Черная паутина над миром заклинателей

Кнут с тихим шорохом взвивается в воздух, мучительно медленно рассекает пространство, когда отправляется вниз, и вспышка боли перекрывает все остальные чувства. После удара на ханьфу проступают розовые пятна. Еще удар, и ткань рвется, вязь вышитых заклинаний, способная защитить от самых невероятных тварей тьмы, не рассчитана на человеческое коварство. Еще удар, и во все стороны разлетаются мелкие красные брызги. После еще одного удара капли становятся тяжелее и падают на пол, расцвечивая серое дерево. Вэй Усянь неотрывно смотрит в светлые золотистые глаза, пойманный ими прочнее, чем любыми путами. Он не шелохнется, но его сердце неистово колотится, разбивая грудную клетку, и даже странно, что такими отчаянными ударами оно еще не справилось со столь хлипкой преградой. Сюэ Ян что-то говорит. Кажется, кто-то кричит. Кнут со свистом рассекает воздух. На прекрасном ледяном лице проступают брызги крови, словно художник пролил киноварь на свое совершенное творение. Вэй Ин дергается, судорожно сглатывая, чувствуя, как слюна раздирает горло, словно ему в рот насыпали битого стекла. Но светлый взор неумолим и не отпускает его ни на секунду, не позволяя отвести глаза. Ничего, кроме этого взгляда. Ничего, кроме боли, одной на двоих. — Хватит! — закричал Вэй Ин, чувствуя, как по ушам стучит набатом пульс, заглушая ответ их пленителя. — Хватит! Что ты хочешь?! — Нет! — сквозь стиснутые зубы цедит Лань Чжань, едва находя в себе силы говорить. Голос охрипший, севший, сорванный непрозвучавшими криками. — Ну! Тебе нужен я?! Вот он я! — Вэй Ин никак не может оторвать взгляда от бледного лица с расцветающими кляксами киновари. Крови. — Вэй Ин! — закричал Лань Чжань. Голос предательски ломается, и кашель прерывает его. — Замолчи!!! — кричит Усянь и наконец отворачивается, ловя взглядом темный, злой взор. — Ну?! Что тебе нужно?! Глухой удар — второго нефрита перестали удерживать за руки, и он упал навзничь. — Отпусти их, и я сделаю то, что тебе нужно! — прорычал Вэй Ин, чувствуя, как начинает задыхаться от ярости, глядя на Сюэ Яна. Лицо темного заклинателя демонстрировало невыразимую смесь восторга, злости и недоверия. Но, услышав последние слова своего пленника, он засмеялся. Задыхаясь, надсадно, схватившись за живот, и было в этом столько отвратительного безумия, что даже сопровождавшие его заклинатели отворачивались. Сюэ Ян резко выпрямился, тут же оборвав смех, и теперь кроме раскрасневшегося лица ничего не напоминало о пережитой вспышке неестественного веселья. Он выкинул руку вперед, колокольчик, навязанный на пальцы так, чтобы все время быть на ладони темного заклинателя, звякнул, мертвецы, стоявшие у стен, глухо заворчали, а в следующее мгновение, с мерзким хрустом ломающихся костей, выгнулись назад, перегибаясь в пояснице, и попадали безвольными куклами на пол. Но пленники за ними не смотрели, их скрутила волна темной силы, вытянутая Сюэ Яном из своих созданий и теперь направленная в каждого из мужчин. Цзян Чэн упал первым, потеряв сознание. Цзинь Цзысюань, прокусив губы до крови, чтобы сдержать рвущийся стон боли, сжался, утыкаясь лбом в собственные колени, словно пытаясь занять как можно меньше места, будто это могло помочь справиться с эманациями злобной энергии. — Лань Чжань, — беззвучно дрогнули губы Вэй Ина, и он в отчаянии отвернулся от бездвижно лежащего на полу тела, словно его вид причинял ему невыносимую боль. Он открыл свою сущность, позволяя темной энергии заполнять его, стремясь впитать в себя как можно больше — чтобы его товарищи не захлебнулись в этом темном