Черная паутина над миром заклинателей

— Осёл?! — тихо взвыл Вэй Усянь, ошалело разглядывая второго нефрита, перемахнувшего в обратную сторону через изгородь с животным в руках. Лань Чжань промолчал. Осел, как ни странно, тоже. Впрочем, он явно был в не меньшем удивлении, чем Старейшина. — Садись, — на невозмутимом лице Лань Чжаня проскальзывала… гордость? Не дождавшись реакции от своего спутника, он величественно простер руку к вьючному животному, словно к царскому паланкину, всем своим видом подчеркивая, что эта честь — только для Вэй Усяня. На всякий случай заклинатель сделал шаг назад, все еще не определившись, что ему хочется больше — засмеяться или заплакать. Или провести обряд изгнания духа, по всей вероятности захватившего тело второго господина Лань. — Садись, — настойчиво повторил Лань Чжань, обиженно поджимая губы, встретив недоверие вместо благодарности. — Л-лань Чжань… — выдохнул Вэй Усянь, с трудом подавляя в себе приступ удушающего, истеричного смеха. Кто бы видел… Не дай небо — кто-нибудь увидит! — Лань Чжань… Спасибо тебе, конечно, за заботу… — Не надо. — Что — не надо? — растерялся Вэй Ин, разглядывая невозмутимое лицо напротив. — Спасибо. Садись, — он вновь простер руку в сторону осла, морда которого возмущенно дрогнула. — Это же чужой осел! — попытался воззвать к праведности заклинателя Вэй Ин. Заметив, как сосредоточилось от его речи лицо нефрита, воодушевился и принялся давить дальше на больное, — Лань Чжань, уверен, ваши правила запрещают… — Наши, — снова насупился Лань Чжань, проигнорировав обращение к собственной совести, — наши правила. — Ты только это услышал? — Мгм. Вэй Усянь обреченно вздохнул, размышляя, как его старый знакомый, едва выпив глоток вина — переменился, и что ему теперь с этим делать. — Лань Чжань, ты понимаешь, что украл осла? — сделал последнюю попытку переубедить упрямого спутника, в душе уже смирившись и решив, что вернет животное утром. Но к его удивлению, Ханьгуан-цзюнь крепко задумался, сосредоточенно шевеля губами и глядя в землю. Потом посмотрел на своего собеседника прояснившимся взором, зарождая в душе Старейшины Илин надежду — еще не все потеряно и на утро Лань Ванцзи не придется повеситься или утопиться со стыда, и достал из-за пазухи мешочек. А потом вновь перемахнул через забор. Вэй Ин, как и осел, озадаченно смотрел на опустевшее место, где только что стоял достопочтенный заклинатель. Смотрел недолго — почти сразу же мужчина вернулся, все тем же путем, перепрыгивая забор. Даже в такой ситуации и подобном состоянии — его движения остались изящными и утонченными, так что увидь их кто со стороны — не поверил бы, что это пьяный воришка под личиной благородного господина лазает в чужой дом. — Садись, — вновь повторил Лань Чжань, рукой указывая Вэй Ину на осла. Осел испуганно вздрогнул. — Что ты там делал? — придушенным голосом уточнил у него темный заклинатель. — Оставил юаньбао¹. Вэй Ин пискнул, побледнел, потом покраснел, шумно задышав носом, но, не успел запереживавший Лань Чжань к нему подойти — согнулся пополам и зашелся в истеричном хохоте. — Ла-ань Чжа-а-ань… Ты невероятен… — простонал он, почти упав на землю. Отсмеявшись и старательно игнорируя укоризненный взгляд, Вэй Ин прошел к ослу, собственнически оглядел животное, похлопав по лощеному боку и получив в ответ презрительное фырканье, а потом забрался и постарался устроиться сверху, свесив ноги по-женски на один бок. Зачем ходить самому, если есть, пусть и столь невероятно полученная, возможность