Шрамы

Я просыпаюсь, и мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, где я нахожусь. В больничном крыле, разумеется. В комнате царит кромешная тьма, и у меня появляется отчетливое ощущение: что-то не так. Пока мои глаза привыкают к отсутствию света, я всматриваюсь в темноту. Краем глаза улавливаю во мраке мелькнувшее движение, и, прежде чем успеваю отреагировать, огромная рука зажимает мне рот, приглушая крик, который вырывается у меня изо рта. Я принимаюсь отбиваться, пытаясь выпутаться из-под простыней, несмотря на резкую боль, пронзившую мою ногу и ребра. Ладонь нападающего соскользнула вниз, и я с силой впилась зубами в мягкую плоть. Рука сразу отдернулась. — Ай! Ты укусила меня! — услышала я потрясенный голос из темноты. Голос Драко. — Драко? Что, черт возьми, ты творишь? — сердито прошептала я. — У меня чуть сердце не остановилось! Я с облегчением откинулась на подушки, пока мое сердце билось так, словно вот-вот вырвется из груди. Взмахнув палочкой и пробормотав: «Люмос», Драко озарил комнату слабым светом, осветив свое бледное лицо. Казалось, это привидение посетило меня посреди ночи. — Извини, — произнес он, качая головой и опускаясь на стул рядом с моей кроватью. — Это было глупо. Я не хотел напугать тебя. — Что ж, у тебя не очень-то получилось, — ответила я, садясь в постели. — Хмм, — согласился он, осматривая след от укуса на своей руке, а затем встретился со мной взглядом. — Прости меня, — что-то в его тоне подсказало мне, что он извинялся не только за то, что напугал меня. — Я просто хотел тебя увидеть. — Драко на мгновение опустил глаза в пол, прежде чем тихим голосом добавить: — Они не пускали меня к тебе. Даже в тусклом свете он не смог спрятать выражение боли на своем лице. Злость, которую я ощущала минуту назад, исчезла. Мне хотелось протянуть руку и дотронуться до него, утешить. Но как бы мне ни хотелось облегчить его страдания, я должна была понять, что происходит. Кто-то напал на меня, пытался мне навредить, возможно, даже убить, и люди считали, что это сделал мой парень. Я должна была узнать правду, и Драко был единственным человеком, который мог мне ее предоставить. — Драко, что происходит? Не было необходимости уточнять: он знал, о чем я говорю. Его спина напряглась, и он тяжело сглотнул, закрывая глаза. — Я думал, ты умерла, — прошептал он. На его лице отразилась мука, а по телу прошла дрожь. Он вдруг открыл глаза и в упор посмотрел на меня. — Ты была такая бледная, повсюду была кровь… Я так испугался. Я думал, что потерял тебя. Боль и страх исказили его обычно такое спокойное лицо. Мое сердце сжалось. Я хотела сказать, что в порядке. Успокоить его, заверить, что все будет хорошо. Он был искренне встревожен произошедшим и беспокоился обо мне. Каждая клеточка моего тела была уверена: он бы никогда не навредил мне. Но у меня все еще оставались вопросы, на которые требовались ответы. Ответы, которые он пока не намеревался мне давать. — Но что случилось? Почему все думают, что ты напал на меня? Тысячи эмоций промелькнули на его лице одна за другой, исчезая так же быстро, как и появлялись, пока он обдумывал свой ответ. Меня охватило разочарование, когда Драко наконец произнес: — А как ты считаешь? Думаешь, это был я? Его серые глаза казались почти черными в больничном сумраке. Под его немигающим взглядом я поняла, что он хочет от меня услышать. Знала, что для него это было важно. И мне хотелось сказать ему это. Сказать, что я доверяю ему, что верю в его невиновность. Но я не могла. Он что-то скрывал, и мне нужно было узнать, что. — Почему ты не отдаешь профессору МакГонагалл свои воспоминания? Драко вскочил так неожиданно, что стул позади него пошатнулся. Я вздрогнула. Он повернулся ко мне спиной, отворачивая от меня лицо и проводя руками по волосам. Я напряженно выпрямилась. Почему он не говорит мне? Что такого плохо могло произойти? Если только… он действительно не напал на меня. — Потому что мои воспоминания — это не ее дело! — выкрикнул он, поворачиваясь ко мне. — То, что произошло между нами, никого не касается! — От потрясения на моем лице Драко вновь поник. Комната погрузилась в тишину. Он заговорил лишь через несколько минут. Голос вновь стал твердым, напряженным. — Значит, ты считаешь, что это сделал я? — Конечно, нет, — без промедления отвечаю я и замечаю, как черты его лица расслабляются от облегчения, но вновь застывают, когда я добавляю: — и пусть то, что произошло, никого не касается, это касается меня. Я заслуживаю