2.2 В паутине сомнений
С той поры, как Чифэн-цзюня позвали для решения вопроса со служанкой девы Не, он не вернулся на ужин. После трапезы, потерявшей лёгкость и подобие радостности, Вэй Усяня и госпожу Ду убедительно попросили проследовать в гостевые комнаты и не покидать их до утра. Заклинатель не сомневался, что у дверей поставили стражу. Хуайсан, обеспокоенная подобным обхождением с гостями, осмелилась прикрикнуть на воинов. Тонкие черты исказила никем до этого невиданная злость, а в подрагивающем голосе появились шипящие нотки. Адепт, обескураженный поведением молодой госпожи, передал сообщение от главы Не, чтобы она сразу шла в его покои, минуя собственные. Искажённые гневом черты расслабились, оставив после себя привычную покорность. — До завтра, Вэй-сюн, — тихонько попрощалась девушка, направляясь в мужское крыло в сопровождении воинов. Юноша видел беспокойство, которое заклинательница безуспешно пыталась спрятать за веером. — Господин Вэй, госпожа Ду, — окликнул их заклинатель, возглавляющий вторую группу стражников. — Да-да, идёмте! — юноша надеялся, что улыбка, растянувшая уголки губ до боли, выглядит естественно. Он бы с радостью, в сопровождении Хуайсан, прогулялся по высеченной в камне резиденции, напросился в какое-нибудь запретное место, заслуживая восхищённый взгляд подруги и сказанное шёпотом «Вэй-сюн!», но будет ли у него такая возможность? Адепты, взявшие их в «коробочку», шли быстро — гостям из Юньмэна приходилось едва не бежать, чтобы не отставать от заданного темпа, или не ощутить тычок саблей в спину. Вэй Ин думал, что эти суровые мужи с радостью нашинкуют их в кровавую лапшу и скормят свиньям. — Доброй ночи, — слова, брошенные в спину показались издёвкой. «Произошло что-то дурное…» — размышлял Вэй Усянь, меряя шагами опочивальню. Тридцать шесть — стена, разворот и первый, второй, третий… Не Минцзюэ встретил сватов весьма радушно, ничего не намекало скомканное окончание вечера в компании аж десяти адептов Нечистой Юдоли! Если у свахи было какое-то недовольство, то она предпочла смолчать. Старший брат главы Цзяна отметил, какие взгляды бросали на них сопровождающие. Сомнение, неприязнь, недоверие. Разве так положено смотреть на послов дружественно-настроенного клана? «Быть может, я сделал что-то не то?» — Первый Герой Юньмэна с разбегу прыгнул на кровать и замычал — напряжённая весь день спина расслаблялась и позвонки вставали на место, причиняя небольшую боль. Вспомнились месяцы учёбы в Облачных Глубинах — помимо соблюдения строгой дисциплины, выполнения домашних заданий, Старик требовал безупречной осанки и нередко, ходя между рядами, стукал не угодивших учеников по хребтам, заставляя выпрямляться. Не доставалось только его любимчику — Лань Чжаню. Как он там? Наверное, не покладая рук работает над воскрешением из пепла записей — сидит целыми днями в новом библиотечном павильоне и пишет по памяти сгоревшие книги. Бр-р-р, от воспоминаний о переписывании бесконечных правил ордена пальцы заныли фантомной болью. После позорного изгнания из Гусу он старался как можно реже держать в руках кисть для каллиграфии. Неудивительно, почему Чэн-Чэн ругал его за ужасный почерк, недостойный помощника главы ордена! Так или иначе, о странных порядках Цинхэ думать лучше на выспавшуюся голову — внутри, где-то в районе затылка скреблось странное чувство. И говорило оно о том, что Вэй Ину представлена редкая возможность выспаться, ибо завтра грядёт нечто. Но сон — капризная госпожа, издевательски хихикнул и взмахнул цветастым подолом из дрёмы и снов, ожидая, когда же за ним пустятся в погоню, чтобы в итоге поймать пустоту. Сквозь толщу камня, десятки змеящихся коридоров, в по-спартански обставленных покоях главы, его младшая сестра не находила себе места. Час* минул с того момента, как презрев законы гостеприимства, внутренняя стража