Альтернативная история

Песня-настроение к французскому кафе и сцене в квартире Игнатьева: https://www.youtube.com/watch?v=NMvMR-jNSKg Ну и саундтрек к сцене погони-побега, раньше не уточняла, думала что и так очевидно, но наверное все же не очень очевидно: https://www.youtube.com/watch?v=Rpx_PcZjByY Сейчас После разговора с Варламовым он таки наведался к своему хакерствующему фрилансеру - взглянуть на переписку Алисы в соцсетях и, что уж там, заглянуть в ее телефон, чтоб наверняка. А заодно и сделать копии. Дэн собирался было выдать пошловатую шутку, но осекся. И молча сделал то о чем его просили. Оказалось, что британские подростки не теряют времени зря – по пути из Лондона к папе Алиса Бергер успела познакомиться с ровесником и со всем пылом свойственным ее возрасту отдалась новому увлечению. Кирсанов был забыт, о чем она прямо и сообщила ему смс-кой. Он беспрестанно звонил и настаивал на встрече, она – ограничилась тем, что перестала отвечать на звонки и удалила его из друзей, а после того как тон его сообщений эволюционировал от требовательных к угрожающим, а агрессию, проступающую во всех последних сообщениях, уже трудно было назвать нормальной отправила его в черный список. Но не похоже чтобы ее категоричное «Оставь меня в покое!!!» достигло желаемого эффекта, скорее наоборот, только разозлило, не говоря уже о том, что неосторожное «или я пойду к твоей жене и скажу ей что ты меня преследуешь» и вовсе оказалось тактической ошибкой. Лучше бы к папе пошла. Тот вполне мог принять меры и оградить дочку от съезжающего с катушек партнера, так, на всякий случай. Только было одно но: папу на этот счет никто не просветил и не собирался. Поэтому между «просто наблюдать» и «предостеречь» Игорь выбрал второе, но идти к самому Игнатьеву, понятное дело, было последним, что пришло бы ему в голову. Поэтому он теперь и торчал в псевдофранцузском кафе-кондитерской, откуда открывался чудесный вид на жилой комплекс Резиденс Тауэр. Она долго не поднимала трубку, будто раздумывая отвечать незнакомцу или нет. - Меня зовут Игорь Соколовский и я… - Я знаю кто вы такой. Вы - тот, кто стрелял в моего отца. – От голоса повеяло сдержанным лондонским холодком и детской прямотой. А ей палец в рот не клади. Черт. Черт. ЧЕРТ!!! Но он и не рассчитывал, что будет легко. - Нам нужно встретиться. Я должен рассказать вам кое-что важное. Что он скажет? Ну хотя бы то, что человека убившего раз, не стоит провоцировать на новые безумства. - Думаете, я пойду на встречу с тем, кто хотел убить моего отца? - Послушайте, у меня и в мыслях нет причинить вам вред. - Но не отцу? Шестнадцатилетние девушки бывают на редкость прозорливы. - Это - между мной и им. – Ушел от ответа. – Вас это не касается. Почему он должен перед ней оправдываться? - Мне неинтересно знать, что вы мне скажете. Думаете, я еще ребенок и легко поверю в ваши сказки. - Напротив, я думаю - вы умная взрослая девушка и сами сделаете правильные выводы. - Неважно, я не хочу знать, что вы будете говорить про моего отца. - Речь не о нем, а о Егоре Кирсанове. Запнувшееся дыхание выдало ее. Он застал ее врасплох. - Вы… вы… я не понимаю о чем вы. Ага. - Очень даже хорошо понимаете. – Он не собирался терять время. - И что вы сделаете? Расскажете папе? Прессе? - Я просто хочу поговорить. - А я вам не верю. - Ну и зря. – Он пока еще не потерял терпение, но был близок к этому. - Я уже неделю владею это информацией и никак ее не использовал. Хотя мог. Я просто хочу предостеречь вас насчет Кирсанова. Мне кое-что о нем известно. Захотите выслушать буду ждать в кафе напротив вашего дома, ровно час. Возьмите с собой охрану, будете чувствовать себя в безопасности. Игорь еще раз глянул на часы. Пятьдесят семь минут. Она не придет. «А может, ну его? Может так даже лучше», сказал внутренний голос, отчего-то сильно смахивающий на голос Сергея Федоровича. «Не лучше», возразил Соколовский своему