Ночной поезд

Виннипег, Канада Сперва они посетили торговый центр и купили Кэлу новой одежды. Оттуда отправились прямиком в типографию и провели там три часа, пока Эмили не осталась абсолютно довольна. — Вот этот идеально подходит! — сказала она безучастной рыжеволосой продавщице, указав на третий образец. — Современный, не выйдет из моды еще пару лет. Вне времени! Кэл вопросительно взглянул на образец и удовлетворительно кивнул. Честно говоря, он и понятия не имел, современно это выглядит или даже «вне времени», но согласиться было нужно. Третий дизайн выглядел явно лучше двух предыдущих. — Да, — протянул Кэл. — Именно он нам и нужен. Рыжеволосая не потрудилась даже поднять голову, чтобы спросить: — Пять сотен, тысячу или полторы тысячи? Кэл встрепенулся. — Чего? Продавщица слово в слово повторила те же цифры. Она зачитала их таким монотонным голосом, что Кэлу на минуту показалось, что он слушает не живой голос, а автоответчик. Нечасто ему встречалось столь нечитаемое лицо. Лишенное каких-либо эмоций вообще. Интересно, дрогнул бы хоть один мускул на ее лице, если бы Кэл сию минуту упал замертво? — Мне нужна всего одна, — с нажимом произнес Кэл. — Минимальный заказ от пяти сотен. Эмили с нетерпением чуть не перевесилась за край стойки. — Мы возьмем пятьсот! Запакуйте! Кэл пораженно уставился на нее. — А что? Они все равно тебе еще пригодятся! — напомнила ему Эмили. — Ну ладно… — Кэл протянул продавщице кредитную карточку. — Когда можно будет забрать? — Через час. Эмили расплылась в улыбке. — Замечательно! Тогда мы подождем прямо здесь. Кэл вздохнул. А что им еще оставалось делать? Не на улице же конечности морозить! — Что же… Дело говоришь. --- Позже Они сели в такси и отправились в больницу: коробку с карточками Эмили держала на коленях. — Ты же понимаешь, что теперь ты просто обязан выступить с докладом! — Это почему же? — Теперь тебе наверняка понадобятся деньги! Кэл нацепил на себя суровый вид. — Я ни разу не говорил тебе, что временами ты чертовски напоминаешь мать? — Мама говорит, что все как раз наоборот. Кэл от души рассмеялся. — Ну, уж нет! Двоих таких земля не вынесет. Как только они добрались, Кэл заглянул в сувенирную лавку при больнице и купил открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Он едва пробежал взглядом по банальным строчкам, напечатанным внутри открытки. Не имеет значения, что там. А вот то, что он положит в эту открытку — имеет. — Я возьму ручку? — поинтересовался он у продавщицы и получил дешевую пластиковую ручку Bic. Кэлу не пришлось вымучивать из себя строчки. Сегодня слова ложились на бумагу с необычайной легкостью. Эмили подошла к нему: в ее руках была одна карточка из коробки. — Спасибо. Кэл вложил карточку в открытку и запечатал конверт, лизнув клейкую полосу. — Можно я пойду с тобой? — умоляюще спросила Эмили. — В палате еще два человека, кроме Джиллиан, с вирусной лихорадкой. Не думаю, что тебе стоит так рисковать… — Кажется, ты говорил, что вирус передается через выделяемые жидкости? И если бы была опасность — посещения не позволили бы, да? Кэл был готов решительно воспротивиться желанию дочери. Даже малейший шанс для нее подцепить заразу приводил его в ужас. Но все же он одернул себя: дочка выросла. А быть взрослым — значит, принимать решения и их последствия. Этому он ничего не мог противопоставить. — Хорошо! Но заруби себе на носу! Джиллиан совсем на себя не похожа. Я не хочу, чтобы она заметила выражение ужаса на твоем лице! Ты ведь знаешь: она читает людей так же хорошо, как и я. Она все поймет, даже если тебе покажется, что это