К вершине

После разговора с Николасом прошло несколько дней, и всё это время Колин больше не осмеливался к нему подходить. Более того, он вёл себя так, словно ничего и не случилось. Не то чтобы это как-то задевало Ника. Он был даже рад тому, что в его группе есть такие понятливые люди. О чём-то подобном он разговаривал с болтливой Эвелин (вполне вероятно, что звали её как-то по-другому, но у Хейза была плохая память на имена: максимум, что он мог запомнить, точнее, считал нужным запоминать — это фамилии), но она, почему-то, всё равно от него не отставала. Почему она так к нему прицепилась, никто не знал. Ник, поняв, что диалог с ней только всё ухудшает, попросту её игнорировал. Сентябрь пролетел незаметно; для Николаса, каждый новый день которого был похож на предыдущий, особенно. Тем более погода в Лос-Анджелесе особо не менялась — здесь почти всегда тепло. Распределение участников по этапам Гран-При прошло ещё в начале лета. Всего этапов семь — первый этап Гран-При по традиции проходил в Штатах, второй и все последующие — в Канаде, Франции, Китае, России и Японии соответственно. А ещё финал, который проводится в совершенно разных странах (в 2018, к примеру, это была Канада). В прошлом году Николас также выступил у себя дома, в США, и в России, на Кубке Ростелекома; в этом же году ему предстояло столкнуться с соперниками вновь на Skate America и Internationaux de France. Во Франции он ещё не выступал, только, кажется, на каком-то ледовом шоу летом. В целом, это его третья серия Гран-При за всю карьеру. Если в первый раз он взял серебро, то во второй — уже золото. В третий раз он планировал сделать то же самое. Уже в начале октября Николас вместе с группой отправился в Лас-Вегас, где и проходил первый этап, чтобы продолжить финальные тренировки уже там, на месте, и заодно адаптироваться к местности, хоть климат Города Грехов и не особо отличался от родного Лос-Анджелеса. Акклиматизация — единственная проблема, которая могла помешать победить. К сожалению, бороться с собственным организмом куда тяжелее, чем с другими людьми, и велика была вероятность, что ночь перед соревнованием фигурист проведёт скорее у белого друга, а не на катке, оттачивая программу. Николас с таким почти не сталкивался, только в прошлом году, когда приехал в холодную Россию после Вашингтона. Между началами этих этапов был почти месяц, так что Ник успел кое-как приспособиться и хорошо откатать программу. Впрочем, в том году он чуть не уступил своё первое место какому-то русскому с невыговариваемым именем. Первый день после прилёта в Лас-Вегас Николас отсыпался. Он как никто понимал, что любая лишняя минута на льду может сыграть важную роль, но также отчётливо осознавал, что он банально не сможет сосредоточиться, если не выспится. По итогу он всё равно явился на лёд одним из первых. Помимо него был Колин, который вместе с ним выступит здесь, а после отправится в Китай; Эвелин, получившая место лишь на одном этапе, и ещё несколько людей. Из своей «команды» опасность представлял только Колин с его четверными. Не то чтобы сам Николас не умел их крутить, просто он ничего не знал ни о программе юноши, ни о том, какие ещё козыри он имеет в запасе. Дурная привычка — не обращать внимания ни на что, кроме себя. По-хорошему стоило изучить соперника, понять, как можно его переиграть, но в чём смысл? Всё зависит лишь от того, насколько хорошо ты сам откатаешь свою программу. Можно испортить прекрасную короткую с тремя четверными, а можно пробиться на первое место с одним четверным. Николас считал, что его мастерства будет достаточно, чтобы оказаться первым. И пока что он не ошибался. — Николас, — он вскинул голову, оторвавшись от задумчивого шнурования коньков. Как ни странно, это была не Эвелин, а снова этот безнадёжный и надоедливый К. — Держу пари, ты хоть сейчас можешь выйти и взять первое место. Хейз не особо-то понимал, к чему были эти внезапные фразы, и не стал обращать на них внимание. Он поднялся и, прихватив перчатки, что лежали рядом с ним на скамейке, хотел было уже отправиться на лёд, потренировать прыжки прежде, чем каток наполнится людьми, но его снова окликнули. — Я видел твою прошлогоднюю программу. Ты выступил неплохо, — он повернул