внутреннему Сергею Федоровичу. Можно называть это как угодно – предчувствием, интуицией или внезапно открывшимся профессиональным чутьем, только Соколовскому совсем не нравилось то, что происходило вокруг Алисы Бергер. И что вполне вероятно, к этому имеет самое прямое отношение человек, однажды совершивший убийство и оставшийся безнаказанным. Именно поэтому он и проигнорировал совет генерала. За свою самонадеянность он еще будет расплачиваться, и что самое страшное, не он один, но это будет уже потом. Кафе было неоправданно дорогим, по его нынешним меркам, с претензией на французский шик (которым, по правде говоря, там вовсе и не пахло, а уж Соколовскому было с чем сравнивать) и истинно девчачьим. Неудивительно, что он здесь выглядел чужеродным элементом. В памяти всплыло другое кафе, на Монмартре, куда сто лет назад летали на выходные с … как ее там?... попробовать тех самых аутентичных пирожных, по которым сходили с ума все (кто эти все кроме кучки ее подруг он так и не понял). Странно, кафе помнил, разноцветные пирожные тоже (нормально, но ничего особенного), а вот любительница пирожных и ее имя начисто стерлись из памяти. Он стряхнул с себя некстати вылезшие воспоминания из жизни, которой будто и не было, и вернулся в ту, которая была у него сейчас. Через раз ловил на себе взгляды двух девушек с соседнего столика. Сначала заинтересованные, потом сочувствующие. С чего-то решили, что его кинули со свиданием? Да нет, просто одна его узнала и теперь торопилась просветить вторую в события его жизни, краткую версию. Соколовский отвернулся к окну. К Башне подъехал красный ягуар и бесцеремонно остановился у самой лестницы (можно подумать, Соколовский, сам-то ты паркуешься по-другому). Игорь машинально смотрел как водитель ягуара, похожий на Егора Кирсанова, резко захлопнул дверь и пружинисто поднялся по ступенькам. Стоп. Похожий на кого? Он встряхнулся и пригляделся получше, но тот уже закрыл за собой дверь. Соколовский напрягся. Чтобы избавиться от сомнений, отправил номер машины Дэну. Ему повезло, через пару минут пришел ответ: владелец ягуара – Егор Кирсанов. Движимый пока еще смутным беспокойством, Игорь позвонил Алисе - занято. Еще пару раз – не подняла трубку. Да у тебя паранойя, сказал он себе. Если Кирсанов когда-то задушил свою подружку, это не значит, что он сделает это еще раз. Он же не серийный маньяк, в конце концов. Соколовский, а откуда тебе знать, что тот раз был единственным? Может, он просто с тех пор не попадался? Игорь заставил себя остаться там где был, после того как представил себе всю нелепость ситуации когда он взмыленный врывается в квартиру Игнатьева и вынужден объяснять его дочке что…. Кстати, что? Как бы его самого там после этого не подстрелила охрана ее отца. Его хватило на пару минут. И вот уже он расплачивается, не дожидаясь официанта и рванув из кафе. Спохватившись на выходе, вернулся за курткой забытой рядом на спинке стула. Как раз вовремя для того чтобы увидеть Кирсанова, спешно спускающегося, да что там, почти бегущего вниз по ступенькам Башни и запрыгивающего в машину. Игорь похолодел. Неужто чутье его не подвело? Набрал номер Алисы. Тот не отвечал. В вестибюле Башни широкая улыбка барышни на ресепшене быстро сникла после того как он показал ей удостоверение и объяснил про опасность угрожающую жизни дочери владельца квартиры с 25-го этажа. Барышня так растерялась, что даже не заглянула в список лиц, которым запрещен доступ в квартиру Игнатьева (а у нее наверняка был такой список, во всех приличных домах уровня Игнатьева есть такие), иначе непременно нашла бы в нем фамилию Соколовского. Лишь дала электронный ключ и указала на вход в панорамный лифт, ведущий в пентхаус. Лифт, казалось, поднимался целую вечность. Дверь просторного холла была приоткрыта, и он легко вошел внутрь. Где-то в глубине квартиры звонок мобильного трезвонил не смолкая. И он пошел на звук. Алису (отчего-то