С нуля

      Ой как плохо-то! Ох… — Как ты себя чувствуешь? — Чего… Кто? — как слепой котенок начала крутить моськой по сторонам.       А кругом темнота-а-а. — Ниче не вижу, — простонала я. — Глаза открой, тупица. — Саске?! — тут же прозрела.       В Иисуса заделался чтоль? Хотя какая мне разница, главное что вижу. Хотя лучше б, чтобы нет. Итачи уставший, Саске, о боги разве это возможно, еще более недовольный чем обычно. Ну и что опять не так? — Че вылупился? — упс, я это в слух выдала?!       Готовая в любой момент пасть жертвой праведного гнева Саске, удивилась, что мне не прилетело. Чего это с ним?       Как ни странно, парень сидел спокойный как Будда, правда моська недовольная, но это пустяки, он такой всегда. Перевела удивленный взгляд на Итачи. Тот только усмехнулся. Да что тут творится? — Почему ты весь в колючках, Итачи? — подползла поближе и начала чистить плащ.       Ой, дура, мы же в лесу. Но, блин, их и правда много, он что, в них валялся?! — Ай, отцепись зараза! — попыталась стряхнуть с руки особенно прилипчивую калюку.       Итачи усмехнулся и отвел взгляд. — Ты чего? — улыбнулась в ответ. — Да так… Саске вчера так же кричал.       Чегось? Не поняла прикола, хотя ладно, это, наверное, их братские приколы, мне не понять.       Сам Саске отсвечивал неподалеку на горизонте. Парень с самого утра был явно чем-то недоволен. Хотя, опять же повторюсь, он всегда такой. Сейчас он более нервный что ли. Губы плотно сжаты, глаза темные-темные, того и глядишь прибьет кого.       «Главное не отсвечивать рядом с ним от греха подальше», — как говорится, не тронь говно, вонять не… — Все, она очнулась, пора идти, — подал голос вышеупомянутый, — Итак из-за нее кучу времени потеряли.       Что я там про говно говорила? Забудьте. Это правило не действует. — А мы давно здесь? Что вообще произошло? — наконец отцепила последнюю колючку. — Ты вообще ничего не помнишь? — Все помнить этой бессовестной не на руку, — вставил пять копеек Саске. — Сначала сделает, а потом забудет. — Совесть нынче дорогая, а мы люди бедные, — передразнила парня, ибо нехрен мне тут.       Тоже мне праведник, вы посмотрите на него. Сам-то уже небось забыл как косячил на каждом шагу. Да я вообще, считай, спасла его от самого необдуманного шага в жизни, а он… Бессовестная! Да я совестливее многих! Ангел вообще! — Вставай, итак кучу времени потеряли! — Не обращай внимание, он просто не в духе, — улыбнулся Итачи. — Трудная была ночь.       И правда. Был же день, а сейчас, считай, утро, вон, даже роса еще не до конца испарилась. Значит мы и правда ночь с места не двигались. Хотя, судя по усталому лицу Итачи, не спали все кроме меня. Чет даже стыдненько стало. А нет, все уже, прошло. Может мелкий прав и я правда бессовестная? Да не, быть такого не может.       Эх, ладненько, раз сказали идти, значит пойдем. Сначала на четвереньки, а потом и нормально встать попыталась. — Да что такое? — попыталась, ключевое слово. — Меня ноги не слушаются! Итачи!       И в самом деле, как вермишель разваренная. Только обопрусь на что и выпрямлюсь, так они в разные стороны, как у новорожденного олененка. Так еще и колени дрожат. Не пойму, откуда столько слабости в теле? Спала ж всю ночь.       Чисто из вредности сделала последнюю попытку встать на ноги и чуть не навернулась. Повезло что смогла уцепиться за рядом стоящего Учиху. Младшего. И недовольного что мама дорогая. Чуть рубашку с него не сняла в полете. Что-то мне в глаза ему смотреть страшненько теперь. Поэтому, оттопырив задницу, для противовеса так сказать, уткнулась носом ему в ребро. — Да сколько можно, — мои руки попытались отцепить.       