мягко, но решительно отправила Вэй-сюна и госпожу сваху в гостевые покои. Гуй их задери, самой Хуайсан даже не разрешили отправиться в собственные комнаты за одеждой для сна! И вдобавок, заперли на ключ! Девушка недовольно притопнула ножкой и со вскриком упала на пол — ноги устали в непривычной обуви и правая лодыжка подвернулась. Подставив ладони и ощутив, как с них сдирается кожа, Хуайсан тихонько захныкала. Даже в четырёх стенах умудряется причинять себе вред! — Умпф! — руки разъехались в стороны, и она легла плашмя на холодный каменный пол, касаясь его щекой. Подрыгав ногами, дева Не избавилась от ненавистной обуви. Сделай её служанки что-то нехорошее, Минцзюэ давно бы пришёл и высказал ей претензии. Что-то вроде: — «Десятки дев из благонадёжных семей хотят попасть к тебе на службу, а ты привезла из глуши этих деревенщин и приблизила к себе?!», — по возвращении из «ссылки» и первого проступка А-Лу и А-Ю, глава Не вызвал её на разговор (ор, длившийся пару кэ, участие Хуайсан в беседе сводилось к молчанию). Мужчина дураком не был и знал, что все упрёки канут в бездонный омут тихого: — «Да, дагэ… Конечно, дагэ… Обязательно, дагэ». С каждым годом управлять сестрой становилось всё труднее и труднее… Скольких нервов стоило научиться воспринимать ругань старшего брата как фоновый шум, наподобие птичьих криков или звона тренировочных сабель. Выслушать, она выслушает, а всё равно сделает по-своему. Даже варварский обнос покоев с последующим сжиганием дорогих сердцу вещей уже не столь сильно трогал её, как пять или четыре года назад. С появлением бойкой А-Лу, Минцзюэ начал задумываться над тем, стоит ли вообще соваться в комнаты мэймэй. В день, когда терпению Чифэн-цзюня подошёл конец, нахальная деваха спровадила его мокрой тряпкой в лицо и захлопнула перед самым носом дверь. Будто чуяла, что глава Цинхэ не ударит. Девушка, памятуя о наставлениях целителей — не сидеть/лежать на холодном, неохотно поднялась с пола и дохромала до глубокого кресла в углу гостиной. Всё же, что произошло? Щёлкнул замок и громко хлопнула дверь. Легко представить, как створка ударяется о косяк с потворства широкой мозолистой ладони. От тяжёлых шагов, казалось, света в гостиной становится меньше — свечные огоньки испуганно трепетали и съеживались. Огромная фигура старшего брата замерла посреди комнаты. — Почему не спишь? — нахмурился мужчина, видя бодрствующую сестру. — Время детское, дагэ, — отозвалась Хуайсан, поднимаясь из кресла. Встав на носки и зашипев от боли в лодыжке, девушка помогла мужчине снять верхнюю накидку. — Что натворила А-Лу? Это ведь из-за неё тебя позвали… А-Ю поспокойнее будет. Почему с гостями обращались так грубо? Не Минцзюэ бросил на ждущую ответа сестру какой-то болезненный взгляд, от которого у неё внутри всё сжалось. — Баобэй, — прозвучало давно забытое детское прозвище. Брат не называл её так с момента, как возглавил орден. Ощущая шероховатую золотую вышивку, она до треска впилась пальцами в ткань. — Твою служанку… А-Лу… Её отравили, — выдохнул мужчина, проведя по лицу ладонями. — А, вот как, — бэзэмоционально отозвалась Хуайсан и рухнула в руки брата, как подкошенная.□▪□▪□
Утренняя тренировка подходила к концу и прошла активнее, чем обычно. Всего за ночь весть о том, что на молодую госпожу Не было совершено покушение и под подозрением сваты из Юньмэна, облетала всю резиденцию. Взмахи тренировочных сабель были злее, металл рассекал невидимого врага в пурпурном. Ящики со съестными дарами сожгли на рассвете. Эти водяные змеи! Вэй Усянь видел чёрный дым, поднимающийся к медленно светлеющему небу, и хватался за гудящую голову. Он не сомкнул ночью глаз, думая, что всё-таки произошло? Мог ли он как-то оскорбить Чифэн-цзюня? Ох, вернётся домой и от Чэн-Чэна прилетит! На брак с Хуайсан младший братец возлагал большие надежды, хотя унаследованная