"-Тебя тянет ко злу..."

***

      Уродцы. Их беспричинные кривляния и безудержный хохот толпы, граничащий с безумством. Мыльные, невидящие взгляды наполненные диким восторгом. Восторгом от чего? От страданий, грязи, издевательств. Этот город - кладезь всей гнили, собравшейся здесь, Бог знает, за сколько веков. Беспросветная чернота этих душ, пришедших поглазеть на собственное внутреннее уродство, даже не догадываясь об этом. Лишь неприкрытый животный восторг, освещающий пороки этих существ будто огромным источником света.       Бесконечные крики доносились со сцены. Оскорбления сыпались градом, заглушаемые лишь хохотом безмозглой толпы. Город, расцветающий в пороках. Стало неимоверно противно. Нет, не чудики вызывали такие чувства - лишь толпа присутствующих. Ничтожное скопление гнилой плоти. Но была ли я святой? Однозначно нет.       Просто я признавала, что ничтожна. Отвращение накрыло с головой, заставляя невольно сморщиться. Руки исступленно затряслись. Терпеть было почти физически больно: гадкое, давящее чувство душило. Подхватив сумку я выскочила из шатра, почти чувствую необходимость покинуть это место. Никаких свойственных, гнилых взглядов вслед, лишь слепой восторг от происходящего и флер беспросветного тлена.       Свежий воздух кристально прозрачным потоком трепетно обвел лицо, задерживаясь на кончике носа. Щиплющий холод пробежал по оголенным рукам, задевая каждый нерв в теле. Сверхглубокий вдох и легкие наполнились чистотой, будто смывая остатки гадкого, почти до рвоты мерзкого воздуха, стягивающегося к червивым душам жителей. Незнакомый трейлер неподалеку бросился в глаза, побуждая прислониться лбом к холодному железу. Рваный выдох вырвался из груди, стянув остатки кислорода. Руки все еще остервенело тряслись; ком в горле нещадно ныл, пульсом отдаваясь в теле. Трясущиеся, замерзшие пальцы потянулись к краю сумки, поддевая застежку. Короткий, почти блаженный щелчок донесся до ушей, побуждая к действию. Твердая картонная пачка сигарет легко скользнула в ладони, открываясь, и чуть шершавая сигаретная бумага скользнула по пальцам, заставляя, почти мурча от предвкушения, достать зажигалку, рвано вздыхая. Маленький, ослепительный огонек вспыхнул на кончике плотной бумаги фильтра. Требовательная, жизненно необходимая затяжка и воздух в легких смешался с табачным дымом, вызывая блаженный выдох. Каких-то восемь секунд и никотин ударил в голову.       Снова сладостная затяжка. И опять. Действие сигарет проявлялось все сильнее, отдаваясь удушающем спокойствием. Дверь трейлера почти аккуратно открылась. Сердце невольно дернулось, но, упиваясь никотином, блаженно притихло. Высокий мужчина в черном облачении почти с кошачьей грацией спустился по ступеням трейлера, сложив ладони в замок. Флер кардамона ударил в нос, образовывая искры у глаз. Лицо загадочно скрыто под маской, что не вызвало ни намека на удивление, удушаемое сигаретами. -Я видел, что вам не понравилось шоу, мисс О’Нил. Бархатный голос на грани с шепотом снова вызвал легкий транс. Я устало кивнула, делая очередную затяжку: -Верно. И, да... - выдох, - откуда вам известно мое имя? Мужчина тихо рассмеялся, облокачиваясь рядом: -О вас ходит так много сплетен, Сара. И чем же вам не понравилось выступление? Я, почти зевая, отряхнула сигарету: -Возможно, не само представление, а его зрители. Этот город будто... -Яма гниющих душ? Я подняла мутный взгляд, всматриваясь в черные прорези маски, чтобы затем снова отвернуться. -Именно. -Нравится? -О чем вы? Только сейчас пустота вцепилась в мое лицо, рассматривая. Взгляд медленно упал на сигарету: -Курить. Я тихо рассмеялась: -Знаете, запретный плод сладок. Мужчина усмехнулся. Очередная затяжка и дым растворился в тишине улицы, увлекаемый потоками ветра.