Черная паутина над миром заклинателей

Шум в зале все нарастал. Заклинатели, совершенно незнакомые Вэй Усяню — гомонили все громче, бросаясь в его сторону вопросами и невнятными обвинениями. Это не страшно. Это — привычно. Он не мог знать, каким стал Гуанлуань-саньсю, но вот для него, Старейшины Илин — ничего нового не происходило. Все так же его слова не стоили ровным счетом ничего, сказанные против кого-то, более уважаемого в мире праведных заклинателей, все так же вызывали страх его способы и методы достижения желаемого. Вот только… — Вздор! — прогрохотал Не Минцзюэ, разом обрывая голоса. — Вэй Усянь… Гуанлуань-саньсю — мой боевой товарищ, уважаемый заклинатель, как можете вы бросаться такими обвинениями? Он первый среди нас! — Первый, вступивший на путь тьмы… — донесся тихий возглас, и все вздрогнули, с опаской глядя на Старейшину Илин, который сидел с холодным, отрешенным выражением лица, чем только подкреплял в чужих сердцах неуверенность — разительно отличаясь от привычно улыбающегося всем Первого заклинателя. — Вэй Усянь! — гаркнул Чифэн-цзунь, теряя терпение, и, когда взгляд серых глаз устремился на него, раздосадованно продолжил, — просто продемонстрируй нам твои духовные силы, и все вопросы исчезнут сами собой! В зале воцарилась тишина. Взгляды, наполненные у кого сомнением, у кого надеждой, устремились на Вэй Ина, но тот не шевелился. — Чифэн-цзунь, вы, к сожалению, забыли, — поднялась со своего места Вэнь Цин, обеспокоенно хмурясь, — как Вэй Усянь пострадал от рук злодея Сюэ Яна в городе И. Его духовные силы сейчас в некотором, кхм, беспорядке, и их было бы нежелательно использовать до полного… — Ну конечно… — Что еще ожидать от наследницы клана Вэнь… — Это же Вэнь… — Коварство… — Проверить… — Допросить… Женщина оцепенела, шокированная донесшимися до нее перешептываниями со стороны малых и средних орденов. В центре, где сидели представители четырех Великих Орденов — воцарилась изумленная тишина, в отличие от остального зала. От несправедливой обиды и негодования она не могла проронить ни слова, и шум, складывающийся из обвинительных возгласов, не встречая возражений — лишь усиливался. Рядом встал Цзэу-цзюнь, украдкой, прикрываясь тканью рукавов, касаясь ее ладони, пытаясь передать ей заряд уверенности, не страшась даже преступить грань приличия — для подобных собраний проявления личных чувств были недопустимы. — Господа заклинатели, — тихо начал он, но зазвучавший в обычно мягком голосе лед тут же оборвал все прочие речи на полуслове, — должно быть, запамятовали, что обращаются к спутнице главы ордена Гусу Лань… Что видят перед собой заклинательницу, заслужившую свое доброе имя праведными деяниями на благо всех орденов… Поэтому если Вэнь Цин говорит, что ранение имеет место быть, то какой целитель осмелится подвергать ее слова сомнениям? — Достопочтимый Цзэу-цзюнь, — раздался за его спиной тихий вкрадчивый голос, но Цзинь Гуанъяо так и не двинулся со своего места, хоть и смотрел на своего названого брата с некоторой виноватой улыбкой. — Разве не вы всегда ратовали за непредвзятость и свободное обсуждение всех вопросов на Совете Кланов? Лань Сичэнь пораженно замолчал, глядя на грустно улыбающегося Верховного Заклинателя, словно впервые того увидел. — А-Яо! — донесся грозный рев со стороны клана Не. — Брось играться словами и ответь по существу — использовал ли ты яд, отравляющий темной энергией, и что случилось с отчетами? — Чифэн-цзунь, мне больно сознавать, что мои слова в ваших глазах имеют вес меньший, чем слова другого заклинателя… — Первого заклинателя! — взвился со своего места Цзян Чэн, едва успевший прибыть на Совет и даже не переодевший походные одеяния на более приличествующие высокому месту. — Вы говорите с Верховным Заклинателем! — вдруг донесся визгливый крик со стороны сидений малых орденов. — Но это же Ляньфан-цзунь… — Глава Цзинь сам доверил ему! — Как вы смеете! — Пожалуйста! — и вновь тихий голос, полный ледяного холода, разом перекрыл весь шум, — уважаемые заклинатели, помните о месте, где мы находимся… Возможно, некоторые