он точно знал что это она) он увидел издалека, через распахнутую дверь между холлом и гостиной – в джинсах, свободном белом свитере грубой вязки с мягким голубым шарфом небрежно обхватывающим шею, в неудобной позе, она лежала на кремовом ковре, почти утонув в длинном ворсе. Белоснежные носки на маленьких ступнях придавали ей беззащитный вид. Алиса не двигалась, и он осторожно проверил пульс. Приподнял с лица локон русых волос. Она была копия матери запомнившейся еще со старых фильмов, обещая со временем стать красавицей. На лице застыло обиженное выражение взрослой женщины и ребенка. Мертвые глаза. Сколько он там простоял понятия не имел, только подскочил, как ошпаренный, когда позвонили в дверь. - Алиса Аркадьевна! – Басовитый, грубоватый голос, охранника наверное. Соколовский застыл не шевелясь. - Алиса Аркадьевна! Ребята ждут, как вы и просили. – В холле по-слоновьи потоптались. - Все в порядке? Ни хрена не в порядке. Наверное, она таки собралась на встречу с ним, раз охрану вызвала. Только вот какое это имело значение теперь? Он подумает потом. Ей уже не помочь, а вот о себе позаботиться стоит, причем незамедлительно. Хотя бы потому что объяснить вооруженным церберам Игнатьева свое присутствие рядом с мертвым телом дочери их работодателя будет совсем непросто. Да ну, пустая затея! Он попал. - Алиса Аркадьевна? Вы не отвечаете на звонки, у вас все в поряд…. Какого хрена?! Ах ты ж мразь!... А ну стой! Буду стрелять! Инстинктивно, Соколовский поступил с точностью наоборот – резко рванул с места в сторону лифта, почти сбив с ног застигнутого врасплох охранника. У него было пару секунд пока тот соеринтируется. Добежать до лифта. Нажать на кнопку вызова. Подождать пока двери откроются, считая мучительно долгие секунды. И, прежде чем они закроются, получить пулю. У охранника с обманчиво неповоротливой внешностью оказалась нехилая реакция. Сначала обожгло, он даже успел удивиться, а потом услышал выстрел. Двери лифта закрылись, и Игорь медленно выдохнул, прислушиваясь к своему телу. Ощущения в плече были не из самых приятных. Нет, не так. Боль была адская. Но она же и сослужила ему хорошую службу – моментально вывела из ступора. Пуля угодила в плечо. То самое. И он бы засмеялся, если бы мог. Но хотя бы теперь он точно знал, что физическая боль – совсем не то к чему можно привыкнуть, ее лишь можно терпеть. И не то чтобы это эмпирическое знание сильно радовало или было особенно полезным. Больше Игорь не думал. С этого момента весь его мозг и тело переключились в режим автопилота. И это сам он потом считал, что им руководил инстинкт самосохранения. На самом же деле решение он принял мгновенно - там, в кабине лифта. Генерала нет в городе, ему же просто не дадут доказать свою невиновность. Поэтому - дождаться момента, когда он сможет. А пока – быть как можно дальше и от Игнатьева и от всех остальных, включая полицию и ФСБ, что, впрочем, сейчас было одно и то же. Генерал был прав. А он свалял дурака. Только кто мог знать?... Осмотрелся. Из всех кнопок нужными ему были две «-2» и «-1». Выход. «-2» - парковка? Тогда что такое «-1», служебный этаж? «1» он отсек сразу, там наверняка охрана Игнатьева, не прорваться, да и он не камикадзе. Интуитивно нажал «-1». Это и вправду оказался служебный этаж. Выскочив из лифта, с размаху навалился на тележку клининг-сервиса, оставленную посреди коридора и пока выпутывался из арсенала ведер, швабр, тряпок и хим средств, потерял драгоценные несколько минут. И побежал по коридору, ориентируясь по указателю. Прямо, налево и еще раз налево. Exit. Служебный выход был открытым, и он оказался во внутреннем дворе. Потом ему все будет казаться, что запомнил каждый поворот и каждую улицу и в то же время не запомнил ничего, только одно – он все дальше и дальше. Бежал. Какие-то дворы. Пару раз споткнулся, раз даже упал, сильно ударившись коленом о камень. Врезался на скорости в кого-то