Шрамы

— Нет, — неуверенно повторил он. — Нет, я не думаю, что злой человек может снова стать хорошим. По-моему, злость укореняется в людях так глубоко, что становится частью личности. Они не смогут убежать от этого, даже если захотят. Оно проникает в самую глубину души. Я считаю, что, совершив некоторые вещи, люди уже не смогут стать прежними; действия, настолько жестокие и страшные, что меняют тебя, меняют образ твоего мышления. Как только зло просачивается, оно начинает отравлять тебя изнутри. Оно только распространяется и распространяется, как рак, до тех пор, пока в тебе не останется ни капли человечности или совести. Ты превращаешься в Волан-де-Морта или Беллатрису: забирать человеческие жизни для тебя становится настолько легко, что ты не чувствуешь ни малейшего угрызения совести или вины, а единственная радость, которую ты в состоянии ощутить, это когда ты причиняешь другим людям боль. Поэтому нет, — закончила я тихо, что резко контрастировало с моим пылким всплеском эмоций, — я не думаю, что такие люди могут снова стать хорошими. Я сделала глубокий вздох и решилась поднять голову, чтобы узнать реакцию Драко на мои слова. Его лицо было полностью лишено эмоций. Казалось, целую вечность он сидел молча и неподвижно, как статуя, пока все, что я могла, — это просто смотреть на него. Наконец он опустил глаза и тихим шепотом произнес: — Значит, для меня нет никакой надежды. Наклонившись вперед на своем стуле, он провел ладонью по волосам, а потом закрыл лицо руками. Он казался таким разбитым и беспомощным, что, несмотря на свои благие намерения, я чувствовала что-то большее, чем просто жалость. Сильный, уверенный в себе мужчина с глазами цвета холодной стали, который никогда не позволял себе проявления ни единой эмоции, сейчас, казалось, совершенно сломался у меня на глазах. Он выглядел как потерянный маленький мальчик, который только что узнал, что его мир рушится. Мое сердце сжалось. Все, чего я желала, — это избавить его от боли, которую сама же причинила. — Драко, извини, я не хотела… — Нет, — отрезал он, поднимая голову, и я увидела на его лице отчаяние, — не пытайся забрать свои слова обратно. Ты сделала то, о чем я тебя просил, — была честна. — Да, но ты не позволил мне закончить. Я правда верю, что кто-то злой, поистине злой, никогда не сможет вновь стать хорошим. Но я не думаю, что это касается тебя. Не думаю, что ты плохой человек. Ты не злой. — Не думаешь? — он с сомнением покосился на меня. — Нет, — искренне ответила я. В мгновение ока он резко вскочил на ноги, стул за его спиной упал и ударился о твердый каменный пол. Я в страхе подпрыгнула, как и несколько эльфов, находящихся неподалеку. Они поспешили скрыться из виду. Очевидно, эльфы были осведомлены о том, какие слухи ходят о семействе Малфоев, и они не собирались проверять эти слухи на собственном опыте. Моя попытка обнадеживающе улыбнуться не помогла: эльфы медленно отступали от Драко, но тот даже не замечал этого. Его глаза были устремлены только на меня. — Хватит мне врать! — закричал он, и последний эльф поспешно ретировался из комнаты. — Ты прекрасно знаешь, кто я такой и что я делал! Ты лучше всех должна знать, насколько я плохой! Ты сама сказала, что, совершив некоторые вещи, люди уже не смогут стать прежними. А я совершал плохие вещи. Так много ужасных вещей, которые я хотел бы оставить в прошлом. Я не знаю, как их исправить. — Драко, ты не плохой. Добро и зло не настолько однозначны, — я пыталась образумить его. — Мир не делится на черное и белое. Ты можешь быть хорошим человеком и делать глупые, плохие вещи, но до тех пор, пока ты знаешь, что это неправильно, и чувствуешь вину за