не делать лишних усилий? И сразу же оказался на земле. — Эй! — возмущенно закричал Усянь, потирая копчик и с помощью заботливого Лань Ванцзи поднимаясь с земли. — Лань Чжань, ты какого-то неправильного осла украл! — Купил, — убедительно возразил ему нефрит, закончил отряхивать одеяния своего спутника и затем уточнил, — обменял. Только когда Лань Чжань самолично усадил Усяня на ослика, а руку положил тому на холку, животное смирно выполнило свою задачу — отвезло Старейшину Темного Пути в гостиницу. Когда они остановились перед зданием, Вэй Ин вдруг тихо захихикал, явно что-то задумав, и покосился на Лань Чжаня, всю дорогу так и продержавшего свою тяжелую руку на загривке осла. — Лань Чжань, ездить на осле гораздо удобнее, чем ходить пешком! — хитро блестя глазами, склонился Вэй Усянь, ловя светлый взгляд. — Настолько, что мне совсем-совсем не хочется самому подниматься в комнату! Конечно же, он намекал на то, чтобы его донесли на спине. Старейшине Илин даже стало на мгновение любопытно, когда же его наглость утомит непоколебимого Ханьгуан-цзюня, но тот лишь кивнул и, отведя животное с сидящим на нем Усянем в сторону, взялся одной рукой за талию темного заклинателя, а другой под колени. И, прежде чем Вэй Ин успел сообразить, что это не то, чего он добивался — его уже подняли на руки, словно девицу, и понесли в гостиницу. — Ханьгуан… Гаошаньи-цзюнь! Тебе не кажется… Опусти меня на землю! Нет, не неси меня туда! Я же не это имел в виду! — запричитал Усянь, стараясь не повышать голоса, дабы не привлечь к своему неловкому положению лишнего внимания, но его слова оказались тщетны — второй нефрит все с тем же невозмутимым лицом прошествовал через всю гостиницу в их комнату, бережно неся драгоценную ношу на руках. К счастью Вэй Усяня — по пути им встретился только слуга внизу, оставшийся на ночь в зале, и он совершенно не обратил внимания на двух мужчин. Чего не сказать о самолюбии Старейшины Илин — по нему был нанесен весьма болезненный урон, и от кого — от Ханьгуан-цзюня, являвшегося в прошлом одним из самых любимых объектов для его шуток и проказ! Как же получилось, что теперь все его шутки оборачивались против него же? Он смог облегченно выдохнуть лишь перед их комнатой, когда его спустили на пол, чтобы открыть дверь. И он успел проскользнуть внутрь раньше, чем Лань Ванцзи снова его взял на руки. Благо в комнате было темно, и искреннее разочарование, промелькнувшее в золотистых глазах, он не разглядел. Иначе счел бы, что второй господин Лань вознамерился доиграть свою шутку до конца. — Лань Чжань, не ожидал от тебя такого, — выдохнул Вэй Усянь, усевшись на стул и дождавшись, пока его спутник зажжёт от талисмана лампу на столе. С улицы донесся стук гэнгу², возвещающий о начале второй стражи. Лань Ванцзи замер, какое-то время недвижно простояв около стола, так что Вэй Усянь уже вознамерился ткнуть его пальцем, чтобы проверить, не уснул ли тот — с него станется. — Нужно очистить яд, — наконец-то отмер второй нефрит, распрямляясь и невозмутимо глядя на своего собеседника. И было в его лице что-то такое, что Вэй Ин безоговорочно согласился. По его ощущениям, было очень рано. Солнце настойчиво светило прямо в лицо, а от попытки замотаться в покрывало — стало еще хуже, потому что лежал он так неудачно, что, потянув на себя край, оголил все ноги. Недовольно заерзав, Вэй Усянь, окончательно разбуженный холодом, все же поднялся. Постель была смята, подушка сместилась под спину, и головой он лежал на краю