Шрамы

— Гермиона! — Чей-то голос смутно отозвался в моей голове, вытаскивая из глубины размышлений. Я подняла глаза и застыла на месте, вдруг понимая, что нахожусь в гостиной Гриффиндора. Как я добралась сюда так быстро? Когда успела подняться по лестнице? Черт, я ведь даже не помню, как произнесла пароль Полной даме и прошла через портретную дыру. — Герми, ты в порядке? — передо мной неожиданно вырос Гарри, заглядывая в лицо своими зелеными глазами, полными беспокойства. — Эм…я…ну… — заикаясь, пробормотала я, не в состоянии составить осмысленное предложение. Нет, я не в порядке. Я была растеряна и в ужасе. Кормак напал на меня, а Малфой чуть не поцеловал. Малфой! — Гермиона! Посмотри на меня, — потребовал Гарри, снова вырывая меня из потока мыслей и заставляя взглянуть на него. Я подняла голову, но так и не нашла в себе силы заглянуть ему в глаза. Вместо этого я попыталась улыбнуться, чтобы показать, что все нормально, но это было тщетно. Гарри снова нахмурил брови, а затем нежно взял меня за руку и усадил на удобные сидения перед огнем. Еще минуту или около того он молча сидел рядом, пока я бездумно наблюдала за отбрасывающим тени пламенем, за тем, как потрескивало и искрилось дерево в камине. Я понимала, что Гарри следит за каждым моим движением и старалась вести себя естественно, размеренно вдыхая и выдыхая воздух, но чем дольше он молчал, тем глубже я погружалась в темноту библиотечного коридора и во все произошедшее. Малфой, заглядывающий мне глубоко в глаза и сидящий невероятно близко. Вот он наклонил голову ко мне, наши губы почти соприкасаются. От воспоминаний меня пронзила легкая дрожь и перехватило дыхание. Гарри немедленно придвинулся ближе и взял меня за руку. — Гермиона, все в порядке, я с тобой. Меня накрыли вина и страх. Вина, потому что вот мой лучший друг, Гарри, ведет себя так мило и беспокоится обо мне, думая, что я переживаю ужас воспоминаний о нападении Кормака, и вот я, на самом деле переживающая из-за того, что почти поцеловала парня. Не говоря уже о том, что этот парень был врагом моего лучшего друга. Но все же не вина была моей главной эмоцией в данный момент. Это был страх. Страх, потому что я понимала, что на короткий миг хотела, чтобы Драко Малфой поцеловал меня и, что еще хуже, хотела поцеловать его в ответ. Тот самый парень, который мучил меня и дразнил, превратив семь лет моей жизни в кошмар, теперь разочаровал тем, что не поцеловал. Я, наверное, схожу с ума. Нет, я точно схожу с ума. Логичная и рациональная Гермиона Грейнджер не в своем уме. Это, должно быть, посттравматический стресс или сильное сотрясение мозга. Только так можно объяснить отсутствие здравого смысла. Да, точно, так и есть. Это единственное логичное объяснение. — Эй, — Гарри мягко вернул меня в реальность. — Хочешь пойти в больничное крыло? Или поговорить? — Нет, слушай, Гарри, у меня правда все хорошо, — я вздрогнула от того, насколько высоким и писклявым казался мой голос. Ну почему я не могу вести себя нормально? Почему нужно так очевидно демонстрировать тот факт, что я переживаю нервный срыв? Гарри только недоверчиво посмотрел на меня. — Послушай, я знаю, какая ты сильная, Гермиона, но это нормально, если не все в порядке. То, что этот ублюдок пытался сделать с тобой, непростительно, и я даже не представляю, что ты сейчас переживаешь. Мне просто жаль, что я не оказался там раньше. Я подняла глаза на Гарри, и в моей голове вспыхнули пережитые образы: сердитое лицо Кормака, он толкает меня к стене, прижимает, пока его рука тянется мне под юбку, прикасаясь к коже. Страх, который я чувствовала, боль, ощущение, будто я загнана в ловушку и совершенно беспомощна. Все эти воспоминания ворвались в мою голову и подавили меня. Слезы наполнили мои глаза, когда меня настигло осознание. Осознание того, что едва не случилось. Как он мог так поступить со мной? Что бы произошло, если бы Малфой не оказался там? Я не хотела даже думать об этом. Я отчаянно пыталась отогнать слезы, которые грозили выплеснуться из глаз. Посмотрела на потолок, пытаясь