***
В себя приходит Ренджун долго, непонятно, голова трещит, а в горле стоит безумная сухость. — Пить... — не соображая, где он и что он такое вообще, мямлит Хуан, прося воды, потому что ему кажется, что это единственное, что его сейчас беспокоит. Ренджуна кто-то заботливо приподнимает и даёт воды, а после Хуану удаётся разлепить глаза. Рядом с ним сидит позеленевший Донхёк, который сейчас выглядит так, будто вот-вот разревётся. — Слава богам, ты очнулся! Я думал, я сойду с ума, пока ты был в отключке, — всё-таки начинает канючить Хёк, цепляя Ренджуна за руку. — Я бы следом за тобой в этом бассейне утопился к чёртовым собакам, случись что с тобой. Ты, блять, как так?! На ровном месте умудрился чуть не сдохнуть? — Стой, я что, чуть не утонул? Как?.. — Ренджун всерьёз ошарашен словами друга, потому что ничего не помнит. — Ты ударился головой и свалился в воду. Благо народу было много, сразу заметили. — Ну и ирония, бывший спортсмен по плаванию чуть не утонул. Меня этот лагерь точно в гроб сведёт, — горько усмехается Ренджун, укладываясь обратно на подушки. Их разговор прерывает медсестра, вошедшая в лазарет: — Как хорошо, что ты очнулся. Так, а тебе, Донхёк, уже пора. Пострадавшему нужен покой, чтобы полностью восстановиться. — Да я не мешаю! — А ну, марш отсюда, — строго говорит медсестра и Донхёк поднимает руки а-ля «я сдаюсь». — Ладно, понял, принял, сваливаю. Держись, друг, поправляйся. Убедившись теперь, что Ренджун точно поправится, Хёк успокаивается и уже спокойнее шагает к себе в комнату. Но по дороге его окликает знакомый и очень приятный голос. Кажется, первый раз за всё это время. Повернувшись на источник звука, Донхёк видит сидящих на лавочке Джемина и Джено, неспеша и взволнованно подходит. — Как он там? Очнулся? — спрашивает Джемин без тени ехидства или чего-либо ещё. Донхёк теперь, наверное, должен сказать много слов благодарности На, ведь это именно тот нырнул за Ренджуном и спас ему жизнь, но попросил не говорить ничего об этом. — Да, пришёл в себя, в ахуе сидит. Я не говорил ему ничего, если ты переживаешь. Я благодарен тебе. Спасибо. — Не стоит, — На улыбается мягко. — Я тоже переживал, правда, мне к нему вряд ли удасться пройти, вот мы и ждали тебя, чтобы узнать о его состоянии. — Если тебе будет одиноко, можешь подняться к нам, — подаёт голос Джено. — Наверняка ты привык к обществу Ренджуна и будешь тосковать. Поэтому, если что, мы будем тебя ждать. Сердечко Хёка предательски вздрагивает, он не дичайше влюблён, но Джено определенно точно сильно ему симпатичен, поэтому сейчас, когда тот лично предлагает свою компанию, отказаться является страшнейшим грехом. Но показывать-то этого нельзя. — Хорошо, если что, я поднимусь. На этом он кланяется и уходит, пытаясь найти хоть какое-то умиротворённое состояние, потому что с одной стороны он всё ещё ужасно переживает за Ренджуна, а с другой с ним только что заговорил объект его симпатий. И как найти баланс — Донхёк не знает. Перед сном к Ренджуну заглядывает Кун, притаскивает всякие вкусняшки, бухая весь этот огромный пакет на тумбочку: — Вот, сбегал ради тебя в магазин, накупил всякого, — вожатый треплет белобрысую шевелюру. — Не знал, что ты любишь, поэтому набрал много чего на выбор. — Спасибо, Кун, ты очень заботливый, — Хуан и правда благодарен, хотя питать организм сейчас не хочется ничем. — Ну и перепугал ты нас всех, конечно, — Кун присаживается на край кровати и кладёт ладонь Ренджуну на лоб, словно проверяя невидимую температуру. — Я уж думал, что всё, не уследил за подопечным и меня в тюрьму посадят. — Ну чего ты, всё же обошлось. Да я дебил просто, сам себя загоняю. Даже не помню толком, как это вообще получилось. А кто меня вытащил-то? Цянь чуть было не выдаёт секрет, но вовремя прикусывает язык и весьма правдоподобно врёт: — Да все понемногу, народу