знать правду, Драко, и вижу, что ты что-то скрываешь. — Да, — просто говорит он. — Но ты должна поверить, что лучше тебе этого не знать. По крайней мере, пока. — Как я могу тебе верить, если ты утаиваешь что-то от меня? Я прекрасно видела, что мое недоверие ранит его, хоть он и старался не показывать этого. Типичный Малфой. Он отвернулся, и темнота разделила нас. Я наблюдала за его широкой спиной, за напряженными мускулами. Окружающий свет делал его почти бесплотным, неземным. Он казался темным обеспокоенным ангелом. Когда Драко наконец снова повернулся ко мне, то выглядел собранным и решительным. Он собирался что-то сказать, но звук закрывающейся где-то поблизости двери, казалось, изменил его решение. — Наверное, тебе лучше уйти, — сказала я. Мне не хотелось, чтобы его поймали, и я не была уверена, хочу ли, чтобы он остался. Если он не собирается говорить мне правду, тогда нам не о чем разговаривать. В одну секунду его глаза стали жесткими, и он отстранился от меня. — Ладно. Извини, что разбудил тебя, — коротко произнес он отрывистым голосом. — Но нам нужно будет поговорить позже. Он наклонился, и на мгновение я подумала, что он собирается поцеловать меня, но на его лице промелькнула тень сомнения, и он вновь отступил. — Спи спокойно, Гермиона. Развернувшись, Драко ушел, оставив меня одну в темноте. Я начинала терять терпение. Мадам Помфри уже дважды проверила мои исцелившиеся кости и все еще издавала короткие недовольные звуки, прикасаясь пальцами к многочисленным ушибам на моем теле. Я уже выслушала ее нотации о том, что мне нужно быть осторожнее, много отдыхать, не напрягать ногу, проследить, чтобы я нигде не ударилась головой и, прежде всего, не летать на метле. Я решила даже не сообщать ей о том, что я в принципе не летаю: это бы заняло еще больше времени. С это комнатой у меня были связаны плохие воспоминания, и находиться в ней дольше положенного я не собиралась. Гарри, Рон и Джинни уже двадцать минут ждали меня под дверью больницы, и их терпение также подходило к концу. Я не могла винить их за это. Наконец мадам Помфри отпустила меня с последним наставлением: если я почувствую головокружение, тошноту или головную боль — немедленно вернуться к ней. Стоило мне выйти, или, скорее, выковылять из больничного крыла, как я сразу почувствовала себя лучше. Прохладный свежий воздух коридора показался запахом рая по сравнению с душной атмосферой больницы. Гарри и Джинни коротко обняли меня, интересуясь моим самочувствием. Я нерешительно повернулась к Рону. Я не помнила все подробности нашего последнего разговора, но понимала, что он был не самым приятным. Поэтому я испытала облегчение, когда Рон последовал примеру ребят и поднял меня. Его объятие длилось значительно дольше остальных, чрезмерно дольше. Направляясь к гостиной, Рон заметил гримасу боли на моем лице оттого, что мне приходилось наступать на больную ногу, и предложил взять его под руку, привлекая меня к себе. Раньше это движение было бы совершенно нормальным для нас, но теперь даже такое простое прикосновение казалось странным. Мы неспешно двигались по замку, и друзья оставались очень терпеливы, когда я медленно поднималась по лестнице. Учитывая наши последние разговоры с Роном, он был удивительно внимателен и заботлив. Невзирая на то, что я чувствовала себя неловко от такой физической близости, я была ему очень благодарна. Большая часть студентов все еще завтракала в Большом зале, поэтому коридоры были пусты. Те несколько человек, мимо которых мы проходили, неотрывно следили за мной взглядами. Я опустила голову и старалась не прислушиваться к перешептываниям за моей спиной: я прекрасно могла представить, о чем они говорят. Слышать это не было нужды. На площадке пятого этажа ноги начали подкашиваться от усталости: четыре пролета остались позади, но нужно было преодолеть еще два. Рон, почувствовав мое утомление, обвил рукой мою талию, заставляя меня обнять его за плечи, что было не совсем удобно, учитывая его высокий рост. Поэтому уже через минуту мне пришлось положить руку ему на пояс. Разумеется, именно в этот момент мы встретили Драко. Мы как раз подымались по очередной лестнице, на этот раз немного быстрее благодаря помощи Рона. Я удивилась, когда Рон вдруг остановился, отталкивая меня назад. Я вздрогнула, так как он задел ребра, но затем подняла голову и встретилась глазами с Драко. Одним долгим, медленным взглядом он оценивающе окинул меня и Рона, задержавшись на его руке, обвившей мою талию. Случайный