Шрамы

Я бежала по коридору, и слезы застилали мои глаза, стекая по лицу. Я понимала, что мне нужно скорее спрятаться, но все вокруг было так туманно. Я не могла вспомнить, от кого убегаю, но знала, что должна убежать как можно дальше. Коридоры казались бесконечными и проносились в бессмысленной пелене. Я задыхалась от удушающих рыданий и старалась заставить себя двигаться дальше. Внезапно мои ноги подкосились, и я упала на пол. Мучительная боль сотрясла каждую часть моего тела: голову, колени и спину, пока наконец не прекратилась. На долю секунды наступил момент облегчения, но лишь пока по тускло освещенной лестнице не разнесся звук медленных и тяжелых шагов. Я подняла глаза на источник звука и почувствовала спокойствие и безопасность, увидев любимое лицо. Ко мне протянулась бледная рука. Улыбаясь, я потянулась вперед, чтобы взять ее, но моя улыбка исчезла и я испытала замешательство, когда рука отстранилась, ускользнув от меня. Я потянулась еще раз в поисках помощи, но рука снова вырвалась из моей хватки, вынуждая меня больно упасть на четвереньки. Услышав холодный, резкий смех, так непохожий на тот, к которому я привыкла, я подняла голову и встретилась с жесткими пустыми глазами. Я вопросительно покачала головой, пытаясь понять, в чем дело. Даже когда перед моим лицом появилась палочка, мой мозг все еще не мог осознать, что происходит, пока отрешенность в его взгляде не сменилась жестокостью, с которой я не встречалась уже долгое время. Именно тогда я почувствовала, как морозящий душу страх проник в мое тело. Я попыталась отползти назад, но мои конечности не слушались меня и ногу пронзила боль. Затем палочка поднялась, губы зашевелились, и меня поглотила темнота. — Гермиона! Гермиона, очнись! Резко вздохнув, я села в кровати. Все тело дрожало. Щеки были мокрые от слез, а одежда стала влажной от холодного пота. — Дыши, Гермиона, — мягко произнесла Джинни, кругами поглаживая мою спину. — Ты в безопасности, все в порядке. Просто дыши. Парвати и Лаванда сидели в своих постелях, с тревогой смотря на меня. Я закрыла глаза, пытаясь вдохнуть воздуха. Когда дыхание выровнялось и дрожь в теле прекратилась, я распахнула глаза. Джинни сидела рядом со мной, бледная от беспокойства. — Извините, — прошептала я комнате, пряча лицо в ладонях, чтобы скрыть свой стыд и слезы, который вновь навернулись на глаза. — Не извиняйся, — сказала Джинни, все еще нежно гладя меня по спине. — Все в порядке, но… Может, тебе стоит поговорить об этом с кем-то? Снова тот сон? Я молча кивнула. Опять один и тот же сон. Сон, который мучил меня пять последних ночей. Всегда один и тот же, после которого я просыпалась с пронзительными криками и болью во всем теле. С каждым разом Джинни волновалась все сильнее, а Парвати и Лаванда думали, что я все больше схожу с ума. Не могу сказать, что не была согласна с ними. Одно дело, когда тебя снятся кошмары, — люди все время видят кошмары во сне, — но у меня все было по-другому. Ко мне так и не вернулись воспоминания о той ночи. Я так и не узнала, что произошло или кто был ответственен за нападение на меня. И все же я отказывалась думать о моих кошмарах как о чем-то большем. Кошмар. На следующее утро я проснулась сонной и дезориентированной. После того как я успокоилась и пообещала Джинни, что утром пойду к мадам Помфри за зельем сна без сновидений, мы потушили свет. Другим девочкам не потребовалось много времени, чтобы снова уснуть, и вскоре комната наполнилась звуками их размеренного дыхания. Даже когда адреналин давно перестал бушевать в моих венах, я все еще не могла заснуть. После пяти ночей прерывистого сна я была измотана, но обнаружила, что всякий раз, закрывая глаза, переношусь обратно к той лестнице и вижу серые глаза Драко, смотрящие на меня сверху вниз с холодной ненавистью. Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми как можно дольше, наблюдая, как тусклый утренний свет наполняет комнату, но наконец уснула, когда птицы за окном башни начали петь, приветствуя новый день. Драко почувствовал, что что-то не так, когда после уроков мы встретились в библиотеке. После нескольких часов молчания, за исключением моих односложных ответов на его вопросы, он вновь и вновь спрашивал, что случилось. Драко предположил, что я все еще злюсь на него за тот случай с метлой (синяк сошел спустя неделю), и снова неохотно извинился в надежде, что это разговорит меня. Я продолжала настаивать на том, что все в порядке, но это только разозлило его. Я знала, потому что он прямо заявил мне об этом, в ответ на что я огрызнулась, чем разозлила его еще больше. Мы сидели в еще более неловкой тишине, чем прежде. Он — злясь на мое поведение и нежелание говорить, а я — с постоянно растущим чувством беспокойства и вины за свой повторяющийся кошмар, где мой парень нападает на меня и мучает заклинанием нестерпимой боли. Драко сдался первым: сложив свои книги и пергаменты, он заявил, что лучше будет заниматься в Большом зале, слушая бесконечное гудение глупых первокурсников, чем сидеть со мной, разбираясь с тем дерьмом (его слова), которое было у меня в голове. Я не могла винить его, ведь со мной было не так уж легко уживаться, и ещё я слишком устала, чтобы спорить. Я была настолько разбита, что на его резкое высказывание лишь закатила глаза. Я ожидала, что он уйдет, не попрощавшись, поэтому удивилась, когда перед уходом он остановился передо мной. — Стоит ли мне ожидать подобное отношение и завтра? Я в растерянности уставилась на него. — Почему? А что завтра? Драко вздернул одну бровь, посмотрев на меня так, словно я упустила что-то. — Ты забыла, какой завтра день? Я задумалась на мгновение, пытаясь вспомнить дату, когда вдруг поняла: сегодня тринадцатое февраля, значит, завтра будет… — День святого Валентина, — сказала я, вздрогнув. — Драко, извини, я совершенно забыла. Он посмотрел в мое лицо и сжал челюсти. — Мерлин, ты убийца мужской самоуверенности. Я поднялась со стула и обняла его за пояс. — Мне так жаль, — извинилась я, утыкаясь лицом в его шею. Какое-то мгновение Драко стоял, не двигаясь, — долгое мгновение, во время которого мое сердце сделало длительную паузу, — а затем я почувствовала, как его руки обнимают меня, прижимая к груди. — Если тебе правда жаль, — он отстранился от меня, и я заметила знакомый блеск в его пепельных глазах; блеск, который видела прежде много раз и от которого мгновенно растаяла, — ты сможешь загладить свою вину завтра вечером, — Драко нежно провел длинным пальцем вниз по моей шее и ключице. От моей неминуемой дрожи на его лице впервые за день появилась фирменная ухмылка. — Я распланировал нам весь день. — Сейчас неподходящий момент сказать тебе, что я не особо люблю День святого Валентина? — Только унылые и одинокие люди не любят День святого Валентина, — невозмутимо заявил он и поймал запястье моей руки, которой я ударила его по плечу, вновь притягивая меня к себе. — Но я готов изменить твое мнение. В ту ночь кошмар вернулся. Тот же, что и всегда. Падение, страх и холодные серые глаза. Я так и не пошла к мадам Помфри, как предложила Джинни. Я знала, что в таком случае она начнет задавать вопросы, на которые отвечать не хотелось. Поэтому я отодвинула свое беспокойство в сторону, намереваясь насладиться этим днем с Драко. С того момента, как мне начал сниться этот сон, я невольно держала его на расстоянии. Драко был необычайно умным волшебником с хорошей интуицией. Рано или поздно он начнет складывать кусочки мозаики. Но только если я ему позволю. Только если разрешу кошмарам встать между нами. Все девочки в комнате проснулись пораньше, но не только по причине праздника, а потому, что этот день совпал с походом в Хогсмид. Гарри приехал из Лондона, и они с Джинни собирались провести этот день вместе. Как бы я ни скучала по Гарри и ни хотела его увидеть, я не сомневалась, что у него были планы, которые точно не включали меня. Четыре девушки, сражающиеся за ванную комнату, — само по себе испытание, но четыре девушки, сражающиеся за ванную комнату в День святого Валентина, когда у них есть планы либо встретиться со своими парнями, либо заполучить себе парня, — настоящая кровавая бойня. В этот момент каждая была сама за себя. Лаванда и Парвати были так заняты спором о том, кому следует пойти первой, что Джинни воспользовалась ситуацией