вопросы стоит решить заинтересованным кланам отдельно, а сейчас… Но вместо ожидаемого согласия зал взорвался возмущением. — Конечно, отдельно! — Свою супругу… — Пригрели! — Одна — Вэнь! — Темный заклинатель! — Собака… — Собака… — Дочь собачьего клана… — Довольно! — резко взвился со своего места Вэй Усянь, и все разом затихли. Мельком глянув на бледное лицо цзецзе, прикрывшей глаза в попытке сдержаться, он резко выступил вперед. — У вас есть вопросы ко мне? Или вы пришли устроить базар вместо Совета Кланов?! Заклинатели попрятали взгляды, недовольно скривили губы, но ни один не решился заговорить дальше первым. Постепенно зал стих, подавленный осознанием того, что они рискнули выйти против не просто заклинателя, а Первого заклинателя, который с самой кампании «Выстрела в Солнце» — по праву считался лучшим среди лучших, и даже ходили слухи, что изначально место Верховного Заклинателя пророчилось именно ему. И в этот момент стыдливое осознание, против кого они посмели поднять шум — заставило большую часть присутствующих склонить головы. — Уважаемый Гуанлуань-саньсю, ваше желание найти истину — достойно восхищения, — от сладкоречивого голоса по загривку Старейшины Илин прополз мерзкий холодок, и он, угрожающе сверкнув глазами, обернулся к Цзинь Гуанъяо. — Я уверен, что, как только мой благородный брат оправится и вернется к своим обязанностям — мы сможем разрешить все недопонимания… Пока же я попросил бы вас остаться в Башне Золотого Карпа. Конечно же, мы выделим… — Вы вздумали меня запереть? — он даже не удивился, лишь лениво уточнил у мужчины, неподвижно сидевшего на месте Верховного Заклинателя, словно боясь его потерять — стоит только подняться. — Меня? — Мы лишь можем надеяться на благоразумие Первого заклинателя… — А что насчет благоразумия Ляньфан-цзуня? Согласится ли он сесть в соседние со мной покои под замок? — Гуанлуань-саньсю, мне неведомо, чем же я вызвал столь резкие подозрения в свой адрес, но могу вас уверить, что готов к любой… — В вашем рукаве спрятан яд, — нетерпеливо прервал его Вэй Ин, уже давно почуявший источник темной энергии в одеждах Цзинь Гуанъяо и лишь дожидающийся возможности вынудить его прилюдно показать свои рукава. Глаза Ляньфан-цзуня на мгновение расширились, давая понять, что он не ожидал такого вопроса, но заметить это успели лишь, пожалуй, самые ближайшие к нему зрители — глава ордена Лань со своей супругой и братом, да Не Минцзюэ, уже давно подошедший почти вплотную. Верховный Заклинатель же, на вид совершенно невозмутимо, медленно развел руки, кивком приглашая осмотреть собственные одеяния. С левой руки к нему подошел один из старейшин собственного клана, справа же Чифэн-цзунь отогнал помощника в золотистых одеяниях и шагнул вперед сам. — Уважаемый Гуанлуань-саньсю, не согласитесь ли и вы на аналогичный жест? — безмятежным голосом спросил у него Ляньфан-цзунь, пока из его рукавов доставались многочисленные заклинательские амулеты и мешочки цянькунь. — Без колебаний, — и Вэй Ин столь же безмятежно развел собственные руки. Он не смотрел, кто из заклинателей к нему подошел — ради его же блага никто из близких не сделал и шага к нему, но он был уверен, что никто ничего не найдет — уж у него-то ядов с собой не было. — Это… — донесся взволнованный голос старейшины клана Цзинь, обнаружившего мешочек с неведомым черным порошком, и зал пораженно замолчал. — Нашел! — в этот же момент один из заклинателей, обыскивающий одеяния Вэй Усяня, торжествующе поднял руку с точно таким же мешочком. Старейшина Илин впился грозным взглядом в этого заклинателя, и тот, оробев, поспешно отступил назад, прижимая к себе находку. Главы трех орденов встали и подошли ближе, осматривая мешочки. Со стороны уже было нельзя сказать, какой мешочек в каком месте нашли — выглядели они совершенно идентично. Вот только Магистр точно знал, что порошок, излучающий тяжелую ауру зла — хранился в рукаве Цзинь Гуанъяо, заметный ему даже оттуда, а вот то, что, как сказал обыскивающий его заклинатель, нашли в его одеждах — не излучало и малой