Шрамы

Утром я постаралась незаметно выскользнуть из гостиной, хотя, по правде говоря, это было не слишком сложно: в выходные ученики стремились поспать подольше. Я проснулась задолго до рассвета. В общежитии все еще было холодно и темно, комнату освещали лишь слабые угольки в потрескивающем камине. Я неуклюже переоделась, стараясь вести себя как можно тише, что оказалось довольно непростой задачей: кости ребер и ноги все еще были чувствительными, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не всхлипнуть от боли, надевая свитер через голову. Когда я вышла из портретной дыры, Драко уже ждал меня в коридоре, как и обещал. Пока он меня не заметил, я воспользовалась случаем, чтобы понаблюдать за ним в непринужденной обстановке. Он стоял, прислонившись к стене, и поочередно заламывал руки, хрустел костяшками пальцев и в легком ритме постукивал пальцами по своей ноге. Кому-то эта картина могла показаться совершенно нормальной, но для Драко была абсолютно несвойственной. Он всегда оставался собранным и спокойным, хозяином своих эмоций. Но сейчас он нервничал, а эту черту Драко Малфой никому и никогда не показывал. Он поприветствовал меня нежным поцелуем и спросил, как я себя чувствую, прежде чем мы молча отправились к кабинету директрисы. Я почти физически ощущала гнетущую его тяжесть, поэтому крепко сжала его руку. Я убеждала себя, что это всего лишь попытка утешить и успокоить Драко, но, думаю, мне так же нужно было почувствовать силу его руки в своей, как и ему — почувствовать мою. Мы заговорили, лишь приблизившись к статуе горгульи у входа в башню. — Я полагаю, ты знаешь пароль, — произнесла я, поворачиваясь к Драко, — иначе у нас проблема. — Знаю, — ответил он. Встретив мой вопросительный взгляд, пояснил: — Услышал его, когда приходил к ней несколько дней назад. Пароль — «квиддич». Статуя горгульи начала медленно отъезжать в сторону, открывая нашему взору каменную лестницу. Я улыбнулась Драко ободряющей улыбкой и кивнула, шагнув следом за ним в проход. Он выглядел так, будто отправлялся на виселицу. Мы постучали и, услышав с той стороны двери негромкое «войдите», ступили в круглую комнату. Я в последний раз подбадривающе сжала руку Драко. Профессор МакГонагалл сидела за большим столом в центре комнаты и, увидев нас, опустила перо, которое держала в руке. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, — произнесла она, глядя на нас поверх своих очков. Профессор ничем не выдала своего неодобрения, но я заметила, как едва заметно сузились ее глаза, когда она бросила взгляд на наши крепко переплетенные пальцы. — Мистер Малфой, мне казалось, в прошлый раз я ясно выразилась, что до того момента, пока ситуация не разъяснится, вам запрещено встречаться с мисс Грейнджер. Ее голос оставался непроницаемым и спокойным, но прозвучавший в нем холодок выдавал настоящие чувства. — Профессор МакГонагалл, об этом мы и хотели с вами поговорить, — сказала я, немедленно бросаясь на защиту Драко. — Гермиона, все в порядке, — произнес Драко, отпуская мою руку и делая шаг вперед. Он сделал глубокий вдох, словно боялся передумать. — Я решил предоставить вам свои воспоминания. — Вот как? — чуть дрогнувшие брови были единственным признаком ее удивления. — И что же привело к такой перемене решения? — спросила она, бросая на нас проницательный взгляд, будто заранее зная ответ. Мы с Драко посмотрели друг на друга, и я поняла, что он подумал о том же, о чем и я: если он признает, что это я убедила его показать свои воспоминания, это будет означать, что мы с ним виделись, а из-за этого он может попасть в еще