соседней. Впрочем, покрывало тоже было явно не его, так как еще одно, скомканное, оказалось в ногах. Он оглядел хмурым заспанным взглядом комнату и сначала решил было, что его товарищ уже ушел, но затем заметил силуэт за ширмой. Оставив постель и собственные мысли, что, видимо, доставил Ханьгуан-цзюню неудобств этой ночью, Вэй Ин неслышно пробрался к тонкой занавеске, вознамерившись потихоньку заглянуть, а там уже думать, что делать — напугать или же вернуться к кровати, если благородный заклинатель, например, совершает омовение. Но увиденное зрелище приковало его к месту, и он замер, во все глаза рассматривая обнаженную спину своего друга. Правда, поразила его не нагота, а мгновенно захватившие все внимание раны — три рваные, глубокие полосы проходили вдоль хребта, пересекаясь и создавая причудливый, ужасающий узор. Кожа вокруг покраснела и опухла, перемежаясь фиолетово-зелеными синяками. Лань Чжань как раз собирался нанести на раны мазь — волосы были перекинуты через левое плечо, а в руке была открытая склянка, но, почувствовав чужой взгляд, замер, чуть повернув голову и искоса взглянув через плечо на непрошеного наблюдателя. — Откуда это? — онемевшими губами спросил у него Вэй Ин. Сердце болезненно сжалось, комом встало в горле, не давая вздохнуть, и он сделал шаг вперед, приближаясь к Лань Чжаню. Наряду с каким-то глубинным ужасом, вызванным видом обезображенной белоснежной спины, будто бы он никогда не видел ран страшнее, в душе поднималась ярость, требуя найти виновника и заживо содрать с него шкуру, скормить ему собственную же плоть и отправить в самые темные глубины преисподней, лишая шанса на перерождение. Глаза угрожающе вспыхнули красным огнем, воздух вокруг потяжелел, что не осталось незамеченным для его спутника — какое-то время он пристально, с затаенной болью в глубинах золотистых глаз, рассматривал Старейшину. — Сюэ Ян, — после долгого молчания ответил Лань Чжань, продолжая неподвижно сидеть. — Почему ты, — Вэй Ин поднял руку, намереваясь прикоснуться, но нерешительно замер, боясь преодолеть последний цунь пустоты до белой кожи, расцвеченной мрачными кляксами боли. — Почему ты не сказал, что ранен? А я, — он вдруг задохнулся, осознав, — я потащил тебя в дорогу, и… Лань Чжань! — Ты рано встал, — ровным голосом ответил на его эмоциональную речь второй нефрит. Вэй Ин решительно выхватил склянку с мазью из его рук и, согревая ее на ладони, хмуро уставился на спину. — Если бы я знал — я бы пошел один, — сердито заметил он, одновременно касаясь рукой раны, начиная бережно втирать пахучую массу в раззявленную плоть. То ли от его слов, то ли от прикосновений — Лань Чжань вздрогнул и напрягся. — Не дергайся, я не хочу сделать тебе больно. Он осторожно нанес мазь на всю спину, мягко пройдясь по открытой ране, и, присев на корточки, столь же аккуратно обработал синяки и ссадины. — Ты хотя бы должен был попросить у меня помощи! Как бы ты нанес мазь на всю спину? — закончив, Вэй Ин протянул склянку обратно, заодно схватив бинты, лежащие на коленях мужчины. — А теперь подними руки, и я… Лань Чжань, ты боишься щекотки? Ну же, я постараюсь быть нежным! Вэй Ин практически успокоился, найдя себе отдушину в том, как второй нефрит покрывался мурашками от его осторожных прикосновений, пока он обматывал его бинтами, на каждом витке приобнимая, чтобы перехватить рулон ткани. Закончив и завязав кончики на пояснице изящным бантиком, он не удержался и еще раз провел ладонью вдоль позвоночника, задержав у основания