содеянное, ты не станешь злым. Ты сам ранее сказал, что не хотел совершать всех этих вещей, что из-за страха ты был вынужден так поступать. — И все же я причинял людям боль. Я убийца. Это моя вина, что Дамблдор умер, и я чуть не убил Кэти Белл и Уизли, так же как и многих других. Стольких, что ты и представить себе не можешь. Воспоминания, мгновенно вспыхнувшие в памяти, заставили меня вздрогнуть. Но я пересилила злость и ненависть, которые раньше ощущала по отношению к нему из-за этих событий, хотя глубоко внутри и понимала, что это не целиком его вина и что он был лишь частичкой большего плана. Одной из многочисленных пешек Волан-де-Морта. По какой-то причине мне нужно было, чтобы он понял, что вновь может стать хорошим. Надменный Драко Малфой сломался передо мной, и я знала, что сама была тому причиной. Я боялась, что мои слова подтолкнут его к темной стороне, в былую пропасть, из которой он выбрался, и знала, что мне нужно удержать его от этого. Я должна быть той, кто покажет ему его светлую сторону, его человечность. Я должна сказать ему правду. Правду, которую прежде никто ему не говорил. — Просто успокойся и присядь. Если бы я правда верила в то, что ты воплощение зла, думаешь, я бы сейчас сидела здесь с тобой? — воскликнула я, пытаясь достучаться до него и заставить выслушать меня. Он же просто неподвижно стоял, не обращая внимания на мою просьбу сесть обратно. Но все же я видела, как на его лице одна эмоция сменяла другую; наконец он как будто успокоился, и я почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы продолжать: — Да, ситуации с Кэти и Роном произошли по твоей вине, — он вскинул на меня взгляд, пораженный моей откровенностью, — но ты не ответственен за смерть Дамблдора. Он знал, что ты собираешься сделать, и попросил Снейпа помочь тебе. Он все спланировал, договорился с профессором Снейпом, что, если ты не решишься, это сделает он. — И зачем ему это делать? — скептически спросил Драко, не осмеливаясь посмотреть мне в глаза. — Потому что он хотел защитить тебя. Несмотря на то, что ты о нем думаешь, он не был старым дураком. Дамблдор был гением. Он знал, что его ждет смерть, и поступил благородно, пытаясь уберечь тебя. Он не хотел умирать напрасно, не хотел, чтобы ты страдал. Может, тебе и было наплевать на него, но он заботился о тебе. Драко, казалось, был удивлен моими словами; на мгновение он погрузился в размышления. Но, не успев все обдумать, он отверг свои мысли, будто не в состоянии поверить, что кто-то может волноваться за него. В отчаянии покачав головой, он вновь принялся ходить по комнате. — Но я пытался убить его. Я все же виноват. — Драко, послушай же меня, — я тоже встала и оперлась руками о стол. — Ты был частью плана, но в конце не пошел на это. Ты опустил свою палочку. Ты не сделал ничего плохого. Я думаю, Дамблдор знал, что ты не решишься на это. Я думаю, именно поэтому он договорился с профессором Снейпом — он знал, что ты не плохой человек; знал, что ты не убийца. — Ты не получишь это, будучи хорошим человеком, — надрывно вскрикнул он, закатывая левый рукав. Даже через весь стол я могла различить ужасный шрам на его руке. Черный череп со змеей выделялся на фоне бледной кожи; Черная метка, от которой я не могла отвести глаз. — Ты не получишь это, не видя ужасных вещей, не совершая ужасных вещей. Ты понятия не имеешь, что я натворил. Даже представить себе не можешь. Но, конечно, я могла представить, и от одной мысли об этом мне стало плохо. От мысли о всех тех ужасных злодеяниях, частью которых был Малфой, мне захотелось выйти из этой комнаты и никогда больше не видеть его. Но стоило мне перевести взгляд с его руки на лицо, как я