишком сдавливает своей атмосферой. Антон покупает новые ротмансы в ларьке.***
— Антон, привет. Как в школе дела? — Шаст окидывает Арсения взглядом, смотрит чуть прищуренно, словно ищет подвох. — Почему ты так рано дома? — спрашивает он в ответ, обращая внимание на то, что время — всего половина четвертого, а Попов уже тут как тут, сидит на кухне, чай пьёт. Арс в ответ смеётся, мол, ничего себе ты обалдел, кто из нас тут хозяин квартиры. — Я через десять минут уезжаю, у меня встреча с другом. Ушёл с работы пораньше, — всё же отвечает старший, поднимаясь из-за стола. Антон лишь сейчас обращает своё внимание на то, что мужчина одет в рубашку и выглядит полностью готовым к выходу из дома, а, значит, и впрямь куда-то собирается. — В школе нормально, — отвечает невпопад на озвученный ранее вопрос, проходит в зал, бросает на пол рюкзак, снимает кофту и надевает домашнюю футболку, после чего возвращается на кухню. — Я тут кое-что принёс тебе, чтоб не скучал, — Арсений берёт с подоконника две книги — одна объёмная, многостраничная, вторая в три раза тоньше — и протягивает обе парню. — Это сборники Чехова. Здесь и рассказы, и пьесы. Свои любимые я пометил в содержании звёздочкой, если тебе будет это интересно, — Антон смотрит на протянутые книги, переводит взгляд на Арсения и снова на два томика в его руках. Шаст явно не привык к тому, что кто-то воспринимает его как читающего человека. Обычно судили по внешнему виду, а по нему не скажешь, что он вылитый ценитель искусства. — Спасибо, — говорит вполне искренне, принимая наконец подарок. Шаст неловко прижимает к себе книги, смущается под взглядом Арсения и спешит ретироваться в зал, чтоб оставить их там. — Пожалуйста, — слышит вслед. Арсений уходит, как и говорил, спустя десять минут. Антон, полностью переодевшись в домашнее и даже успев сгонять перед этим в душ, сидит на диване, забравшись на него с ногами, и рассматривает лакированные современные обложки книг, перебирает белые страницы и думает — неужели Попов ради него съездил в книжный и купил новые издания?.. Это приятно и немного смущает. Им не задали важной домашки на завтра, — будто бы Антон её выполнил, — поэтому парень решает занять себя чтением, а именно перечитывает «Чайку» с самого начала, решив освежить воспоминания. Странно снова держать в руках книгу, если честно. Странно сидеть в свежей пижаме, которую ему на постоянное пользование выделил Попов, странно при желании идти на кухню и варить себе кофе, странно не бояться наступления вечера, странно любить мужчину. Антон думает, что он начинает привыкать к этой жизни.***
— Хочешь сказать, мы ничего не можем сделать? — старательно скрывает злость и раздражение в голосе Арсений, касаясь пальцами белых бортиков чашки с кофе. Они сидят с его знакомым в небольшом ресторане. Олег, а именно так его звали, почти допил свой кофе и ждал, пока приготовится его основной заказ. — Боюсь, что да. Он много дел натворил, но доказать это мы не в силах. Вы не вызвали полицию в тот вечер, не сняли побои, не подали заявление. Мама Антона по твоим словам тоже ни за что не собирается писать заявление, да и её дело уже закрыто. Слава, хоть и редкостный мудак, по сути виноват во многих нарушениях, но привлекать к ним спустя такой срок уже не имеет смысла. Ты знаешь местную полицию, это просто худший отдел, с которым я когда-либо имел дело, — Арсений сжимает зубы, подаётся корпусом назад, откидываясь на спинку мягкого кресла, и задумчиво барабанит пальцами по подлокотнику. — Он постоянно бухает, насколько я понял. За нарушение порядка его хотя бы могут забрать на несколько суток? Антон боится даже на улицу выйти вечером после того случая, — Олег сочувственно разводит руками. — Здесь постоянно кто-то бухает, если бы менты всех запирали, как положено, в участке не хватило бы мест. Скорее всего, они просто сделают предупреждение, разгонят компанию алкашей и максимум выпишут штраф, и то вряд ли. Арс, мне жаль, но таковы