Шрамы

Я хватала ртом воздух, откинувшись спиной на кровать. Драко рухнул возле меня, прерывисто и неровно дыша. — Полагаю, это значит, что ты меня простила за то, что я вел себя как засранец. — Полный засранец, ты имеешь в виду. — Полный засранец, — согласился Драко. — Полный и абсолютный засранец. Он повернулся ко мне лицом, опираясь на локоть и смотря на меня сверху вниз. — Полный, абсолютный и редкостный засранец, который очень сильно сожалеет о том, что вел себя так инфантильно и отвратительно и обращался с тобой с меньшим уважением, чем ты заслуживаешь. — Как я могу с этим спорить? — Я перекатилась к нему и легко поцеловала, прежде чем толкнуть на спину и устроить свою голову на его груди. — Прощен, — пробормотала я, вдруг почувствовав себя такой уставшей, что не смогла подобрать слов для чего-то более связного. Драко обвил меня рукой, привлекая вплотную к себе, и начал лениво водить пальцами вверх-вниз по моей обнаженной спине. После нашего примирения он потянул меня за собой в Выручай-комнату, где успешно продемонстрировал, настолько сильно он сожалел. Я чувствовала себя умиротворенно, расслабленно и спокойно. Мое тело погружалось в сон, оставаясь равнодушным и неспособным к любым движениям, однако мозг не получил того же сигнала и работал в два раза усердней. — Что такое? — вздохнул Драко, его рука замерла на моем плече. — О чем ты? — я подняла голову и встретилась с его глазами, наблюдающими за мной сверху вниз. — Гермиона, я практически могу услышать, как крутятся у тебя в голове шестеренки. Я разочарованно вздохнула, не желая разрушать момент, но нуждаясь в том, чтобы поделиться мыслями, занимающими мою голову. — Я не знаю. Тебе не кажется, что все это странно? — Прижав простыню к груди, я села и повернулась к Драко. — Зачем кому-то заставлять тебя думать, что я рассталась с тобой? Чего они хотели добиться этим? — Наверняка кто-то решил неудачно пошутить. Какой-то жалкий одинокий ублюдок, которому больше нечем заняться. Или, — его губы растянулись в хитрой ухмылке, — может быть, какая-то девица так отчаянно влюблена в меня, что хотела убрать тебя с дороги. И я не могу судить ее за это. Он откинулся назад на подушки, заложив руки за голову и выглядя очень довольным собой. — Нет, это вряд ли, — со всей серьезностью произнесла я, не обращая внимания на всплеск раздражения в его глазах. — Это более личное. Они приложили много усилий, чтобы разлучить нас. — Гермиона, ты преувеличиваешь. Это всего лишь какое-то глупое письмо. Просто раздражает, что мы пропустили наш День святого Валентина из-за них. Но я уверен, что смогу загладить свою вину. Драко попытался притянуть меня к себе, но я воспротивилась, потому что мне в голову вдруг пришла мысль: как они узнали, что я пропущу этот день? Как узнали, что я не увижусь с с Драко и не расскажу, что это письмо — фальшивка? — Драко, ты отправлял мне розы на День святого Валентина? — Розы? — переспросил он, нахмурившись. — Нет, а что? — Потому что утром того дня я обнаружила букет роз на своей кровати. Там была открытка от тебя. Написанная твоим почерком. Я хотела прочитать ее, и следующее, что я помню, — это как просыпаюсь уже утром. Я подумала, что уснула: мне плохо спалось всю неделю. Но что, если это была не усталость? Что, если это было что-то другое? — сказала я, и все кусочки головоломки встали на свои места. — Я никогда в жизни не спала так крепко. Что, если это было Усыпляющее зелье? Мы варили его на Зельеварении. Кто-то мог легко отлить его из своего котла и обрызгать им открытку. Я хотела заглянуть в нее, но, когда проснулась, она уже пропала. Драко сел на кровати, не сводя с меня встревоженного взгляда. Простыня соскользнула ему на бедро. — Но кто мог сделать это? Для чего? — Не знаю, — призналась я. Драко выглядел скептически настроенным. — Кто-то