много было, вот и кинулись кучей. — Понятно, — тянет Ренджун и смачно зевает, понимая, что его клонит в сон. Вожатый, увидев это, не смеет больше тревожить своим присутствием и, пожелав спокойной ночи, уходит, а Хуан, не желая ни о чём думать, впервые на удивление быстро выкидывает все мысли из головы и засыпает. Донхёк действительно идёт. Нервничает, медлит, но всё же поднимается по ступенькам на второй этаж их корпуса. Он сомневается, хотя для него это вообще странности какие-то, Ли Донхёк и сомнения — это антонимы, так что всё-таки не так? Хёку кажется, что его могли позвать из вежливости, чтобы сделать вид, что заинтересованы, но на самом деле он им не сдался там. Выдохнув, Донхёк стучится в чужую комнату. — Входите, — отвечает на стук именно Джено, отчего Ли ещё больше волнуется. Он приоткрывает дверь и заглядывает внутрь, от чего парни, сидящие на кроватях, оба враз улыбаются. — О, ты пришёл! — говорит Джемин и поднимается с подушек, принимая сидячее положение. — А ты чего налегке? — спрашивает Джено, но Донхёк пока не понимает, к чему тот клонит. — Тащи одеяло своё, у нас есть свободная кровать, у нас переночуешь. И нам веселее, и тебе не одиноко. Донхёк несколько секунд тупит, потом кивает головой, потом кивает ещё раз и уходит в свою комнату. Возвращается уже с одеялом и причендалами для подготовки ко сну. Парни уже сидят на одной кровати, и поскольку Хёк видел ранее, что Джемин сидел на другой, смеет предполагать, что именно эта — постель Джено. Ли кладёт все вещи на свободную постель и садится к ребятам, которые похлопываниями по покрывалу приглашают его присесть. — В карты? — спрашивает Джено, теребя в руках слегка потрёпанную колоду. — Почему бы и нет, — Донхёк хрустит костяшками, начиная потихоньку чувствовать себя собой, а не овощем. Во время игры они ненавязчиво о чём-то болтают и Ли думает, что узнай об этих посиделках Ренджун, то как минимум сильно бы обиделся. — Ай, да ну вас! — обиженно дует губы Джено, проигрывая в очередной раз. — Ты вот, Донхёк, не проиграл даже ни разу. — Я карточный мастер, ты о чём? — ехидничает тот в ответ, понимая, что если будет сидеть стесняться, то никогда не сможет заинтересовать. Джемин вдруг щурится, а потом резко раскрывает глаза и выдаёт: — Я забыл, что я кое-что не сделал. Так, ждите меня тут, я скоро. Джено хмурится, смотрит на время и говорит серьёзным тоном: — Ты чё, дурак? Время видел? Отбой вот-вот. — Ой, когда мне было дело до этого, — машет тот рукой, а потом, что не скрывается от глаз Донхёка, показывает Джено что-то странное и быстро исчезает. Донхёк в панике осознаёт, что они остались здесь совсем одни. И ему в голову не приходит ничего умнее, чем поговорить кое о чём. — Слушай, тут такое дело, — неуверенно начинает Хёк, собирая разбросанные по постели карты. — Ну, ты знаешь же, что Джемин очень открыто катает к моему другу и тому это, мягко говоря, не совсем по душе, но он не может с этим ничего сделать. И он из-за этого сам на себя не похож порой, что мне немного даже страшно. Так вот, может, ты мог бы поговорить с Джемином на этот счёт? Джено немного хмурится, думает о чём-то своём некоторое время, а потом всё же говорит: — В этом плане всё как-то запутано. Понимаешь, Джемин такой человек, он чересчур любвеобильный. Но при этом очень непостоянный и ему всё время нужно что-то новое, потому что жить без любовных проявлений он попросту не может. Донхёк, слушая это, не очень-то доволен, начиная думать, что переживания Ренджуна всё-таки реальны и Джемину доверять не стоит, однако Джено продолжает: — Вот только в случае с твоим другом всё очень странно. Я стал замечать, что Джемин иногда сидит в какой-то странной печали по вечерам, и чем дальше — тем сильнее. Да, он определенно сильно запал на Ренджуна, но что-то в этих чувствах не такое, как раньше. И понять