наблюдатель сказал бы, что его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций — оно было каменным и пустым, но я прекрасно знала это выражение. Могла видеть напряжение вокруг его рта и глаз, то, как сильно он сжал челюсти, и опасную темноту его взгляда. Он разозлился. — Гермиона, — произнес он спокойным тоном, губы растянулись в приветливой улыбке, без намека на веселье. В его глазах читался явный вопрос: что ты делаешь и почему на тебе руки Уизли? Прежде чем я успела ответить, Рон сделал шаг вперед, заслоняя меня собой почти в защитном жесте. Одна мысль об этом была смехотворной: да, Драко был раздражен и зол, но он бы никогда не причинил мне боль. К сожалению, судя по взгляду Рона, он считал иначе. — Держись от нее подальше, — потребовал Рон. — Тебе не кажется, что это ей решать? — сказал Драко, не отводя от соперника цепких глаз. Рон резко рассмеялся. — После того, что ты с ней сделал? — Он подался вперед. — Ты больше никогда ее не увидишь. — Ты собираешься меня остановить? — лицо Драко искривила фирменная ухмылка. — Если понадобится. Рон выпрямился во весь рост, всем своим видом показывая, что готов к драке. Драко лишь окинул его взглядом снизу вверх, подняв одну бровь, так, будто его это забавляло. Как бы сильно я не хотела, чтобы они дрались, но уверенность Драко была более, чем оправдана. Я видела его в драке и знала, на что он способен. Затем он усмехнулся и сделал один ленивый шаг в нашу сторону. Даже несмотря на превосходство Рона в росте, каким-то образом Драко умудрялся взирать на него свысока. — Почему ты просто не признаешь, что проиграл? Она выбрала меня. — Разве это выглядит так, словно все в прошлом? — произнес Рон, крепче сжимая меня и притягивая к своей груди. — Я люблю Гермиону уже многие годы и ни разу не навредил ей. Ты можешь сказать то же самое? После этой фразы Драко посмотрел на меня, и на его лице промелькнуло странное выражение, будто его привычная каменная маска соскользнула. Но всего на мгновение. Через секунду он вновь возвел стену, как обычно, заглушив все свои эмоции. От его безразличия, его неспособности заступиться за меня и признаться в своих чувствах мне стало больнее, чем от сломанных ребер. В этот момент я поняла, что с меня достаточно. У меня болела нога, болели ребра, кружилась голова, а сердце было готово разбиться вдребезги. — Рон, отпусти меня, — сказала я, отстраняясь от него. — Нет, мы почти пришли. Я держу тебя, — Рон даже не думал меня отпускать. — Я сказала, отпусти меня, Рон! — настойчиво отрезала я, толкая его в грудь, пока он не разжал руки. — Ты слышал ее, — с насмешкой бросил Драко. — Дальше я справлюсь сам, — он приблизился ко мне, обхватывая рукой за талию, там, где недавно находилась рука Рона. И в этот момент Рон вдруг ринулся вперед, врезаясь прямо в грудь Драко, отбрасывая их обоих назад. В считаные секунды они превратились в клубок конечностей, катающихся по полу под звуки рычания и ударов кулаков о плоть. — Сделай что-нибудь, Гарри! — закричала я. До этого момента он просто стоял, молча наблюдая за парнями настороженным взглядом. Гарри достал и вытянул перед собой палочку, выглядя при этом так, будто был не совсем уверен, с чего начать. — Да перестаньте вы оба, пожалуйста! — взмолилась я. Я решила попробовать разнять их самостоятельно, что оказалось большой ошибкой. Мне удалось сделать всего один шаг, когда Драко отвёл назад локоть, чтобы ударить Рона, но вместо этого с силой врезал мне по ребрам. Из меня будто разом вышибли весь воздух. Боль, накрывшая меня, была невыносимой. Я опустилась на пол. Слезы застилали глаза. Глотнув воздуха, я попыталась сдержать тошноту. Чья-то рука прикоснулась к моей спине и помогла подняться. Джинни. Я прислонилась к ней, пытаясь устоять на ногах, пока мы обе наблюдали, как Гарри держит Рона и Драко порознь. — Гермиона, — сказал Драко, побледнев даже больше, чем обычно, — мне так жаль. Я не знал, что ты там. Я… Я протянула руку, удерживая его на расстоянии, когда он попытался приблизиться ко мне, и сквозь боль рваным голосом велела: — Нет. Просто уходи. Драко отшатнулся от обиды. Рон, в свою очередь, самодовольно произнес: — Мы все знаем, что именно ты напал на нее. И то, что сейчас произошло, только подтвердило это. Он повторил движение Драко, имитируя удар локтем, а затем направился ко мне. Но с меня было достаточно. Их обоих. — Это касается и тебя, Рон. Сейчас я не хочу видеть ни одного из вас. Они посмотрели друг на друга взглядами, полными ненависти, один