Береги себя

      Нави всегда казалось, что приют это как минимум неуютно, если не сказать казённо. Даже в этом слове для неё ощущалась тоска. От понимания корней этой неприязни Нави машинально сжала в кармане кулаки. Невысокое здание — всего два этажа, вытянутое, с широким каменным крыльцом, выглядело скорее как частная школа, а не как приют для брошенных детей. Хотя, если судить по выцветшему фасаду, ремонт бы там не помешал. Из здания вышла полная миловидная женщина. Замерла на пороге, цепко наблюдая за приближающимися людьми.  — Чем обязана визиту? — улыбка несколько натянутая, но вполне благожелательная.— Я так понимаю, это вы агенты Стоун и Селлинджер?  — Добрый день, миссис Фостер. Да, я агент Стоун. Мы к вам по одному деликатному вопросу. — Стоун кивнул за напряженно застывшую Нави. — Эта девушка была некоторое время в вашем приюте. И мы хотели бы узнать, как это произошло, и остались ли какие-либо документы.  — Агенты, вы заблуждаетесь. Мы не имеем права предоставлять вам такие данные. Нужен официальный приёмный родитель, и уже с ним вы можете…  — Нет, не можем. — Роботник резко повернулся к женщине, заложив руки за спину. — Давайте так. Мы можем выступить спонсорами для вашей богадельни, а вы нам расскажете то, что нас интересует. Если нас устроит ответ — мы будем очень щедры. На лице женщины мелькнуло и пропало сомнение. Поджав губы, директор, поколебавшись, открыла двери, пропуская людей в приёмную. В здании было удивительно тихо и пусто.  — Наши воспитанники сейчас на экскурсии. Государство предоставило билеты по программе культурного досуга. — Нехотя пояснила женщина, заметив недоумение в глазах Нави. — Пройдемте в мой кабинет. Стараясь не отставать, Нави с интересом рассматривает коридор приюта — широкий, светлый, с большими окнами. Но неуютный. Безликий. Приостановившись, девушка оперлась на подоконник, рассматривая деревья за оградой.  — Извините. — Голос прозвучал слишком громко, эхом раскатился от стен, и Нави мысленно чертыхается. — У вас парк за оградой?  — Да. Один из старейших, и уже давно одичалых. — Директор улыбается и делает приглашающий жест в сторону своего кабинета. — Пройдемте, там же все обсудим. Стоун вопросительно косится на девушку, но Нави только машет рукой — ей хочется немного осмотреться. Роботник же ничего вокруг словно не замечает — напряжение в движениях и походке выдает его беспокойство. Стоун старается держаться ближе к нему — на случай, который всякий. Проводив спину доктора взглядом, Нави вздохнула. Она понимала его напряженность — это место навевало тоску, стены словно смыкались за спиной, но стоило обернуться — вновь принимали равнодушно-безликий вид. Хотелось вырваться из этого коридора, подальше от давящего ощущения чьего-то взгляда и скрипящих под ногами половиц, вытертых почти до блеска. Поколебавшись, девушка забралась на подоконник. Умом она понимала, что не может помнить это место, но что-то заставило её распахнуть окно и выбраться на улицу. Стянув с себя куртку, поглубже выдохнуть — и протиснуться сквозь прутья. Наверняка и остальные воспитанники этого заведения так убегают в лес. Вон и тропинка видна. Не слишком утоптанная, скорее едва намеченная, но всё же различимая. Шалость удалась. Вряд ли Роботник её хватится — сейчас у него другие дела. А Гейб в случае чего прикроет. Наверное. Нави не помнила, когда в последний раз выезжала на природу — и сейчас просто наслаждалась этим странным ощущением покоя и чистым, пахнущим влажной листвой воздухом. Давящее чувство беспокойства отступило, оставив лишь смутное ощущение узнавания. Тропка петляла между деревьев, вынуждая порой перепрыгивать выпирающие из земли корни или подныривать под низко склонёнными ветвями. Ещё один крутой поворот — и Нави практически налетела на густые кусты. Скептически хмыкнув, провела рукой по упругим веткам, прикидывая, сможет ли протиснуться сквозь них. Ветки оказались несколько жёстче, чем показалось — Нави прикрыла рукой лицо, сделала шаг и буквально выпала на небольшую поляну, почти по колено утонув в густой траве. Оглянулась, стараясь сориентироваться, куда её вынесло и где, если что, искать путь обратно. Никаких особых примет, кроме высокого, раскидистого клёна на противоположной стороне поляны. Если остальные его собратья радовали глаз зеленой листвой, то он был словно припорошен золотистой пылью. Как истинный житель каменных джунглей, Нави с уверенностью естествоиспытателя направилась прямо к нему. Под ногами мягко пружинила трава, и редкие цветы белыми точками рассыпались среди зеленого моря. Замерев перед деревом, Нави запрокинула голову, стараясь рассмотреть его крону. Листья и впрямь были прозрачно-жёлтыми, словно для самого клёна давно наступила глубокая осень. Протянув руку, девушка осторожно сорвала один лист и растерла черенок между пальцев. Но вместо привычного запаха осени ощутила, как резко запахло озоном и приближающимся ливнем. И что-то глубоко в душе тревожно завозилось и захныкало. Глухой бархатистый голос уговаривает не плакать, сильные руки укачивают, стараясь, чтобы дождь не попадал на лицо. С густой бороды срываются капли, и так хочется дотянуться рукой до этой небритости. Протянуть руку, вцепиться, потянуть на себя, скорее ощутить, чем увидеть улыбку человека, на чьих руках она так уютно спала… Слушала уверенный голос, мерно покачивалась на руках, словно в колыбели. Ощущала щекой шероховатую ткань куртки и этот запах — осени, увядания и покоя. Вздрогнув всем телом, Нави отшатнулась от дерева. На пальцах остались следы от мха и густой древесной пыли, пахнущей терпко-мшисто. Она сама не поняла, как оказалась у его ствола. И почему гладила его, словно старого знакомого. И листья были уже не янтарно-жёлтыми, а обычными, зелеными, с тонкими прожилками, так хорошо различимыми на свету.