голову, но полностью оборачиваться не стал. — Мне жаль тебя расстраивать, но в этом году я планирую тебя… как бы так помягче сказать… Колин словно задумался, потирая подбородок. Вскоре тонкую линию губ исказила ухмылка. — …Свергнуть. Или как минимум дать всем понять, что ты не такой уж «ас», каким хочешь казаться. Ник никогда не считал себя вспыльчивым человеком. Все нападки и колкости он игнорировал, пропускал мимо ушей и ни разу не зацикливался, но этот новичок, по всей видимости, всеми силами старался его вывести (для чего? Чтобы запятнать безупречную репутацию? Добиться его отстранения от соревнований?). И, чёрт возьми, у него отлично это получалось. И без того тёмные карие глаза Хейза потемнели от внезапно подступившей злости. Он сжал перчатки в ладони и почти уже сделал шаг по направлению к невинно улыбающемуся Колину, чтобы вжать его в ряд шкафчиков и показать, что он чертовски, мать его, ошибается, но снаружи послышался громогласный голос тренера. Это немного отрезвило. Он уделяет этому наглецу слишком много внимания. Да и вряд ли ему нужны проблемы — через две недели начнутся соревнования, да и дражайшая матушка будет капать на мозги. Его репутация автоматически становилась и её репутацией. Колин, довольный реакцией на собственные слова, прошёл мимо. Не задел плечом, не попытался толкнуть, но это всё равно взбесило. В окружении девочек-одиночниц и тренера он та ещё невинная овечка. Кажется, он не так уж прост, как казалось изначально.

***

Выходные выдались не самые свободные, как и обычно. В среду, второго числа, стартовал сезон Национальной Хоккейной лиги 2019/2020, так что тренировки были почти каждый день (вернее, через день, учитывая, что в день матча Дженнер старался не перегружать их). Ноа вернулся в строй и старался делать вид, что всё хорошо, но все в команде видели, что это не так. Всего в сезоне было запланировано 82 игры. Для человека, не разбирающегося в хоккее, это крайне много, но на деле люди играли так на протяжении многих десятков лет. Привыкли, можно сказать. Готовиться, конечно, к каждому сезону нужно было по-другому, не так, как, допустим, в России, да и восстанавливаться тоже. Первая их игра состоялась 4 октября, далее они играли каждые два дня с разными командами. Было… напряжённо. Несмотря на это, каким-то образом им удавалось выигрывать — иногда с разрывом в два очка, иногда даже в один, но они выигрывали. В трёх играх из семи (седьмая прошла сегодня, восьмая же была запланирована на завтрашний день) Тони играл на позиции центрфорварда. Дженнер выпускал его нехотя; естественно, всем им хотелось, чтобы играл Ноа, потому что он всегда знал, что делать, но и Миллер, кажется, справлялся неплохо. Тони не хотел затмить капитана, вовсе нет. На позиции правого нападающего ему тоже было неплохо. Тони всего лишь хотел, чтобы Льюис, черт возьми, не выбыл совсем из-за своей травмы, ведь в таком случае у них даже не будет шанса побороться за Кубок Стэнли. Вот и всё, чего он хотел. Выходные забиты. В субботу они с трудом вырвали победу из лап «Звёзд Сент-Луиса», в воскресенье же (то есть, сегодня) игра на домашней арене «Рейнджеров Лас-Вегаса» выдалась попроще — они выиграли со счётом 6:2. Несмотря на это, после матча Тони был выжат, как лимон: сегодня он вновь заменял Ноа. Тот был чертовски недоволен этим раскладом (и не потому что недолюбливал Тони, а потому что понимал, что бесполезен для команды) и сразу после матча уехал в отель. Тони наскоро принял душ у себя в номере. Бекка путешествовала с ними. Наверное, примерно такая женщина нужна каждому хоккеисту — достаточно сильная духом, чтобы не жмуриться в испуге из-за драки на льду, и чтобы в случае чего дать подзатыльник мужу или парню, и готовая в любой момент улететь с ним, куда понадобится. Она так усердно болела за них все эти выходные, что сорвала голос, так что следующие несколько матчей, судя по всему, она будет просто размахивать плакатом. Бен ушёл достать им еды, а Бекка вскоре наведалась к Тони. Тот задумчиво разглядывал себя в зеркале, обмотав бёдра полотенцем, но, кажется, девушку это не смущало. Она с широко распахнутыми глазами ворвалась в его номер и что-то быстро проговорила насчёт телевизора. Тони ничего не понял, но