Арка I. Сватовство
1.1 В Цинхэ нет цветов
Нечистая Юдоль, без сомнений, была вершиной фортификационной мысли — город, упрятанный за высокими каменными стенами, мог не бояться внезапного нашествия ночных тварей — предыдущие поколения позаботились о спокойном сне потомков, а те, в свою очередь, не забывали сокращать число монстров на ночных охотах. Перед дозорными, несущими вахту на стене, на десятки ли была представлена лишь унылая пустошь, украшенная поросшими желтоватым мхом валунами. Очень давно, если верить старым записям, на её месте рос лес. Невысокий, с достигающими неба соснами Ланьлина не сравнится — сказывалась каменистая почва, но хоть какой-то кусочек живой зелени, радующий глаз, был. Опять же, если вчитываться в полувыцветшие чернила, то можно узнать, что по приказу Не Сянлея (прославившегося больше подавлением бунта на северо-востоке Поднебесной, нежели на заклинательском поприще), вся растительность была безжалостно выкорчевана. Израненная, десятки раз перекопанная земля, в довершение, была облита сотнями даней зелья, не допускавшего произрастания «ненужной травы». Эффект держится до сих пор. Естественно, сделано всё было из соображений безопасности — стража издали увидит приближение вражеского войска или орд нечисти и объявит тревогу. За серыми зернистыми стенами, стояло сердце Цинхэ — Шии. Крепость была не полной — разорванное кольцо венчала высокая гора. Тоже серая, с белой ледяной шапкой. Справедливо полагать, что если снаружи царит запустение, то внутри должно быть строго наоборот — разбавляющее серость. Верно лишь отчасти. Улицы — широкие проспекты-лучи, вымощены из серого, с редким слюдяным блеском, камня. Дома — тоже серые. Построить что-то из дерева считается в этих местах огромной роскошью — камень достать гораздо легче. Но зато, какие крыши! Алые, зелёные, жёлтые, синие — гончары пытаются хоть как-то компенсировать нехватку ярких цветов и предлагают на выбор любую черепицу. Однако, чтобы увидеть всё разнообразие, надо взлететь над столицей, а внутри города без особого разрешения главы, сделать этого было нельзя. Есть вариант попроще — забраться на гору и посмотреть с высоты птичьего полёта на раскинувшийся внизу город, но опять же… Или облачно, или НЕЛЬЗЯ. Все главные улицы устремлялись к резиденции главы Не. Той-самой-горе. Кому понравится, если не пойми кто залезет на крышу твоего дома и станет там хозяйничать? Вот-вот. По такой схеме было выстроено большинство городов относящихся к ордену воинов. Бывало так, что со временем стены переставали вмещать всех, и территория обрастала домишками за пределами крепости, но тогда и сил чтобы сдерживать нечисть, уходило куда больше (на камне ведь ещё и заклинания всякие высечены — полезно). Но это дело каждого градоначальника. Если толпа лютых мертвецов разорвала жителей окраины — виноват, не уберёг и вообще, уходи с должности подобру-поздорову. Всё предельно просто, как прямое лезвие сабли, и в тоже время, со своими условиями — как засечки на елмане — чтобы демон или мертвец не мог так просто сняться с атаковавшего клинка. К слову, о сабле — бездушная полоска металла невероятно давила на спину, а перекинутый через плечо ремень ножен нещадно впивался в сгиб тонкой шеи. Или натрёт до содранной кожи, или синяк останется. Как же тяжело! Взмокшая как мышь, невысокая девушка в нерешительности остановилась посреди полутёмного, наполненного запахом масла в лампах, коридора. В родовом гнезде заклинателей Не было маловато окон впускающих солнечный свет, но зато во время гроз, толстый слой породы изумительно глушил стихию — можно было заниматься столь любимой каллиграфией, не опасаясь, что от очередного раската грома