этого не может, наверное, и сам Джемин, потому что твой друг рубит всё на корню, не позволяя разобраться ни себе, ни нам, ни самому Джемину. Я не осуждаю, это выглядит навязчиво, Джемин и правда очень фанатичен. Поэтому нам с тобой остаётся только наблюдать. — Забавно всё это и непонятно. Странная ирония. Ренджун тоже очень тяжёлый человек, у него много принципов и он просто до чёртиков гордый. У него нелёгкое прошлое, — Донхёк отчего-то грустно усмехается, потому что от разговора с Джено понятнее ситуация не стала, скорее, более запутанной. — Слушай, завтра утром Джемина забирают на весь день, ты не мог бы составить мне компанию? — спрашивает Джено, поправляя подушку и незаурядно меняя тему разговора. — Я особо из отряда ни с кем не общаюсь, а одному ходить не очень-то хочется. И Донхёк видит свой шанс, который мигает, горит ярким зелёным светом, а потому уверенно кивает и соглашается.***
Время в больнице тянется для Ренджуна особенно медленно, хотя здесь он может порадоваться полному одиночеству, ведь он предоставлен сам себе. К нему заглядывает Донхёк, Кун и медсестра, которая, глядя на пирсинг парня, неодобрительно качает головой, на что Ренджун отвечает ей взглядом а-ля «ну, что я сделаю». Хуан судорожно вспоминает, что к нему на днях должна приехать мама, а потому быстро набирает ей сообщение, отмазываясь занятостью и обещая, что обязательно напишет ей, когда приехать. Очень уж ему не хочется, чтобы мама застала его в лазарете. Медсестра хоть и не одобряет проколов Ренджуна, но всё же приносит ему мирамистин, ватные диски и дезинфицирующие влажные салфетки для обработки, за что он ей премного благодарен. Понемногу приводя мысли в порядок, разбирая по полочкам всё прожитое в лагере время, Ренджун коротает дни, отлёживаясь от произошедшего случая. Ему очень хочется обвинить в этом кого-нибудь, и даже не кого-нибудь, а конкретного человека, но понимает, что по большей степени загоняет себя сам и винить в случившемся некого. Он сам психанул, сам поскользнулся, сам упал, благо, что не умер, и на том спасибо. В тишине ему спокойно, но настойчиво ощущается словно недостаток чего-то. Ренджун слабо подозревает, что он банально скучает по отряду и прочей ежедневной суете, мысленно усмехаясь над собой, мол, докатился. Ренджуна полностью выписывают на четвёртый день, когда он правдами-неправдами убедил медицинский персонал, что он здоров и ему можно вернуться к нормальной жизни, а то он так весь сезон проваляется в лазарете. И примерно неделю назад Хуан порадовался бы данному раскладу событий, но сейчас всё выглядит иначе. Возле корпуса его встречает толпа ребят, начинают тискать, сыпать приятными словами, и в какой-то момент Ренджун чувствует себя «пущенным по рукам», что всё равно непривычно и доставляет дискомфорт. Из толпы его заботливо выцепляют и он снова попадает в объятия, вот только эти родные, свои. — Чёрт, я так рад, что ты вернулся, — сжимает его в своих объятиях Донхёк. — Соскучился по твоему нытью и мозговыносу. — Вижу, ты меня очень ждал, — язвит Хуан, но друга в ответ всё-таки обнимает. — Я тоже соскучился по нормальной жизни. Ренджуну даже не интересно спрашивать, что он пропустил, какие мероприятия и прочую ерунду, однако слышит, что обещают дожди. Поэтому руководство решает провести все запланированные уличные мероприятия в ближайшие дни, чтобы не попасть под удар стихии. Джемина Хуан не видит и хорошо, быть может, тот за это всё время остыл и оставит его, наконец, в покое. Донхёк кажется каким-то светящимся, что не скрывается от взора Ренджуна и, когда они заходят в комнату, он начинает атаку: — Ну, рассказывай. — Что рассказывать? — Хотя бы то, чем ты занимался, пока меня не было. А то забежишь минут на пятнадцать и смоешься. М? Донхёк ведёт себя странно и Хуан начинает догадываться, где именно зарыта