не так. — Все понятно, пап! — с обидой в голосе воскликнула Эмили. — Я же не дурочка! Я просто хочу рассказать ей, как скучала. — Естественную реакцию трудно скрыть, милая. Эмили вскинулась. — Ты хочешь сказать, я плохая лгунья? — Ты возмущаешься так, как будто я тебя этим оскорбил. Они вошли в лифт и поднялись на этаж, где расположились три вирусных пациента. У Кэла по коже побежали мурашки, когда он увидел, что из-под двери палаты Джиллиан пробивается свет и туда-сюда снуют доктора. Кэл рванул вперед по коридору. — Что происходит? — спросил он у первой попавшейся медсестры. — Произошел инцидент… Сердце Кэла ушло в пятки, он даже не заметил, как его нагнала Эмили. Опоздали. — Какой инцидент? — выдавил из себя Кэл. — У Свера Архуса обильное кровотечение. — У кого? Лишь спустя минуту Кэл осознал, что речь идет о норвежце. До этого момента Кэл не знал его имени. Но кроме Брэндона, Джиллиан и этого парня в палате больше никого не было. Кэл едва слышно с облегчением выдохнул. Он заглянул в палату, но не смог ничего разглядеть: занавески плотно закрывали кровать норвежца. Рядом с постелью стояло, по крайней мере, четверо. Это Кэл определил по количеству ног, торчащих из-под занавески. — Что там, пап? — спросила Эмили. Кэл огляделся. На Джиллиан снова была надета кислородная маска, ее глаза были закрыты. Похоже, что происходящее никак ее не потревожило. «Слава Богу», — подумал Кэл. Последнее, что ей нужно — видеть, как кто-то умирает от той же болезни. В двух шагах от нее. Он мог понять, почему заразных пациентов нужно было держать в отдельном помещении, но не понимал, почему бы не отделить их друг от друга. Наблюдать, как твои соседи умирают один за другим — не лучший вариант для психики. Брендон был в сознании ровно настолько, чтобы не сводить глаз с задернутой занавеси по соседству. И тут не нужно было быть экспертом по чтению лиц, чтобы распознать ужас в его глазах. --- Носилки с телом выкатили в коридор — они проводили их взглядом. Эмили совсем не знала норвежца, но один этот вид вызвал ее слезы. Кэл понимал, что не смерть парня так ее расстроила. Еще ни один из заболевших не пошел на поправку. А, значит, это только вопрос времени, когда… Кэл оттолкнул эту ужасающую мысль подальше от себя, и подтолкнул дочь к проходу в зону ожидания. Он сел с ней рядом, обнял ее хрупкие плечи и погрузился в молчание, пока Эмили не прекратила всхлипывать. Кэл протянул ей платок и легонько ткнул ее локтем. — Сделаешь кое-что для меня, родная? Эмили кивнула в ответ. Ее глаза распухли и покраснели от слез. — Конечно… — В холле больницы есть одно местечко, где продают горячий чай. Сходи, купи стаканчик. — А ты пойдешь к Джиллиан, как только я скроюсь за поворотом, да? Кэл не удержался и улыбнулся. — Да. Ее губы задрожали, Кэл было подумал, что она снова ударится в слезы. В этот момент он увидел в Эмили девочку-подростка, а совсем не ту молодую женщину, которая прилетела его навестить. — Может пора уже сказать ей, что ты любишь ее… к черту эти карточки! Улыбка Кэла стала еще шире. — Ты что, уже сдаешься? Ты еще хуже, чем Джилл. Он крепко обнял ее и чмокнул во влажную от слез щеку. — Ни за что, родная. Для этого еще будет уйма времени. Как-нибудь вечером мы поужинаем вместе, выпьем вина, и с моих непослушных губ эти слова слетят сами собой. Эмили криво улыбнулась. — Пап, ты безнадежен. Кэл посмотрел ей вслед, сделал глубокий вдох, прежде чем натянуть халат, изоляционный костюм, перчатки и маску. Он терпеть не мог этот маскарад. Кэл был с Джиллиан с самого начала ее болезни, прекрасно обходился без всей