поняла, что выражение отвращения, запечатленное на моем лице, зеркально отражалось на его, когда он смотрел на отвратительную метку, уродовавшую его идеальную кожу. — Знаешь, на шестом курсе Гарри был так уверен, что ты стал Пожирателем смерти, — сказала я, обходя стол и медленно приближаясь к нему. — Так уверен, что ты стал одним из них. Он был буквально одержим желанием узнать о твоих планах. На самом деле, это очень раздражало. Но я не думала, что ты стал одним из них. Не знаю почему, но я считала, что ты был не способен стать Пожирателем смерти, и я говорю это в лучшем значении этого слова. Целый год мы видели, что ты был болен: ты постоянно сбегал куда-то, был напуган, и теперь мы понимаем, почему. Ты не хотел делать то, что он приказал, и страдал от этого. И именно в этом, Драко, состоит различие. Это то, что отличает тебя от остальных, — я остановилась в шаге от него. Ему потребовалось несколько попыток, чтобы посмотреть на меня, но когда наши взгляды встретились, я была рада увидеть, что часть гнева и смятения, отражающихся в этих серебристых глазах, исчезла. — Ты не хотел делать этого, и в конце ты сделал правильный выбор. Ты можешь думать, что этого недостаточно, но я так не считаю, — искренне сказала я, а затем взяла его вытянутую руку. Этим прикосновением я в равной степени удивила его и была удивлена своим стремлением сама. — Эта метка может находиться на твоей руке, но не позволяй ей определять тебя. Она не обязательно должна быть тем, чем ты являешься. Только ты можешь решить это. — Я не понимаю, почему ты пытаешься оправдать меня? — прохрипел он. — Почему вообще беспокоишься? Ты ведь ненавидишь меня. Почему тебе вообще есть до этого дело? — Поверь мне, я задаюсь тем же вопросом, — я посмотрела ему в глаза, снова выискивая те маленькие зеленые и синие пятнышки. Странное чувство скопилось у меня внизу живота и распространилось вверх, согревая все мое тело. — Просто я увидела другую твою сторону за эту пару недель. После всего сказанного мной я бы не хотела, чтобы ты думал, будто я имела в виду, что ты плохой человек. Потому что я действительно так не считаю. Какое-то время Драко размышлял над моими словами, а затем опустил рукав рубашки, скрывая свою метку, и в этот момент я поняла, что паника отступила и он вернулся. — Что ж, спасибо. После того, что я натворил, тебе не обязательно было говорить все это. — Всегда пожалуйста, — ответила я, задаваясь вопросом, что же делать дальше. Этикет вряд ли мог подсказать, как поступать в такой ситуации, поэтому я приняла единственное возможное решение — уйти. — Что ж, я полагаю, мне пора идти… — я отступила от него в сторону двери. — Нет, подожди, — Драко встал передо мной, преграждая путь. — Пожалуйста, просто останься еще ненадолго. Нам даже не принесли наши напитки. Мы все еще можем выпить что-нибудь. — Ну, это будет сложно, учитывая тот факт, что ты распугал всех эльфов на кухне, — сказала я полусмеясь, полусерьезно. Он наконец отвел взгляд от меня и осмотрелся. — Но я не хотел, я просто… и ты все еще думаешь, что я хороший человек. Оглянись вокруг, как ты вообще можешь так считать? — он вновь погружался в себя. — Ох, да садись ты уже, — не выдержала я, вытаскивая его из вновь накатившей паники. — Я провела последние десять минут, убеждая тебя в том, что ты не порождение Сатаны, и определенно не собираюсь повторять это снова. Теперь ты спросил, хочу ли я выпить чего-нибудь, и мой ответ: «Да, благодарю, я все еще жду свой горячий шоколад». Так ты собираешься присесть, или я останусь здесь одна? Драко несколько раз моргнул от удивления, а затем вновь сел напротив меня. — Извини, — пробормотал он. — Все в