собака. — Ну, я познакомился с Джено поближе, мы гуляли, болтали много. Он такой лапочка, Джун, это что-то с чем-то! Он такой, знаешь, с одной стороны спокойный, а с другой... Ренджун всего лишь улыбается, готовясь слушать рассказ друга о том, какой Джено, чем они занимались, о чём говорили и тому подобное. Хоть у кого-то всё просто и понятно. Донхёк щебечет много, жестикулирует, объясняет, а ещё улыбается так широко-широко, явно витая в облаках. — То есть, у вас всё хорошо? — Ренджун задаёт вопрос, падая на подушку, мысленно отмечая, что он по ней тоже скучал. — Вроде бы да, я надеюсь. Потихоньку-помаленьку, как говорится. — И хорошо. Хуан смотрит в потолок и думать не то что не хочет, ему просто страшно думать. Страшно думать о том, что Джемин всё-таки его интересует и о нём хочется узнать, узнать побольше и понять его. Но с другой стороны, хочется его забыть со всеми выкрутасами, что он успел выкинуть. Эта противоречивая дилемма не даёт Ренджуну никакого покоя, мало того, что На всячески пытается залезть в жизнь Хуана, так он ещё в голову лезет постоянно. Это какая-то неадекватная магия шарма у него такая? Или Ренджун действительно много загоняет? Ответ находится сам по себе и он объясняет самому Хуану его поведение и отрицание всего. Даже если в поступках На есть хоть толика искренности, Ренджун всё равно боится доверять.***
По сообщению вожатых, да и так все знали до этого, сегодня состоится война между старшими отрядами за пределами лагеря. Суть игры заключается в том, чтобы поразить своих врагов, добраться до базы противника и захватить их флаг. Все четыре команды должны сражаться друг против друга и та, что победит всех на своём пути — и будет главным победителем. Всем участвующим раздадут оружие с ограниченным запасом цветных баллонов, соответственно — у каждой команды свой цвет. Тот участник, что будет поражён выстрелом, выбывает из командного сражения и больше не имеет права принимать участие в битве. Сложность заключается в расположении, ведь это лес, где легко сделать засаду, подкараулить или выследить противника, но в этом же и интерес. Первую половину дня Ренджун наблюдает за тем, как ребята из отряда носятся с подготовками, придумывают название команды и рисуют их флаг. У кого-то из ребят явно есть художественный талант — флаг выходит красивым, воинственным, в красных цветах и с изображением герба их отряда. Кто-то придумывает девизы и кричалки, чтобы устрашать противника на стартовой линейке. Не то, что Хуану нравится эта затея, но он долго провалялся в больнице и теперь ему хочется развеяться. — Это что? — недовольно спрашивает Ренджун, когда Донхёк рисует ему на щеках две красные полоски. — Как что? Боевой раскрас это, не будь таким занудой. Или ты может и играть не собираешься вовсе? — Как видишь, я здесь, а потому собираюсь, — закатывает глаза Хуан и отворачивается. — Эта краска хоть отстирывается? Не хочу портить свою одежду. — Говорят, отстирывается, так что не парься и пойдём, на линейку уже собирают. Объяснять то, что и так понятно. Площадкой для войны выбрана поляна и прилегающий к ней по краям лес. Вместе с вожатыми все четыре команды отправляются разбивать штабы, продумывать стратегию, выбирать нападающих и защитников, в общем и целом — готовиться к началу игры. Ренджун раз уж собрался принимать участие, то выбирает роль нападающего. Каждому участнику выдают ружье, заряжённое пятью шариками с краской, в данном случае — с красной, и помимо основного заряда запасные два баллона. Враг, помеченный краской противника выбывает; игрок, чьи снаряды закончились либо выбывает, либо может добыть запасные пули у своих союзников. С таким сводом правил, думает Ренджун, эта игра становится очень сложной. Ведь не все здесь профессиональные стрелки и попасть в противника с первого раза нереально сложно, а запас