большие неприятности. — Мне нечего скрывать, — наконец ответил Драко. Одним быстрым движением МакГонагалл поднялась из-за стола и пересекла комнату. — Предоставьте мне судить об этом, мистер Малфой. Один взмах волшебной палочкой, и перед нами возник Омут памяти. — Прошу, — произнесла она, жестом указывая Драко извлечь свои воспоминания и поместить их в серебристую жидкость, содержащуюся в металлической чаше. Бросив на меня последний встревоженный взгляд, Драко приложил палочку к виску и медленно вытащил тонкие нити своих воспоминаний. Изящным и легким движением он взмахнул палочкой, помещая их в сосуд. — Не могли бы вы составить мне компанию, мистер Малфой? Профессор МакГонагалл пригласила Драко окунуться в воспоминания первым. Наклонившись, он исчез в Омуте памяти, открывая ей дорогу, и она последовала за ним через мгновение. Я оказалась совершенно одна. Мне оставалось только ждать. В кабинете повисла зловещая тишина. Мне не часто приходилось бывать здесь в прошлом: думаю, всего два или три раза за все семь лет учебы в Хогвартсе. Первый раз, когда профессор Амбридж была директором. Тогда кабинет выглядел абсолютно по-другому: весь в розовых оборках и котах. Второй, когда нас с Драко наказали. И ни в том, ни в другом случае мне не представилось возможности осмотреться вокруг. У меня было такое ощущение, что просмотр воспоминаний Драко займёт какое-то время, так что я начала бродить по кабинету, рассматривая широкий выбор книг и необычных магических предметов. Кончики моих пальцев скользили по различным вещам, начиная от книг в кожаных переплетах и заканчивая странными металлическими инструментами. Я остановилась возле маленького серебряного прибора в форме змеи, который издавал негромкое жужжание, время от времени извергая облачко черного дыма. Я уже собиралась взять его в руки, чтобы рассмотреть поближе, когда голос позади заставил меня подпрыгнуть и опрокинуть неопознанный предмет: — На вашем месте я бы это не трогал, мисс Грейнджер. Я обернулась, чувствуя, как сильно бьется мое сердце, но увидела лишь пустую комнату. Сбивчиво дыша, я бегала глазами по сторонам и уже была готова убедить себя в том, что свихнулась, когда голос снова заговорил: — Кхм, — донесся до меня вежливый кашель, — наверху, мисс Грейнджер. Я подняла голову и встретилась с улыбающимся лицом профессора Дамблдора, покоившимся внутри своей нарисованной картины на стене среди других бывших директоров Хогвартса. — Профессор, — выдохнула я, улыбаясь, прежде чем взглянуть на предмет передо мной, который я едва не сломала. — Я сожалею о вашем… — я запнулась, не совсем понимая, как назвать эту штуку. Я быстро сделала шаг вперед, пытаясь скрыть ее из виду. — Я не хотела любопытствовать. Я просто… просто… — Ничего страшного, — с улыбкой сказал он, весело глядя на меня поверх своих очков-половинок. — И, кроме того, эти предметы больше не принадлежат мне, следовательно, извиняться вам нужно не передо мной. Как говорится, любопытство не грех, но иногда оно может превратиться в опасное времяпрепровождение. Боюсь, этот определенный предмет, который вы спрятали за своей спиной, лучше оставить там, где он стоит. Я виновато отступила в сторону, не видя больше причин скрывать его. — Мне жаль, профессор. Я просто ждала. — Понимаю, — произнес он со знакомым блеском в глазах, который говорил о том, что понимал он больше, чем говорил. — Не то чтобы мне не было приятно встретиться с вами, мисс Грейнджер, но я надеялся, что больше не увижу вас в этом кабинете. В всяком случае, не при сложившихся обстоятельствах. И все же я вижу, что вы вновь оказались