крупнее и сильнее его, чудом удержав равновесие и не заорав благим матом от боли. Еще в кого-то, и еще. На его пути все прохожие оказывались некстати и не в ту сторону, а тротуар слишком многолюдным. Он уже тут был или нет? Какой-то автобус, следующий непонятно куда, неважно. Сел в хвосте, прислонившись к окну и придерживая здоровой рукой раненую, надеясь на одно - что пассажиры будут не слишком наблюдательны и не увидят кровь между пальцев. Потом еще один автобус, и еще, не обращая внимания на направление. Будто за ним гналась тысяча чертей. Они и гнались. Только потеряли след где-то на полпути. В какой-то момент он расслабился. То ли стало все равно, то ли почувствовал что пора. Вышел на остановке. Оказался в каком-то спальном районе – близнеце Викиного, таком же обшарпанном и неприглядном. Рядом, в полуподвале, был сэконд-хэнд и там, за копейки, он купил свободную черную толстовку и сразу натянул ее прямо на кожаную куртку, надел капюшон. Руку он еще чувствовал, но это ненадолго. О больнице не могло быть и речи, по крайней мере, пока. Поэтому он поднапряг память, вспоминая, что нужно для первой помощи при огнестрельных ранениях, которую собрался оказывать себе сам. Собственно, кроме бинтов, антисептика да обезболивающего ничего и не вспомнилось. Поэтому неподалеку в аптеке взял их и в избытке. А еще – очки-хамелеоны, указал на первые попавшиеся, оказались - для близорукости. Когда аптекарша спросила: «Вам точно минус один, может все же рецепт поищите?», чуть не заорал на нее «Тебе-то какое дело?!». Молча кивнул и попросил воды, выпил ее с горстью обезболивающего. В очках для близорукости он видел даже лучше. Угадал, значит. Здравый смысл подсказывал, что в квартиру, которую он снял только вчера (нужно же было где-то жить, и хотя Соколовский вполне мог выбрать для Вики квартиру и поменьше и хватило бы на хоть какое-то жилье для себя, он знал - это не повод для компромиссов) и куда еще не успел перевезти вещи, идти нельзя. А значит – надо было искать что-то прямо тут и прямо сейчас, пока он еще в состоянии соображать. Ему продолжало везти – бабушки на скамейке у подъезда подсказали. Про некого Семеныча у которого жена умерла месяц назад, а дочка к себе забрала, переживает, вот он пустующую квартиру и сдает. Да вот он и сам идет, у него и спроси. Семеныч, мужик лет пятидесяти, заливал горе водкой из ближайшего минимаркета. Как раз оттуда он и шел с бутылкой в кармане. Квартиру сдать согласился быстро, свободна, безразлично сказал в сторону, не глядя, и про паспорт не спросил, хотя у Соколовского уже была наготове история про карманника из автобуса. Квартира оказалась лучше, чем он ожидал - скромно обставленная, но чистая, если не считать пыли везде. Может, порядок наводила еще покойная супруга хозяина. Сам хозяин неприкаянно торчал в прихожей, пропустив нового жильца вперед. - Ты это, разберешься там сам, приберешься, если что. Не могу я сюда заходить. Семеныч запихнул аванс за месяц (почти все что у Соколовского было) в карман к водке и бросив ключи на тумбочку, вышел. В глазах Семеныча была такая тоска, что Соколовский подумал – не поможет ему бутылка. Оставшись один, попытался раздеться чтобы осмотреть рану, но с рубашкой возникли трудности, слипшаяся от крови и местами уже полузасохшая ткань с трудом отходила, хоть вой. Снять получилось только разрезав рукав. Футболку он оставил, только срезал что мешало. В ванной перед зеркалом осмотрел рану, сама она вроде опасности не представляла (ну, он так полагал), а вот кровотечение было проблемой. Соколовский старался не думать о том, чем может грозить самостоятельное лечение огнестрельного ранения и полное отсутствие опыта оного. Нужно было остановить кровь. Не надо быть врачом, чтобы понять – вытекло ее достаточно. И продезинфицировать рану. Это он может. Соколовский сильно сжал кожу выше раны (вышло так, что из занятий по оказанию первой медицинской