красочных шаров у тебя ограничен. Самый старший отряд — синий, следом по старшинству красный отряд — отряд Ренджуна, далее зелёный и оранжевый соответственно. Синяя команда выглядит надменной с самого утра, насмехается над своими противниками, явно показывая своё превосходство. Но к их несчастью, игра ещё даже не начата и победа пока не за ними, а потому у всех команд есть шанс их обыграть. — Ну, что ж, удачи нам! — говорит Донхёк и вместе со всей командой нападающих выдвигается в глубь леса, где по предположениям должна быть расположена база зелёных. Сначала команды сражаются два на два — каждая в своём лесу, красные против зелёных, а через поляну — синие против оранжевых. Ренджун понимает, что если они разгромят базу зелёной команды, то в следующем этапе скорее всего встретятся с синими лицом к лицу. Всеобщим голосованием принято решение разделиться на небольшие команды, примерно по три-четыре человека, чтобы не привлекать внимание врага большим скоплением людей. С Ренджуном остаётся неизменно Донхёк, присоединяются Джисон и Ченлэ, а так же маленькая, но проворная девочка по имени Соён. Она же и предположила в недавнем совете, где может располагаться банда зелёных. — Я не очень хорошо стреляю, — тихо говорит девушка, прижимая к себе оружие. — Но у меня хороший слух, так что если вы сами будете тише, я замечу любой звук со стороны, — Соён смотрит на команду, а после косит глаза в бок, намекая на то, что кто-то сидит в засаде. — Как скажешь, малыш, — странно громко говорит Донхёк и, быстро поднимая пушку, стреляет в кусты. — Ладно, сдаюсь, поймали, — говорит парень с зелёным раскрасом на лице. — Не думал, что паду первым. — Отправляйся на фонтан, друг, не повезло тебе сегодня, — качает головой Ченлэ и выдвигается следом за Соён, которая на деле только что доказала свои способности. Пятёрка двигается осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, потому что уже становится ясно — засады повсюду. И опасения их не напрасны, внезапно начинается перестрелка, из-за которой ребята падают на землю, чтобы не попасть под снаряды. По очереди они поднимаются и стреляют в те кусты, откуда слышны залпы. — У меня кончились патроны, — говорит Ченлэ, поджимая губу. — У меня тоже на исходе, — отвечает Джисон и сквозь ветки слишком хорошо целится, после чего стреляет. Джисона и Ченлэ поражают вместе, внезапно и неожиданно для всей команды, однако это и выдаёт врагов — двое выпрыгивают из кустов, а третьего, видимо, всё же зацепила пуля, выпущенная Паком. Мстить за союзников выскакивает Соён и, чтобы она не говорила про свой навык стрельбы, она попадает в обоих. Наверное, она и сама сейчас не понимает, как именно у неё это вышло. — Соён, берегись! Но реакции девушке немного не хватает, зелёная пуля попадает ей прямо в спину, на что она оборачивается. — Кто бы, как не такая крыса, как ты, смог выстрелить в спину, — скалится девушка на нападающего, что наводит всех остальных на мысли о их тайной связи. — Звёздный час кончился, Соён, я знал, что тебя нужно убрать быстрее всех. Иначе нам не победить. — Миссия выполнена, урод, — девушка демонстративно машет волосами и отворачивается. — Вам и так не победить, — говорит Донхёк и, поднимаясь из-за куста, подстреливает парня, который обидел их милую союзницу. — Это была последняя. Соён достаёт из сумочки один оставшийся запасной баллон и подаёт его Донхёку, соответственно, давая ему шанс продолжать игру. — Ну-ну, — говорит один из зелёных. — Вас из этой команды двое осталось. — Размен трое в четверых, считаю, вообще хорошо, — язвит в ответ Донхёк и зазывает Ренджуна за собой. Джисон, Ченлэ, Соён и поверженная четвёрка зелёных возвращаются в стартовый штаб. — У меня осталось две заряженных и две в запасе, я ещё живу, — почти шёпотом говорит Хуан, пристально оглядывая каждые кусты, а потом