Альтернативная история

Саундтрек ко второй части: https://www.youtube.com/watch?v=K8R7zjJMIfU Сейчас - … как только он узнает... про нас, в опасности будешь не только ты, но и твоя семья. Вик, неужели ты думаешь, что Игнатьев не использует единственное оружие, которое ему осталось? У него больше ничего нет. И то, что на меня спихнули Лапину, это только доказывает. Нашел в себе мужество встретить ее взгляд. Соколовский не мог ненавидеть себя сильнее чем сейчас. По части изощренности способов причинения Вике вреда он достиг небывалых высот. Кровь отхлынула от ее лица. Молчание. Это и было ответом. Она же опер, все понимает. - Мы что-нибудь придумаем. – Дрогнувшим голосом, наконец, смогла выговорить она. Ничего они не придумают. Это тупик. Воображение услужливо подсунуло картинку, где Вика объясняет матери и сестре необходимость прятаться и скрываться, пока Соколовский не решит свои долбаные проблемы. Чем не прекрасное начало знакомства с будущей тещей? - Я же сказал - нет!!! Грубо, резко, и Вика дернулась, как от удара. Это была их первая ссора, и ни он, ни она не собирались уступать. - Я не оставлю тебя одного. - Я прекрасно себя чувствую, правда, благодаря тебе. Он не вкладывал в свои слова ничего такого, но Родионова опять густо покраснела, и он опять с трудом вспомнил, о чем же они говорили. Эти странные пару дней их так и кидало, маятником, от отчаяния и жесткого осознания тупика в котором они оказались, до беспечности и перманентного возбуждения, как в тумане. - Вик… всего лишь нужно переждать. Здесь безопасно. И я же не камикадзе, в конце концов, и не собираюсь устраивать никаких самоубийственных акций. Соколовский, придумай аргумент поубедительней. В это - ты сам не веришь. И она не поверит, учитывая твой послужной список. - Худшее что может произойти – это что Сергей Федорович задержится на пару дней, ну а я в это время буду тут, смотреть телик и умирать от скуки. Это не смертельно. Худшее что может случиться – это что Сергей Федорович не только не сможет вернуться в контору и в свое кресло, но и сам попадет под раздачу, став фигурантом уголовного дела, что было вполне реально в нынешнем положении вещей. Соколовский не думал, что начальнику Управления ФСБ, пусть и бывшему, спустят с рук потворство обвиняемому в двух убийствах, одно из которых – дочери самого депутата Госдумы. И уже дело десятое, что генерал не сможет помочь самому Соколовскому. Только Родионовой это знать необязательно. - Игорь, а причем здесь Сергей Федорович? – Насторожилась она. - Он сейчас в Москве, улаживает последние формальности. Против Игнатьева возбуждают дело, пока - за хищения в особо крупных и злоупотребление должностными полномочиями, но это только начало. Неверие – вот что можно было прочесть по Вике и у нее для этого были все основания. Но в эту игру верю-не верю ему нужно было выиграть любой ценой и он добавил еще правдоподобных деталей. - Игнатьев перешел кое-кому дорогу. Кое-кому очень влиятельному. Ему нужен был предлог, чтобы поквитаться и мы дали ему этот предлог. Но это неважно, начало положено. В Думе проголосуют. Генпрокуратура и Следственный комитет только и ждут сигнала. Вик, скоро все закончится. Соколовский лгал так уверенно и самозабвенно как никогда в жизни. Актер из Соколовского хреновый, но на этот раз его талантов хватит. Ведь от этого зависела безопасность Вики и ее родных. Она поверит. Родионова задумалась. Наверняка сопоставляла с тем, что уже знала. Отъезд генерала в столицу пришелся как нельзя кстати. А о снятии его с должности знать ей неоткуда, об этом не трубили на каждом углу. В конце концов ей пришлось согласиться. Оба знали, что у нее не было выбора. Все обсудили. Перепроверили. Звонить Пряникову или Дане с Жекой было слишком опасно. Зато с Поляковым можно было связаться, почти ничем не рискуя, что они и сделали. Тот успокоил – Вику пока не искали, по-крайней мере открыто. Уходила на рассвете. Оставила ему оружие. Свое табельное. Хотя бы в этом последнее слово осталось за ней. Соколовский понуро подпирал собой дверной косяк в прихожей, не делая попыток приблизиться, боясь сорваться. Плитка на полу была холодная, босые ступни окоченели, но он даже и не почувствовал. Ничего не мог с собой поделать. Ведь сто раз уже все оговорено. И идея - его собственная. Все он правильно сделал. Только от этого не менее гадко. Не глядя на него, она воевала с шарфом, длинным, объемным, непослушным. Посмотри на меня, Вик, да посмотри же ты, черт возьми! Вика окончательно запуталась в шарфе, сердито начала его стягивать и, наконец, подняла затравленный взгляд. И он не выдержал. Кинулся к ней, выпутал из шерстяного облака, отшвырнул злосчастный шарф в сторону. Туда же отправилась и Викина куртка. Холодными, трясущимися пальцами она дотянулась до его губ и еле слышно прошептала: - Игорь, я не хочу… И чувствуя себя безвольной скотиной, только растягивающей их общую агонию, он судорожно выдохнул: - Я тоже…. Взял ее ладони в свои. Принялся покрывать короткими поцелуями тонкие пальцы, по очереди, унимая дрожь, согревая дыханием, переходя на запястья, шею... Увлекся. В общем, никуда тогда Вика не пошла. Не в ближайшие пару часов. Никак не могли насытиться друг другом. Мучительно медленно, получая мазохистское удовольствие от горькой неги, оттягивая оргазм до невозможности. Он хотел запомнить каждую черточку, каждый изгиб ее тела… Оставлял на коже метки – моя… Соколовский, ты чего? С таким похоронным настроем ты обречен. - Игорь, что с тобой? «Хочу запомнить тебя». На случай если не останется ничего кроме воспоминаний. - Просто не могу налюбоваться. – Ответил с горькой улыбкой, вовлекая ее в долгий поцелуй. Еще немного и их потные изнеможденные тела отдирать друг от друга можно будет только с мясом. Дверь за Викой закрылась. Он опередит Игнатьева. Пойдет к нему. И тем самым выведет Вику и ее семью из под удара. Игорь не был готов, но разве это было важно теперь? Осталось дождаться Викиного звонка от Панайотова чтобы удостовериться, что она и ее близкие под защитой. Отсчет пошел на минуты.