обвиняя другого. Глубоко вдохнув, я освободилась из рук Джинни и попыталась встать ровно, выглядеть сильнее. Я посмотрела на них, надеясь, что они заметят злость в моих глазах. — Я не предмет, за который вы можете драться. И не вещь, которую можно выиграть, — я смерила Драко многозначительным взглядом, имея в виду его предыдущий комментарий. — Если бы вы хоть немного знали меня, то поняли бы, что меня не впечатлит какой-то ничтожный шовинистический спектакль. Это жалко. Я могу сама принимать за себя решения, и сейчас я выбираю быть подальше от вас. Я развернулась, используя перила и Джинни как опору, оставаясь равнодушной к выражению их лиц. На данный момент я была вне себя от бешенства, и мне было наплевать на их чувства. Если до этого мое тело не болело, то сейчас мне определенно требовались все мои силы, чтобы оставаться на ногах. — Гарри, поможешь мне дойти до гостиной, пожалуйста? Гарри сделал шаг вперед, беря на себя роль Рона и помогая мне подняться по лестнице. Я не обернулась. Когда мы добрались до Общей гостиной, я, не задерживаясь, сразу отправилась в комнату, принимая помощь Джинни в преодолении очередной порции ступенек. — Что ж, теперь я понимаю, почему ты влюбилась в Драко, Гермиона. Он просто очаровашка, — с презрением прокомментировала подруга. — Прошу, Джинни, только не сейчас. У меня не было ни малейшего желания разговаривать о Драко либо о Роне. Я и так была слишком зла и растеряна, а произошедшее на лестничной площадке лишь ухудшило мое самочувствие. Драко просил довериться ему, но как я могла это сделать? И зачем мне это делать, если он явно не доверял мне? Я видела взгляд, которым он одарил нас с Роном. Как быстро он позволил гневу взять над собой вверх. Как легко перешел к физическому насилию, подставляя меня под перекрестный огонь. Каким образом мне поверить, что этот гневный удар не предназначался мне? Джинни покинула комнату, чтобы дать мне немного отдохнуть, но я не могла уснуть. Даже не пыталась. Слишком много мыслей вертелось в моей голове. Сидя в пустом общежитии, я слушала приглушенные разговоры и смех, доносившиеся из гостиной. Я представляла Джинни, Гарри и Рона, сидящих там внизу и обсуждающих то, какой глупой я была, доверившись Драко. Какая бедная, глупая дурочка. Я уже сама начинала задумываться: а не было ли это правдой? В какой-то момент меня, видимо, одолел блаженный и спокойный сон, так как, когда я снова открыла глаза, на улице уже было темно. Я вытянула шею, выглядывая в окно, и встретилась с угасающим светом солнца. В середине зимы это означало, что сейчас около четырех часов вечера, еще относительно рано. Все тело задеревенело от длительного нахождения в кровати, поэтому я решила спуститься в гостиную. Люди могут пялиться сколько душе угодно. Мне нужно было отвлечься. Гарри и Джинни вскоре присоединились ко мне на лучших местах возле камина. Рона с ними не было, и я даже не потрудилась спросить, где он. Сейчас мне не хотелось слышать о нем: я все еще была зла. Гарри и Джинни поддерживали разговор на бессмысленные темы. Сначала я подумала, что они просто пытаются меня отвлечь, но затем, поймав их, обменивающихся короткими взглядами, я начала подозревать, что это неспроста. Мои подозрения росли с каждым человеком, который, заходя в гостиную через портретную дыру, мгновенно замолкал и бросал на меня мрачный взгляд, перешептываясь с другими за моей спиной. — Что происходит? — в конце концов спросила я, больше не в состоянии терпеть приглушенного обсуждения. Гарри бросил на Джинни вопросительный взгляд, на что она просто пожала плечами. Что бы там ни было, Гарри все же решился мне рассказать. На мгновение он запнулся, а затем наконец произнес: — Малфой с самого утра ждет тебя снаружи. — Что? — переспросила я, совершенно уверенная в том, что не расслышала. — Как это возможно? Откуда он вообще узнал, где находится вход в гостиную? — Видимо, проследил за кем-то, — Гарри безразлично повел плечами. — Он не просто так слизеринец, Гермиона. Это была простая фраза, но то, как Гарри произнес ее, сказало о многом. Драко мог быть хитрым, но также решительным и безжалостным. Гарри дал ему шанс, и он его упустил. — Чего он хочет? — спросила я, пытаясь не выдать своего любопытства. Гарри смерил меня долгим взглядом, прежде чем ответить: — Тебя. Говорит, что не уйдет, пока не увидит тебя. Я не могла перестать смотреть на дверь, зная, что Драко находится прямо за ней. Так близко. Я хотела увидеть его. И это, видимо, было написано