приложил немало усилий лишь для того, чтобы разлучить нас. — Если только они не сделали большего, — сказала я, задумавшись. — Все эти слитые в «Пророк» истории о нас, информатор, который у них в замке. Что, если это один и тот же человек? — Вполне логично. Но опять же, зачем им это делать? Чего они хотят добиться? — Он задумался на секунду, а затем его лицо скривилось. — Ты ведь не думаешь, что это тот же человек, который напал на тебя? Вздрогнув от воспоминания, я погрузилась в размышления, а затем покачала головой: — Нет, не думаю. Хотя и не отвергаю такой возможности. Все это кажется слишком по-детски, глупые шалости. Обычно преступления перерастают в большее в обратной последовательности. — Но все это так или иначе связано с тобой: нападение, Круцио, дискредитация, разрыв со мной. Кто мог так сильно невзлюбить тебя? Это было не самым приятным занятием: думать над тем, кто ненавидит меня настолько, чтобы быть способным причинить такую боль. — Не знаю. Это должен быть кто-то, кто знает нас, знает нашу историю. Я задумалась, но это не помогло судить круг поиска. Среди студентов седьмого курса и тех, кто вернулся на учебу, все еще оставалось немало потенциальных подозреваемых, знавших все подробности наших отношений. — Но какой у них мотив? Кто мог так сильно хотеть разлучить нас? — Если бы здесь был Уизли, я бы сказал, что он, — предположил Драко, хмуро взглянув на меня. — Тогда это наверняка Маклагген. У кого еще есть мотив? К тому же, ничего из этого не происходило, пока он не вернулся в школу. — Возможно, — согласилась я, думая о том наказании, которое получил Кормак: отстранение от учебы, наказание до конца года, запрет на игру в квиддич, которую он обожал, плюс занесение информации о попытке нападения в его досье. Это представлялось вероятным, хотя что-то меня все же смущало. — Это не похоже на его стиль, и, кроме того, какой смысл ему заявлять о своем же преступлении в «Пророк»? Не думаю, что он бы решился привлечь к себе лишнее внимание, учитывая то, что в этом году он уже попадал в неприятности. Лицо Драко помрачнело. — За исключением того, что оно ему сошло с рук, так как все думали, что это сделал я. — Драко, — я вздохнула, протянув руку к его щеке и заставляя посмотреть на меня. — Не все, — долю секунды мы смотрели друг другу в глаза, пока темнота не отступила и его глаза не стали привычного серого цвета. — Как насчет Пэнси? Она уже заявила, что намерена тебя вернуть. Попытка разлучить нас, убрать меня с дороги. Все сходится. Драко задумчиво нахмурился. — Может быть, но на нее это не похоже. Она бы не говорила «Пророку» все эти вещи про меня, — Драко поймал мой взгляд и добавил: — я уверен. И как бы она смогла проникнуть в ваше общежитие, чтобы подложить розы? — Если только она не попросила кого-то положить их туда. В День святого Валентина люди бы даже не задумались об этом. — Но зачем гриффиндорцу помогать слизеринке? Тем более Пэнси. — Уф, ненавижу незнание, — недовольно пробурчала я. — Такое чувство, будто я что-то упускаю. У тебя еще осталась та записка? Та, которая была якобы от меня? Может, мы найдем в ней какую-то зацепку. — Эм, нет, — Драко неловко поерзал рядом со мной и отвел взгляд. — У меня ее больше нет. — У тебя ее нет? — спросила я со смесью удивления и разочарования. — Я взорвал ее на клочья, когда прочитал, — он невозмутимо пожал плечами. Я моргнула, не совсем понимая, как реагировать на эту информацию, поэтому отложила ее в сторону, концентрируя свое внимание на главном: — Ну, а что там было написано? Он бросил на меня взгляд, прежде чем опять отвернуться и заговорить. Его голос был монотонным, словно он читал слова, написанные кем-то другим. — Хрень о том, что мы не должны быть вместе. Что ты все обдумала и поняла, что ошибалась насчет меня. Что больше ты так не можешь. Что ты