и опередила их. Но стоило ей выйти из ванной, чтобы взять гель для душа, как внутрь влетела Парвати, стремительно закрывая за собой дверь. Джинни разоралась как резаная, угрожая взорвать дверь, если Парвати оттуда не выйдет. А затем представилась новая проблема: как четырем девушкам сделать прически и макияж перед одним маленьким зеркалом. В ход пошли локти, и ни одна волшебница не собиралась сдаваться. В душ я попала последней. Гарри и Джинни встречались как можно раньше, чтобы провести больше времени вместе, в то время как Драко и я встречались позже, поэтому я была рада, что она ушла первой. Драко не сказал мне о своих планах на день, только лишь что я должна встретиться с ним в полдень в Большом зале. Сегодня я уделила особое внимание своему внешнему виду, выбрав красный свитер, который сползал с одного плеча, и решила оставить волосы распущенными, приложив все свои способности, чтобы красиво уложить их. В ванной я провела гораздо больше времени, чем обычно, и, вернувшись в комнату, обнаружила, что все уже ушли. Я подбежала к прикроватному столику, чтобы в последний раз брызнуться духами, когда заметила огромный букет кроваво-красных роз, лежащий на моей кровати. Среди утонченных бутонов находилась открытка с моим именем, написанная элегантным каллиграфическим почерком Драко. Улыбнувшись, я потянулась, чтобы взять открытку, и тогда все погрузилось во тьму. Я открыла глаза в тускло освещенной комнате, чувствуя себя такой отдохнувшей, какой не была уже долгое время. Расплывшись в блаженной улыбке, я поняла, что впервые за всю неделю проснулась не от криков и кошмаров, в которых меня пытаются убить. Я сладко потянулась в кровати и вздрогнула, когда что-то острое вонзилось мне в руку. Опустив глаза, я увидела двенадцать раздавленных роз, и на меня вдруг нахлынули воспоминания. Я должна была встретиться с Драко. — Черт! Я отдернула занавески и схватила будильник, стоящий на тумбочке. Полседьмого. — Черт! — снова выругалась я. Я сильно опаздывала. Драко страшно разозлится. Я побежала к двери, надеясь, что смогу застать Драко и спасти хотя бы остаток дня, как вдруг остановилась, заметив то, что не заметила прежде, потому что была слишком напряжена. Все девочки крепко спали в своих кроватях. Мое сердце упало, когда меня накрыл ужас осознания. Сейчас было не полседьмого вечера, а полседьмого утра. Утра следующего дня. Утра пятнадцатого февраля. Я проспала целый день. Я пропустила День святого Валентина. Раздавленные и изувеченные розы на моей постели были живым напоминанием, что я успешно продинамила Драко на День всех влюбленных. Желудок сжался при мысли о том, что мне придется с ним встретиться. Цветы были прекрасны. Вспомнив, что среди них была открытка, я начала искать ее в простынях, но так и не нашла. Я не могла понять, что произошло. Да, в последнее время я плохо спала из-за кошмаров, и да, я была уставшая и измотанная, но не настолько, чтобы уснуть и проспать весь день. Драко будет вне себя от злости, и будет прав. Мне придется изрядно поунижаться, чтобы добиться прощения. Остается надеяться, что он примет мои извинения. Я не сомневалась, что Драко будет сердиться, когда мы наконец увидимся. Я искала его по всему замку, но, так как было воскресенье и не было никаких уроков, я представления не имела, где он находится. Я проверила все места, которые пришли в голову: библиотеку, квиддичный стадион, кухню, Выручай-комнату, но все безрезультатно. Скорее всего, он все еще не выходил из гостиной. Я знала, что она находится в подземельях, но не знала, где именно. Но если бы я даже знала точное расположение гостиной Слизерина, этого все равно было бы недостаточно: я понятия не имела, как попасть внутрь. Я уже собиралась сдаться, когда заметила Блейза Забини, идущего мне навстречу по коридору. Несмотря на то, что мы с Драко встречались уже несколько месяцев, мы с Блейзом все еще держались в стороне друг от друга. Чувствуя отчаяние, я решила, что сейчас самое время попытаться наладить отношения между нами. Я окликнула его по имени, когда он собирался пройти мимо, и постаралась не принимать близко к сердцу враждебность в его взгляде. Мы