глубоко дышать. Я не заплачу. Я не заплачу. Опустив взгляд, поняла, что смотрю прямо в зеленые глаза, чего пыталась избежать, и почувствовала, что контроль, за который я так отчаянно цеплялась, начал ускользать. Прежде чем я поняла, моя решимость испарилась, и я сломалась прямо перед Гарри, открывая ему сердце и выплескивая все подавленные эмоции. — Просто я чувствовала себя такой беспомощной. Я не могла достать палочку, вообще ничего не могла сделать. Я чувствую себя такой глупой, и мне так стыдно, — я задыхалась от слез, которые уже текли по щекам. Я терпеть не могу показывать свою слабость, но чем отчаянней я пыталась сдерживать слезы, тем упрямей они падали. Гарри притянул меня в свои объятия и начал мягко гладить по спине. — Гермиона, ты блестящая волшебница, и тебе абсолютно нечего стыдиться. В этом нет твоей вины. Я могла только кивнуть, хотя глубоко внутри понимала, что это было не так. Я водила Кормака за нос. Пыталась играть с ним. Мне нужно было сильнее отбиваться от него. Гарри продолжал крепко держать меня, раскачиваясь взад-вперед, позволяя вдоволь выплакаться, пока в конце концов я не уснула в его руках. Проснувшись на следующее утро, я тут же вспомнила события прошлой ночи. Желание начинать этот день сразу пропало. Мне не только придется разбираться с Кормаком, у меня еще и будет сдвоенное Зельеварение с Малфоем, а я не была уверена, что готова к встрече с ним. Еще несколько минут я лежала в постели, раздумывая о том, можно ли остаться здесь на весь день. Гарри разбудил меня на диване около полуночи, и я сразу направилась в кровать. Я была настолько измучена, что сразу же уснула, слишком уставшая даже для того, чтобы переодеться. Решение, о котором сейчас я жалела. Пуговицы на юбке больно врезались в тело, но даже несмотря на это, я все еще не могла найти в себе силы, чтобы двигаться. У меня болело все тело, и я чувствовала себя разбитой. Глаза были сухими и болезненными, а голова раскалывалась так, как обычно бывает после слез. Я даже не хотела подходить сегодня к зеркалу. Я подозревала, что картинка в нем не будет приятной. Еще одна веская причина остаться здесь. Если бы только чертова пуговица перестала впиваться, я была бы счастлива остаться именно там, где была. Я уже почти убедила себя в принятом решении, даже несмотря на пуговицу, когда в комнату вошла Джинни, полностью одетая и выглядящая прекрасно, как всегда. Почему я вообще дружу с этой девушкой? Мое самолюбие получает огромный удар каждый раз, когда мы находимся в одной комнате. — Доброе утро, — сказала Джинни, подходя ко мне. — Мерлин, выглядишь ужасно, — добавила она обеспокоенно, увидев мое лицо. — Благодарю, Джинни. Говори что думаешь, не стесняйся. Не стоит щадить мои чувства, — саркастически заметила я. Она послала мне воздушный поцелуй. — И все равно ты меня любишь и знаешь это. Итак, что с тобой стряслось? — она плюхнулась на край кровати, прямо мне на ноги. На мгновение я бросила на нее удивленный взгляд. Неужели Гарри ничего ей не рассказал? — Просто немного тошнит и болит голова. Думаю, что останусь сегодня в постели, — быстро соврала я. — Я не очень хочу идти на занятия. — Это из-за Кормака? — спросила Джинни с подозрением в карих глазах. — Что? — резко спросила я. Все же рассказал? — Что ты имеешь в виду? — Слушай, Гермиона, ты не можешь избегать его вечно. Если не хочешь встречаться, просто скажи бедному парню об этом. Хотя я, если честно, не понимаю, в чем проблема. Он довольно неплохой парень. Мне потребовались все силы, чтобы не рассмеяться ей в лицо и не рассказать, какой Кормак «довольно неплохой». Но я понимала, что не смогу этого сделать. Если Джинни услышит о том, что произошло, она сойдет с ума и захочет наказать его. Тогда все узнают о случившемся, а я, к сожалению, еще не была к этому готова. — Это не имеет ничего общего с Кормаком, — в очередной раз солгала я, на самом деле желая рассказать ей всю правду о нем. — Я просто не очень хорошо себя чувствую. — Ну, это плохо, потому что тебе придется идти. Мы продолжаем изучать