потоке. Если бы кто-нибудь посмотрел сейчас в его глаза, то среди разгоревшегося красного пламени увидел бы чувство обреченности. Он прошел две жизни, чтобы уйти от своей судьбы… Но судьба снова возвращает его на Темный Путь. — Ты сможешь. — Отпусти их. — Просто сделай это! — Отпусти их. — Сначала сделай это! — Отпусти их. — Не смей со мной спорить! — Сюэ Ян сорвался на визг, подскакивая к заклинателю, стоящему перед ним на коленях, скованному кандалами, цепь от которых была прибита к полу. — Отпусти их. — Ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия! Ты! Слышишь?! Делай то, что я говорю! — хлесткий удар упал на затылок, заставив заклинателя пошатнуться. — Отпусти их. Следующий удар пришелся на лицо. — Отпусти их, — для того, чтобы снова произнести эти слова, Вэй Ину пришлось сплюнуть кровь, наполнившую рот. Удар. — Отпусти их. Отпусти их. Отпусти их. — Заткнись!!! — Отпусти их. Отпусти их. Отпусти их. Отпусти их, — продолжал монотонно бубнить Гуанлуань-саньсю, словно не ощущал ударов. Темного заклинателя затрясло, и он в ярости обрушил очередной удар на Вэнь Сюя, стоявшего поблизости и скалящего зубы на Вэй Усяня. Злоба этого мертвеца была таковой силы, что Сюэ Яну требовалось постоянно обновлять контроль над мертвым господином Вэнь. Щелчки пальцев перемежались со звоном колокольчика, и Вэй Ин уже даже вычленил соответствующие мелодии приказов. Вот только использовать бы их не смог, и не только кандалы мешали ему, но и то, что злоба лютого мертвеца была направлена именно на него. И все, что Старейшине Илин оставалось, это повторять одни и те же слова, выводя темного заклинателя из равновесия. — Интересно, сколько темной энергии понадобится, чтобы тебя сломать? — успокоился Сюэ Ян и вернулся к прежнему занятию — истязанию Гуанлуань-саньсю. — Ты, конечно, хорошо держишься для совершенствующего Правильный Путь, но рано или поздно темные силы сломят и тебя. — Отпусти их. — Заткнись! Заткнись! Заткнись!!! — Отпусти их! Удар сбил лютого мертвеца на пол, звук колокольчика подавил вспышку ярости, и Сюэ Ян вновь развернулся к своему пленнику. Это продолжалось уже долго, час сменялся за часом, а кроме усталости он не добился ничего. — Просто сделай то, что я от тебя прошу… — Отпусти их. — Вэй Усянь, я ведь хотел тебя сделать своим соратником, — вдруг тихо и очень спокойно произнес Сюэ Ян, присаживаясь на корточки перед пленником, и провел рукой по его лицу, почти нежно поправил упавшую на серые глаза прядку и, закопавшись пальцами в волосы, с силой потянул голову заклинателя вперед, заставляя взглянуть на себя. — Но ты усложняешь не только свое положение, но и своих друзей. Может, стоит отрубить твоему ненаглядному Гаошаньи-цзюню руку? Или ногу? Тогда ты станешь сговорчивее? — Отпусти их, — равнодушно произнес прямо в лицо своему мучителю Вэй Усянь. — Просто используй чертову темную энергию! — сорвался на крик Сюэ Ян, с отвращением отталкивая от себя мужчину так, что цепи звякнули, удерживая пленника от падения. — Отпусти их. Новая волна темной энергии, еще большая, чем все предыдущие, влилась в Старейшину Илин. Он зажмурился и согнулся пополам, сосредотачиваясь на подавлении и контроле этой силы. Сколько еще он сможет впитать без последствий, пока не потеряет над собой контроль? Но, пока он не убедится, что остальные пленники будут в безопасности — нужно держаться… Это становилось все сложнее, ярость, перемешанная со злобой, заполнившая его нутро и отравляющая самую суть естества, поднималась тяжелой волной, грозя уничтожить остатки самообладания. Цепи звякнули. Старейшина Илин боялся открыть