никогда не были друзьями, но у меня никогда не было чувства, будто Блейз ненавидит меня. — Где Драко? Мне нужно поговорить с ним. — Не трудись, Грейнджер. Поверь мне, сейчас ты последний человек, которого ему хотелось бы видеть. Боль и паника нарастали во мне в равной степени. — Прошу, мне нужно увидеть его. Я хочу объяснить. Его глаза скользнули по мне, словно я была пустым местом, а его и без того мрачный взгляд помрачнел ещё больше. — Сомневаюсь, что он захочет тебя выслушать. Внутренне я сжалась от его слов и надеялась, что не показала этого внешне. Я понимала гнев Драко, но возмущение Блейза было за гранью моего понимания. — Если бы я просто смогла… — Оставь это, Грейнджер. Я предупреждал его, что это произойдет. Я открыла рот, собираясь ответить, но он уже прошел мимо и исчез за углом. Паника внутри меня увеличилась десятикратно. Я хотела, мне нужно было увидеть Драко, но другого выбора у меня не оставалось: придется ждать и надеяться, что он сможет выслушать меня. После долгой, мучительной ночи, чувствуя себя на грани из-за переживаний, я наконец увидела Драко в понедельник. Он пропустил завтрак, и я уже начала переживать, что с ним что-то произошло. Джинни пыталась успокоить меня и уверяла, что у парней, как правило, злость проходит быстро и что голое извинение — безошибочный способ заслужить прощение. Она почти убедила меня в том, что все будет хорошо, и я почувствовала себя гораздо спокойней. Несомненно, Драко поймет, что это была просто ошибка. Мы с Джинни пришли на урок Зельеварения вместе. Разойдясь, мы направились к своим местам, и я заметила, что Драко еще нет. Когда урок уже почти начался и я забеспокоилась, что он не объявится, то уловила его светлые волосы, мелькнувшие в дверях. Мое сердце сжалось, когда я увидела его: отчасти от нервов, а отчасти оттого, что он выглядел очень привлекательно с небрежно подвернутыми рукавами рубашки и ослабленным галстуком на шее. Волосы были слегка растрепаны, вероятно, потому, что он часто проводил по ним рукой. Я приветливо помахала ему, и губы начали растягиваться в улыбке, которая быстро погасла. Его глаза прошлись по комнате, избегая меня, словно меня не существовало, и я вздрогнула, как если бы он ударил меня в живот. Профессор Хейвен начала урок. Драко все время смотрел вперед, ни разу не обернувшись в мою сторону. Я знала это, потому что не сводила с него глаз. Сегодня был урок теории, и это означало, что мы лишь писали конспект. После двадцати минут, в течение которых я не могла делать ничего, кроме как смотреть на Драко, думать о Драко и беспокоиться о Драко, я решила, что не смогу дождаться конца урока, чтобы поговорить с ним. Я быстро нацарапала записку на клочке пергамента, спрашивая: «Мы можем поговорить?». Улучив момент, когда профессор Хейвен отвернулась к доске, я при помощи палочки отправила записку на стол Драко. Я наблюдала, как он взял ее и развернул одной рукой. Драко никак не отреагировал на написанное, но, закончив читать, скомкал бумагу и безразлично бросил ее на пол рядом с собой. Игнорируя жгучее чувство обиды, которое подбиралось к горлу, я предприняла еще одну попытку. Настрочив в этот раз записку подлиннее со словами: «Мне так жаль. Пожалуйста, позволь мне объяснить, что случилось. Мы можем встретиться после урока, чтобы я объяснила все и показала тебе, как сильно сожалею?», я снова послала ее Драко, но на сей раз он даже не удосужился открыть и прочитать ее, сразу бросив на пол. Смахнув слезы, я поняла, что Джинни ошибалась: заслужить прощение Драко будет не так просто, как я думала. Очередную попытку заговорить с Драко я предприняла вечером за ужином. Когда он зашел в Большой зал, его глаза снова скользнули мимо меня, хотя я была уверена, что он заметил мое присутствие. Под моим взглядом он сел рядом с Блейзом и Пэнси и принялся беззаботно разговаривать и смеяться вместе с ними, словно ему было на все наплевать. Словно он не вонзил в мое сердце нож и не погружал его туда все глубже. Решив, что пора положить этому конец, я собралась с духом и подошла к слизеринскому столу, чего никогда прежде не делала. Драко посмотрел на меня, и смех потух в