этой одежды и не заразился. Но в палату пускали только на таком условии. Как только он вошел внутрь, Кэл подтащил стул ближе к кровати и взял ее руку в свою. Потемневшие отметины, покрывшие ее руки, вызвали в нем бурю эмоций. На его волосатых лапах, покрытых татуировками, такие синяки смотрелись бы сносно, но на ее ладонях… Кэл вымучил улыбку. Джиллиан казалась еще слабей, чем в прошлый раз. Кто-то из докторов уверял Кэла, что побочные эффекты от рибавирина и подобных лекарств порой сказывались еще хуже, чем сама болезнь. Кэл надеялся, что причина была именно в этом. Тогда можно было бы смело сказать, что лекарства действуют. Джиллиан потянулась к маске, чтобы поговорить с ним. Какая-то его часть отчаянно хотела ее остановить. «Зачем тратить столько сил на разговор со мной?». Но вдруг он уловил выражение счастья в ее глазах, говорящее о том, что, возможно, он не прав в своих суждениях. Она хоть в сознании. И легкие не вентилируют искусственно, как тому норвежцу пару часов назад… — Так и не побрился… — отметила Джиллиан, прервав его мрачные размышления. — Может завтра придется, — ответил Кэл. — Меня попросили выступить в качестве закрывающего спикера конференции АПА. — Они что, с ума сошли? — Это выступление будет единственным в своем роде — меня не закидают помидорами. Обещаю. — Просто не называй… — Джиллиан прервалась, чтобы сделать вдох. — Их узколобыми идиотами прямо с порога. В прошлый раз ничего хорошего не вышло. Кэл улыбнулся, вспомнив свою запоминающуюся речь, которую он произнес пару лет назад, только оставив за плечами Пентагон, пытаясь продвинуть свою науку на широкий рынок. Вспомнил, как в его голову запустили пеналом, который чудом пролетел в нескольких миллиметрах от макушки. И возмущенный взгляд председателя конференции, который Кэл встречал каждый раз, когда принимался сравнивать какого-нибудь заслуженного члена собрания с каннибалом, встреченным Кэлом в Папуа-Новой Гвинее. Его едва не выставили из зала. Но то, что случилось позже, отпечаталось в памяти гораздо сильней. Бар, в который он затащил Джиллиан, чтобы задобрить ее. Облегающее платье без рукавов, которое она надела в этот жаркий летний вечер. Как приподнялся низ платья, обнажив ее великолепные ноги, когда она присела за стойку. Улыбку и горящие глаза Джиллиан, когда, три бокала спустя, ее злость на Кэла полностью испарилась. — Пойми, нам теперь вовек не добиться финансирования, — твердила ему Джиллиан, пьяно хихикая. — Вовек! Придется платить из своего кармана! — Лайтман Групп никогда не оценят по достоинству. Джиллиан фривольно подняла бокал, готовясь произнести тост: — За твою потрясающую неспособность быть чем-то кроме занозы в заднице. Даже перед лицом трехста заслуженных гарвардских академиков. Кэл чокнулся с ней бокалами. — За твою потрясающую способность принимать меня таким и сидеть рядом, невзирая на все вышеперечисленное. — Совет дельный, — согласился Кэл, вынырнув из воспоминаний. — Никаких оскорблений до конца выступления. — Кэл… Ее рука потянулась к его руке, и на этот раз хватка была очень слабой. — Что такое? — Прости меня. — За что? — За последние два года. За то, что… ушла, не сказав ни слова. За то, что ничего не объяснила. Друг из меня получился просто паршивый. Ты заслуживаешь лучшего… Я просто хотела, чтобы ты это знал… Что мне жаль. Извинение, которое стоило стольких усилий (чего он абсолютно не хотел), пристыдило Кэла. С трудом он справился с голосом. — Пригласишь меня на ужин, когда выйдешь отсюда — и мы квиты. — Идет. Кэл видел, к чему она вела, и был в бешенстве. Приводила дела в