в довольно неприятной ситуации. — Что тут скажешь, видимо, я слишком долго общаюсь с Гарри,— сказала я, слабо улыбаясь над своей жалкой попыткой пошутить. — Хмм, — протянул он, отвечая улыбкой на мою неловкость. — Однако в этот раз, по всей видимости, проблема сама нашла вас, а не наоборот. Я коротко кивнула, соглашаясь, но улыбка быстро исчезла с моих губ, так как я бросила взгляд на Омут памяти, задаваясь вопросом, что же задерживает их так долго. Что, черт возьми, он там ей показывает? — Я жду Драко и профессора МакГонагалл, — сказала я через мгновение, чувствуя необходимость заполнить тишину, констатируя очевидное. Мои щеки залились краской, когда я осознала, что только что призналась Дамблдору, насколько близки мы были с Драко; что я встречаюсь с человеком, который сыграл значительную роль в его смерти. Дамблдор проследил за моим взглядом, и, прежде чем я смогла остановить себя, с моих губ сорвался вопрос: — Вы простили его за то, что он сделал с вами? Я вздрогнула, поняв, насколько неуместным и личным был этот вопрос. Я никогда не была в таких близких отношениях с Дамблдором, как Гарри. Они провели вместе столько времени и пережили столько всего, что, я уверена, Гарри мог легко задавать такие вопросы. Однако для меня Дамблдор всегда оставался непререкаемым авторитетом. Тем, за кем можно наблюдать, кем восхищаться и кого уважать. Но не тем, с кем можно было открыто поговорить. Однако в связи с последними событиями я чувствовала, что мне нужно знать ответ на этот вопрос. Нужно было знать, как он относился к Драко, или даже великий Альбус Дамблдор станет осуждать меня за мой выбор. — Ах да, — задумчиво произнес он, — мистер Малфой и вы. Это интересный поворот событий. Даже я не мог предвидеть этого. — Он изменился, я узнала его ближе, — сказала я, принимая защитную стойку, — он не тот человек, каким был прежде. Он бы никому не причинил вреда! — Я не обвиняю вас, мисс Грейнджер, — мягко произнес профессор Дамблдор, — я всего лишь полюбопытствовал. — Прошу прощения, профессор, — пролепетала я, краснея от стыда и ужаса оттого, что подняла голос на директора. — Последние дни были странными. У меня такое чувство, что в последнее время я только и делаю, что постоянно отстаиваю свое решение быть с Драко. — Вам не за что извиняться, мисс Грейнджер. Прощение — это признак силы, а не слабости. Только слабое сердце затаит обиду и со временем окаменеет и станет неспособным испытывать счастье. Вы нашли немного счастья, я полагаю. — Так и есть, — согласилась я, чувствуя, как уголки губ дрогнули в улыбке. — Но это сложно… Мне кажется, что я подвожу друзей, что они не понимают меня. Кажется, что из-за того, что я счастлива с Драко, окружающие люди становятся несчастны. — Мы все ответственны за свое собственное счастье, мисс Грейнджер. Вы заслуживаете быть счастливой, так же, как и мистер Малфой. Я задумалась над его словами и над тем, какой счастливой делает меня Драко, а затем поняла, что он так и не ответил на мой вопрос. — Значит, вы его простили? Я понимала, что была слишком прямолинейна, но ничего не могла с собой поделать. Для ответа ему понадобился всего один удар сердца. — Мне никогда не было за что его прощать, мисс Грейнджер. Я верил, что он примет правильное решение, и не ошибся. Наши выборы определяют наши пути. Выбери неправильный путь, и уже не сыщешь дороги назад. Мистеру Малфою предоставлялся выбор: быть мужчиной, которым, как ему казалось, он был, или стать мужчиной, которым он хотел стать. В тот день он выбрал свою судьбу. Судьбу, которая, как я полагаю, привела его к вам. — Но люди