его глазах. — Что? — нетерпеливо спросил он. Я бросила на Блейза мимолетный взгляд, отметив, как он едва заметно поднял бровь от тона своего друга. В сторону Пэнси я старалась не смотреть, но даже краем глаза могла разглядеть ее довольную ухмылку от того, как Драко разговаривал со мной. Почувствовав, что во мне начинает подыматься знакомое чувство раздражения, я сжала зубы и подавила желание наградить Драко недовольным взглядом. — Мы можем поговорить? — Я занят. Он незамедлительно отвернулся, продолжая свой разговор с Блейзом и Пэнси, которые тоже повернулись ко мне спинами, тотчас забыв о моем существовании. Мои челюсти сжались в неподдельной ярости, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не замахнуться и ударить Драко по лицу. Не имея никакого желания устраивать зрелище для окружающих меня слизеринцев, я втянула воздух с такой силой, что мои ноздри раздулись, а затем развернулась на каблуках и вернулась к гриффиндорскому столу, садясь рядом с Джинни. Подруга смотрела на меня с отвисшей челюстью, и воскликнула: — Не может быть! Я не верю, что это только что произошло. Как он может вот так пренебрегать тобой? Никто, и я повторяю: никто не смеет обращаться так с моей девочкой. Она начала подыматься на ноги, но я взяла ее за руку, возвращая на место. — Джинни, забудь об этом, ты сделаешь только хуже. — Он ведет себя как мудак, Гермиона. Джинни была права. Драко вел себя как мудак. Я знала, что он гордый, но даже я начинала терять терпение. Пусть он и вел себя чересчур драматично, мне нужно было сначала извиниться перед ним. А затем наорать на него за то, что он вел себя как мудак. Но мне не хотелось вести этот разговор перед всем факультетом Слизерина. — Он разозлился, и на его месте я бы чувствовала себя так же. Мне просто нужно дать ему немного времени. После того как Драко не замечал меня весь следующий день, мне надоело давать ему время. Несомненно, трех дней молчания было более чем достаточно, чтобы наказать меня за пропущенное свидание. Всему есть предел. Ему придется поговорить со мной, хочет он этого или нет. Он успешно избегал меня весь день, но после ужина мне удалось разыскать его в библиотеке. К счастью, совершенно одного. С громким звуком я отодвинула стоящий напротив него стул и села, сложив руки на груди. Он даже не поднял головы. С трудом сдерживая раздражение в голосе, я наконец нарушила тишину между нами: — Мы не собираемся обсудить это? Он оторвал взгляд от своей работы, скептически поднял одну бровь и вновь вернулся к пергаменту на столе. — Я считал, что ты уже все сказала. — И когда это у меня была возможность сказать что-либо? — я вопросительно вскинула руки. — Ты три дня со мной не разговаривал. — В своем письме, — выплюнул он в мою сторону, и я вздрогнула от яда в его голосе, — ты все ясно дала мне понять. — В каком письме? — спросила я, совершенно сбитая с толку. Единственным письмом, которое я ему посылала, была записка в классе, и в ней не было ничего, заслуживающего такой язвительности. — Я лишь сказала, что хочу поговорить. Он раздраженно вздохнул и покачал головой, но продолжал игнорировать мой взгляд. — Там было сказано гораздо больше. — Драко, о чем ты говоришь? Я не понимаю, что происходит. Почему ты так злишься на меня? То самообладание, за которое он держался, наконец покинуло его. Он швырнул перо на деревянный стол, и его яростные серые глаза встретились с моими. — Почему я так злюсь на тебя? Ты, блять, действительно настолько бестолковая или просто пытаешься быть сукой? Неестественная тишина повисла в библиотеке, и люди вокруг обернулись на нас. Я была настолько ошеломлена, что могла только моргать. Драко, напротив, после стольких дней молчания было что сказать. — Ты правда не понимаешь, почему я злюсь на свою девушку, которая последние несколько месяцев уверяла меня в том, что простила, а затем написала мне гребаное письмо, говоря, что после всего дерьма, через которое мы прошли, чтобы быть вместе, она передумала? Что в итоге она не хочет быть со мной? — Он вскочил на ноги так резко, что стул за его спиной опрокинулся. — Ты не понимаешь, что я зол из-за того, что после всех этих