глаза, с равным успехом изображая борьбу с темной энергией и пряча красный свет во взгляде, поэтому не знал, куда и кто его тащит. Его грубо бросили на пол, и какое-то время вокруг ничего не происходило, но потом раздался шорох, и он почувствовал, что кто-то приблизился к нему. Это происходило медленно и весьма шумно, словно неведомое существо ползло. — Вэй Ин? — тихий голос брата. Старейшина открыл веки и поднял взгляд, встречаясь с фиолетовыми глазами, полными беспокойства. Красный блик отразился в черных зрачках, и на лице шиди промелькнула тень страха. — Что с тобой? Вэй Усянь не отвечал. С трудом поднявшись на ноги, опираясь скованными руками в пол, он огляделся. Они были в небольшой комнате, освещенной единственной свечкой, стоявшей на столе около закрытого окна. Кроме стола в комнате была еще кушетка, и на ней лежало неподвижное тело в красно-белых одеяниях. — Лань Чжань, — надсадно выдохнул Вэй Ин, в два широких шага преодолевая расстояние до кушетки и падая перед ним на колени. — Он без сознания, — тихо произнес за его спиной Цзинь Цзысюань. Скованными руками Вэй Ин осторожно ощупал мужа, пытаясь понять, насколько серьезны увечья. Несколько безобразных рваных ран проходило яркими полосами по чернильному сплошному пятну из синяков, жутко разукрасившему спину. Но лишь последние три прорвали добротную ткань и оставили подобные страшные следы, отчего плоть оказалась раскурочена настолько, что в некоторых местах сквозь мясо белела кость. — Если не обработать раны, это может плохо кончиться, — озвучил его собственные мысли Цзинь Цзысюань. В комнате воцарилась тишина. Никто не говорил, что нужно как можно скорее выбираться. — Что ему вообще нужно? — наконец заговорил Цзян Чэн. Вэй Усянь лишь покачал головой. — Что он с тобой делал? — в голосе молодого господина Цзян прорезалось раздражение вперемешку с напряжением. Его шисюн снова промолчал, продолжая держать скованные руки над поясницей своего мужа, ниже основных ран, словно пытаясь облегчить его страдания. Если бы Цзян Чэн не знал, что их всех отравили, лишив духовных сил, он бы сказал, что Вэй Ин делится своей энергией с Лань Ванцзи. — Ты хоть что-нибудь ответишь? — разозлился Саньду-шеншоу, чувствуя, как подавленные в последние года эмоции, ревность и обида, снова поднимаются в его душе, накладываясь на беспомощный страх. — Не мешай, — глухо бросил ему шисюн, не отрываясь от своего странного занятия. — Не мешать чему?! — Цзян Ваньинь, давай подождем, — спокойно оборвал его Цзинь Цзысюань. — Чего ждать-то? — уже тише забубнил себе под нос заклинатель, не желая так просто замолкать, не получив объяснений. Но все же замолчал. И комната снова погрузилась в тишину. Сколько так времени прошло — никто точно бы не сказал. Но свеча явно стала короче, когда от кушетки послышался глухой стон. — Вэй Ин? — дернулся Цзян Чэн, испугавшись за заклинателя. Но этот стон принадлежал Лань Чжаню, наконец-то подавшему признаки жизни. — Лежи, — тихо произнес Вэй Ин, осторожно придерживая мужа за плечи. — Тебе нужно как можно быстрее устранить внутренние повреждения. — Можно подумать… — фыркнул Цзян Чэн и осекся, изумленно наблюдая, как на белое, цветом способное пристыдить самый чистый нефрит, лицо возвращаются краски жизни. — Это ведь… Как? Вэй Усянь, еще сильнее побледневший и осунувшийся, медленно приподнялся, словно ноги его не держали, скользнул красным взглядом по лицу брата и прошел к Цзинь Цзысюаню. Присев перед заклинателем, он положил руки ему на живот. Лицо Верховного Заклинателя в какое-то мгновение было удивленным, губы дрогнули, собираясь выдать возмущенную