порядке. Я подозвала эльфа, что было непросто, так как большинство из них разбежалось, и попросила принести нам наши напитки, когда у них появится свободная минутка. — Знаешь, а ты выглядишь довольно пугающе, когда злишься, — произнес Малфой со своей фирменной ухмылкой. Он вернулся. Никогда не думала, что буду рада увидеть эту улыбку, но я почувствовала такое облегчение оттого, что все вновь пришло в норму, что сама не удержалась от улыбки. — Да, я слышала об этом, — чопорно ответила я. — Поэтому тебе лучше не злить меня больше, Малфой, — я усмехнулась, давая ему понять, что шучу. — Кто знает, что я сделаю в следующий раз. — Ну, ты уже взорвала подземелья и обеспечила половину класса фурункулами, поэтому я даже не уверен, что может переплюнуть это. — Прошу прощения, если мне не изменяет память, не только я ответственна за подрыв кабинета. — О, поверь мне, я помню, — простонал он. — Как такое забыть, если мы до сих пор отбываем самое длительное наказание в истории Хогвартса? Я все еще улыбалась, когда эльфы принесли нам две огромные дымящиеся кружки горячего шоколада. Аромат распространился в воздухе, и мой рот наполнился слюной, хотя я еще не выпила ни капли. Я держала кружку в руках, ожидая, когда она хоть немного остынет, прежде чем отпить. Малфой, не дожидаясь, принялся за напиток так, будто завтра не наступит. Я не сдержала смеха, когда он опустил свою кружку: его лицо было испачкано сливками. — Что? — спросил он, потому что я продолжала глупо хихикать. — У тебя здесь немного, эмм, — замялась я, указывая на место над своей губой. — Что? Ааа, — он вытер сливки со рта тыльной стороной руки. — Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что ты знала об этом месте, а я нет. Ты превращаешься в настоящую загадку, Грейнджер. — Что именно ты имеешь в виду? — Ну, во-первых, ты знаешь разные тайные места в замке, ты взрываешь кабинет Зельеварения, и, конечно, еще есть та тайна, касающаяся Оборотного зелья, — проговорил он почти вопросительно. Но я лишь улыбнулась самой невинной улыбкой, не собираясь выдавать правду. — Так значит, ты не собираешься рассказать мне об этом? — Нет. — Но ты действительно приготовила Оборотное зелье на втором курсе? И это как-то связано со мной? — он изогнул одну бровь. — Возможно, — уклончиво ответила я. — Однажды я все выясню, ты же понимаешь, — сказал он, внезапно посерьезнев. — О, я уверена, что так и будет. Я сделала глоток горячего шоколада, наслаждаясь теплом, разлившимся по моему телу и пробежавшим по венам. Опустив кружку, я вдруг обнаружила, что Малфой пристально за мной наблюдает. Он нерешительно протянул руку к моему лицу и мягким движением одного пальца вытер сливки с уголка моего рта. Поток тепла распространился по телу, но в этот раз причиной тому был не горячий шоколад. — Знаешь, а ты не такая, как я думал, — сказал он, серьезно глядя на меня. — Это комплимент? — я прижала ладонь к груди в наигранном удивлении, пытаясь отвлечь его от румянца, вспыхнувшего на моих щеках. — Да. Для начала, я не знал, что ты можешь быть такой бунтаркой. Мне нравится, — он вновь усмехнулся. — Ну, к твоему сведению, — ответила я, не веря, что собираюсь это сказать, — ты тоже не так уж и плох. Не такая напыщенная задница, каким был раньше. — Вот это да, ну спасибо. Не переусердствуй с комплиментами. — Я бы не хотела разжечь твое самолюбие еще больше. В ответ он лишь закатил глаза, но я видела, что он улыбается, и не сдержала ответной улыбки. Я смотрела на него, и вдруг как будто туман рассеялся, и я внезапно поняла, кто сидит напротив меня. Я будто очнулась от витания в облаках и вновь почувствовала себя неловко. — Нам, наверное, пора уходить. Они