здешние реалии. Я уезжаю отсюда через месяц, в Ярославль, надеюсь, навсегда. И тебе советую валить и не оглядываться, — учитель усмехнулся на то, как у друга всё просто: бери — и вали, раз не нравится. И оставить здесь Антона? В этом районе, на произвол судьбы? Нет, парня оставить ему духу не хватит. Слишком прикипел. Он за него в ответе. — Я хочу, чтоб этот мудак получил по заслугам. Меня раздражает мысль о том, что он остался безнаказанным после всего произошедшего. Каковы реальные шансы посадить его за решётку? — поднял напряжённый взгляд на Олега, уставился почти просяще, и от напряжения, с которым он сцепил зубы, под скулами заходили желваки. Мужчина напротив покачал головой как-то раздосадованно, словно врач, вышедший из операционной, чтоб сообщить, что в ходе операции возникли осложнения. — Надо ловить его с поличным. Как только ступит за черту закона — тут же привлекать к этому внимание всех служб. Как там говорится?.. Куй железо, пока горячо. Так что ничего не остаётся, кроме как ждать, пока он оступится, — Попов, усмехнувшись совсем не по-доброму, отвёл задумчивый взгляд в окно, продолжая барабанить пальцами по мягкой обивке сидения. Арсений думает, что теперь жажда справедливости — дело его принципа. Арсений думает, что Антона одного в этом аду не бросит. Арсений думает, что уже соскучился по парню и надо бы возвращаться домой, но, к сожалению, у него есть ещё несколько своих дел в городе, и вряд ли он окажется на квартире раньше полуночи, учитывая вечерние пробки. Мужчина заезжает в несколько магазинов, покупает продукты на неделю вперёд, пока находится относительно близко к центру Воронежа, где качество и цены радовали больше, нежели в его районе. Заодно приобретает пару бытовых вещей, вроде нового набора ножей, ведь старые, взятые ещё с прошлой квартиры при переезде, изжили себя, и кое-какой посуды, так как ранее он жил один, и его холостяцких запасов хватало с лихвой, а сейчас ситуация кардинально изменилась. Также на час отгоняет машину в СТО, ведь пришли детали, которые он ранее заказывал, и чёрную малышку мицубиси лансер давно пора было загнать на ремонт. Дома брюнет оказывается в десять минут первого, чему совсем не удивлён. В квартире тихо настолько, что даже настораживает. Неужели Антон уже спит? Довольно рано, как для него. Парень нередко бодрствовал и в два часа ночи. Арсений оставляет покупки на кухне, обещая себе разложить их сразу после того, как переоденется. Он тихой крадущейся походкой ступает в зал. Свет горит, словно его забыли выключить, а школьник, расположившись в неудобной позе, тихонько сопит в уголке дивана. На краю, рядом с его рукой, лежит раскрытая на двухсотой странице книга. Попов, умилённо улыбнувшись, подошёл ближе, аккуратно подцепил пальцами томик Чехова. Антон, видимо, уснул вместе с книгой, перечитав таки «Чайку», о которой отзывался с восхищением накануне. Арсений и подумать не мог, что этот парень готов провести полдня за чтением пьесы, ведь он производил совсем иное впечатление, и этот факт заставил что-то внутри дрогнуть. Арсений окинул спокойное лицо подростка внимательным взглядом. Антон, слегка приоткрыв губы, выглядел умиротворённым, когда спал. Мужчина ощутил необъяснимый прилив нежности и желание лечь рядом и спать, прижимая во сне это тощее тело к себе. Эта мысль отступила так же неожиданно, как и нагрянула, когда Шастун дёрнул рукой, словно стараясь нащупать ею книгу, и что-то промычал, не просыпаясь. Убрав томик на полку, мужчина выключил основное освещение и включил мягкую приглушённую подсветку. Подойдя к юноше, он неуверенно обхватил рукой его тонкую у основания щиколотку и, не почувствовав сопротивления, медленно вытянул её вперёд, укладывая парня по-человечески, во весь рост. Ту же манипуляцию он провернул и со второй. Поправив подушку, к которой Антон прильнул щекой, Попов взял смявшееся в его ногах одеяло и накрыл до плеч, чтоб младший не замёрз во сне. Арсений возвращается