от мадам Юй гордыня вопила во всё горло, что лучше бы глава Не в чужие ордена не лез. По сути, Не Минцзюэ покупает супруга для младшей сестры. Так уж сложилось, что приданное невест куда весомее выкупа и по прикидкам, с лихвой покрыло бы расходы на восстановление столицы. Юноше безумно хотелось, чтобы его любимые шицзэ и шиди нашли своё счастье, но видимо, проклятие договорного брака по-прежнему было сильно. Раз Яньли была избавлена от Павлина (стараниями кулаков Вэй Ина и ненадолго проснувшейся властности в дяде Цзяне), то оно с готовностью перекинулось на Цзян Чэна, подгадав нужный момент. Заклинатель сцепил пальцы в замок за головой и выгнулся дугой, слушая щелчки встающих на место позвонков, разглядывая серый потолок в редких разводах утреннего солнца. Всё-таки, братцу относительно повезло — он знает Сан-Сан. Проблема в том, что она больше не знает его. Они точно не повторят судьбу Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань, хотя бы потому, что дева Не совершенно не похожа характером на Пурпурную Паучиху. А вот с Цзян Чэном могут возникнуть проблемы — он вырос, зная, что родители настолько преисполнены непониманием друг к другу, что первый предпочёл окружить себя призраком прошлого в лице сына безответной любви, а вторая не могла вынести извечного сравнения и потому перенесла всю ярость и недовольство на общего ребёнка, который, как ей казалось, не оправдал надежд. От вечно ворчащего и норовящего отвесить шисюну подзатыльника мальчишки ничего не осталось. Первый Герой Юньмэна видел это в фиалковых глазах, утративших живой блеск; в многочисленных шрамах, ноющих на погоду; слышал в жутких криках, долетавших из другого конца жилого крыла. Вэй Ин не мог больше прийти к нему в опочивальню и успокоить — Ваньинь теперь глава, у его покоев адепты несут вахту. Не мог он поселиться в соседних комнатах — там мастера заседают, готовят всё к приезду молодой госпожи. Вэй Ин искренне хочет помочь! Только не знает как. Под кроватью что-то зашуршало, и юноша подпрыгнул, ощутив, как с другой стороны что-то ударило в доски. — «Ой!» — тихое шипение было до боли знакомым. — Сан-Сан? — несказанно удивившись, Усянь перекатился на живот и свесился головой вниз. В самом деле она! Верхняя половина лица выглядывала из провала в полу. Кошачьи жёлто-зелёные глаза жутковато блестели в пыльной полутьме. Тайный ход? — Нырни-ка обратно, я отодвину кровать! — шёпотом попросил он. Украшенная пылью и паутиной макушка скрылась в проёме. Сняв с себя накидку и верхнее платье, а так же содрав с постели покрывало и простынь, заклинатель постарался устроить ткань под ножками, чтобы те не издавали громких звуков, способных привлечь стражу. Поднатужившись и хрипло крякнув, он начал отодвигать тяжёлую мебель в сторону. Вышло бесшумно, но утомительно. В полу находился квадратный люк — достаточно большой, чтобы через него мог пролезть мужчина крупной комплекции. Кому нужно было делать тайные проходы? — Давай сюда! — Вэй Ин опустил в темноту руки и за них уцепились ледяные пальцы. Юноша запнулся о лежащее покрывало и упал спиной назад, заодно вытянув девушку под звук рвущейся ткани. — Вот же! — тихонько воскликнула Хуайсан, рассматривая длинный ровный разрыв от бедра до подола. Местами была оцарапана нога — на ранках набухали капли крови. — Ты чего здесь делаешь? — нахмурился юньмэнец, выдрав из-под ножки кровати верхнюю накидку, и накрыл ею подругу, нанёсшую визит вежливости в одном нижнем платье. — Ты ведь ничего не знаешь, да Вэй-сюн? — странно улыбаясь спросила дева Не, продевая руки в широкие рукава пурпурного ханьфу. — У меня служанку вчера убили. — Что?! — Юэбин с лотосовой пастой и остальные сладости, — пояснила она, перебравшись на постель. — Утром всё сожгли, а то мало ли… Ошарашенно хлопая глазами, Вэй Ин растянулся на полу. Подставили! Их мерзко и нагло