никогда не поверят, что он на самом деле изменился. Гарри и Рон никогда не увидят в нем хорошее. — Люди способны меняться. Стоит лишь одному человеку протянуть руку доверия, чтобы остальные увидели это. Я раздумывала над ответом, когда свист из Омута памяти сообщил нам о том, что Драко и профессор МакГонагалл возвращаются. — Ах, это знак, что мне придется покинуть вас. — Спасибо, профессор Дамблдор, — с искренней теплотой поблагодарила я. Я поймала себя на том, что, пусть мой мозг был переполнен бесчисленным количеством слов и мыслей, которые он уложил туда, я стала относиться к своему решению спокойнее. Я доверяла Драко и верила в него. Мне оставалось только надеяться, что то, что он показывал профессору МакГонагалл, докажет его невиновность. Дамблдор уже собирался покинуть портрет, но вновь высунул голову в раму, чтобы добавить: — Верьте, мисс Грейнджер, но будь осторожны. Война может быть окончена не для всех. С последним кивком головы, который я посчитала предупреждением, он исчез из виду. В этот момент ко мне вновь присоединились Драко и профессор МакГонагалл. Я повернулась к ним, ожидая результата судьбоносного решения, но их лица не давали ни малейшего намека, оставаясь совершенно непроницаемыми. Профессор МакГонагалл даже не потрудилась поинтересоваться, почему я стою за ее столом, а не сижу на стуле, где она меня и оставила. — Мисс Грейнджер, будьте добры, оставьте нас на минуту. Я полагаю, нам с мистером Малфоем нужно обсудить несколько вещей. Еще мгновение я ждала, надеясь, что она добавит еще что-то, даст мне какой-то знак, говорящий о том, что произошло, верит ли она Драко, но тщетно. Я развернулась, безмолвно умоляя Драко о каком-то намеке, но он лишь пожал плечами, а профессор МакГонагалл вновь указала мне на дверь. Покинув кабинет, я мгновенно запаниковала. Я не могла понять, почему они оба вели себя так странно. Если Драко показал директрисе то, о чем мне рассказывал, тогда она должна была отпустить его без всяких вопросов. Не имея понятия, что делать и куда идти, я присела на последнюю ступеньку лестницы и стала ждать решения судьбы Драко. Не представляю, как долго я ждала. Казалось, прошла целая жизнь. Солнце уже полностью встало, и я могла слышать звуки шагов по коридорам, означающие, что замок возвращается к жизни. Чем дольше я ждала, тем больше убеждалась в том, что все пошло совсем не так и в этот самый момент Драко сопровождают в Азкабан. Еще секунда, и я бы поднялась наверх, чтобы узнать, что происходит, как вдруг услышала долгожданный звук открывающейся двери. Я вздохнула с облегчением, увидев Драко, направляющегося ко мне. Я порывисто обвила его шею руками, а затем сердито оттолкнула. — Какого черта ты был там так долго? Я здесь с ума схожу. Что произошло? Ему потребовалось мгновение, чтобы ответить. Мгновение, которое показалось вечностью. Мгновение, на которое, клянусь, мое сердце перестало биться в ожидании ответа. Я изучала Драко лицо в поисках какой-то подсказки. Его от природы бледный цвет лица теперь выглядел еще бледнее, а под глазами появились тёмные круги от напряжения и переживаний. — Все в порядке, — произнес он, расслабляясь. — Я чист. — Ох, слава богу, — я выдохнула, чувствуя, как из тела уходит беспокойство. — Но что тебя так задержало? — моя рука невольно хлопнула его по плечу. — Я не знала, что и думать! — Ауч, — возмутился Драко, потирая плечо. — Нам нужно было уладить некоторые дела, — произнес он, явно не желая делиться чем-либо еще, но мой сверлящий взгляд не оставлял ему ничего другого, как вздохнуть и многострадально продолжить: — Профессору