у меня на лице, так как Гарри воскликнул: — Ради всего святого, Гермиона! Ты не можешь встретиться с ним. Ты знаешь, что он сделал. Это был один из тех редких моментов, когда Гарри выходил из себя. И, судя по молчанию Джинни, она была согласна со своим парнем. — Нет, не знаю, поэтому мне и нужно увидеться с ним. Я не думаю, что это был он, Гарри. Он бы не навредил мне. Но Гарри лишь посмотрел на меня со смесью жалости и осуждения. И все же он знал меня слишком хорошо, чтобы понять, что крики не смогут меня убедить. Логические обоснования будут куда эффективнее. — Ты не можешь увидеться с ним, Гермиона. Пока что нет, — добавил он, видя выражение моего лица. — Малфою запрещено встречаться с тобой. А если попытается, то будет исключен. Просто оставь все как есть. Я пыталась прислушаться к словам Гарри, правда пыталась. Но не смогла. Этой ночью мне не суждено было заснуть, зная, что Драко так близко. Я целый час проворочалась в постели, пытаясь выкинуть его из головы, но, стоило мне закрыть глаза, — и я видела его лицо. Мысли проносились нескончаемым потоком. Я пыталась собрать кусочки этой головоломки вместе, но мне все еще не хватало огромной части. Части, которую, по какой-то причине, Драко не хотел мне давать. Осознавая, что не успокоюсь, пока не выясню правду, я бесшумно вылезла из кровати, прихватила мантию и на цыпочках прошла через всю комнату, стараясь не разбудить остальных. Уже на полпути по лестнице я пожалела, что не додумалась надеть какую-то обувь. Каменные полы были холодные, как лед. В гостиной меня охватила нерешительность. Что, если он уже ушел? В замке было холодно ночью. Представлялось маловероятным, что он бы остался там лишь в надежде, что рано или поздно я объявлюсь. И вот она я. Решила увидеть его. Может, он сделал то же самое и все еще ждал меня. Я зашла слишком далеко и должна была узнать. Я вышла из Общей комнаты навстречу свежему порыву ледяного воздуха. Задрожав, я плотнее укуталась в свою мантию. Коридоры были едва освещены тусклым светом фонарей. Но даже в темноте я смогла рассмотреть его. Мой взгляд тотчас оказался прикован к его светлым волосам, сверкающим даже ярче в сумраке коридора. Он сидел на полу недалеко от входа в гостиную, прислонившись головой к стене и сложив руки на коленях. Нервной походкой я направилась к нему, босыми ногами едва касаясь пола. Словно услышав мои шаги, Драко поднял голову, и на его лице отразилась неуверенная улыбка. Он собрался встать, но я присела рядом с ним на пол, кутаясь в мантию, чтобы согреться. Какое-то время мы сидели в молчании, пока я не решилась задать вопрос, пусть и не тот, который так хотела: — Ты провел здесь весь день? Он коротко кивнул, выглядя почти смущенным. — Зачем? — спросила я, хотя и так знала ответ. Драко задумался. От моего внимания не укрылось то, что он еще не произнес ни слова. Но когда он открыл рот, казалось, все его мысли озвучились одновременно: — Чтобы увидеть тебя. Извиниться. Я так разозлился из-за того, что Уизли лапал тебя. То, как он к тебе прикасался… я просто вышел из себя. Я не хотел задеть тебя, не заметил, как ты подошла. Мне так жаль. Ты в порядке? Ты знаешь, что нравишься ему, да? — Угу, — призналась я, избегая его взгляда. — Но это не значит, что он нравится мне. Я уже говорила ему об этом. Но он мой друг, и я буду проводить с ним много времени. Ты должен мне доверять. — Как ты доверяешь мне? — спросил Драко. В его голосе не было обвинения, лишь разочарование и грусть. — Это другое, — со вздохом произнесла я. — Почему? — язвительно заметил он. Я недоверчиво повернула к нему голову. — Потому что кто-то пытался навредить мне, Драко. Возможно, даже убить, и ты знаешь что-то об этом, но отказываешься говорить. Драко отвернулся от меня. Я чувствовала, как растёт его раздражение. — То, что я не рассказываю тебе, ни имеет никакого отношения к нападению. Это я тебе обещаю. — Расскажи мне, что произошло той ночью, — попросила я, пытаясь сменить тему разговора. Я опустилась на колени, чтобы лучше видеть его лицо и оценить его реакцию. — Я помню, как поссорилась с Роном и выбежала из гостиной, но не помню, что произошло после. Не помню, как встретила тебя. — Вообще ничего? — спросил Драко, выжидающе посмотрев на меня. Я отрицательно покачала головой, и Драко слабо кивнул. Он ничем не показал, что я сказала что-то не так, но я почувствовала это. Как будто мой ответ разочаровал его, будто я упустила что-то важное. Когда он вновь заговорил, это было автоматически: словно он повторял то, что произносил снова и снова. — Ты влетела в меня в коридоре, расстроенная. Вы с Уизли поссорились из-за того, что ты выбрала меня, — его глаза потемнели, он смотрел невидящим взглядом в одну точку на стене перед нами. — Я сказал кое-что глупое, и ты разозлилась, а потом мы поругались, и ты убежала от меня. — Он громко сглотнул, напрягаясь всем телом. Одна рука была сжата в кулак, а вторая, лежащая на колене, слабо дрожала. — Я направлялся в Выручай-комнату, но передумал. — Драко закрыл глаза, будто само воспоминание причиняло ему боль. — А потом я услышал твой крик. Понял, что это была ты. Мой худший кошмар как будто воплотился в реальность. Я побежал и нашел тебя, лежащую у подножья лестницы. Твоя нога была вывернута под странным углом, и повсюду была кровь. Остальное как в тумане. Все произошло слишком быстро. Я заставила себя подавить его слова, не позволить себе отвлечься на болезненные воспоминания. — Но если это то, что произошло, тогда почему ты не показываешь профессору МакГонагалл свои воспоминания? Если это правда, тогда что тебя беспокоит? — Если это правда? — тихо пробормотал Драко. Он оттолкнулся от пола и отошел от меня, останавливаясь возле окна и прислоняясь к нему. Плечи бессильно опущены. — Ты не веришь мне. Да и с чего бы? Люди всегда будут верить в самое худшее во мне. Они никогда не поверят, что я изменился. Не знаю, почему я вообще думал, что способен на это. Люди всегда будут считать меня Пожирателем смерти, потому я им навсегда и останусь. Его слова напомнили мне о том, что я ранее сказала Рону: люди смогут измениться, только если ты им позволишь. Драко мог сделать очень многое, чтобы изменить их мнение, но люди всегда будут настроены видеть худшее в нем, такие люди, как Рон, и тогда его старания будут бессмысленными. Сколько раз я говорила Драко о том, что измениться возможно? Что я искренне верю в это? Что я верю в него и понимаю, через что он прошел? Он сделал все возможное, чтобы доказать мне свою честность. Решение оставалось за мной. Глубоко внутри я знала, что доверяю. Больше всего на свете мне хотелось сказать ему об этом и о том, что я знаю, что он бы никогда не причинил мне вред. Но кто-то это сделал. Теперь прозвища и мелкие заклинания остались в прошлом — кто-то использовал на мне Непростительное заклятие. Кто-то, кто действительно ненавидел меня и хотел причинить мне невыносимую боль. Я все еще видела лицо Беллатрисы, когда она произнесла заклятие, заставляя меня чувствовать себя так, будто мои кости ломаются на кусочки; будто кровь в венах закипает, обжигая изнутри и будто кожу непрерывно протыкают острыми иголками. Могла ли я на этом месте представить Драко? Его серые глаза, холодные и потемневшие от ненависти; ехидно изогнутые губы, которые так нежно меня целовали, в то время как он стоит надо мной с вытянутой палочкой и произносит эти чудовищные слова, наслаждаясь моими мучениями. Простая истина заключалась в том, что нет, не могу. Я видела отвращение в его глазах, когда он рассказывал о том, как Волдеморт заставлял его мучить другого волшебника. Я знала, что его эмоции были настоящими. Я знала, что он бы никогда не причинил мне боль. Поднявшись в пола, я подошла к Драко и обняла его сзади, прислоняясь к твердым мышцам его спины. — Мы уже говорили об этом, Драко. Ты не Пожиратель смерти. И я знаю, что ты бы никогда не сделал этого со мной. Обернувшись с серьезным лицом, он нежно приподнял мой подбородок, заставляя меня взглянуть ему в глаза. — Ты веришь мне? Почему? — Потому что доверяю. Я в упор смотрела в его теплые серые глаза, взглядом умоляя поверить в мою искренность. Затем поднялась на цыпочки и поцеловала его. По-настоящему поцеловала его, вкладывая в поцелуй всю свою веру и любовь. Я верила в него и хотела, чтобы он поверил в меня. Отстранившись, я заглянула в его лицо, и что-то в нем подсказало мне, что он понял. — Ты веришь мне, — прошептал он, и в уголках его губ заиграла улыбка. — Верю. Но, Драко, я должна узнать, что ты скрываешь от меня. Что такого плохого ты мог сказать мне? — Лучше оставить это в прошлом, Гермиона. Он отвел взгляд, но я успела заметить в нем следы вины и сожаления. — Это не вариант, Драко. Ты должен рассказать мне правду, иначе они отправят тебя в Азкабан. Ты же знаешь это, верно? У тебя осталось времени лишь до завтрашнего дня, точнее, уже до сегодняшнего вечера, — поправилась я, осознавая, который был час. — Если я расскажу им, — начал он тихо, — то боюсь, что