на кухню, убирает крупы на полку, мясо и рыбу в морозильную камеру, молоко и прочие продукты, которые должны храниться при низкой температуре, — в холодильник. Всё то время, что он занимается сортировкой, мужчина с трудом отгоняет от себя навязчивую мысль о том, что он хотел бы быть ближе к Антону, иметь право спать рядом с ним, обнимать, целовать по утрам. Арсений думает, что этот мальчишка влияет на него странным образом. Арсений думает, что с Сашкой было проще, что парень его, наверное, даже любит до сих пор. Арсений думает, что Саша ему и в половину не так интересен, как Антон.***
Атмосфера в школе напряжённая. Хотя, на самом деле, совсем ничего не поменялось, но «Ашкам» и «Бэшкам» кажется, словно жизнь во всём учебном учреждении остановилась и сфокусировалась на их конфликте, который начался со слитой контрольной работы. Антон чувствует эти тяжёлые взгляды вслед, стоит ему пройти мимо параллельного класса, когда те стоят под дверями химии и ждут, когда учитель откроет им кабинет. Ему не по себе от столь пристального внимания. Наверное, ситуация с контрольной как-нибудь нормализовалась бы сама собой, но не прошло и нескольких дней, как появилась новая проблема. Хотя сложно назвать её таковым словом, ведь для всякой школы это было бы прекрасной новостью — два ученика показали лучшие результаты среди участвовавших в районной олимпиаде по биологии!.. Один ученик — из 9 «А» класса, второй — из 9 «Б» класса. И именно этот факт натянул отношения между параллелью до предела. — Ко мне Макар подошёл на перемене, — внезапно произносит Серёжа, отчего Антон вздрагивает и роняет на пол штрих. Матвиенко каждый раз словно специально выжидает момент, когда Шаст наименее всего ожидает услышать его голос. Парень уставился на одноклассника недовольно, но тут же переспросил, не послышалось ли ему. — Да, Макар. Короче, он забил стрелку сегодня после уроков. Стенка на стенку. Будем выяснять, кто всё-таки лучше, — поморщился, как от боли, сильнее сжал в руках ручку и посмотрел на доску, заполненную формулами, злым взглядом, словно именно математика испортила ему жизнь. — Нахуя? Реально, какой смысл? Отмените эту херню, вы только покалечите друг друга, — возмущённо шепчет Антон, жестикулируя руками. Он привлекает к их парте излишнее внимание учительницы, но это не слишком волнует его, когда речь идёт о драке. — Я не лох, чтоб сбегать. Хочет драку — значит, будет махач. Да и даже если добровольно не согласимся, они нас подкараулят после урока, будет ещё хуже. Шаст, не гунди, тебя никто не заставляет, неженка, — фыркнул и отмахнулся ладонью от соседа. Антон сглотнул ком в горле. Стало обидно от этого прозвища и небрежного жеста в свой адрес. Да, он не хочет получать пиздюлей ни за что, он боится боли, но он не хочет быть трусом, и это противное чувство ест его изнутри до конца урока. Матвиенко хмур и сосредоточен на своих мыслях, иногда начинает отбивать подошвой о пол, но Шастун ничего не говорит ему по этому поводу, понимает прекрасно, что друг волнуется. — Кто из наших пойдёт? — спрашивает тихонько в конце урока, не выдержав напряжения. Серж усмехнулся невесело. — Данька, Юра, Илюха и, может быть, Эльдар, но это вряд ли, — вздохнул раздосадованно, откинулся спиной на спинку стула, обвёл весь класс взглядом. Антон закусил губу, понимая, что людей мало. — А из «Бэшек»? — обеспокоенно уточнил он. — Все, кроме Сашки, у него гипс только неделю назад сняли, — проведя пальцем по брови, на которой затянулся старый шрам от прошлой драки с Макаром, ещё в шестом классе, ответил Серёжа. Антон приоткрыл рот, но не нашёл подходящих слов и тупо сомкнул губы обратно. То есть, семеро против пятерых — и это в лучшем случае, если никто не сольётся. — Вас же уделают без шансов, — покачал головой, глядя нахмуренно, взглядом вопрошая: «Ну зачем ты в это влез?». — Знаю. Лучше бы присоединился, чем сочувствовать, — добавил, вставая из-за парты вместе с прозвеневшим только что