трансфигурацию человека, и ты знаешь, что ее нельзя пропускать. Встретимся внизу через десять минут. Я громко застонала. Джинни была права, я совершенно забыла об этом. Мне ни за что нельзя пропустить это занятие. Человеческая трансфигурация всегда была в экзаменационной программе ЖАБА. Я вздохнула, понимая, что у меня нет выбора. Придется нацепить улыбку и вытерпеть этот день. Я заставила себя встать и пойти в ванную, застонав при виде своего отражения в большом зеркале. Кожа была смертельно бледной, а глаза выглядели маленькими, опухшими и красными. Было совершенно очевидно, что я плакала. Волосы запутались и потускнели, сильно отличаясь от того, как выглядели на прошлой неделе. Зелья Джорджа все еще творили чудеса, укрощая мои кудряшки, поэтому я вновь обратилась к баночкам и бутылочкам в шкафчике, надеясь, что они и в этот раз не подведут меня. После нескольких минут я посмотрелась в зеркало в последний раз и поняла, что выгляжу так же хорошо, как себе и представляла. С глубоким вздохом я вышла из ванной комнаты, намереваясь покончить с этим днем как можно скорее. Выйдя из общежития, я с облегчением заметила Гарри, ждущего меня у подножья лестницы и улыбающегося мне яркой, но все же обеспокоенной улыбкой. — Ну, как ты себя чувствуешь сегодня утром? — тихо спросил он, заглядывая мне в глаза в поисках ответа. — Знаешь, бывало и лучше, — сказала я, пожав плечами. Какой был смысл лгать? Гарри знал меня слишком хорошо. — Да, я так и понял. А также то, что сегодня утром тебе понадобится моральная поддержка. — Спасибо, думаю, так и есть, — ответила я, пытаясь выдавить из себя улыбку, и оглянулась вокруг. — А где Джинни? — Она сказала, что встретится с нами в Большом зале, ей нужно взять книгу в библиотеке или что-то вроде того. — Хорошо, потому что мне надо поговорить с тобой наедине. Гарри, я хочу поблагодарить тебя за вчерашнее. Ты знаешь, как много это для меня значит, но я хочу, чтобы ты никому об этом не рассказывал. — О чем ты? Гермиона, ты должна рассказать о том, что он сделал. Нельзя позволить, чтобы это сошло ему с рук, — с каждым словом голос Гарри наполнялся все большим возмущением. Я схватила его за руку в отчаянной попытке успокоить. Он очень злился, и его громкий голос привлекал нежелательные взгляды окружающих. — Это мое решение, Гарри, и я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом. Не хватало еще прибавить этот… инцидент ко всем разговорам и сплетням. — Я понимала, что не убедила Гарри. По правде говоря, я не смогла убедить даже саму себя, но мысль о всеобщем осуждении казалась невыносимой. И поэтому я выдвинула еще один аргумент, чтобы уговорить его. — И кроме того, у нас с Малфоем и так достаточно проблем для одного семестра. Если МакГонагалл узнает, что он сделал, его могут исключить. Я не хочу, чтобы это висело на моей совести, особенно после того, как он пытался мне помочь. — Да плевать мне на Малфоя, Гермиона. Все должны узнать о том, что сделал Кормак. Какой он скользкий тип. — Пожалуйста, — умоляла я, — это и без того слишком сложно. Кормак и так получил по заслугам, благодаря Драко. Поверь мне, больше он не захочет повторять что-либо подобное. Гарри бросил на меня взгляд, который ясно говорил о его несогласии. — Я не хочу, чтобы ты усугублял эту ситуацию, — добавила я, зная, что близка к тому, чтобы переубедить его. — У меня все под контролем. Гарри громко вздохнул и, стиснув зубы, ответил: — Хорошо. Но мне это не нравится. Я считаю, что тебе все-таки стоит рассказать об этом. Нельзя, чтобы ему все сошло с рук. — Я знаю, но мне нужно, чтобы ты сделал то, о чем я прошу. Пожалуйста, пообещай мне, — попросила я, заставляя его взглянуть мне в глаза. Гарри упрямо смотрел на меня, пока не вздохнул и не сдался. — Я обещаю, Гермиона. Я никому не скажу… — Даже Джинни, — перебила я его. — Я никому не скажу, даже Джинни, но ты тоже должна пообещать мне, что если он даже посмотрит на тебя как-то не так, то ты сообщишь об этом. — Обещаю, — честно ответила я, чувствуя облегчение оттого, что никто больше не узнает