потеряю тебя. — Ты точно потеряешь меня, если отправишься в Азкабан, — заметила я. — Просто скажи мне, Драко. Это не может быть настолько плохо, как я представляю. — Гермиона… я не могу. — Тогда я не могу сделать этого. Я не буду просто стоять, пока ты совершаешь ошибку. Ты просишь меня доверять тебе, и я доверяю, но если ты не можешь довериться мне в ответ, тогда я не вижу в этом смысла, а ты? Я развернулась, собираясь уйти прочь. — Нет, подожди, прошу, — взмолился он, хватая меня за плечи и разворачивая к себе лицом. — Нет, Драко, — отрезала я, скидывая с себя его руки и отступая назад. Сложив руки на груди, я решительно посмотрела на него. — Мне нужна правда. Что ты сказал? Я видела, как он разрывается от внутренней дилеммы. Его решимость угасала. Мы оба понимали, что слова, которые дальше слетят с его губ, будут решающими для наших отношений. Он отошел, провел руками по волосам, а затем в два быстрых шага оказался передо мной и взял меня за плечи. — Не так я хотел сделать это, как и в первый раз, но ты не оставляешь мне выбора. Я люблю тебя, Гермиона. Что бы я ни ожидала услышать от него, это явно было не это. В душе я приготовилась к оскорблению или унизительному высказыванию, поэтому вначале с трудом поверила в его признание. — Прошу прощения? — произнесла я, отталкивая его руки. — Это какая-то шутка? — Нет! — с чувством воскликнул он, сокращая расстояние между нами. — Я сказал тебе, что люблю, и ты бросила меня. Ты была расстроена, зла. Говорила, что я никогда не смогу быть с такой, как ты, с … маглорожденной. Он взял меня за руку и начал закатывать рукав моей пижамы. Когда я поняла, что он собирается сделать, то схватила его за запястье, останавливая. — Доверься мне, Гермиона, — его голос был полон ласки и нежности, во взгляде светилась такая любовь, что я поймала себя на том, что робко ослабляю хватку, пока рука безвольно не повисла вдоль тела. Отвернувшись, я сглотнула, пытаясь подавить панику, зарождающуюся внутри меня. Я закрыла глаза, когда пальцы Драко скользнули по моему левому предплечью, а большой палец нежно провел по припухшей коже шрама. Из моей груди вырвался судорожный вздох от его прикосновения, а по телу прошла дрожь от противоречивых эмоций. Я так хотела оттолкнуть его руку и скрыть надпись, но в то же время поняла, что стремлюсь быть ближе к нему, трепеща от ощущения его ласковых касаний. — Драко, прошу, прекрати, — сдавленно произнесла я сквозь сжатые зубы. — Нет. Ты обязана услышать это. Я должен был сказать тебе это еще в прошлый раз, когда увидел шрам, но ты застала меня врасплох. Я не знал, что именно она написала на тебе, не знал, что ты все еще носишь эту метку. Мне она отвратительна, Гермиона, но не по той причине, по какой она отвратительна для тебя. Мне отвратительна мысль о том, что я мог просто стоять и позволить этому произойти. Что я слышал твои крики и наблюдал за твоей болью, но ничего не сделал. Мне отвратительна мысль о том, что я связан с сумасшедшей психопаткой, которая сотворила такое с тобой. Его слова захлестнули меня, и я попыталась не пропустить их в сознание, но боль, которую я в них слышала и которую видела в глазах Драко, возвращала меня обратно. — Эта метка не определяет тебя. Это не то, кем ты являешься. И определенно не то, за кого ты себя принимаешь, — Драко наклонился ко мне, прижимаясь своим лбом к моему, руки сжались вокруг моих запястий, словно тиски. — Эта метка лишь доказывает то, какая ты смелая и самоотверженная. Никогда не стыдись этого. — Поэтому я не хотел говорить тебе правду: ты рассталась со мной, Гермиона. Бросила меня. Собиралась отнять единственную хорошую вещь в моей жизни. И когда я понял, что у меня появился еще один шанс, — он пожал плечами, выглядя застенчиво извиняющимся, — я использовал его. Я с трудом сглотнула. — Значит, ты манипулировал мной? — Нет! Разумеется, нет! — громко воскликнул он. — Я просто хотел получить шанс сделать все как следует. Рассказать тебе о своих настоящих чувствах. В первый раз я поступил глупо, так как не был готов, ты была расстроена, и стало только хуже. Я просто хотел сделать все правильно. Он посмотрел на меня щенячьими глазами, полными такой надежды, что я осознала, что безнадежно таю. — На будущее, — произнесла я, беря его за руку, и его глаза засияли от этих слов, — лгать мне — это неверный способ сделать все правильно. Если мы хотим, чтобы у нас все получилось, то должны быть честны друг с другом. Драко охотно кивнул, заключая меня в свои крепкие