дрогнет рука, и идеально ровный столбец иероглифов будет безжалостно испорчен. Сломанные ноготки задумчиво побарабанили по грубой коже перевязи. Тренировочная сабля весит добрый десяток цзиней и явно тормозит быстрое перемещение по коридорам! А, была не была! Шипя из-за неподдающейся пряжки и боли в поломанном до мяса маникюре, девчушка кое-как расслабила крепление. Сабля оглушительно грохоча, рухнула на каменный пол. Прижав вспотевшие ладошки ко рту, младшая сестра нынешнего главы Не кое-как подавила испуганный вопль, который точно бы разнёсся по ближайшим проходам крепости. Но, кажется, никому не было дела до бокового коридора, в основном используемого слугами, никто не поспешил установить источник странного шума. Тихонько выдохнув, дева Не оттащила оружие к стене и с наслаждением потянулась. Тут же ойкнув от боли в перегруженном плече, она схватилась за заболевшее место. Вернувшийся с войны против Цишань Вэнь старший брат разумом был ещё на полях сражений, как, впрочем, большинство адептов Цинхэ. Страшные по своей нагрузке тренировки, целители, день и ночь проводящие у котлов с успокоительными зельями — каждому вояке хотелось забыть о страшных картинах, увиденных в том же Юньмэне. Из серого города словно ушла душа, потому что те, кто вернулся, смотрел на мир припорошенными пеплом глазами. Когда стало понятно, что будет война — после сожжённых Облачных глубин и Пристани Лотоса в этом никто не сомневался, Не Минцзюэ отправил Хуайсан в страшную глушь, где днём с огнём не сыскать ни приличной литературы, ни шёлкового отреза достойного качества! Брать с собой предметы роскоши дагэ запретил и лично, игнорируя слёзы и мольбы, выкинул пару немаленьких сундуков из повозки. Под смешки солдат на площадь, прямо в грязь, полетели платья, украшения, сборники поэзии, палочки туши и баночки красок. Своеобразно попрощавшись — отвесив младшей сестре подзатыльник, Минцзюэ швырнул её в опустевшую повозку и был таков. Не Хуайсан горевала — она не видела ужасов войны, до неё лишь долетали обрывки слухов о творящихся бесчинствах. С замиранием сердца она ждала коротких записок от брата — тот не писал, хорошо ли поел, много врагов ли убил. Гуй задери, девушка даже не знала, где именно находится единственный родной человек! Может, клочок бумаги, полный резких, словно вырезанных лезвием, символов, был уже неактуален и брата успели сжечь на ритуальном костре, а саблю заперли в гробу в семейном некрополе! Спустя долгие месяцы незнания и ожидания, за ней, наконец, приехали. …чтобы сейчас она кралась по служебным ходам, в надежде не попасться горячо любимому родичу. Глава Не совершенно не обрадовался, узрев младшую сестру спустя долгие месяцы разлуки. Если втайне он надеялся, что тяжёлая жизнь с простыми людьми отучит её от коллекционирования цацек, быть может, вынудит наконец-то взяться за саблю, то все мечты пошли крахом при одном только взгляде на платье, украшенное от и до затейливой вышивкой. Серебряной нитью! Где только нашла… «Да чтоб тебя!» — нахмурился Не Минцзюэ, отмечая весьма холёный и сытый вид Хуайсан, выбравшейся из повозки (гораздо больше той, в которой уезжала) в сопровождении служанок! Которых брать с собой мужчина тоже запретил. А нет, это другие, из местных, должно быть. — И как это понимать? — всё недовольство сконцентрировалось в этом вопросе. — Не знаю, что и сказать, — сестрица опустила взгляд на расшитые бисером туфельки и щёлкнула веером. — Разве что, жаждала выйти на встречу к многоуважаемому брату в полагающемуся моему статусу уборе… Эта дева понимает, что лекала, по которым пошили платье, должно быть, ужасно устарели, но всё же… — Пятьдесят кругов вокруг тренировочной