И отцепил гад! Отчего я стала заваливаться назад. Пока летела спиной назад, встретилась взглядом с брюнетом. Ему совсем не было меня жаль. Вот ни капельки. А когда я с грохотом приземлилась на пятую точку, на лице появилось подобие улыбки. Ну как… Довольный учиховский оскал, назовем это так. Эх, никто меня не любит. — Тс, бесполезная, — отвернулся от меня. — Ну и пожалуйста, ну и не нужно, ну и не очень-то мне нужно! — смешала рукой сопли и траву на лице. — Тоже мне! — снова попыталась встать. — Не волнуйся, это скоро пройдет, просто мышцам нужно дать отдохнуть. — погладил по спине, подошедший Итачи.       «Нет, все же какой он добрый!» — не смотря на то, что сначала убить хотел.       Какие же мы бабы дуры! Вот только сейчас поняла. Я серьезно, без шуток, так сказать, на своем примере. Стоит только кому-то нас пожалеть в нужный момент, все из головы вылетает. Вот сейчас он сидит рядышком, гладит меня по спинке, и так тепло становится и спинке, и на душе. А ведь он, на минуточку, в меня катаны вставлял! И что… Сижу сейчас сопли жую и думаю, жаль что это были катаны… А мог бы чего и повесомей! Ой! Не туда свернула.       Видите, видите! Несчастная женщина, как бездомная собака, чуть погладишь и все, сердце тебе отдаст. Хотя есть и исключения… Хотя я к ним не отношусь. Я самая что ни на есть сутулая бездомная собака! Эх, в последнее время и правда мне мало ласки перепадало, а что дальше будет даже думать страшно.       Как закономерный итог, не выдержав подкативших к горлу эмоций, расплакалась. А точнее позорно разревелась, с соплями, слезами и всхлипами. Вот не нужно было меня жалеть! — Да сколько можно… Я ее не понесу! — Ты чего? Ноги болят? — участливо поинтересовался, конечно же не Саске. — Неат… — замотала головой. — Что тогда?       Подняв на мужчину заплаканные глаза проныла: — Меня никто не лю-ю-юбит! А-а-а…       Никто разумеется ничего не понял. Мужчины! — Саске меня обижааа…ик…ет, — втянула сопли, — Он меня ненавидит!       Меня обняли за плечи и притянули к груди. Это тоже было зря. Истерика прибавила громкости. — Ты из-за Саске плачешь? — недоуменно посмотрел на меня Итачи. — Нет… Причем здесь вообще он… — Эмм… — Просто он козел вот и все, — потихоньку начала успокаиваться.       Козел злобно зыркнул в мою сторону. Чувствуя собственную безнаказанность, спряталась у мужчины на груди, чтобы спрятать поганенькую улыбочку. — Успокоилась? — тихий голос убаюкивал.       Поныть еще что ли? Не хочу его отпускать. Еще и пахнет приятно. — Угу, но идти все равно не могу. Что делать?       Чужие руки крепко сжали талию, не успела моргнуть как уже стояла на ногах, облокачиваясь на Итачи. — Держись крепче, ладно? — Что? — ноги начали отрываться от земли. — Нет, поставь меня. Тебе еще нельзя тяжести таскать. Итачи!       Меня поставили? Конечно нет. Просто как-то незаметно я перекочевала на руки к Саске. — Ой! — Начнешь ныть, выкину. Поняла?       Что ж тут непонятного. Все очень даже…       «А кто это там орал, что не понесет меня?» — Хватит лыбиться. — Прости, — уткнулась носом в шею. — А куда мы идем-то, Итачи? — До ближайшего города. Не хочу столкнуться с кем-то из Акацки в лесу.       Понял, принял. Ну раз в город, то в город. — Ну ладно… Неси меня олень, в страну свою оленью! — Выкину в ближайшую канаву.