поняла, что я… — он осекся на мгновение, а когда продолжил, то я услышала напряжение в его голосе: — Что я, как было написано, развращенный, злобный социопат, который заслуживает того, чтобы отправиться в Азкабан, и что ты никогда не сможешь быть счастлива со мной или простить меня за мое прошлое; что мне нужно держаться от тебя подальше и убраться из твоей жизни. Я изумленно уставилась на Драко: сначала в недоумении, затем с грустью, которая перетекла в гнев. — Как ты мог подумать, что я способна написать такое? — Не знаю, я просто… мне было так больно, когда я прочитал это. Мою гордость задело не только то, что ты решила порвать со мной, но и то, что ты сделала это через письмо в День святого Валентина. — Разумеется, ты не считал, что я бы поступила с тобой так? — Мне не хотелось так думать, но это был твой почерк, а затем ты не пришла на наше свидание, и… — он дернул плечом, — наверное, это не казалось таким уж невероятным. Я спрыгнула с кровати, утаскивая за собой простыню. Я была слишком зла, чтобы сидеть. — Когда я узнаю, кто это сделал, клянусь, я сверну ему шею голыми руками, и для этого мне даже не понадобится магия. — Разгневанная Грейнджер. Мне нравится. — Ох, заткнись, Драко! Как это не сводит тебя с ума? — Потому что мы ничего не можем с этим сделать. Зачем беспокоиться о том, что мы не можем контролировать? В следующий раз мы будем лучше подготовлены, а до того момента я собираюсь показать этому человеку, кто бы он ни был, что его план не сработал. Драко остался верен своим словам во всех смыслах. Практически каждую минуту мы проводили вместе, за руку ходя по коридорам между занятиями, вместе занимаясь в библиотеке и всегда целуя друг друга при встрече и прощании, иногда слишком пылко для Джинни, которая заявила, что она была слишком юна и невинна для таких вещей. Обычно я не поддерживала публичную демонстрацию своих чувств, но, стоило признаться, я испытывала огромное удовольствие, зная, что, кто бы ни отправил эти письма, сейчас он понимал, что его план не сработал, а лишь сблизил нас еще больше. Но даже это не помогало мне стряхнуть ощущение, что за нами кто-то наблюдает и строит против нас заговор. Я не могла перестать думать о том, что они просто выжидают идеального момента, чтобы опять нанести удар. Я пристально следила за Пэнси, ожидая от нее чего-то подозрительного. Она все еще мерила меня недовольным взглядом каждый раз, как видела нас с Драко вместе, или самодовольно ухмылялась мне, когда он был с ней и другими слизеринцами. Во время еды, в коридорах и на занятиях я постоянно осматривала толпу в поисках кого-то, кто бы вел себя странно или наблюдал за нами слишком внимательно, но ничего не было. Пока я наблюдала за Пэнси и слизеринцами, Драко был занят слежкой за Маклаггеном, убежденный, что за всем этим стоит он. Как только Кормак объявлялся поблизости, Драко смотрел на него взглядом, ясно говорящим, что тому лучше держаться подальше. Ситуация обострилась в тот день, когда мы должны были встретиться с Драко в библиотеке, чтобы заняться быстрорастущим количеством домашней работы. Вечер еще только начинался, когда я подошла к библиотеке и прямо передо мной из двери вышел Кормак. С момента его возвращения в школу я видела его уже много раз, но никогда не была одна. Со мной всегда были Драко, Джинни, Гарри или даже Рон, поэтому короткие встречи с ним давались без труда. Но на этот раз я оказалась совершенно одна, а темный коридор так ярко напомнил о последнем разе, когда мы с ним были наедине, что я запаниковала. Даже не задумываясь, движимая чистой необходимостью оказаться от него подальше, я развернулась и почти побежала прочь. Мне казалось, что он смотрел на меня, наблюдал, насмехался. Я вздрогнула от отвращения, когда воспоминания о том вечере захватили меня. Кожа покрылась мурашками