заряжает одну запасную в ружьё. — Я поделюсь с тобой, если что, одному мне всё равно не справиться. — Джун, я считаю, нам нужно найти кого-то из наших. Кто и где остался, потому что приглушённое эхо выстрелов часто доносится. Неизвестно же, сколько осталось нас, а сколько зелёных. На секунду Ренджун думает о том, где же сейчас Джемин. — В общем и целом у нас целых пять пуль, это неплохо. Нужно быть осторожнее с выстрелами, не тратить их зря. И да, ты прав, Хёк, нужно отыскать наших. Вот только я не представляю, как это сделать. Ведь может оказаться так, что мы найдем зелёных, и вдруг их окажется больше, сольёмся оба. — Давно не видел тебя таким азартным. Что ж, тогда вперёд! Друзья продолжают движение в том направлении, которое обрисовала Соён, где по её предположениям расположена база зелёных. И чем дальше они идут, тем тише становится, а значит велика вероятность того, что где-то в кустах их ожидает засада. Вероятнее всего они двигаются в верном направлении, и именно поэтому отряд защитников может оказаться где угодно: в засаде на земле или даже на деревьях. Ориентироваться в лесу очень сложно, его нужно уметь слышать, но Соён повержена и теперь они остались без хороших ушей. Звучит выстрел, однако зелёная пуля пролетает мимо обоих друзей, давая им шанс запрыгнуть в ближайший куст, чтобы спрятаться. Зелёное пятно на дерево угрожающе растекается, словно предупреждая друзей, что дальше им не пройти. Ренджун целится в ту сторону, откуда прилетел этот снаряд, но пока не стреляет — выжидает движения, чтобы точно попасть и не потратить пулю зря. И к его счастью, вражеский куст действительно шевелится, и Хуан жмёт на курок. — Выходи, я точно попал! — блефует Ренджун, хотя он вовсе не уверен, что его пуля попала в цель. И каково же его удивление, когда из куста в действительности выходит противник с красной кляксой на плече. Но это всего один, неизвестно — сколько их там всего. Опасность подкрадывается незаметно — пока Ренджун и Донхёк сидят в кустах, трое зелёных ухитряются обойти их со спины, и Ли только успевает обернуться, чтобы заметить их, как тут же прижимает Хуана к земле, закрывая его своим телом. Несколько пуль прилетает ему в спину, однако Ренджуна не задевает ни одной, и он, негодуя за поражение друга и желая отомстить, будучи всё ещё прикрытым, прицеливается и стреляет в зелёных, спуская на них три красные пули. И у него остаётся всего одна. — Чёрт, как так?! Неужели тебя ни одной не задело? — бесится один из поверженных и бросает оружие на землю. Ренджун и Донхёк поднимаются с земли и Хуан убеждается, что его действительно не задел ни один снаряд. Внезапно из леса выпрыгивают ещё двое зелёных, явно готовых мстить за своих товарищей и становится понятно: это конец для них обоих, потому что даже если биться — у Ренджуна остался всего один баллончик с краской, а врагов двое. — Ну, что ж, разменятся один в четверых это, конечно, похвально, но на этом всё, — зелёный поднимает ружье и наводит его на чистого Ренджуна. Тот зажмуривается, но всех внезапно перебивает голос из громкоговорителя, установленного специально для этой игры, с радиопередатчиками по всей игровой площади леса: — Внимание! Зелёная команда повержена! База противника была разгромлена, флаг захвачен красной командой. Просьба остановить битву, пока идёт подсчёт жертв и ждать сообщения с поля боя синей и оранжевой команды. Ренджун и Донхёк спокойно выдыхают. Хуан спасён, зелёные больше не имеют права вести битву, а значит и стрелять им сейчас уже запрещено. — Проклятье, кто умудрился победить наших защитников?! Вот и доверяй базу кому попало. Идём, ребята. И ты, красный, тоже пошли на фонтан. — Ренджун, я верю в тебя. Тебе эта игра дала столько шансов, ты должен победить, — говорит Донхёк, похлопывая друга по плечу. — Найди наших, кто «выжил», и с ними вы