звонком. Антон поёжился неуютно, собирая мятую тетрадь и ручку с обгрызенным колпачком в рюкзак. Антон не хочет получать ни за что и друга бросать не хочет тоже. И весь день мечется меж двух огней. Парень идёт по коридору, немного опаздывая. Остался последний урок, а он так и ходит в сомнениях, не понимая, как быть. Не хотелось возвращаться домой с разбитым носом: Арсений не поймёт, рассказывать будет стыдно, а расстраивать его почему-то ужасно не хочется. Но и Сержа бросать было как-то стыдно, не по-мужски. Антон был растерян и на уроках прослушал весь материал, даже не записал ни единого конспекта. Антон останавливается в конце коридора, перед аркой, ведущей к лестнице, чтоб завязать шнурки, которые игнорировал на протяжении нескольких перемен. В школе было тихо, звонок уже прозвенел и все, кто ещё не сбежал, разошлись по классам, и на этом фоне особенно отчётливо выделялись два мужских голоса за стеной. Шаст не дошёл до поворота направо пару шагов, поэтому видно его не было, зато он по голосам сразу узнал Макара и Макса — парня, который почти всегда ходил с ним в паре, из-за чего по школе даже гуляли неоднозначные слухи. Оба высокие, в теле, Антон такую комплекцию называл «Шкаф 2×2». — Как думаешь, кто точно придёт? — спрашивает Макс с усмешкой в голосе, словно они заранее знали, что одержат победу. — Серж сто процентов, даже не сомневаюсь. Наверное, шайка-лейка тоже — Даня, Юра, Илья. Они же никогда такой движ ещё не пропускали. Эльдар… не знаю, ссыканёт, наверное. Может, Вадим… — стал перечислять Макар, начав подниматься по лестнице. Голоса удалялись, но всё ещё были разборчивы. — А этот, странный?.. Антон, ну, шпала, — Макар рассмеялся. — Шаст? Да он через окно сбежит со второго этажа, лишь бы в заварушку не попасть. Он ссыкло, точно не пойдёт. Знает, что пизды больше всех получит, за него даже заступиться некому. И правильно делает. Пусть знает своё место… — дальше парни исчезают на втором этаже, и различать их слова становится невозможно. Антон остаётся сидеть на корточках в коридоре, тупо сжимая в руках шнурки, которые так и не завязал. Он поднимает голову, смотрит на стенку впереди в упор с такой злобой и решимостью, словно сейчас вскочит на ноги и примется ебашить её руками и ногами. Шаст встаёт, сжимает руки в кулаки и со злостью, застывшей во взгляде зелёных глаз, как в эпоксидной смоле, громко шагает по лестнице наверх. Подслушанный разговор сильно ударил по самолюбию. — Антон? — удивлённо произносит вслух Арсений, стоит парню резко свернуть налево, куда загибался коридор. — Что-то случилось? — читает по глазам учитель, подходя ближе, хотя между ними и без того было едва ли полтора метра пространства. — Нет, ничего, — произносит нарочито спокойно, сбитый с толку появлением мужчины в его зоне комфорта. — Время видел? На урок уже опоздал, — цокнул языком Попов, подсмотрев время на наручных часах. — И опаздываю ещё больше, — подмечает вслух юноша, намекая, что ему пора идти. — Ну так беги, — хмыкает Арс. И Антон идёт нарочито неспешно. Потому что ему надоело бегать. В класс его пускают легко, ведь это Шастун, что с него взять. Учительница чуть ли не в открытую закатывает глаза, разрешая ему занять своё место. Серёжа хмуро смотрит в тетрадь и не поднимает взгляд на парня. — Эльдар слился, — уведомляет, взглянув на затылок упомянутого одноклассника с раздражением. — Я с вами. Я пойду, — полным решимости голосом отвечает Антон. Матвиенко удивлённо вздёрнул подбородок, уставившись вопросительно на друга. — С дерева ёбнулся? — решил уточнить парень, как будто Шаст сморозил какую-то чушь. Антон усмехнулся. — Не, Серый, я тоже хочу въебать Макару, — отзывается парень, приподняв уголок губ в недоброй улыбке. Серёжа удивлённо повёл бровью, а на губах появилась улыбка. Он слабо ударил парня в плечо кулаком в подбадривающем жесте. — Не ожидал, Шаст, красава, — реагирует он, всё ещё не веря, что Антон реально добровольно решил полезть в драку.