толики темной энергии, являясь, судя по всему, простым костяным порошком. Но для обычного праведного заклинателя подобная находка несла такой же отпечаток энергии инь, как и настоящий яд, способный разрушить золотое ядро. — Я действительно не знаю, что сказать, — тихо пробормотал Лань Сичэнь, отдавший оба мешочка в руки Не Минцзюэ, столь же озадаченно их вертевшего уже по которому разу. — Запереть Вэй Усяня, пока дело не прояснится! — вдруг раздался крик со стороны малых орденов. Зал мгновенно всколыхнулся — в столь противоречивой ситуации было гораздо легче признать ошибку за пусть и Первым, но все же простым заклинателем, чем за тем, кто занимал сейчас место Верховного Заклинателя. И еще неизвестно, на чьей стороне оказался бы Цзинь Цзысюань, ежели был бы здоров — все знали, как часто спорили они с Гуанлуань-саньсю. — Вэнь Цин может проверить оба порошка, — твердо возразил Лань Сичэнь. Но ему не дали закончить. — Не слишком-то это убедительно! — Она уже полечила Верховного Заклинателя! — Беспечно доверять лишь ее мнению! — Нужно больше целителей… — Привлечь свободных… — Исключить заклинателей клана Лань! — Запереть Вэй Усяня… За спиной Вэй Ина вдруг оказался Лань Чжань. Старейшина недоверчиво покосился на него, но тот не отводил пристального и, как показалось, гневного взгляда от Цзинь Гуанъяо. — Гуанлуань-саньсю, — тихо проговорил Цзинь Гуанъяо, с почти искренним беспокойством заглядывая в лицо темного заклинателя, — для всеобщего блага — согласитесь отправиться в покои и дожидаться там расследования… В мгновение ока совет стал похож на рынок в воскресный день. Кто-то что-то жарко доказывал соседям, кто-то, перекрикивая общий шум, пытался громкостью голоса добавить вес собственному мнению. Несколько мелких кланов, прибывших так же в надежде решить вопросы по местечковому переделу охотничьих угодий, принялись едва ли не драться друг с другом. — Я прошу всех соблюдать благоразумие, — вновь выступил вперед Лань Сичэнь, чей лик без привычной мягкой улыбки оказался весьма грозным и внушающим трепет. — Пока не вынесено никакого решения… — Если он невиновен — пусть идет сам! — Пусть докажет… — Если ему нечего бояться! — Расследование от кланов… — Он никуда не пойдет, — раздался холодный, мертвенно-ровный голос второго нефрита клана Лань, мгновенно остановивший шум. Если Гуанлуань-саньсю все, бесспорно, уважали, особенно при условии повсеместного использования заклинателями его изобретений, но не боялись, подкупленные доброжелательной, ясной улыбкой, то к Лань Ванцзи, неизменному спутнику Первого заклинателя — отношение было иное. Мало кто понимал, на что способен второй нефрит клана Лань, но с его вечно холодным, словно сердитым взглядом никто не решался перечить, при этом за глаза костеря на все лады за высокомерие и пренебрежение. И уже почти не осталось тех, кто видел пару Солнца и Луны на поле боя — лишь свидетели жестоких и беспощадных методов двух заклинателей, в одиночку сражавших целые отряды противников, были в состоянии осознать их мощь. — Гаошаньи-цзюнь, ваше беспокойство, бесспорно, понятно, и никто не собирается разлучать вас с вашим… спутником, но, — вкрадчиво заговорил Цзинь Гуанъяо, — вы должны понимать, что это лишь временная мера, пока все недоразумение не прояснится и… — Вздор. — Вы же сами видели, что у него… — закричал кто-то из толпы заклинателей, все плотнее обступающей их. Те, кто до этого сидел, не выдерживали и подбирались все ближе, напирая на тех, кто оказался рядом с самого начала. — Видел, — холодный голос бросил единственное слово, и все присутствующие вдруг покрылись ознобом от вложенной в него угрозы, а кто-то и вовсе откровенно задрожал. — Гаошаньи-цзюнь, для всеобщего блага… — А-Яо! — вдруг воскликнул Лань Сичэнь, теряя терпение и на мгновение прикрывая глаза. — Я взываю к твоему разуму, обрати внимание на года, которые ты сам — лично знаешь Гуанлуань-саньсю, неужели ты мог бы его подозревать в чем-то подобном?! — Мой дорогой брат, — тихо, болезненно, словно страдая от собственных слов и не смея поднять взгляд