Не говори мне прощай

Солнце нещадно слепило в глаза. Чуя тихо выругался, натягивая козырек кепки посильнее и ускорил шаг. Дазай шел впереди, болтая с неугомонным Ацуши, Рюноске вис на последнем, отчаянно пытаясь подавить многочисленные зевки. Рядом как-то незаметно пристроился Тачихара, также вдумчиво вышагивающий по жухлой листве, как и он сам. — Ты чего так медленно плетешся? — тот достал бутылку воду из бокового кармана рюкзака и с противным скрежетом открутил крышку, — тоже не выспался что ли? Чуя только согласно угукнул, и забрал из чужих рук воду, делая несколько жадных глотков. Чем они вчера, блять, занимались вместо того, чтобы спать? Правильно, играли в приставку и пиздели до рассвета так, словно они сегодня не в поход с классом идут, а на смертную казнь. Тропинка пролегала возле небольшого русла реки. То и дело слышались вполне себе серьезные угрозы Осаму утопиться, пугливые визги Накаджимы и нервный смех Хигучие, которая вызвалась помогать Мори-доно. Благо Чуя знал эти места, как свои пять пальцев. В целом, как и вся их четверка, которая любила ошиваться тут в любое свободное и не очень время. Поэтому изредка открывая правый глаз, он частично доспал необходимое организму время и даже не заметил, как они пришли к своему излюбленному месту. Русло реки здесь расширялось, образуя неглубокое озерцо, наполненное прозрачной водой. На берегу было несколько ив, их ветви были настолько длинными, что мазали верхушками по водной глади, и создавали нечто вроде природного шалаша. Внутри было несколько сваленных деревьев, очищенных от сучьев и старой коры, посередине кострище. Накахара резво дошел до одного из бревен, и уронив рюкзак подле себя, сел, блаженно вытянув ноги. — Двинься, ты блин. Вроде коротышка, а места столько занимаешь, — ехидно заметили сверху. Чуе даже не надо было открывать глаза, чтобы воочию увидеть Дазая и его гаденькую ухмылочку. За шутку про рост хотелось пнуть, да побольнее, но двигаться было лень. — Завали хлебало, придурошный, — все же ответил он, продолжая заниматься восхитительным ничего не деланьем, пока остальные разбредались по указаниям Мори-сана. Дазай все же заткнулся, видимо тоже устал и сел рядом, облокачиваясь на плечо Чуи. Ацуши напротив растянулся в тигрином обличии, лениво обмахиваясь хвостом, а Рюноске о чем-то спорил с сестрой. Идиллия, однако. — Дети мои, я, конечно, понимаю, что не вы за поход голосовали, — ухмыльнулся Огай, — но идите хоть для приличия костер разведите, что ли. Накаджима сразу встрепенулся, мягко отведя уши назад, вскочил на все четыре лапы и умчался в лесную чащу. Чуя, упорно игнорируя сопливые подкаты Осаму, вытащил из рюкзака несколько газет, которые благодарно забрал Расемон. Приличия были соблюдены. Почти. Дазай из кармана куртки достал зажигалку, помахав ей перед носом Чуи. Мол смотри, а ты ведь ее проебал на днях; и тоже бросил Расемону. Теперь точно и приличные и идиллия. Снова натужно зевая, рыжий подобрал под себя ноги, спихнул с себя Осаму и сам устроился на его плече, вдыхая привычный запах бинтов и медикаментов. Стало спокойно. Несмотря на их ссоры, с Дазаем было легко и комфортно, а еще его костлявые плечи и излишне выпирающие ключицы сейчас казались лучшей подушкой. Осаму был не против. Чуя редко проявлял какие-либо знаки внимания, а потому что он сейчас ловил момент, где его парень мерно дышит, слегка приоткрыв рот, ему в шею. Дазай прижал его к себе одной рукой, не позволяя упасть и поднял взгляд на разгорающийся костер. Яркие искры то и дело вспыхивали с новой силой, разлетаясь вокруг. Языки пламени лизали воздух, вздымаясь все выше, сплетаясь в неугомонном вихре с еле заметным дымом. Ветки тихо потрескивали, создавая ощущения домашнего уюта, а сам запах казался каким-то до невозможности сладким и вкусным. Даже не так — съедобным. На этой мысли Осаму надеется, что он просто голодный, а не решил вдруг питаться воздухом. Хотя.. Кто его знает.