помощи он помнил гораздо больше, чем сам думал), очень рассчитывая что это поможет, наложил на рану повязку из бинта, какую смог смастерить, и обильно полил антисептиком. Вытер холодный пот со лба. Знобило так, что зуб на зуб не попадал. Прилег на диване, накрывшись пледом. Плечо невыносимо болело, и нужно было отвлечься. И понять, что делать дальше. Для начала он включил телевизор. Тот был старый, но на удивление работал исправно. Как он и ожидал, новость была на всех местных и федеральных каналах. И те и другие соперничали в попытках представить скудную информацию о семейной жизни депутата Игнатьева (что было довольно проблематично, так как тот к ней журналистов не подпускал и на пушечный выстрел) и еще более скудную – с места трагедии - как эксклюзив. - Трагедия в семье депутата Госдумы Аркадия Игнатьева… - Единственная дочь от брака с известной актрисой Анастасией Бергер была найдена сегодня мертвой в квартире отца… - В разводе… проживала с матерью в Лондоне… 16 лет… училась в частном колледже… - Была задушена… - Почетный гражданин города… Много уделяет благотворительности… - Его имя упоминалось в связи с убийством бизнесмена Владимира Соколовского, чей сын Игорь Соколовский шесть месяцев назад был арестован по подозрению в покушении на убийство депутата Игнатьева… выпущен на свободу… дело закрыто… Да неужели? Соколовский опять гвоздь программы. Он становился медийной персоной вроде постоянных гостей еженедельного шоу Лины с небезызвестного канала. А вот и она сама. - Специальный выпуск… Еще два дня назад Игорь Соколовский дал неоднозначное интервью в котором ясно дал понять, кого считает виновным в убийстве своего отца и вот сегодня была убита единственная дочь депутата Аркадия Игнатьева… Наши источники в правоохранительных органах утверждают что Игорь Соколовский был последним кто видел жертву живой… В здании суда находится наш корреспондент… Смена кадра. Тимошин на ступеньках суда выглядел самодовольно и вальяжно. - В настоящий момент выясняются все обстоятельства… - Кто подозревается в убийстве? Это правда, что это Игорь Соколовский, сын бывшего партнера г-на Игнатьева? И теперь он скрывается? - Да, это правда. Только что судья принял решение о заключении под стражу Игоря Соколовского по подозрению в убийстве Алисы Бергер. Как видите, суду оказалось достаточно доказательств его вины, представленных обвинением. В данный момент Игорь Соколовский скрывается от органов предварительного расследования. Я ответил на ваш вопрос? Очень заметно, Тимошин испытывал удовлетворение от происходящего и немалое. Только незаметно для самого себя и непонятно как Соколовский приобрел себе врага. Нажал на пульт и экран погас. Отшвырнул пульт в сторону, тот скатился с дивана. Вот так. Похоже, он сам вырыл себе яму. Теперь только очень ленивый и очень несообразительный обыватель не посчитает это убийством из мести. Нужно подумать, что делать дальше. Звонить Полякову или нет, он еще не решил, но склонялся ко второму. Пожалуй, с генерала хватит Соколовского. Зато мысленно похвалил себя, что хватило силы воли не набрать номер Родионовой, хотя до смерти хотелось услышать ее голос. Оставался Дэн. Соколовский питал надежду, что на него все еще можно полагаться. Больше звонить было некому. Но сначала он просто немного поспит. Натянул плед на себя, пытаясь согреться. И провалился. Сколько времени он так провел – полчаса или все пять – он понятия не имел, совершенно потерял ориентацию во времени. В дверь звонили. Долго. Выползая из морока, сначала подумал - ну все, допрыгался. После – жаль, что табельное не с собой, на постоянное ношение еще не оформил. Остался зачет, не успел. Соколовский, зачем тебе оружие? Собрался кого-то убивать? «Нет, просто если это люди Игнатьева – живым я им не дамся». Слегка пошатываясь, подошел к двери, стараясь не шуметь. Прислушался. Тишина. Потом зазвонили снова, и он услышал тихое: - Игорь, это я.