уже хотят, чтобы мы исчезли, — я указала на эльфов, которые начали опасливо возвращаться на кухню. — Им наверняка нужно готовить ужин. Мы же не хотим, чтобы из-за нас сотни студентов остались голодными. Мы и так уже разнесли класс, не хватало еще устроить полномасштабный бунт. Мы поднялись и поблагодарили эльфов, которые сразу же принялись убирать со стола. Выйдя из кухни, мы вернулись в реальный мир замка. — Спасибо, Грейнджер, это было… я бы сказал «весело», но не уверен, что некоторые моменты были забавными. Извини, что сорвался на тебе. — Все в порядке, правда, просто… — я остановилась, увидев людей, мелькнувших в конце коридора. Резким движением я толкнула парня в темную нишу за статуей. — Что ты делаешь? — потрясенно спросил Драко, глядя вниз на мои руки, которые я крепко прижала к его груди. Он поднял бровь с таким насмешливым выражением, что я была уверена: совсем скоро за этим последует его фирменная ухмылка. — Извини, — пробормотала я, опуская руки и испытывая знакомое чувство смущения. Я смотрела куда угодно, но только не на него. — Просто люди начинаются возвращаться из Хогсмида. Последняя фраза прозвучала как-то жалко. — Что ж, понимаю, — ответил он, выглядывая в коридор, по которому с многочисленными пакетами проходила группа пуффендуйцев. На его лице быстро отразилось понимание. — И ты не хочешь, чтобы нас видели вместе? — он спросил это таким тоном, что я не удержалась и заглянула в его глаза, где теперь явно читалось разочарование. — Это не так, я просто не хочу, чтобы мне пришлось объяснять. Я не думаю, что Гарри и Рон, особенно Рон, поймут. Черт, да я сама себя не понимаю. И кроме того, я уверена, что слизеринцы тоже не воспримут это очень хорошо, если увидят тебя со мной, — в свою защиту сказала я. — Мне наплевать, что они подумают, — просто произнес он, — но я тебя понял. Зачем поднимать много шума из ничего? Что ж, тогда я пойду первым, чтобы избавить тебя от возможности быть замеченной рядом со мной. Я ведь не хочу испортить твою репутацию. Не успела я сказать и слова, как он ушел, даже не обернувшись. По какой-то странной причине у меня было ощущение, что я сделала что-то не так, словно я его разочаровала. У меня не было времени задаться вопросом почему, потому что кто-то позвал меня по имени. — Гермиона, привет. Что ты здесь делаешь? — услышала я голос Гарри. Обернувшись, я увидела, что ко мне приближаются Гарри, Рон и Джинни, нагруженные пакетами из магазинов. Я бросила быстрый взгляд за спину, убеждаясь, что Малфой исчез, и с облегчением выдохнула, обнаружив только одинокую статую. — О, ничего. — В самом деле? Тогда почему у тебя такой виноватый вид? — Неправда, я просто… — Снова пробиралась на кухню. Как не стыдно, Гермиона, — поддразнил меня Гарри. — Так ведь не у всех была возможность набить пузо в «Трех метлах» и «Сладком королевстве». Итак, как погуляли? — сказала я, пытаясь скрыть свое напряжение. — Хорошо наконец выбраться из замка, а не сидеть взаперти. Без обид. — Все в порядке. — Хогсмид выглядит так же, как и раньше. Несколько магазинов все еще пустуют, и «Шапка-невидимка» еще не открылась, но зато появилась новая потрясная лавка для квиддича. — Замечательно. Как раз то, что нам нужно, — я закатила глаза. — А как прошел твой день? Случилось что-нибудь интересное? — спросила Джинни. О, я всего лишь сидела и пила горячий шоколад, вы не поверите, с вашим заклятым врагом, убедила его в том, что он не злой, согласилась быть его другом и, в принципе, хорошо провела время, болтая с ним. Хмм, не уверена, что им бы это понравилось, но было бы забавно посмотреть на их реакцию. — Нет, ничего, — соврала я. — Совершенно ничего интересного.