***

Когда Нави вышла к приюту, она старалась не думать о том, что ей скажет Роботник. Но сил присутствовать при разговоре о себе у девушки не нашлось. Но ни Стоуна, ни доктора в машине не было. Значит, задержались в приюте. Забравшись на переднее сидение, Нави на всякий случай проверила карман пиджака, в котором лежал тот самый листок с клёна. Мельком глянула на себя в зеркало, машинально отметив, что синяк на скуле почти незаметен. На ней всегда все заживало, как на собаке.

***

*** В кабинете всё было до предела скромно — небольшой стол, у окна шкаф с бумагами, приземистый сейф прятался в углу. На стене напротив окна — грамоты и награды в рамках. Роботник поморщился. Почему они так любят выставлять свои мизерные достижения на всеобщее обозрение? Было бы чем гордиться.  — А где ваша спутница? — женщина удивленно качнула головой. — Вы же о ней хотели поговорить?  — Она не будет против, если мы с вами пообщаемся без её личного присутствия. Мы хотели поговорить с вами о событии почти двадцатилетней давности. О том дне, когда в примыкающем к вашему приюту парке была зарегистрирована энергетическая аномалия. Думаю, такое не забывается, правда? — Стоун позволяет себе улыбнуться, замерев у стола.  — Но, простите, причём здесь девушка? — директор с недоумением смотрит то на замершего у стола агента, то на расхаживающего по кабинету Роботника.  — Если вы вспомните, когда и кто принёс её к вам — мы будем очень признательны. — Стоун старается не следить за доктором, но взгляд постоянно сбивается на его нервную походку.  — Скажите мне, это как-то связано с тем происшествием? Эта девушка — тот ребенок?  — Это государственная тайна. — Уклончиво отозвался Гейб. — Так вы нам поможете? Тяжело вздохнув, женщина покопалась в столе. Бережно достала из ящика фотографию и записную книжку.  — Я помню их. Хоть и прошло очень много времени. В ту ночь был сильный дождь, у нас даже крыша дала течь. Он постучал в дверь, и повезло, что мы его услышали. Высокий такой мужчина, с густой бородой на пол-лица. И крошка Милли. Он сказал, что нашел её брошенной в коробке у старой заправки, и решил отвезти в ближайший приют. Мы не смогли ему отказать. Он торопился, и пока мы оформляли девочку — исчез, оставив только записную книжку и фото в ней. Случайно или специально — не могу знать. Спустя месяц он вернулся за книжкой. Попросил сфотографировать его с ней на память. Обмолвился, что скоро за ней может придти женщина, и что надо будет подготовить документы на удочерение.  — Вас это не смутило? — Роботник внимательно смотрит на директора приюта. Она не отводит взгляда, но чувствуется, вопрос застал её врасплох. — Не смутило то, что он так и не назвал своего имени, что просто приволок к вам ребенка?  — Я не привыкла задавать лишние вопросы тогда, когда они не нужны. Надеюсь, вы понимаете меня.  — Ещё бы. Он наверняка щедро отблагодарил вас. — В голосе Роботника слышен сарказм. — Я надеюсь, вы позволите забрать фото? Оно нам может понадобиться.  — Не меня. Приют. Я в тот год только вступила в должность, приют был упадке. Нам нужна была любая помощь. — Мэри гордо поняла голову.  — Как и сейчас. — И снова эта ядовитая усмешка. Стоун мысленно вздыхает, глядя, как Роботник выписывает чек.  — Мы благодарим вас за информацию. Надеюсь, она была полной. — Стоун до конца стремиться быть вежливым.  — Можете не сомневаться. — Сухой кивок. — Я вас провожу.  — О, не стоит утруждаться. Мы сами прекрасно найдём выход. Тем более что за годы в этом клоповнике ничего не изменилось. Все эти коридоры, бежевая краска в коридоре, лампы дневного света — всё это напоминало Айво годы, проведенные в этих стенах. Он наизусть помнил, куда ведёт та или иная дверь, что скрывается за поворотом в конце коридора, и почему не стоит спускаться в подвал без фонаря. Для него это место было личной тюрьмой долгие шестнадцать лет. Постоянные нападки со стороны сверстников — им казалось забавным облить его записи клеем или выбросить все ручки в окно. Особенно им доставляло удовольствие называть его зубрилой, или кем похуже. И всё это с молчаливого одобрения преподавателей и воспитателей. Даже взрослые старались как-нибудь унизить язвительного, угрюмого мальчика, который любил придираться к их оговоркам или как-то иначе подвергать их авторитет сомнению. Широким шагом Роботник дошел до лестницы, ведущей на второй этаж. Он помнил, как однажды скатился по ней после удачной подножки одного имбицила. Ему очень не понравилось то, что Айво проигнорировал нападки в свою сторону.  — Доктор, нам пора идти. — Стоун с тревогой посмотрел на Роботника, который с силой сжал перила, словно стремясь оставить на их обшивке следы пальцев.  — Где Нави? — словно очнувшись, Роботник окинул взглядом коридор. То, что он не придал значения тому, что она не зашла в кабинет, не означало того, что он был готов к тому, что она пропадет из коридора.  — В машине наверно. — Передернув плечами, Стоун покосился на открытое окно. — Не удивлюсь этому.  — Идиотка. — Сквозь зубы. — Идём, Стоун. Мне нужен кофе. В машине было холодно, несмотря на духоту снаружи. Плотнее запахнувшись в куртку, Нави бездумно смотрела на тучи с редкими прорехами прозрачно-голубого неба. Её потряхивало, и она не могла понять от чего больше — от холода, или от похода.

***

Нави понимала, что если даже она расскажет Стоуну и Роботнику, они просто не поверят. Мало ли, привиделось. А лист — дерево больное, или ещё что. Она сама себе бы не поверила. Зыбкая грань яви и сна становилась всё тоньше. Робкое понимание того, что она не сошла с ума, осознание того, что происходящее — её жизнь… Прижавшись щекой к коже сидения, вбирать в себя запах салона — одеколон Стоуна, едва заметный, травянисто-горький, с ноткой полыни и табака. Запах Роботника — тёплый, хвойный, кофейно-мшистый. Едва заметный запах кожи и металла, немного нагретого пластика. В этой симфонии запахов невероятно уютно. В них можно кутаться, словно в плед, можно растворяться в этом покое — иллюзорном, но невероятно надёжном. За то время, что она пробыла с этими людьми, она успела привязаться к ним. Всего неделя, всего лишь работа — и круто изменившаяся жизнь. Не плохо, нет. Наоборот — вынырнуть из рутины, ощутить жизнь, ощутить движение. Пускай даже ценой сломанного прежнего мира. Так даже лучше. Содрать с него напускное, снять с него обёртку — и наконец почувствовать себя живым. Искать ответы на вопросы, которые не можешь сформировать, но при этом видеть, что не одному тебе все это интересно. Хотя и непонятно до сих пор, почему Роботника так это интересует. Почему он взялся за это — сомнительно, что только интерес Николаса его подтолкнул. Тут что-то иное. Нелогичное — или наоборот, недоступное пока её взгляду. Боковым зрением Нави замечает, как к машине идёт доктор. Резкие движения — но в этой резкости читается определенная грация. Словно хищник — стремительный, порывистый. На фоне плавности движений Стоуна он казался нервным, словно всегда готовым дать отпор.