порядок. Просто на всякий случай. Хотела убедиться, что Кэл понимает, что он для нее значит. Как будто он этого раньше не знал. — Эй! — Кэл встретился взглядом с голубыми глазами. — Это не то, что ты подумал. Я не сдаюсь. Порой они говорили о том, что Кэлу довольно трудно прочитать ее эмоции. А, может, стоило обсудить, как легко Джиллиан читает его? — Ну и славно. Мы уже обсуждали, что это попросту неприемлемо. Тем более, когда ты мне задолжала ужин. Ей с трудом удавалось держать глаза открытыми, но Кэл успел уловить в них отблеск улыбки. — Зараза. Вскоре ее веки опустились, но Кэл все еще продолжал сидеть рядом. Пока не пришла сестра и не прогнала его. Когда он встретился с Эмили в коридоре, чай, который она ему принесла, уже остыл.  — Ты карточку-то отдал? Кэл покачал головой. Джиллиан с трудом оставалась в сознании, куда ей там до чтения! — Завтра, — объявил он Эмили. Она в ответ скорчила гримасу. Правда была в том, что Кэл не был уверен, что он когда-нибудь отважиться дать ей эту карточку. Что к тому моменту не будет слишком поздно. Кэл приобнял дочь за плечи, пытаясь сосредоточить все свое внимание на ней. Пытаясь заглушить в себе чувство абсолютной беспомощности и желание крушить стены. --- АПА конференция, Виннипег Следующий день Впервые в жизни Кэл выступал с речью, к которой нисколько не готовился. Впервые ему не казалось, что он бьется головой в закрытую дверь, пытаясь донести до остальных науку, над разработкой которой он трудился большую часть своей жизни. Да и не выступление это было, а пересказ произошедших событий. От импульсивного решения купить билет на поезд до умирающего у Кэла на глазах канадского музыканта. О том, что болезнь подкосила его так быстро и так сильно, что он сам был уверен, что умрет. Он рассказал о всех страхах и ужасах того поезда. Но больше всего — о мужестве тех, кто делал то, что мог, несмотря на все опасности. О тех, кто как Брэндон и Джиллиан, до сих пор расплачиваются за свое мужество. Он даже сказал пару добрых слов об американских врачах. Кэл был уверен, что кто-нибудь из СШАМРИИД вскоре услышит или увидит что-то из его речи. Когда Кэл закончил, он поднял глаза на зал и увидел, что мертвая тишина сковала комнату. Самый большой конференц-зал был набит битком так, что яблоку было негде упасть. Было так тихо, что можно было услышать, как пролетает муха. Кэл заметил женщину в толпе, утирающую слезы. Мужчина неподалеку встал и захлопал в ладоши. А за ним другой, и еще один… пока весь зал не поднялся на ноги. Толпа разразилась бурными овациями. Кэл не мог поверить в то, что видел. Неотрепетированная речь, практически лишенная научных доводов — и весь зал рукоплещет. Кэл неверяще улыбнулся, едва поборов желание вытащить телефон и запечатлеть событие в качестве доказательства. «Ты мне ни за что не поверишь. Ни за что». Он заметил в толпе Эмили, она фотографировала. Улыбка Кэла стала еще шире. — Моя школа. После выступления каждый хотел с ним увидеться. Оторвать кусок на память, узнать больше, чем он поведал. Напор не прекращался еще пару часов. Он отправил Эмили на такси в больницу, а сам вырвался из толпы гораздо позже. Кэл вышел наружу в объятья ледяной зимы, с наслаждением вдохнув свежего воздуха. Не прошло и минуты, как его телефон зазвонил. — Доктор Лайтман? — Да? — Вас беспокоит доктор Кван из Виннипегской городской. — Что такое? Кэл уже давно не общался с этим врачом. Доктор Кван нес ответственность за всех пациентов с лихорадкой. Кэл сразу же представил его круглое лицо, лысеющую голову и тонкие темные волосы. — Боюсь, у нас плохие новости…