от мысли о его руках на моем теле, горячем дыхании на шее и от ощущения, будто я попала в ловушку. Мое поспешное отступление было прекращено, когда я увидела Драко, поднимающегося по лестнице в конце коридора. С облегчением я подбежала к нему, бросаясь в его объятия. — Эй, что случилось? — Его руки даже не успели обвиться вокруг меня, как я почувствовала, что он напрягся и отодвинул меня за свою спину. Я посмотрела через его плечо и увидела, что в коридоре появился Кормак, останавливаясь на углу. В несколько быстрых шагов Драко пересек коридор и остановился перед ним. — Возможно, я неясно выразился, когда сказал тебе держаться от нее подальше. Глаза Кормака скользнули по мне, и я заметила в них яростное обвинение. Может быть, я ошибалась: очевидно, он все еще таил на меня обиду. — На меня смотри! — приказал Драко, придвигаясь к нему так близко, что их носы практически соприкасались. Кормак незамедлительно отвел от меня взгляд. — Я знаю, что это ты напал на нее, и клянусь, если я узнаю, что ты хотя бы еще раз посмотрел на нее, то с радостью закончу то, что начал в прошлый раз. За исключением того, что на этот раз я продемонстрирую, что именно могу делать вот с этим. До этого момента Кормак с вызовом смотрел в лицо Драко, но при виде его палочки, направленной ему точно в горло, был вынужден признать, что он проиграл. В Хогвартсе не было человека, который не знал бы о прошлом Драко. О метке, отпечатанной на его руке, которая слишком хорошо говорила, на что он способен. Выражение лица Кормака изменилось, и он, на мой взгляд, разумно, отступил на шаг назад. А затем, с выражением гнева и неповиновения на лице, он не совсем разумно решил вставить прощальные слова. Слова, которые, как я заметила, он не произносил, пока не оказался на достаточном расстоянии от Драко. — Не волнуйся, — произнес он, бросая в мою сторону презрительный взгляд. — Забирай ее, мне не жалко. Драко зарычал и бросился вперед. Он замахнулся кулаком, собираясь нанести удар, но я ринулась к нему, хватая за руку. — Не надо! — воскликнула я. — Он того не стоит. Его мышцы оставались напряженными под моей ладонью даже после того, как Кормак выскочил из коридора и исчез из виду. Когда его мускулы расслабились и Драко смог снова контролировать свои эмоции, он повернулся ко мне и притянул к себе. — Что случилось? Он сделал что-то? Я покачала головой. — Нет, благодаря тебе. Я просто... я была одна, а в коридоре было темно. Я просто запаниковала. Его руки крепче сжали мое тело, и он положил свой подбородок мне на макушку. — Я обещаю тебе, Гермиона, обещаю: ничто больше не причинит тебе вреда. Когда он говорил мне такие вещи, пока я стояла в его сильных руках, как я могла не верить ему? И он не лгал: в последующие дни Драко, казалось, даже решительнее был настроен защитить меня. Он провожал меня на завтрак, на уроки, в библиотеку и никогда не позволял возвращаться вечером одной в Общую гостиную. Это было мило, и я была очень благодарна ему, но я также понимала, насколько это меня ограничивало, насколько зависимой становилась я от защиты Драко. Мне не хотелось полагаться на него, просто чтобы сходить в библиотеку. Мне хотелось чувствовать себя в безопасности в Хогвартсе, но я не могла, зная, что у кого-то была такая гнусная цель; что кто-то не только напал на меня в коридоре и попытался разрушить мои отношения, но и, возможно, побывал в моей комнате и возле моей кровати. Было тяжело спать спокойно, зная, что я не в безопасности в собственной постели. Хотя спать в принципе было тяжело. Стоило мне только уснуть, как мирный сон сменялся очередным кошмаром. Снова и снова я видела Драко, стоящего надо мной с палочкой в руках и наблюдающего за моими мучениями. На следующий день меня неизбежно терзало чувство вины по отношению к Драко. Он так сильно старался