МакГонагалл пришлось вызвать людей из Министерства, мракоборцев и несколько людей из Азкабана. — Что? — воскликнула я сорвавшимся голосом. — Все нормально, Гермиона. С этим уже разобрались, — резко произнес он, желая закончить разговор. — Я не понимаю, Драко. Зачем им понадобились мракоборцы и люди из Министерства? Ведь профессор МакГонагалл видела, что ты невиновен. — Они просто возились с бумагами, — он пожал плечами. — Но… — начала я, собираясь продолжить задавать вопросы и озвучивать опасения, которые крутились у меня в голове. — Гермиона, — сказал Драко, приблизившись ко мне так, что нас разделяли лишь сантиметры, и проводя пальцами вверх по моей руке, останавливаясь на плечах. Не стоит и говорить о том, что все мои вопросы и опасения вдруг перестали казаться такими важными. — Все закончилось. Нам больше не нужно беспокоиться об этом. Наклонившись, он накрыл мои губы долгим и медленным поцелуем, а затем прижал меня к себе. Я радостно уткнулась головой в его грудь, наслаждаясь теплом его тела. Я не осознала, насколько замерзла в этом холодном коридоре, пока не почувствовала согревающее тепло рядом с собой. — И что будет дальше? — поинтересовалась я после минутного молчания. — Сон и еда, — ответил Драко, ни на секунду не задумываясь. — Как бы здорово это ни звучало, — сказала я, с улыбкой закатывая глаза, — я имела в виду немного более долгосрочные планы. Я подумала о том, что в данный момент нас впервые ничто не останавливает. Драко, судя по всему, считал так же. — Все, что мы хотим, чтобы произошло, — уверенно произнес он, делая ко мне шаг с такой решительностью в глазах, что мой живот исполнил сальто. — Больше нас ничто не останавливает, Гермиона. Никто не встанет на нашем пути. Как обычно, судьба выбрала самый неподходящий момент для демонстрации своего извращенного и жестокого чувства юмора. Мне не стоило забывать об этом, ведь с момента моего приезда в Хогвартс моя жизнь была наполнена сплошной драмой, поэтому для меня не стало такой уж неожиданностью то, что в момент, когда мы были счастливы, из-за угла вышел единственный человек, способный это счастье разрушить. Увидев нас, Рон замер на месте. Неверие, шок и замешательство отразились на его лице. Впрочем, над всем этим преобладал гнев. Лицо приобрело почти багровый оттенок, сливаясь с его рыжими волосами, а руки мгновенно сжались в кулаки. Я приготовилась к стычке, которая, я была уверена, вот-вот произойдет, поэтому сделала маленький шаг в сторону Драко и накрыла его руку своей в немой мольбе сохранять спокойствие и не реагировать. — Какого черта ты все еще путаешься с ним, Гермиона? — Рон почти захлебывался от гнева, с силой хватая меня за руку и оттаскивая от Драко. Резким движением он толкнул меня за свою спину, словно защищая от опасности. Это мог быть довольно милый жест, если бы он не забрал меня от человека, рядом с которым я чувствовала себя безопасней всего. — Рон! — закричала я раздраженно, пытаясь вырваться из его хватки. — Отпусти меня! Что ты творишь? — Я собираюсь уничтожить этого ублюдка за то, что он сделал с тобой, — произнес он, доставая из-под мантии свою палочку. — Уходи, Гермиона. Я разберусь. Рон направил палочку прямо на Драко, который даже глазом не моргнул, оставаясь совершенно равнодушным, как всегда. Счастливый, расслабленный и открытый Драко, с которым я была минуту назад, исчез. На его место пришел холодный, бесчувственный Драко Малфой, к которому привык весь остальной мир. Его лицо приняло скучающее выражение, черты напряжены. Глаза прикованы к Рону, молчаливый вызов во взгляде. Ситуация казалась такой