тираду, но в следующий миг оно исказилось болью, а дыхание перехватило. Вэй Ин медленно переместил сложенные друг на друга ладони к солнечному сплетению, остановив их над даньтянем¹, дрожа, словно преодолевая сопротивление. Его руки затряслись, а лицо посерело, но даже не это заставило цзефу замереть, а ощущение пробуждающейся духовной энергии, с трудом наполняющей онемевшее тело. Вэй Ин обессиленно осел на пол, тяжело дыша. Его лоб был мокрым от выступившего пота, лицо потемнело и осунулось, бликами горящих красным светом глаз раскрашенное в демоническую маску. — Как ты это сделал? — тихо спросил у него Цзян Чэн, с беспокойством разглядывая брата, показавшегося ему в этот момент другим, чужим человеком. — Впитал в себя темную энергию, которая запечатывала меридианы, — равнодушно бросил Вэй Ин, не глядя на него. — Это опасно, — нахмурившись, заметил Цзинь Цзысюань. — Не опаснее, чем оставаться здесь, — процедил Вэй Ин, проводя дрожащими руками по серому лицу. — Цзян Чэн, тебе придется немного подождать. — Мне это не нужно! — выпалил его шиди, сердито хмурясь и отворачиваясь. Не обратив внимания на его слова, Вэй Ин, с трудом приподнявшись, на коленях дополз до кушетки, на которой лежал Лань Чжань. Казалось, будто он спит, но стоило супругу приблизиться, как заклинатель открыл глаза. Усянь осторожно уселся на полу, склоняясь к своему нефриту, и лбом уткнулся ему в щеку. — Прости меня, — наконец тихо прошептал он и, чуть приподнявшись, коснулся холодной кожи губами. Он отвернулся и, опираясь теперь на край кушетки спиной, обвел красными глазами комнату, словно не различая перед собой предметов, зацепился за трепыхающийся огонек свечи и тихо заговорил, словно обращаясь к этому неверному свету. — Как выберетесь, сразу же отправляйтесь в Облачные Глубины. — Как мы выберемся? — перебил его Цзян Чэн. — Нужно поднимать ордена, — хмуро возразил Цзинь Цзысюань, думая про то, что такой приказ можно отдать только из Башни Золотого Карпа. — Потом найдите Чифэн-цзуня. И лучше, чтобы вас видело как можно меньше людей. — Что это значит?! — Почему именно в Гусу? — дернулся Верховный Заклинатель, нахмурившись еще сильнее. — И как мы, по-твоему, должны выбраться?! — Потому что только в ордене Гусу Лань я уверен. — Вэй Ин, — тихо прошептал Лань Чжань за его спиной. — Тише, лежи и копи силы. Они тебе еще понадобятся. — Вэй Ин! — Вы уйдете все вместе! Тебе нужно оправиться от ран! — почти закричал Вэй Ин, судорожно выдохнул и, стиснув зубы, уже тише добавил, — пожалуйста, не спорь. — Почему ты не уверен в остальных орденах? — холодно переспросил Цзинь Цзысюань. В его глазах отчетливо читалось недоверие, но он терпеливо ждал объяснений. — Верховный Заклинатель, вы не слишком-то внимательны к своему окружению, — глаза Усяня вспыхнули еще ярче, перебивая тусклый свет свечи. — Передайте Цзэу-цзюню, что теперь я уверен в том, кто сплел паутину. Глоссарий [1] Даньтянь — золотое ядро, центр духовной энергии совершенствующихся. Их три! Если не вдаваться в подробности, то нижний находится под пупком и выходит в поясницу напротив пупка, средний над солнечным сплетением, а верхний в голове. В сянься описывается практика, близкая к Сингун, поэтому формируем ядро мы в нижнем даньтяне, там же находятся «духовные двери» в тело, держим ядро в среднем даньтяне (рядом с сердцем), там же находятся так называемые «двери в небо», верхний же помогает развивать ментальное тело человека, открывает и управляет энергией ци, циркулирующей по меридианам. Объясняю заранее, чтобы предотвратить новый виток споров на тему, где находится даньтянь)))