защитить меня, а мои ночи проходили в жутких снах о нем. Почти каждую ночь я лежала на кровати, не в состоянии заснуть, и прокручивала в голове ту малую долю информации, которая у нас была. Я раздражалась от того факта, что у нас не было никаких зацепок, когда вдруг осознала, что остался еще один вариант, который нужно было рассмотреть. Поэтому до начала занятий на следующее утро я в очередной раз обнаружила себя в кабинете директрисы. — Мисс Грейнджер, — поприветствовала профессор МакГонагалл, приглашая меня присесть. — Чему обязана вашим визитом? Я глубоко вздохнула, не зная, с чего начать. — Я хотела спросить кое о чем, профессор. Скорее, попросить. Она кивнула, чтобы я продолжала. — Прошло больше пяти недель с того момента, как на меня напали, но мои воспоминания так и не вернулись. В последнее время мне стали сниться кошмары о той ночи, — я замешкалась, думая над тем, как правильно выразить это словами. — Я не знаю, правдивые ли эти сны или мой разум просто заполняет пробелы. МакГонагалл продолжала молча смотреть на меня, побуждая продолжать. — Мне нужно знать, что со мной произошло. Нужно знать, кто напал на меня. Вы тогда упомянули о зелье, которое способно вернуть мои воспоминания. Директриса смотрела на меня поверх своих очков, не давая никакого намека на то, о чем думает. Она устало вздохнула и произнесла: — Мисс Грейнджер, я боюсь, воспоминания — это очень хрупкая вещь. Процесс их восстановления не гарантирует успеха, не говоря уже о том, что это крайне опасная процедура. — Я осознаю риск, профессор, и все же мне нужно знать. Человек, который использовал на мне Непростительное заклинание, все еще находится на свободе. Если что-то случится по причине того, что я не воспользовалась этой возможностью, я не смогу себя простить. — Вы в этом уверены? Я кивнула. — Да. Профессор МакГонагалл обреченно вздохнула. — Очень хорошо. Она обернулась и заговорила с одним из портретов на стене: — Найди профессора Хейвен и попроси ее немедленно зайти в мой кабинет, пожалуйста. Затем потянулась к ящику своего стола и достала круглую банку с клетчатым орнаментом. — Хотите чашку чая, мисс Грейнджер? — она открыла банку и предложила мне песочное печенье. — Печенья? — Нет, спасибо, профессор. Директриса взяла печенье, закрыла банку и положила обратно в ящик. Смахнув крошки со своих рук, она похлопала ими перед собой. Я просто смотрела, совершенно сбитая с толку тем, чему только что стала свидетелем. — Позвольте спросить, что же вызвало такую внезапную необходимость восстановить воспоминания? — Мне нужно знать, что случилось в ту ночь, профессор. Кое-что произошло, ничего серьезного, просто кто-то устраивает проделки над нами с Драко. По крайней мере, мне так казалось. Но чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется маловероятным, что у двух разных людей были бы причины навредить мне. — Я согласна с вашим предположением, мисс Грейнджер, однако вам осталось провести в Хогвартсе всего пару месяцев. Совсем скоро все это останется позади. Безусловно, риск слишком велик. — Именно. Мне осталось лишь четыре месяца в Хогвартсе, и я не хочу их провести в постоянном страхе, оглядываясь по сторонам. Я хочу насладиться этим временем. В этот момент в кабинет вошла профессор Хейвен. Ее волосы были собраны в привычный тугой высокий конский хвост. Если она и удивилась, увидев меня, то не показала этого. — Профессор МакГонагалл, — произнесла она, полностью меня игнорируя. — Профессор Хейвен, простите, что прерываю, но мне нужны ваши способности зельевара. Хейвен молча стояла с ровной спиной и лицом, не выражающим никаких эмоций. — Мисс Грейнджер требуется зелье, восстанавливающее воспоминания, и я бы попросила вас незамедлительно приступить к его приготовлению. Глаза профессора Хейвен стрельнули в мою сторону, а затем снова