Не говори мне прощай

Голова тяжелая, кружится нещадно, и Чуя потерянно оглядывается вокруг. Желание просто растянутся на обломках какой-то арматуры можно пощупать руками, потому что оно единственное, бьющееся в его пустом сознании. Рядом с ним догорает пожар, и едкий дым пробирается в легкие, заставляя рыжего закашляться, сплевывая кровь на черные кожаные перчатки. Этим он внезапно привлекает чужое, совсем нежеланное сейчас, внимание. Здесь много людей копошатся, но Чуя даже представить не может, что здесь произошло. В голове слишком пусто, одно лишь белое заснеженное поле и надсадное жужжание в ушах. п у с т о — Накахара-сан, так вы все-таки живы? Чужой встревоженный голос противно режет слух и он морщится, нервно растирая виски. К досадной пустоте добавляется пульсирующая боль, и правая рукa отзывается неприятным хрустом. Ему кажется, что кисть он просто сломал. Но обращать на это свое внимание более не хочется, и он медленно поднимает взгляд на встревоженного человека. — Это вы мне? — слабо спрашивает он. Сил на то, чтобы смотреть по сторонам в поисках других Накахар у него нет вообще, поэтому он решается на этот странный вопрос, ответ на который, возможно, даже что-то прояснит в его затерявшийся памяти. Человек перед ним удивленно приближается к нему и, сев на одно колено, уже хочет проверить его состояние, но его резко останавливает властный голос, а чужая рука буквально отшвыривает его в сторону. — Ты не врач, чтобы сметь лапать моего исполнителя, — сквозь зубы цедит Дазай и нервно сжимает в руках черную обожженную шляпу, окантованную красной лентой. Чуя, после этого странного жеста, испытывает небывалое облегчение. Кажется, с этим человеком они довольно близко знакомы, поэтому он заставляет себя встать, хоть и с большим трудом, и забрать шляпу из забинтованных рук. — Она ведь моя, верно? — с тенью улыбки спрашивает рыжий и с готовностью падает в чужие объятия, потому что два простых шага отобрали у него все силы, и сознание уже ускользает прочь, утекая из-под тонких пальцев. Дазай кивает уже в пустоту, нежно прижимая свою легкую ношу к груди, и устало надеется, что у Чуи лишь временная амнезия и ему не придется снова втираться в доверие к любимому человеку и напоминать о том, что они женаты уже четыре года. Потому что проходить это второй раз он немного не готов, но если он и в этот раз ничего не вспомнит, то он его из мафии заберет к чертям собачьим и скроется где-нибудь в заброшенном городке в какой-нибудь захудалой церквушкe, лишь бы с его любимым чудом все было нормально.