знакомой, что меня накрыло дежавю. История повторялась: я оказывалась разочарованной в двух мужчинах, которые дрались у меня на глазах и, что важнее, была по горло сыта тем, что они вели себя так, будто меня вообще не существовало и я не имела права голоса. — Опусти свою палочку, Рон, — приказала я, обходя его и кладя руки ему на грудь, чтобы успокоить и удержать подальше от Драко. — Ты не понимаешь. Какое-то время Рон смотрел на меня, а затем поверх моей головы, на Драко. То, что он там увидел, заставило его схватить мои запястья и с отвращением оттолкнуть. — Нет, мне кажется, я все прекрасно понимаю. Ты все еще с ним. — Послушай меня, Рон. Он ничего не делал, он невиновен. Профессор МакГонагалл уже знает об этом, — добавила я, надеясь, что смогу убедить его, если он узнает, что директриса официально оправдала Драко. — Знаешь, а я ведь искал тебя. Хотел удостовериться, что ты в порядке, а ты здесь с ним. — Самообладание Рона сейчас держалось на тоненькой нити, и у меня было ощущение, что эта нить может лопнуть в любой момент. — Когда ты наконец проснешься и увидишь его истинное лицо? — Ты не слушаешь меня, Рон, — медленно сказала я, сохраняя остатки спокойствия, — Драко невиновен. Рон уставился на меня долгим взглядом, прежде чем последняя тонкая нить, сдерживающая его эмоции, разорвалась пополам. Его лицо потемнело еще сильнее, что прежде казалось невозможным, а децибелы в голосе поднялись до уровня за пределами шкалы всяких измерений. — Не будь такой гребаной идиоткой, Гермиона! Ты ведь раньше была умной. Что с тобой случилось, твою мать? Рон посмотрел на меня с такой ненавистью и презрением, что меня как будто пронзила стрела. Я отшатнулась от него, изо всех сил стараясь справиться с охватившей меня болью, но не в состоянии скрыть наполнившие глаза слезы. Впрочем, не только я потеряла контроль над своими эмоциями: Драко перешел к действиям, его маска спокойствия соскользнула, обнажая гнев, который он пытался сдержать. — Не смей с ней так разговаривать, — произнес Драко. Каждый слог сочился гневом. Он сделал шаг вперед, смотря Рону прямо в глаза. — Ты, блядь, кем себя возомнил? — ответил Рон, принимая вызов Драко. — Я знаю ее многие годы и буду разговаривать с ней так, как захочу, черт тебя подери. Излишне говорить о том, что мои слезы испарились в одно мгновение. Я открыла рот, чтобы высказать Рону все, что я о нем думаю, но меня опередили. — Нет, пока у меня есть что сказать об этом, — пригрозил Драко. — Да неужели? И что ты собираешься с этим сделать? — Рон подошел так близко, что их носы почти соприкасались. — Собираешь остановить меня? Малфой, — выплюнул Рон, толкая Драко в плечо в попытке спровоцировать. Я видела, как от Драко исходит напряжение, как он близится к пределу своей сдержанности. Видела, как заиграли желваки на его скулах, когда он крепко сжал челюсти. Но все же он продолжал непоколебимо стоять, проявляя твердость и не поддаваясь своему гневу, — полная противоположность Рону. — Ну, давай же, Малфой, что ты сделаешь? Ударишь меня? Столкнешь с лестницы? Проклянешь? — Рон вновь пихнул его, распаляя к действиям. — Прекрати, Рон! — взмолилась я, видя, как растет ярость Драко и зная, что он может взорваться и нанести ответный удар в любую секунду. — Нет, — произнес Рон, хотя я не была уверена, обращался ли он ко мне или насмехался над Драко. Его рот был изогнут в ехидной ухмылке, и мы оба понимали, что он был в шаге от того, чтобы вывести Драко из себя. — Ну, как насчет того, чтобы помучить меня? Я слышал, у тебя есть опыт по этой части. Пожиратель смерти. Или ты слишком труслив? Как