месяцев моя девушка внезапно бросила меня, а чтобы сделать всю эту ситуацию еще хреновей, ведь у нее не хватило смелости сказать это мне в лицо, она бросила меня через письмо и на чертов День святого Валентина. — Эм… что? — только и смогла произнести я, в замешательстве качнув головой. Я чувствовала, что не только теряю нить событий. Я понимала, что уже определенно ее потеряла. — Не шути со мной, Гермиона, клянусь, я не в настроении для этого. Мне не нравилось то, как Драко склонялся надо мной. Я поднялась со стула. — Драко, я искренне не имею понятия, о чем ты говоришь. Я не писала тебе никакого письма и определенно не расставалась с тобой. — Я знаю, что я видел, Гермиона. Какую бы гребаную игру ты ни вела, я в нее не играю. — Поверь мне, Драко, если бы я хотела порвать с тобой, я бы сделала это лично. Мы смотрели друг на друга в сердитом молчании, пока я не поняла, что за нами с интересом наблюдают многочисленные пары глаз. Схватив Драко за руку, я потащила его по проходу через Запретную секцию к пустому закоулку. Там он остановился, сознательно держа между нами дистанцию, скрестив руки и сохраняя на лице скучающую, равнодушную маску. Именно этот взгляд подтолкнул меня к крайней степени недовольства. —Драко, я не знаю, как выразиться яснее: я не писала тебе никакого письма и не расставалась с тобой. — Тогда почему ты бросила меня? Я ждал тебя, а ты не пришла. — Клянусь, я не бросала тебя. Я уже собиралась выйти к тебе, но... я не знаю, что произошло на День святого Валентина. Хотелось бы мне найти этому объяснение, но произошло что-то странное. Я бы рассказала тебе об этом, если бы ты дал мне шанс. Хотя я и видела перемену в его глазах, тень любопытства, но также видела, что он не был готов отпустить свою злость. И это рассердило меня в равной с ним степени. — Сколько раз мы обсуждали то, что я тебе доверяю? — вскипела я. — Сколько раз я говорила, что хочу быть с тобой? Не знаю, что еще мне сделать, чтобы доказать тебе это. Я пожала плечами и развела руками, а затем взъерошила свои волосы. Сделав глубокий вдох, наполняя легкие воздухом, я попыталась собраться с мыслями и выразить свое разочарование словами. — Мне кажется, все это время мы обсуждали мои проблемы с доверием, но никогда не говорили о твоих. Я видела, как его холодная маска дала трещину и глаза сузились при моих словах. Я подошла ближе, заставляя его наклонить голову, чтобы встретиться со мной взглядом. — Я скажу это еще раз, Драко: я здесь не для того, чтобы играть в игры, настоять на своей правоте или кому-то что-то доказать. Я стою здесь, перед тобой, потому что хочу. Потому что испытываю к тебе серьезные чувства. Я говорила много раз, что хочу быть с тобой, что доверяю тебе. Я не отправляла тебе этого письма, — я приготовилась произнести то, чего боялась, но что было необходимо произнести: — Поэтому теперь все зависит от тебя. Теперь тебе нужно решить, хочешь ли ты быть со мной. Тебе нужно решить, доверяешь ли ты мне. Ожидание было мучительным. Я видела, как он напряженно размышляет над моими словами. В очередной раз мы достигли переломного момента в наших отношениях. Еще одного момента в, казалось, бесконечной череде обнажающих душу ситуаций. После долгого ожидания его маска равнодушия слетела, и я увидела настоящего Драко. Моего Драко. — Разумеется, я доверяю тебе, — он придвинулся ближе, и я неохотно позволила ему притянуть меня в свои объятия. — Когда я доказывал тебе обратное? — Может, когда поверил какому-то нелепому письму вместо того, чтобы понять, что я бы никогда не поступила так с тобой? Когда вместо того, чтобы поговорить со мной об этом, ты полностью вычеркнул меня из своей жизни? Если бы ты доверял мне, ничего этого бы не случилось. — А что я должен был думать? Это был твой почерк. Не говори мне, что повела бы себя иначе. — Не знаю, как бы я себя повела, Драко, но мне хочется думать, что я, как минимум, поговорила бы с тобой, а не просто закрылась от тебя. Мои карие глаза встретились с его серыми, и мы молча боролись друг с другом взглядами. — Тебе нужно принять решение, Драко. Ты доверяешь мне? В ожидании ответа мой живот сжался. — Я доверяю тебе.