Не говори мне прощай

— Море волнуется раз, море волнуется два. — Море волнуется три, золотая рыбка замри! — О боже, чертова скумбрия, зачем же так пугать?! Чуя недовольно выскребся из чужих объятий и с удивлением обнаружил, что его возлюбленный за пять минут успел поваляться в песке и теперь с каштановых кудряшек пыль сыпется прямо ему в глаза. Рыжий презрительно фыркнул. Ей богу, не мужа, а собаку завел. А если ему еще на шею и поводок надеть, то чужие глаза заблестят в таком щенячьем восторге, что его точно куда-нибудь наизнанку выворотит сыпучими блестками. Потому что ну блять. Так сиять и цвести — слишком даже для его яркой и творческой натуры. Но делать нечего, кольцо на пальце блестит красивое, и Чуя злобно-горестно щурится. Дазай, сука, знал, что выбирать, чтобы он точно согласился. — Ладно, прелесть моя домашняя, пойдем. Чуя потянул Осаму за руку и аккуратно коснулся правой ступней пенящихся гребешков. И пошел дальше. Вода ярко контрастировала по температуре с воздухом, но рыжий все равно, блаженно прикрыв глаза, нырнул в водную гладь, остужая разгоряченное тело, и не забыл утянуть длинную недовольно шипящую шпалу с собой под воду. Ощущение приятной прохлады окутывало его напряженное тело и дарило благосклонный покой вод. Чуя даже выпустил чужую ладонь из своей и, сделав пару больших гребков, легко касаясь мягкого песчаного дна ступнями, вынырнул на поверхность, рваными глотками хватая воздух Соленая вода обжигала его искусанные губы, но это его почти не волновало. Жгучая волна радости захлестнула его с головой. Он, счастливо улыбаясь, притянул к себе Дазая, жадно целуя его. Чужие пальцы игриво прошлись по его ребрам, собирая соленую влагу, и Чуя, недовольный такой внезапной щекоткой, застонал в поцелуй и разорвал его, со смехом убегая от чужих рук. Его рыжий хвостик развязался и теперь длинные кудри рассыпались изящной волной по сырым плечами. Дазай невольно залюбовался им. Чуя, стоящий в ореоле солнца, весь светился и улыбался, радостно поглядывал на правую руку с обручальным кольцом и манил его к себе. Но стоило ему только сделать пару шагов навстречу своему рыжему чуду, как его рыбка ускользала от него в голубых волнах и окатывала его водопадом из ярких брызг. — Ну же, Дазай. Неужели не можешь меня догнать? Он снова заливисто смеется и призывно машет ему рукой, посылая ему воздушные поцелуи с попутным ветром. И кто бы что там не говорил и что бы он сам там порой не думал, его собака все равно самая лучшая, пускай и медлительная, зараза, и вредная до безумия.