затащите, — а потом Ли догоняет команду проигравших с недовольными криками: — Эй, вы! Я вас заставлю стирать мою футболку, пять пуль в меня всадили, очумевшие! Хуан лишь тяжело вздыхает, откидывая пушку на плечо. А действительно, кто сумел пробраться на базу зелёных? И что самое главное — где их сейчас найти? Наверняка они строят засаду для вражеской команды, а Ренджун тут один посреди леса стоит, как дурак, и не знает куда податься. Он решает пойти дальше в сторону зеленой базы, авось те, кто её разгромил, окажутся где-то поблизости. Расслабившись из-за того, что битва на время приостановлена, пока все проигравшие вернуться в стартовый штаб, Ренджун и не сразу замечает движение где-то неподалёку. Рано порадовавшись тому, что это может быть кто-то из союзников, Хуан тут же замирает возле дерева, когда видит парня явно не из своей команды, а позже замечает у него на щеках синие татуировки. — Внимание! Информация с поля боя! Зеленая и оранжевая команда повержены, у нас остались финалистами синяя и красная команда. Из красной команды не побеждены только два человека, синяя немного доминирует — у них осталось три человека. Битва будет напряжённой, желаем удачи всем оставшимся. «Двое?» — в ужасе думает Ренджун, надеясь, что синий его пока не заметил. У Хуана одна пуля. И он должен спустить её на этого синего, а потом доверить судьбу отряда в руки того второго. «Хоть бы сказали, кто это, — мысленно негодует Хуан, пристально следя за аккуратными шагами синего. — Наша база, вероятнее всего, вообще без защиты. Мы в очень проигрышном положении». — Будь, что будет, — одними губами говорит Ренджун, целится в противника несколько секунд и стреляет. По недовольным крикам Хуан понимает, что попал. Да, он попал. Затем он выглядывает из-за дерева, чтобы убедиться в этом и видит красное пятно на руке синего. Что ж, больше для победы он ничего не может сделать. У него не осталось ни пуль, ни союзников, у которых можно было бы взять дополнительный снаряд. — Где ты прячешься, крыса?! — рычит синий и оглядывается. — Думаешь, я не подстрелю тебя даже после того, как ты попал? Кто об этом узнает? Выходи, давай! — А вот это уже против правил, и кто ещё из нас крыса? — отзывается Ренджун из-за дерева, но не высовывается, потому что верит, что ещё может встретится со своим союзником и хоть как-то ему помочь. Ведь всё-таки пока на нём нет вражеского пятна и пока у него есть союзник, он имеет право играть. — Тебе ведь некуда бежать, где бы ты ни прятался, стоит тебе выползти, я спущу на тебя пулю и тебя дисквалифицируют. — Думаешь, я буду молчать, когда игра закончится? — А что мне сделают, даже если ты кому-то расскажешь? Я всё равно не позволю вам победить. Уберу здесь тебя и останется всего один, а с ним мои товарищи разберутся. И ты никому не докажешь, что в тебя выстрелил тот, в кого ты уже стрелял. — Повторю вопрос: и кто ещё из нас крыса? — ухмыляется Хуан, поражаясь безумной наглости своего противника. Да, с синими определенно точно будет сложнее, они более подлые, чем все остальные. Ренджун старается не упускать из виду синего, который мечется туда-сюда, в попытках вычислить Хуана, а после спрашивает: — Оранжевых вы так же нечестно победили? Если да, то победу вашей команды вообще аннулируют. А потом Ренджун сам убеждается в своей догадке, замечая на ляжке синего оранжевую кляксу. А с другой стороны у него уже красная клякса, этого синего подстрелили дважды и он давно уже не имеет права вести игру. Однако про слово «справедливость» команда синих вряд ли слышала, и ещё неизвестно, что с остальными двумя. — Никогда не отвлекайся на поле боя. Как тебя там, Ренджун, да? Красивый мальчик со сцены, тебе конец, — Хуан не понимает, в какой момент он так сильно застрял в мыслях, что упустил синего из виду и тот умудрился так близко к нему подойти.