я и предсказывала, Драко резко вскинул кулак, ударяя его в челюсть и откидывая назад. Разъяренный, Рон накинулся на Драко, кулаки рассекали воздух. Мне не оставалось другого выбора, кроме как отойти в сторону, чтобы меня снова не задели. Но, увидев первые капли крови, я поспешила вмешаться и использовала палочку, разъединяя их. Хоть у Рона уже начинал темнеть синяк под глазом, у Драко была разбита губа. Струйка крови непрерывно стекала по его подбородку, капая прямо на белую рубашку. Я поспешила к Драко и присела возле него на полу, проверяя, в порядке ли он, затем повернулась к Рону, игнорируя его обиженный взгляд: — Да что с тобой такое, черт возьми?! — закричала я, одаривая его брезгливым взглядом. — Со мной?! Это он меня ударил, Гермиона! — Потому что ты спровоцировал его, Рон. К тому же это у него идет кровь, а не у тебя. Он посмотрел на меня долгим взглядом. Я наблюдала, как медленно рассеивается его гнев, как меняется его лицо и как он приходит к своего рода пониманию. — Значит, вот и все? Ты правда выбираешь его? — Рон, — сказала я, подымаясь на ноги, — все не так. — Для меня так, — отрезал он, отступая от меня. — В последний раз говорю: тебе придется выбрать, Гермиона. Я или он? Он испытывал боль, и я знала, что была причиной этого. Но мне надоело получать ультиматумы, где не было правильного ответа, где я не могла получить все, что хотела. Мне оставалось только надеяться, что однажды Рон поймет меня. Что однажды он снова сможет стать моим другом. — Я не собираюсь выбирать, Рон, потому что не должна этого делать. Если бы ты был мне настоящим другом, то остался со мной. Ты бы поддерживал мои решения. Ты бы доверился моему суждению. Если ты решил уйти, то это твое решение, а не мое. — Я понял, — произнес он, качая головой, будто не веря своим глазам. Глубоко вздохнув, он шагнул ко мне и слегка наклонил вниз голову, чтобы смотреть мне прямо в глаза: — Пусть тебя он и обманул, Гермиона, но меня он никогда не сможет обмануть. Я знаю, что он сделал, и, клянусь Богом, однажды я заставлю его заплатить. Кинув на Драко последний пренебрежительный взгляд, Рон ушел, и я отпустила его. Больше я ничего не могла сделать, чтобы решить эту проблему. Он хотел, чтобы я ушла от Драко, но это было невозможно. Я тяжело выдохнула, отогнав мысли о Роне. Я сделала все, что могла. Если Рон хотел остаться моим другом, решение оставалось за ним. С меня хватит жертв, чтобы стать счастливой. Я повернулась к Драко, который уже поднялся с пола и внимательно за мной наблюдал. Вытертая кровь размазалась по подбородку. Я подошла к нему и взмахнула палочкой, залечивая его рану и вытирая остатки крови. Все это время я чувствовала на себе его тяжелый взгляд, поэтому нацепила на лицо улыбку и смахнула с глаз навернувшиеся слезы. Я нежно провела пальцем по его губе, убеждаясь, что рана полностью затянулась. — Ну вот. Гораздо лучше, — сказала я, ласково улыбнувшись. Драко поймал мое запястье, отодвигая мою ладонь от своего лица и держа ее воздухе между нами. — Может, тебе стоит прислушаться к нему. Моё сердце упало от его слов, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы сохранить голос спокойным: — Что? — Уизли. Может, тебе стоит прислушаться к нему. — Драко, что ты пытаешься мне сказать? Он отвернулся от меня, взгляд твердо прикован к стене напротив. — Я просто говорю, не спеши так быстро отказываться от своих друзей. Он заботится о тебе и раньше тебе нравился. Может, тебе стоит обдумать это. Я вырвала ладонь из рук Драко, делая шаг назад. Мой голос выдавал боль, когда я сказала: — Драко, ты же не серьезно. Я