очернили! Удушливая волна злости (лишь слабый отголосок владевшего им чувства на войне) поднялась изнутри пустого дяньтяня и выплеснулась в кровь жаром — найти виновников и уничтожить! Отдать на корм лютым мертвецам и демонам! Потому что… — …среди даров не было юэбин, сейчас не осень, — пробормотал он. — Точно не было! Мы с шицзэ лично отбирали снедь. Сезон лотосов только закончился, пасту ещё не начали делать. Семенам надо дать подсохнуть, а то будет кислить… Хуайсан тихонько рассмеялась. Надтреснуто и горько. Она сползла с кровати на пол и подкатилась под бок другу, давая приобнять себя за плечи. Ворвись сюда стражники, увидели бы недвусмысленную картину: расстеленное на полу одеяло, на котором лежат не связанные узами брака юноша и девушка. К тому же, он — сват и старший брат жениха, а она — невеста. Полуголая. В ханьфу с чужого плеча. За такое поднять на копья не жалко! Знали бы эти господа-воины, сколько раз, после тихих пьянок в цзинши Героев Юньмэна, они — Усянь, Ваньинь и Хуайсан спали вповалку на сдвинутых постелях? То-то же. Прижимать к себе тонкое девичье тело без намёка на близость для Вэй Ина привычно. Едва они распили первый кувшин «Улыбки Императора», как младшая сестра Чифэн-Цзюня утратила в его глазах принадлежность к женскому полу, став замечательным товарищем! — Здесь жила любовница прапрадеда, — дева Не намотала на испачканный в пыли палец тёмную прядь. — Его супруга знала об этой связи, но открыто высказать свои претензии не могла. Поэтому отселила разлучницу из женского крыла. А прапрадед приказал сделать потайной ход и мог таким образом посещать свою фаворитку, минуя слуг супруги. Молодой человек хрипло рассмеялся. О заклинателях-мясниках известно всего-то, что вместо цзянь они используют дао и умирают от искажения Ци достаточно рано. Иными словами, один волосок из девяти быков. Ещё во время обучения он заметил, Хуайсан, несмотря на говорливость толком ничего не рассказывала о жизни в Цинхэ и стремилась перевести тему (что ей отлично удавалось). Что это, как не признак большого ума, сокрытого под слоями расписного шёлка и шелеста рёбер веера? Точно! Веер! — И ты решила повторить подвиг своего предка? — выпростав руку из-под девушки, Усянь ослабил завязку на цянькуне и вынул оттуда дар, предназначенный лично в руки будущей невестке. — Ай-ай-ай, какая вероломная и бесстыдная жена будет у моего шиди! Вот что он будет делать, если у него появятся дети не по сроку? — Смотреть и радоваться, как они похожи на тебя! — втянулась в игру девушка, желая отвлечься хотя бы на мгновение от ужаса. Она была рада внезапно пришедшей впотьмах идее проверить правдивость старого плана резиденции. — До моей кончины или после? — фыркнул Вэй Ин во встрёпанную макушку. — Прости, что говорю это, но ты какая-то странная. На, это тебе от Чэн-Чэна, — он плюхнул на плоский девичий живот подарок, на который шиди убил много времени и нервов, но добился желаемого результата. — Нормальная, после успокаивающей настойки. От неё всегда так весело, правда, только мне, — Хуайсан нащупала вытянутую деревянную шкатулку и на мгновение застыв, вскочила на ноги и тряхнула распущенной спутанной гривой. — Дагэ идёт! — Что? — вскинулся юноша, и в подтверждение её слов с грохотом распахнулась дверь, демонстрируя правоту — смурной, мечущий молнии Чифэн-Цзюнь, казалось, заполнил собой весь дверной проём. — Увидимся, Вэй-сюн! — хихикнув, девушка проворно нырнула в люк. Фальшивая каменная плита встала на место. — Глава Не! — путаясь в одеяле, Вэй Усянь вскочил на ноги, торопливо кланяясь. — А… дева Не, вылезла…зашла… уже ушла… вот… — Она всегда странно реагировала на успокоительные отвары, — бросил Не Минцзюэ. — Приведите себя в порядок, господин Вэй. Пары кэ* Вам хватит? — Вполне… — кивнул он, думая, где бы взять ещё одну пурпурную накидку взамен одолженной Хуайсан.