***

*** Он видит её взгляд — сонный, но внимательный. И мысленно передергивает плечами от странного ощущения тяжести. После полученных данных ему нужно время всё обдумать. Его подозрения подтвердились, но он пока не мог понять — хорошо это или плохо. Но то, что эта девушка, сидящая в машине — тот ребенок, который появился в приюте сразу после выброса… Чёртово ощущение узнавания человека с фотографии, переданной директором не отпускало. Он его видел. Видел этого мужчину, и даже общался. Но где, когда? Михаил… Он выступал на одной из конференций с темой о перемещении между мирами. Странная, надо признать, тема. Но судя по его расчётам и материалам — он верил в свою теорию. Но что если он был прав?

***

*** На колени шлепнулась увесистая папка, заставив девушку машинально прижать её к коленям.  — Сон для слабаков. Пока едем — займись полезным делом. — Роботник выразительно хлопнул дверью и кивнул Стоуну.  — А я смотрю, вы как всегда бодры. — Сонно щурясь, девушка повернула голову к Роботнику. — Узнали что-то интересное?  — Прочитай, и скажи, интересно ли то, что мы узнали, или нет. Хочется ему снова врезать. От всей души, чтобы он перестал вот это всё. Демонстративно отвернувшись, Нави выщелкнула из пачки сигарету. Закурила, задумчиво глядя на Стоуна. За рулём он менялся — становился сосредоточенным, внимательным. Смотреть на то, как он держит руль, было сплошным удовольствием.  — Кстати, Гейб, хотела спросить — ты мой телефон не видел? — примостив папку сбоку, девушка вопросительно смотрит на агента.  — Видел. Всё ждал, когда спросишь. — Не отпуская руля, агент кивает на свой пиджак. — Возьми в кармане. Я его зарядил, так что ты на связи.  — Я даже боюсь подумать, что мне там уже высказали по поводу пропажи.  — А, за это не волнуйся. Твоего куратора мы предупредили. Вот только друг твой явно в панике. — Резкий поворот, гудок — и виноватая улыбка. — Там пропущенных от него много. И от какого-то Мефодия. Странное имя, признаться честно.  — Чёрт. — Нави смотрит, как по покрытому трещинами экрану пробегает рябь. — Надо будет позвонить. Как все прошло?  — Да, конечно, обсуждайте свои мелкие дела, пока я тут посплю. А вам, леди, явно своего ассистента завести надо! — язвительный голос Роботника заставил Стоуна выразительно изогнуть бровь, а Нави прикрыть ладонью рот, тихо хохотнув.  — Я на Стоуна не имею видов, правда! — Нави переглянулась с агентом.  — Стоун, нажми на газ, а не тормоз. Еле ползём. — От переглядываний помощника и этой девчонки нестерпимо хочется закрыть глаза. В висках пульсирует тупая боль, да ещё и холод пробирает до костей — при включенном на обогрев кондиционере. К горлу подкатывает тошнота — то ли от голода, то ли от воспоминаний.  — Так вы узнали что хотели? — вопрос звучит робко, но Роботник делает вид, что не слышит его. Сидит, что-то быстро набирая на планшете, изредка бурча что-то про недоумков. Зажав папку между коленей, девушка мысленно сама себе обещает открыть её, когда они приедут на место. Там можно будет все спокойно прочитать, и если что — прижать Роботника к стенке. Нави сама усмехнулась своим мыслям — нашлась воительница. В нынешнем состоянии она даже достать его не сможет. Всё, что сейчас возможно — просто плыть по течению. И будь что будет.