площадки! — прорычал лидер ордена, чувствуя, что всё превращается в какой-то второсортный фарс. — Ах, пощадите! — театрально вскрикнув, девушка прижала ладонь ко лбу и закатила глаза. — Дорога была столь длинна и сложна… Вы же знаете, весенняя распутица, тряска на дорогах… — Мне всё равно! — гаркнул Минцзюэ, сжимая гарду затрясшейся сабли до побеления костяшек. — На поле! Живо! Пятьдесят кругов! — Завтра. Двадцать пять, — впервые в жизни возразила она, внутренне поражаясь проснувшейся внутри храбрости. — А-Ю, А-Лу, за мной! Гневный взгляд дагэ провожал её вплоть до момента, как за ней с оглушительным грохотом закрылись двери в резиденцию. Подзабывшая о крутом норове брата, Хуайсан в тот день каким-то чудом умудрилась избежать позорной пробежки, чтобы опростоволоситься на следующий день, не осилив и половины из выторгованных двадцати пяти кругов. Глава Не регрессом младшей сестры в плане владения саблей и физической подготовки был «приятно» удивлён. С тех самых пор минуло два месяца, а наверстать упущенное никак не получалось. Жалоб и капризов от девицы стало больше, криков и угроз от мужчины — равно пропорционально. Одно счастье — наметившаяся складка на животе (спасибо бабушке Во и её потрясающим золотым пампушкам) канула втуне — Минцзюэ, физически свободный от командования легионами, решил, что наконец настало время сделать из сестры воина. Девушка, еженощно страдая от болей в натруженных мышцах, проклинала брата и Мэн Яо, решившего не возвращаться в Цинхэ, а вновь заявить о себе своему отцу. На этот раз — удачно. Как ей не хватает массажа именно от А-Яо! Так что же дева Не забыла в коридоре? Измождённая драконовскими методами воспитания (запоздавшего лет, эдак, на десять), она позорно сбежала с тренировочной площадки, развив при этом приличную скорость. «Скорее, предприняла манёвр тактического отступления», — мысленно поправила себя девушка, поздравляя себя — теоретическую часть, учебники по военному делу, усвоить было гораздо легче, нежели практическое применение полученных из чтива знаний. Сунуться в свои покои — равносильно самоубийству. Не нужно быть гением, чтобы предугадать — дагэ первым делом сунется именно туда. Выбьет дверь, наорёт на служанок, быть может, потопчется, как слон в посудной лавке, и опять вернётся на тренировочное поле вымещать злость на адептах. Хуайсан захныкала, присев на холодный каменный пол. Сунуться на кухню? Там ей всегда рады — накормят свежей стряпнёй и спрячут во всегда пустующем бочонке из-под мочёных локв, если сунется кто-то из заклинателей. Пышногрудые поварихи жалели молодую госпожу — не в том ордене, бедняжка, родилась. Ей бы на званых вечерах блистать, в открытую изучать благородные искусства, шушукаться с подружками-заклинательницами о самых красивых юношах Поднебесной, но… Она часть семьи, где в предыдущий раз девочка родилась аж триста лет назад. Прожила та дева немного — каких-то семнадцать лет, но покрыла себя бессмертной (посмертной) славой истребительницы даолао — зловредного демона, поселившегося в горах поблизости от Цинхэ. Минцзюэ, кажется, ждал от неё точно такой же эпичной смерти. — За что мне это всё-о-о?! — всхлипнула девушка, рассматривая в неверном свете масляных ламп изуродованные кровавыми мозолями ладони. Над столицей Цинхэ — Шии, собирались тучи. Они принесут первый снег, под которым скроются и яркая черепица, и каменная пустошь. Вся округа ненадолго станет слепяще-белой, а после разойдётся вязкой грязью. Недолговременная красота, которую можно увековечить лишь на бумаге. Зеленовато-карие глаза вспыхнули — Хуайсан отправится на одну из открытых галерей, выходящих аккурат на город. Брат ни за что не подумает искать её там!