об этом и Драко не попадет в неприятности из-за своего решения мне помочь. Мы вместе спустились на завтрак, и каждый шаг Гарри находился рядом со мной, ведя себя, словно мой временный телохранитель. То, как он защищал меня, было очень мило. Он был как старший брат, которого у меня никогда не было. За исключением того, что старше была я. Пока мы шли в Большой зал, я ощущала, как знакомое чувство страха сковывает мою грудь. Все мое тело напряглось, когда я увидела Кормака за гриффиндорским столом. Его было тяжело не заметить. Все еще покрытый синяками и кровоподтеками от кулаков Малфоя, выглядел он не очень. «Хорошо, — с горечью подумала я, — он это заслужил». Без удивления я отметила, что он так и не посетил больничное крыло, дабы не разбираться с многочисленными вопросами мадам Помфри о происхождении этих синяков, а особенно его опухшего и побагровевшего глаза. Гарри, должно быть, почувствовал смену настроения, так как сделал шаг ко мне, обнял за плечи и, ограждая от посторонних, повел к столу и усадил как можно дальше от Кормака. Он сел рядом со мной, и я чувствовала, как напряжено все его тело. Гарри бросал на Кормака холодные убийственные взгляды, и меня очень расстраивала его злость в данный момент. Гарри всегда был спокойным и уравновешенным, явно не из тех, кто сердится без причины. — Мне стоит пойти туда и проклясть его так, что он больше никогда ни к кому не прикоснется, — прошипел он, так крепко сжав вилку в руке, что я испугалась, как бы он не разломил ее надвое. — Гарри, — произнесла я предупреждающим голосом, — ты мне обещал, не забывай. Наконец он оторвал взгляд от Кормака и посмотрел на меня. Гнев начал медленно угасать в его глазах, и он сокрушенно вздохнул. — Ладно. Когда Джинни присоединилась к нам десятью минутами позднее, атмосфера все еще была напряженной. Гарри продолжал испепелять Кормака взглядами, пока я пыталась хоть как-то поддерживать разговор, чтобы Джинни не заметила его странного поведения. Но это не сработало, потому что она нахмурила брови и бросила на меня вопросительный взгляд, который я полностью проигнорировала, вдруг найдя еду на моей тарелке очень увлекательной. Когда мы наконец встали, чтобы направиться в класс, Джинни задала вопрос, мучивший ее последние двадцать минут: — Итак, кто из вас расскажет мне, что происходит? Я почувствовала, как виноватое выражение проступает у меня на лице, а тело напрягается. Если Джинни поняла, что что-то не так, она уже не отстанет. Я знала ее. Она была словно собака с костью. Вцепившись во что-то зубами, не отпустит это просто так. Я бросила на Гарри нервный взгляд. Собирается ли он рассказать ей? — Ничего не случилось, Джинни. Просто небольшое разногласие, вот и все, — легко соврал Гарри. — По поводу? — спросила Джинни, явно недовольная таким ответом. — Ничего важного. Слушай, нам уже пора идти, иначе мы опоздаем. — Так, значит, — медленно произнесла Джинни и направилась за Гарри. Однако по ее лицу было видно, что она все еще полна сомнения и вопросов. Облегченно выдохнув, я последовала за ними. Гарри сдержал свое обещание. Пока что. Я могла только надеяться, что Джинни забудет обо всем и не станет опять расспрашивать нас. Гарри, может, и пообещал молчать, но если Джинни что-то заподозрила, то это только вопрос времени, когда она снова поднимет эту тему, и тогда я не смогу соврать. Остаток дня прошел быстро, и я с радостью отвлеклась на занятия, которые не позволяли мне зацикливаться на чем-либо другом. В особенности на определенном волшебнике-блондине. На его серых глазах с зелеными крапинками и на ощущении его дыхания на моей коже, когда его губы приблизились к моим. К моменту урока Зельеварения в конце дня я была абсолютно уверена, что сошла с ума. Либо так, либо я определенно страдала от последствий сотрясения мозга. Убедив себя в том, что все произошедшее — просто плод моего воображения и что все будет хорошо, я зашла в кабинет Зельеварения. Как только я заметила светловолосую голову, склонившуюся над столом в передней части класса, мое сердце замерло, и