объятия. Я с легкостью растворилась в его руках, пока в голове не всплыла одна мысль и я не отстранилась, стукнув его по плечу. — Не могу поверить, что ты был готов отправиться в Азкабан вместо того, чтобы сказать мне правду. — Вот как много ты значишь для меня, — мягким голосом произнес он. — Что ж, это было чертовски глупо, Драко. Совершенно нелепая идея. Он дважды моргнул, пораженный моей вспышкой гнева, и могу поклясться, что его губы даже надулись от раздражения. — А я и не говорил, что моя логика была разумной. Но в тот момент я не мог мыслить здраво. — Первый делом с утра ты отправишься к профессору МакГонагалл и покажешь ей свои воспоминания. Тебе просто придется проглотить свою глупую гордость. Он неохотно кивнул головой, соглашаясь, и я почувствовала, как на место злости медленно приходит облегчение. Мы погрузились в тишину, которую Драко нарушил, только когда я вновь посмотрела ему в глаза. — И все же это правда: я люблю тебя. Я понял это уже давно, но даже если бы и нет, то осознал бы это, увидев тебя там, лежащую на полу. Тогда я понял, что не могу потерять тебя. Несомненно, я была счастлива услышать эти слова и почувствовала, как мои губы расплываются в улыбке, несмотря на напряженную работу мозга, который заставлял меня запаниковать. В последнее время мне причиняли боль слишком многие люди, поэтому моей первой реакцией был защитный инстинкт: — Драко, тебе не кажется, что еще немного рано говорить о любви? — Возможно, — небрежно признался он, пожимая плечами, — но всю мою жизнь меня учили игнорировать свои эмоции. Все было разложено по полочкам: у каждой эмоции было свое место, и я никогда не позволял им взять над собой вверх. Время от времени вырывался гнев, я не мог его остановить. Но как бы я ни старался игнорировать свои чувства к тебе, я не смог. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, как бывало всегда, когда Драко открывался и говорил мне о своих чувствах. Это было так редко и так ценно, что я с особым вниманием ловила каждое его слово, но не знала, что сказать в ответ. Я не могла понять, почему так остро отреагировала на его признание в первый раз, хотя догадывалась. Как и Драко, я была не из тех людей, которые легко делятся своими чувствами, и всегда тщательно охраняла их. В прошлом году было практически невозможно уследить за перепадами моих эмоций. Люди, которых я любила, исчезли навсегда; люди, которые, как я считала, любили меня, отвернулись от меня, а неразделенная любовь была хуже всего. Все это заставило меня думать дважды, прежде чем открывать кому-либо свое сердце. — Знаешь, та роза, которую я подарил тебе на Рождество… — произнес Драко после недлительного молчания. — Я рассказал тебе не всю правду о ней. Я откинула голову назад, чтобы взглянуть ему в глаза. — Что ты имеешь в виду? — Ну, она заколдована и останется идеальной навечно. Эта роза никогда не перестанет цвести, пока я люблю тебя. Если ты когда-нибудь будешь сомневаться в моих чувствах, она станет тебе напоминанием. Он выглядел почти смущенно, рассказывая мне правду, и с надеждой следил за моей реакцией. Слезы затуманили мои глаза, и мне пришлось смахнуть их с ресниц. — Драко, это самая прекрасная, удивительная, трогательная и романтичная вещь, которую когда-либо делали для меня. — Что ж, я люблю тебя, Гермиона, — просто произнес он и наклонился, чтобы вновь поцеловать меня. С трепетом ответив на поцелуй, я не смогла сдержать улыбки. Это был подлинный поцелуй двух людей, которые наконец-то сломали барьеры между собой. Я уже знала, что любила Драко, но больше не боялась. Конечно же, я любила его. Он был единственным человеком, с которым я снова ощущала себя живой. Он заставлял меня чувствовать себя любимой, и я любила его за это. — Я тоже люблю тебя, Драко. Мое сердце растаяло от улыбки, которую он подарил мне, и если бы я не произнесла эти слова мгновение назад, то точно сказала бы сейчас. Счастливое и невинное выражение его лица заставило меня стремиться к нему еще сильнее. Я притянула его к себе, крепко обнимая и желая больше никогда не отпускать его. Я была так занята, что до этого момента даже не осознавала, что руки, которыми Драко обнимал меня, были словно лед. — Драко, ты совсем заледенел. — Все не так уж плохо, — он пожал плечами, — спустя какое-то время ты вроде как не чувствуешь холода. Я укутала его в свою мантию, прижимаясь к его груди и наслаждаясь ощущением надежных рук на своем теле. — Ты идиот, Драко Малфой. — Только когда речь заходит о тебе.