думала, ты хочешь быть со мной. Я думала… — я осеклась. С губ чуть было не сорвалось: «Я думала, ты любишь меня». — Хочу, Гермиона, конечно, хочу, — заверил он, беря меня за руку, — но отношения со мной приносят тебе боль. Ты теряешь одного из своих лучших друзей, и я просто говорю, что если ты выберешь Уизли, тебе не стоит чувствовать себя виноватой. — А теперь послушай меня, Драко Малфой. Мы не для того проходили через эти месяцы дерьма, чтобы быть вместе, чтобы сейчас ты струсил. Я доказывала тебе снова и снова, что доверяю и хочу быть лишь с тобой, но если ты хочешь все закончить, тогда уйти придется тебе, потому что я чертовски уверена, что не смогу этого сделать. — Разумеется, я хочу быть с тобой. Я… я люблю тебя. Но я не хочу причинять тебе боль. — Ты причинишь мне боль, только если уйдешь, — откровенно сказала я, прекрасно осознавая, что он бы сломал меня на кусочки, если бы вот так оборвал наши отношения. Пусть до этого момента все было сложно и безумно, но я больше не смогу жить без него. Губы Драко растянулись в искренней улыбке. Улыбке, которую я не видела уже долгое время. — Что ж, в таком случае ты застряла со мной, потому что я не собираюсь никуда уходить. Пока я буду тебе нужен, я буду рядом. — Ты всегда будешь мне нужен. Он привлек меня к себе, наклоняясь, чтобы поцеловать, но дернул слишком сильно, так что я задохнулась от резкой боли в ушибленных ребрах. — Ох, Мерлин, прости меня, Гермиона, — произнес он, отстраняясь и держа меня, словно я была хрустальная. — Я в порядке, — засмеялась я, притягивая его к себе. — Просто будь нежен. Остаток дня мы провели вдвоем. Пусть нам нечего было скрывать и Драко был чист, мы решили лишний раз не попадаться никому на глаза, чтобы не быть вовлечёнными в очередную стычку в коридоре. Пока мы обедали на кухне подальше от любопытных глаз, Драко рассказал мне обо всем, что произошло, пока я была в больничном крыле: как мракоборцы из Министерства часами допрашивали его в кабинете директрисы, как обыскивали его вещи, как запрещали ходить на занятия и есть в Большом зале. Как никто не говорил ему о том, что со мной произошло, и он сходил с ума от волнения. В какой-то момент после длительной паузы в разговоре, во время которой мы просто наслаждались компанией друг друга, Драко задал мне вопрос, явно не покидавший его мысли: — Гермиона, я понимаю, что это тяжело, но я должен спросить: ты помнишь что-нибудь еще о той ночи? Я задумалась, но ничего нового так и не пришло в голову. Я помнила, как ссорилась с Роном, на этом все. — Нет, не помню. Почему ты спрашиваешь? Мгновение он молчал, размышляя над тем, как сформулировать свой ответ. — Кто-то пытался серьезно навредить тебе, Гермиона. Немногие люди смогут правильно применить это заклинание. Для получения какого-либо эффекта тебе нужно по-настоящему захотеть причинить человеку боль. Он замолчал, оценивая мою реакцию, которая, судя по его лицу, была не самой приятной. Конечно, я понимала, что на меня напали и кто-то хотел причинить мне вред, но никогда не задумывалась над этим с такой стороны: кто-то ненавидел меня настолько, что хотел причинить мне невообразимую физическую боль. Я была так занята размышлениями о Драко и попытками понять, считаю ли я его виновным, что не осознавала: если он невиновен, тогда за этим стоит кто-то другой. — Я лишь говорю, что, кто бы это ни сделал, он все еще на свободе и тебе нужно быть осторожной. Всегда держи при себе свою палочку и постарайся не ходить по замку в одиночестве слишком часто. Я буду рядом, Гермиона, и буду защищать тебя. Больше никто не причинит тебе вреда.