я споткнулась о собственную ногу, проклиная себя за неуклюжесть. Пытаясь вести себя как можно естественней, я опустилась на стул рядом с Малфоем. Но чем непринужденней я старалась казаться, тем отчетливей осознавала каждое свое движение. Я заправляла волосы за уши как минимум раз пять, прежде чем поняла, что тогда они не прикрывают мое лицо, поэтому быстро спряталась за прядью волос. Я скрещивала и выпрямляла ноги, клала руку на стол, на колени, трогала лицо или хваталась за перо. За всю свою жизнь я еще не чувствовала себя настолько некомфортно. И за это время я преуспела только в одном — не смотреть на Малфоя. Это работало, пока мы слушали профессора Хейвен и я сосредоточила все свое внимание на ней, но, когда она объявила, что мы готовы приступать к следующему этапу приготовления Оборотного зелья, мне больше негде было прятаться. Рано или поздно мне бы пришлось посмотреть на Малфоя или поговорить с ним, но сейчас я рассчитывала на позже. Мне придется продержаться только следующий час, не разговаривая. Это не должно быть так сложно, правда? Как только профессор Хейвен прекратила говорить, я соскочила со своего места и, не говоря ни слова, направилась к кладовке, чтобы взять ингредиенты, где и наткнулась на Гарри. — Так что происходит с Малфоем? — Что ты имеешь в виду? — произнесла я слишком быстро, и мой голос прозвучал неестественно. Если он и не подозревал ничего, то скоро начнет. — Я имею в виду, после прошлой ночи. — Мои глаза расширились, а дыхание перехватило. — Я о том, как он остановил Кормака. — Я с облегчением выдохнула, поняв, что он имеет в виду. — Он не собирается никому об этом рассказывать? Он ведь не доставал тебя этим, правда? — Нет, он вообще ничего не сказала, — ответила я и вдруг осознала, что Малфой вел себя на удивление тихо. — Да и я сомневаюсь, что скажет. С чего вдруг? Только навлечет на себя больше проблем, — я пробежалась глазами по полкам, взяла немного белладонны из банки и передала ее Гарри. — Полагаю, что нет, — согласился он. — Малфой, должно быть, хорошенько навалял Маклаггену, судя по состоянию его руки. — О чем ты? — нахмурилась я, передавая Гарри очередную банку. — Что не так с его рукой? — Не знаю, но она перевязана. Видимо, задал Маклаггену трепку. Никогда не думал, что буду завидовать Малфою. Хотел бы я сам это сделать. Маклагген это заслужил. — Может быть, — я закатила глаза. — Но, как ты сам сказал, Малфой сделал более чем достаточно. Вернувшись обратно к столу, я разложила ингредиенты и позволила себе взглянуть в сторону Малфоя, заметив, что его рука, как и сказал Гарри, была перевязана. На мгновение я растерялась. Когда он успел повредить руку? Я ведь залечила все раны, прежде чем ушла. Тогда осознание накрыло меня. После того как мы почти… ну, после того, что произошло, он ударил кулаком по стене. И, должно быть, довольно сильно поранил руку. Но я все же не понимаю, зачем он это сделал. Что могло настолько вывести его из себя? Единственная причина, которая пришла мне в голову, единственное логическое объяснение было в том, что он разозлился на себя, почувствовал отвращение за то, что почти поцеловал меня. Мерзкую грязнокровку. Я не понимала, почему этот факт меня задел и почему меня вдруг накрыла волна разочарования. Но разочарование быстро сменилось раздражением. Раздражением на себя за свои чувства и за то, что он заставил меня так себя чувствовать. Я работала в гневной тишине, погруженная в горькие мысли, пока не услышала глухой стук позади себя. Я обернулась и увидела, что нож Малфоя лежит на полу. Раздражение в его глазах быстро переросло в злость, когда он понял, что я это заметила. Посмотрев на его часть стола, я поняла, что он пытался нарезать корень мандрагоры и потерпел неудачу. Вопреки здравому смыслу, я подошла к нему и подняла с пола нож. — Позволь мне, — сказала я, делая движение, чтобы начать нарезать. — Сам справлюсь, — огрызнулся он, пытаясь отобрать у меня нож перевязанной рукой. — Очевидно, что нет, — прошипела я, указывая на изуродованное месиво, в которое он превратил корень мандрагоры. — Я просто пытаюсь помочь. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, — процедил он сквозь зубы. — Почему? Потому что замечательному Драко Малфою не нужна помощь от такой грязнокровки, как я? Да иди ты, Малфой. Хочешь испортить это зелье, пожалуйста, валяй. Тут я поняла, что, извергая свою сердитую речь, подошла к нему слишком близко. Подняв взгляд, я обнаружила, что Малфой навис надо мной и мы стоим практически нос к носу. Он всегда был таким высоким? Мой гнев моментально испарился, когда я встретилась с его затуманенным серыми глазами. И прежде чем смогла остановить себя, опять начала искать оттенки голубого и зеленого, которые видела прошлым вечером. Быстро поняв, что открыто пялюсь на него, я поспешно разорвала зрительный контакт, чувствуя знакомый румянец, разливающийся по щекам. Я начала отступать назад и врезалась в стул позади меня, зашипев от боли, когда лодыжка ударилась о холодный металл. Подняв глаза, обнаружила, что Малфой снова смотрит на меня, явно забавляясь моей неуклюжестью. Выражение его лица отнюдь не подняло мне настроение. — Что? — резко огрызнулась я, раздраженная его реакцией. — Ничего, — просто сказал он, скрещивая руки на груди и садясь на место. Уголки его губ приподнялись в легкой ухмылке. — Валяй. — Что? — как идиотка повторила я, на этот раз в замешательстве. — Зелье, — медленно произнес Малфой, указав на нож в моей руке. Я и забыла, что собиралась нарезать корень мандрагоры. Я перекинула волосы через плечо в попытке выглядеть невозмутимой. — О, ну да, конечно, — сказала я, поворачиваясь к нему спиной и продолжая с того места, где остановилась. Я чувствовала его взгляд, пока работала, и решимость выглядеть безразличной и сделать все идеально заставляли меня сжимать нож так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Вот, все готово, — проговорила я, наконец закончив и добавляя ингредиенты в зелье. — Спасибо, — раздался тихий голос рядом со мной. Мои брови взлетели вверх, и я повернулась, чтобы посмотреть на него. Должно быть, мне показалось. Малфой не мог просто взять и сказать «спасибо». За все семь лет, что я его знала, никогда не слышала, чтобы он произносил это слово. — Прости, что? — переспросила я растерянно. Мозг отказывался верить в то, что только что услышал. Ему придется повторить, чтобы я действительно поверила. — Ты слышала, — ответил Малфой, закатывая глаза и проводя рукой по светлым волосам. Клянусь, он чувствовал себя не в своей тарелке. Могу поспорить, он мог посчитать на пальцах одной руки людей, которых когда-либо поблагодарил. — Что ж, — я искренне улыбнулась ему в ответ, — пожалуйста. Видеть, как Малфой выходит из своей зоны комфорта, было даже мило. Подождите, нет, забудьте об этом. Это не мило. Определенно не мило. Однако он все же избегал смотреть на меня, и, как мне кажется, его щеки приобрели легкий розоватый оттенок. Мы продолжили работать в умиротворяющей тишине. В конце урока профессор Хейвен опробовала все зелья, прежде чем скрепя сердце признала, что наше с Малфоем зелье оказалось лучшим, и наградить каждого пятью очками факультету. Из-за его раненой руки мы были последними, кто привел в порядок рабочее пространство, и последними, кто оставался в кабинете. Пока я возвращала на место наш котел, Малфой уже вышел в коридор. Собрав свои вещи, я покинула класс и увидела его, стоящего с Пэнси Паркинсон, которая, наклонившись к нему, что-то шептала ему на ухо. И только я начала размышлять, стоит ли мне отступить или поспешно пройти мимо них, как Малфой вдруг напрягся от ее слов, резко выпрямив спину. Затем с мрачным лицом он склонился над ней, и мне показалось, что я услышала, как его низкий голос велел ей отвалить, но не могла быть уверена, так как Пэнси ухмыльнулась мне через его плечо и скрылась в коридоре. Подумав о том, чему, черт возьми, я только что стала свидетельницей, я поняла, что мы с Малфоем остались одни. Собрав всю свою смелость в кулак, я решила, что сейчас самое время для разговора, который откладывала. — Дра… Малфой, можно