переспросить не успел, так как она унеслась прежде, чем он раскрыл рот. Кое-как одевшись, он направился в соседний номер, искренне недоумевая, зачем он ей понадобился. Бекка сидела на кровати, уставившись в телевизор, и жевала мармеладных червячков. Сейчас она напоминала ребёнка. Тони тоже перевёл взгляд на экран и в следующую секунду закатил глаза. Разумеется, фигурное катание. — Прямой эфир! Тебе повезло, ты ещё ничего не пропустил. Почему Бекка думала, что Миллеру интересен данный вид спорта, так и осталось загадкой. Тони опустился на край кровати и украл одного червячка, глядя, как какой-то неизвестный парень активно крутился на льду. — Я всё жду выступление Ника, — объяснила девушка (а то он сам не догадался!), — он выступит вот сразу после Колина Янга. Сейчас этот япошка закончит и пойдут наши. Он, — очевидно, этот неизвестный для Тони Колин Янг, — кстати, у того же тренера. Я смотрела повтор вчерашней короткой программы… Боги, ты должен это увидеть! Я, конечно, знала, что Ник крут, но как он вчера откатал!.. Очевидно, её не особо интересовала произвольная программа японца, так что она достала телефон и торопливо вбила в поисковую строку имя и фамилию своего любимца со словами «короткая программа». Тони вздохнул, бросил жалобный взгляд на телевизор, который, впрочем, Бекка тут же заглушила и уставилась в экран телефона. Получается, если Skate America проходит в Лас-Вегасе, они сейчас с Николасом в одном городе? Очередное удивительное совпадение. Тонкие руки Бекки дрожали, пока она держала телефон. Видимо, от восторга. Тони тоже был приятно удивлён выбором композиции — он знал эту песню, более того, она была его любимой. Да и программа была ничего… Благодаря комментаторам, которые восторгались Николасом не меньше, Тони понимал, что вообще происходит. Названия прыжков и элементов были странными, сразу не запомнишь; в голове отложился только «аксель» и «лутц». За всё время программы Ник, кажется, не совершил ни одной ошибки, и Тони даже был готов признать, что эта программа ему чертовски подходит. Текст песни. Его движения. Это было… — Сексуально, — выдохнула Бекка. Тони посмотрел на неё и отчего-то почувствовал, как горят кончики ушей. Нет, она не могла читать его мысли. Просто это факт. Небо голубое, трава зелёная, короткая программа Хейза — сексуальная. Да. Констатация факта. Едва он закончил, по всей ледовой арене разнеслись аплодисменты. Комментаторы наперебой кричали что-то определённо восхваляющее, это Тони позабавило. Он провёл ладонью по лицу и шумно вздохнул. Возможно, он не так уж и плох. По крайней мере, не настолько, насколько Миллер думал. Эта программа ему даже понравилась (впрочем, он убеждал себя в том, что это только из-за крутой песни). Бекка поставила на паузу и откинулась на подушки, словно она сама только что откатала сложнейшую программу и не могла теперь отдышаться. Тони смотрел на застывшее лицо Николаса крупным планом и думал о чём-то, о чём думать не стоило. Вскоре Бекка вернулась к телевизору. Она сделала звук громче. Пока они смотрели короткую программу Хейза, Колин уже успел выступить; теперь камера показывала, как он натягивал чехлы на лезвия коньков. Сразу после этого показали Николаса. Тот выглядел хмурым, но, увидев камеру, слегка улыбнулся — Тони даже не знал, что он так умеет. После этого камера вновь показала Колина; он сидел вместе с, кажется, тренером, ожидая своих результатов. Когда внизу показалась табличка с его именем, фамилией и баллами, Бекка прижала ладонь к губам. Тони непонимающе оглянулся. — Он на первом месте… С серьёзным отрывом. Ник выступает последним. Пока что Колин на первом месте. Нику стоит серьёзно постараться, чтобы обойти его. Вот вам и «тёмная лошадка»… Тони свёл брови к переносице и уставился на экран, где снова показывали Николаса. Теперь он готовился к выходу на лёд. Колин Миллеру не понравился. Что-то в нём было не так. При объявлении баллов он не радовался, как это делали многие другие, а как-то очень странно ухмыльнулся и бросил взгляд куда-то в бок. Остальных участников этапа Тони попросту не знал, чтобы за них болеть. Поэтому, к собственному удивлению, он откинулся на изголовье кровати и выдохнул. «Что ж... покажи мне свой максимум, Хейз».