вернулись к директрисе. — Я настоятельно рекомендую не делать этого, директор. Рассматриваемое зелье заведомо ненадежно: в большинстве случаев его эффективность составляет всего шестьдесят процентов. Кроме того, оно крайне болезненное. Не уверена, что девочка сможет с этим справиться. Мое раздражение усилилось из-за того, что меня назвали «девочкой», особенно учитывая тот факт, что я была тут же в комнате. Я медленно втянула воздух через нос и напомнила себе, что нахожусь в присутствии директора. — Я могу сама судить, благодарю вас. Если вы не желаете или не можете сварить зелье, я сделаю это сама. Я попросила об этом лишь из вежливости. Она сжала губы, не упуская моего тонкого оскорбления. — Лишь специалист сможет сварить это зелье, мисс Грейнджер, разумеется, если только вы не желаете пострадать от необратимого повреждения мозга. Раз вы просите, директор, то, безусловно, я не могу вам отказать. Мне потребуется от шести до восьми недель, чтобы собрать ингредиенты и сварить зелье. — Два месяца?! — в ужасе воскликнула я. За это время может случится все что угодно. — Как я уже сказала, мисс Грейнджер, это наиболее сложное зелье. Я извещу вас о его готовности. А когда вы решите принять зелье, то советую прибегнуть к помощи мадам Помфри. Известны случаи, когда боль была настолько невыносима, что сводила людей с ума. От того, каким взглядом профессор Хейвен меня наградила, у меня появилось чувство, что она была бы не против такого исхода событий. — Если это все, директор, мне лучше начать подготовку. С этими словами она ушла, напоследок окинув меня своим презрительным взглядом. — Я ей не особо нравлюсь, — призналась я. — Вздор, мисс Грейнджер. Теперь, если на этом все, я советую вам вернуться на занятия. Я пропустила завтрак, что сделало мое утро бесконечным, так как мой живот продолжал до неприличия громко урчать. Когда мы наконец встретились с Драко за обедом, я уже была зверски голодной и позабавила его количеством еды, которую накладывала на свою тарелку. Затем мы направились на наш последний урок на этой неделе, которым было, к сожалению, Зельеварение. Профессор Хейвен относилась ко мне еще хуже, чем обычно. Она высоко оценила зелье Драко и полностью раскритиковала мое, хотя они были практически одинакового изумрудно-зеленого оттенка. — Не совсем, мисс Грейнджер. Возможно, для этого зелья вам еще недостает опыта. — Что это было? — спросил Драко, когда урок окончился. Я пожала плечами, сохраняя лицо бесстрастным. — Без понятия. Возможно, он понял что-то по моему голосу или лицу, потому что посмотрел на меня взглядом, который ясно говорил о том, что он мне не поверил. После того как мы вышли из кабинета, я была слишком раздражена, чтобы думать о домашней работе, и была официально настроена начать выходные. Повернувшись к Драко, я поинтересовалась: — Чем хочешь заняться? Я предполагала, что мы, как обычно, проведем время вместе, но была удивлена, когда Драко ответил: — Эм, мне нужно кое-что сделать, но встретимся позже, ладно? В Выручай-комнате, скажем, около семи. Что-то странное было в выражении его лица, что-то, чего я не могла уловить, поэтому просто пробормотала: — Конечно. Драко кивнул, развернулся и зашагал прочь по коридору. — О, и не ходи на ужин, — бросил он через плечо, прежде чем исчезнуть из виду. Мне совсем не хотелось садиться за домашнее задание, поэтому я немного пообщалась с Джинни и Полумной в Большом зале. Мы с подругой вполуха слушали, как когтевранка рассказывает о напечатанной в «Пророке» статье известного магозоолога о новых видах волшебных существ, которые были обнаружены на отдаленных Южнотихоокеанских островах. Джинни писала письмо Гарри, пытаясь назначить дату следующей встречи. Приближался еще один поход в Хогсмид, а вскоре после него пасхальные каникулы. Гарри жил на два дома: у