тебя на пару слов? Он обернулся ко мне, лицо не выражало ни единой эмоции. — Что? Немного волнуясь, я дважды моргнула, прежде чем продолжить: — Ну, я просто хотела опять поблагодарить тебя за то, что ты сделал. За то, что помог мне. — Я сделал это не для тебя, — усмехнулся он, его глаза полыхали гневом, который я не могла понять. — Что ж… — я с трудом сглотнула, приказывая себе не бояться. — Какой бы ни была твоя причина, я все же благодарна. — Чудно. Ты закончила? Не знаю, почему я была настолько полна решимости игнорировать его вопиющую грубость, но продолжила: — Слушай, я знаю, что мы никогда особо не ладили, но, хотя ты не хотел мне помогать, ты все же сделал это, поэтому я хочу, чтобы ты знал, что я благодарна, и если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится… — Что, черт возьми, мне может понадобиться от тебя? — перебил он, и от жестокости в его голосе я попятилась назад. — Я не знаю. Малфой смотрел на меня безразличным взглядом, но что-то промелькнуло в его глазах. Что-то, что он пытался скрыть. — И что теперь? — он расправил плечи. — Хочешь, чтобы я упал к твоим ногам, потому что великая Гермиона Грейнджер соизволила поблагодарить меня? — Нет же, я просто подумала… — Подумала о чем? Что все станет хорошо? Что мы будем друзьями? — он выплюнул последнее слово. — Конечно, нет. Просто… — Просто тебе нравится играть парнями, не так ли? Мучить их? Заставлять ползать за тобой? И все ради того, чтобы Уизли ревновал. Это жалко! — Прошу прощения?! — я отшатнулась, задетая его словами. — Давай проясним раз и навсегда, Грейнджер, — он навис надо мной. Его лицо было полно непонятного для меня гнева. — Я презираю тебя, так что не втягивай меня в это дерьмо. Хочешь заставить Уизли ревновать, валяй. Но потом не жалуйся, когда все выходит из-под твоего контроля. — Ты думаешь, что я играю? Думаешь, я хотела, чтобы это произошло со мной? Он равнодушно пожал плечами. — Мне наплевать, что с тобой случится, Грейнджер. Его слова причиняли боль. Особенно после того, как я провела ведь день, думая о нем. Но, разумеется, я не позволю ему понять, как сильно меня это задело. — Кто-нибудь уже говорил тебе, что ты самый отвратительный, мерзкий, жалкий и осуждающий кретин из когда-либо существовавших?! Моя грудь резко подымалась и опускалась от переполнявшей меня ярости. Лицо Малфоя резко потемнело, контрастируя с кривой ухмылкой, появившейся на его губах. — Кретин? Грейнджер, мне казалось, ты способна на большее. Я закрыла глаза, крепко прижав кулаки к телу. Я никогда не была жестоким человеком. Недавние события показали, что у меня взрывной характер, однако я не была склонна к насилию. Но, несмотря на это, еще никогда в жизни я не хотела ударить кого-либо так сильно, как Драко Малфоя в этот момент. — Не могу поверить, что на самом деле хотела поблагодарить тебя. Отнестись к тебе, как к нормальному человеку, — я смерила его с головы до ног взглядом, который, без сомнения, показывал все мои чувства. — О чем, черт возьми, я только думала? Я отвернулась, желая поскорее убраться из этого коридора и забыть о существовании Драко Малфоя, но он не позволил мне даже этого. Крепко схватив за руку, он развернул меня обратно к себе, и кровь резко отхлынула от моего лица, когда его внезапная агрессия вызвала воспоминания. Передо мной вдруг вспыхнуло лицо Кормака. Его дыхание на лице. Его руки по всему телу. — Отпусти меня, — в панике прошептала я, отстраняясь как можно дальше. — Пожалуйста, отпусти меня. Рука Малфоя немедленно упала, и он вытянул ее перед собой, как бы сдаваясь. Я покачала головой, снова фокусируя взгляд на нем, и увидела, что он тоже побледнел. Ярость исчезла из глаз, и если бы я не знала его так хорошо, то поклялась бы, что на ее место пришло беспокойство. — Грейнджер, я не причиню тебе вреда. Я издала язвительный смешок. Слишком поздно. Уже причинил. — Держись от меня подальше, Малфой, — смогла выдавить из себя я. — Ты, Кормак, Рон — вы все одинаковые. На этот раз, когда я развернулась, чтобы уйти, он не останавливал меня.