шеи — кончиками пальцев щекоча нежную кожу, заставив Ханьгуан-цзюня задержать дыхание. — Вэй Ин, — приглушенным голосом окликнул его Лань Чжань. С легким сожалением пришлось отступить, удаляясь из-за ширмы. Вэй Ин как раз подумал, что, насколько он помнил, второй господин Лань еще в юности не любил чужие прикосновения, да и собственным утренним туалетом пора было заняться. Благодаря вчерашнему очищению от яда, которое осторожно провел перед сном Лань Чжань, внутри поселилась приятная легкость, тело, казалось, вот-вот взлетит, и настроение Вэй Усяня, невзирая на раннее пробуждение — было превосходным. Поэтому он, сбежав по лестнице вниз и увидев их давешних спутников завтракающими в нижнем зале, тут же подсел к ним за стол, обменявшись утренними приветствиями и между делом подозвав слугу. Дав несколько важных указаний, он начал озираться, ожидая Ханьгуан-цзюня, чтобы сделать заказ. — Лань Чжань, что тебе заказать? — крикнул он через весь зал своему спутнику, только спустившемуся сверху. И вдруг заухмылялся, припомнив прошедший вечер. — Лань Чжань, а Лань Чжань, а ты вчера не все наши деньги потратил? И с удовольствием отметил, как лицо второго нефрита еще больше оцепенело, а глаза слегка расширились. Усаживаясь за стол, он украдкой скользнул рукой за пазуху ханьфу, проверяя, по-видимому, наличие денег в мешочке. Но мешочка на месте не оказалось. — Не это ли ищешь? — радостно улыбаясь, спросил у него Вэй Ин и, всем своим видом изображая неприкрытое удовольствие от происходящего, подпер щеку одной рукой, второй рукой же достал и покачал холщовым мешочком, еще утром вытащенным из одеяний нефрита. Теперь-то он отыграется за вчерашние издевательства! Лицо Лань Чжаня еще сильнее побледнело, и он не мигая уставился на Усяня, словно взглядом пытаясь удержать того от необдуманных поступков. Но даже растерянный вид двух благородных заклинателей за одним с ними столом — не смог бы его остановить. Да что уж там, никто бы сейчас не смог его остановить! — Я вчера понял, Лань Чжань, что в нашей паре деньги лучше хранить мне — может быть, хотя бы это удержит тебя от необдуманных поступков! Ханьгуан-цзюнь задержал дыхание, и по резко расширившимся зрачкам Вэй Усянь понял, что своего добился — на лице, невидимый для посторонних, но ясно различимый для него, читался ужас. Неужели второй нефрит действительно не помнит ничего из произошедшего вчера? — Но не переживай, я о тебе позабочусь! — и лишь ошарашенные взгляды, брошенные их спутниками на Лань Чжаня, заставили Усяня устыдиться, проглотив рвущиеся слова о том, что после устроенного вчера ему придется как минимум на нем жениться. Ведь не каждый ради него ворует ослов! — А вот и наш завтрак! Даочжан, куда вы следом направляетесь? Не пройдете ли с нами еще немного? — Нет, мы собираемся в Дэнчжоу, — резко ответил Сун Лань, ткнув локтем искренне удивившегося Сяо Синчэня. — Что ж, жаль, — вздохнул Вэй Усянь, уловивший в интонации нелюдимого заклинателя, что тот явно устал от компании. — Значит, после завтрака разойдемся в разные стороны, в Наньян³ ведет другая дорога! — А, да, — чуть смущенно кивнул даочжан и принялся за принесенную еду. Какое-то время заклинатели просидели молча, но вот Вэй Усянь утолил первый голод и вновь стал неумолимо болтать, расспрашивая о разных случаях, происходящих с заклинателями на ночной охоте, а потом вдруг резко притих. Впрочем, завтрак уже был окончен, и этого, разве что кроме Лань Чжаня — никто не заметил. — Что ж, было приятно