Андромеды и на площади Гриммо, стараясь сделать последний пригодным для проживания. Не то чтобы он сам хотел там жить, но Сириус завещал этот дом ему, и пусть Гарри не собирался обосновываться там насовсем, ему казалось неправильным позволять дому стоять впустую. Я договорилась с Гарри, что на часть каникул останусь с ним, чтобы пообщаться и помочь с домом. Миссис Уизли планировала провести большой семейный ужин, и, наверное, рано или поздно мне стоит попытаться навестить родителей, хотя я и не была уверена, что они будут рады меня видеть. Сразу после пяти подали ужин, и я торопливо покинула Большой зал, чтобы не соблазниться стоящей передо мной едой. Останься я там, был бы велик шанс того, что я не выдержу и поем, а Драко ясно велел мне не ужинать. Вместо этого я направилась в башню Гриффиндора и быстро приняла душ, чтобы освежиться, пользуясь тем, что ванная комната была свободна. Когда наконец стрелка часов подобралась к семи, я направилась в сторону Выручай-комнаты. Стоя снаружи и думая над тем, что мне было необходимо, я вдруг поняла, как нам повезло, что комната всегда была в нашем распоряжении, когда нам это требовалось: в прошлом году Выручай-комната была домом для большинства студентов Гриффиндора, а также для многих с Когтеврана и Пуффендуя. Едва ли ее существование теперь оставалось тайной. Когда передо мной возникла дверь, я быстро добавила изменение к своей потребности, убеждаясь, что, пока мы будем внутри, комната останется запертой и скрытой. Я вошла в тускло освещенную комнату и уже собиралась было позвать Драко, как вдруг остановилась на месте. Мои глаза расширились от картины передо мной: всё вокруг было залито мягким светом свечей, а на столе, накрытом посередине комнаты, красовался огромный букет великолепных красных роз. Драко стоял возле стола, облаченный в черные штаны и белую рубашку, немного распахнутую сверху и с подвернутыми до локтей рукавами. Он выглядел непринужденно и расслабленно со слегка взъерошенными волосами. Мой любимый образ. — С Днем святого Валентина. Я растерянно нахмурила брови. — День святого Валентина был на прошлой неделе. — Мы его пропустили, так что я подумал, что мы могли бы попробовать снова, — просто ответил он. Я улыбнулась и подошла к столу, проводя пальцами по гладким лепесткам роз. — Кто знал, что Драко Малфой может быть милым и романтичным? — поддразнила я. — Что? Я не милый. И не романтичный. Я засмеялась над выражением ужаса на его лице. — Не волнуйся, я сохраню твой секрет. Не хотелось бы испортить твою репутацию. В один шаг он оказался возле меня и, взяв за мантию, потянул на себя. Его поцелуй был жарким, глубоким, и я мгновенно растворилась в нем. Когда мы оторвались друг от друга, он заглянул в мои глаза. — Видишь, не милый. Я с трудом сдерживала ухмылку, пытаясь выглядеть серьезно. — Все же я не уверена в этом, Драко. Придется тебе найти другой способ, чтобы переубедить меня. Он стал надвигаться на меня, словно хищный зверь, точно уверенный, что поймает свою жертву, и я попятилась назад. — Это вызов? Я пожала плечами, принимая невинное выражение. — Потому что тебе стоит знать, что Малфои всегда принимают вызов. Я не понимала, что Драко подталкивает меня к кровати, пока не уперлась ногами в матрас и не упала назад. Он опустился на матрас следом за мной, нависая сверху, и незамедлительно начал доказывать, насколько не милым он был на самом деле. Когда его губы припали к чувствительному местечку за моим ухом, я ахнула и спросила: — А как же еда? Она ведь остынет. — Еда может подождать. — Но ты так старался и… — Гермиона, — прошептал он мне на ухо. — Да? — Замолчи. Я раздраженно вздохнула, но его губы уже спустились к моей ключице, и я поняла, что мне все равно нечего сказать. Не стоит и говорить, что к тому моменту, как мы сели за стол, еда уже остыла.