познакомиться! — махнул рукой Вэй Ин на прощание, выходя из дверей. — Вновь, — с улыбкой заметил Сяо Синчэнь и так же приятно махнул в ответ. Вэй Усянь про себя отметил, что их спутники удивительно похожи на них самих — один улыбающийся заклинатель и один хмурый. Но его размышления прервал вид ожидающего Лань Чжаня. И, ухмыляясь в предвкушении, Вэй Ин заложил руки за спину и неспешно направился в сторону небольшого закутка, где постояльцы могли оставить своих верховых животных или же крупную кладь. Еще перед завтраком он попросил подобрать для животного седло и уздечку и выделить им в дорогу снеди. Правда, седельные сумки оказались забиты яблоками, но это ничуть не уменьшило приподнятого настроения мужчины. — Лань Чжань! Как мы его назовем? — Что это? — после долгой паузы спросил второй нефрит, с нечитаемым выражением лица рассматривая осла. — Твой подарок! — Вэй Ин вытащил одно из красных яблок из сумки и, подбрасывая его на руке, только вознамерился откусить, но, засмотревшись на своего оторопевшего спутника, прозевал молниеносный выпад животного, на лету выхватившего у него фрукт. — Эй! Это мое яблочко! Тупая скотина! — … — Лань Чжань, — вдруг притворно ахнул Усянь, приближаясь к другу, — неужели ты не помнишь, что делал вчера вечером?! — Вчера… — губы второго нефрита несколько раз безмолвно шевельнулись, словно он не в силах был выговорить это, — что я… делал? — Кто бы мог подумать, что благородный Ханьгуан… Гаошаньи-цзюнь может такое вытворять! Ай-я-яй, недостойно благородного мужа, — Вэй Ин с удовольствием продолжил бы свою издевательскую речь, но лицо Лань Чжаня явственно приобрело зеленоватый оттенок, и он побоялся, что сейчас окончательно доведет оказавшегося столь восприимчивым мужчину. — Ну-ну, Лань Чжань, кто бы мне сказал, никогда бы не поверил, что ты украдешь осла! Но так как ты его украл для меня, а потом еще и оставил за него целый юаньбао, я даже доволен. Ободряюще похлопав второго нефрита по плечу, Вэй Ин вывел ослика на дорогу, примеряясь к тому, чтобы на него взобраться. — Ты на нем поедешь? — слабым голосом уточнил Лань Ванцзи позади него. — Конечно! Было бы неприлично для меня игнорировать знаки внимания с твоей стороны! Глоссарий [1] Юаньбао (元宝) — слиток (серебра) в форме башмачка. На самом деле использование денежной единицы весьма условно, так как зависит от исторического периода, который можно было бы взять за основу, но лично я до сих сомневаюсь между Тан и Сун, да и сама Мосян, как я понимаю, создала солянку из набора шаблонов о Древнем Китае, поэтому я тоже решила не заморачиваться с расчетами, а просто использовала обозначение крупной денежной единицы. А еще я не знаю, сколько может стоить осел: D На начало эпохи Тан, если верить вики, 1 лян эквивалентен сумме больше 4 тыс. юаней, но сколько юаней стоит осел — я не нашла, на таобао живых ослов не продают XD Наверняка 1 ляна — хватило бы, но будем считать, что ЛВЦ — щедро оставил за осла целое состояние, это же для любимого! Пусть он и тот еще осел… [2] Гэнгу (更鼓) — барабан для оповещения о наступлении ночной стражи, а также обозначение периода ночных страж, о начале которых возвещали специальные сторожа, гэн, особым стуком. Обычно это был небольшой ручной барабан с колотушкой. Вторая стража (二更) начинается в 9 вечера. [3] Дэнчжоу, город в округе Наньян, выше по карте от Илина, взяла больше чтобы самой сориентироваться, но историческое название вроде соответствует тем же периодам, когда Илин назывался Илином (сейчас это Ичан).