на своего эр-гэ, ответил Ляньфан-цзунь. — Ты и меня знаешь много лет, неужели ты можешь подозревать меня в тех же самых поступках? — и уже громче, так, чтобы слышали все заклинатели в зале. — Я всего лишь прошу у благородных заклинателей времени, чтобы мы смогли разобраться в происходящем! — Нет, — тяжеловесно бросил Лань Ванцзи, делая шаг и закрывая Вэй Усяня собственным плечом. — Ну конечно! — донеслось до них из-за спин. — Гаошаньи-цзюнь… — Спутник… — За Гуанлуань-саньсю… — Слеп! — Чувства застят глаза! И Старейшина, и так еле сдерживающийся в это время, гневно обернулся, заглядывая в лица заклинателей, уже обступивших его плотным кольцом. — Кто?! — закричал Вэй Ин, сверкая красным взглядом. По рядам людей прокатился пораженный вдох. Заклинатели сделали шаг назад, не решаясь столкнуться с ним — грозным тёмным заклинателем. Лань Чжань же вдруг схватил его за плечо. Старейшина Илин раздраженно дернулся, сбрасывая руку товарища, когда вновь поднялся шум и среди заклинателей началась суматоха — кто-то пытался отойти, кто-то — приблизиться, и вся толпа резко загалдела. Вдруг глаза Вэй Ина пораженно распахнулись, и он медленно обернулся на своего спутника. В первый момент никто ничего не понял. Никто не увидел расплывающегося красного пятна на белом ханьфу, никто не заметил выражения недоумения на невозмутимом лице. Кончик меча, вышедший из-под ребер, на мгновение замер, потом с резким хлюпающим звуком покинул тело. — Ванцзи! — отчаянно закричал глава клана Лань где-то в стороне, и наступила полная тишина, лишь слышен был шелест одежд, когда Цзэу-цзюнь принялся пробираться сквозь плотное кольцо заклинателей… Вэй Ин все еще неподвижно стоял, глядя на Ханьгуан-цзюня, медленно поднявшего руку и коснувшегося раны на груди. Струйка крови сбежала по его подбородку, раскрашивая ворот, преображая безукоризненную снежную белизну изысканного одеяния кровавыми бестактными цветами. Еще мгновение, и он пошатнулся, словно сил стоять уже не осталось. И черные рукава спрятали его в объятиях, будто бы силясь скрыть неприличный красный узор, на спине расплывшийся целыми реками, стекая от раны под лопаткой. Старейшина Илин все еще не мог вдохнуть, чувствуя столь откровенный ужас, который не испытывал никогда ранее — сжимая Лань Чжаня, уткнувшегося ему лбом в плечо, прислушиваясь к поверхностному, сиплому дыханию, он не был в силах ни сказать что-либо, ни понять. Как сквозь туман донеслись до него резко зазвучавшие крики, заполнив уши, и это оказалось столь мучительной пыткой, что… «Замолчите!» — панически бился в его висках яростный крик. Дрожащие руки сжались на его вороте, словно пытаясь притянуть к себе, но сил в них не хватало, и Вэй Усянь почувствовал, как обмяк в его объятиях Ханьгуан-цзюнь. И это стало последней каплей. Резкий удар темной энергии, казалось, сотряс все здание, взрывая охранные талисманы по периметру резиденции, зажигая сигнальные огни на ближайших сторожевых башнях. Заклинатели повалились на пол навзничь, у большинства открылось кровотечение из нескольких и даже сразу всех цицяо, кто-то и вовсе потерял сознание, лишь несколько самых выносливых осталось стоять на коленях. Лань Сичэнь несколько раз пытался подняться, но снова падал, задыхаясь, истово жалея, что правилами Совета Кланов запрещалось брать с собой мечи, а без них — никто не был способен справиться с подобной волной тьмы, что поднял Старейшина Илин. Вэй Усянь осторожно перехватил безвольно поникшего друга, подперев его плечом, и медленно направился к выходу, перешагивая тела на своем пути. Кто мог — пытался отползти с его дороги, в ужасе страшась даже поднять на него взгляд. — Вэй! Усянь! — тяжело, надрывно закричал ему в спину Лань Сичэнь, но темный заклинатель даже не обернулся на него. Двери распахнулись сами собой, едва Вэй Ин достиг порога. Стража в коридоре также лежала вся без малейшего признака жизни. Откуда-то доносился запах дыма — видимо от вспыхнувших талисманов занялся пожар. Дышать было тяжело, но не от гари или же управления темной энергией — а от останавливающего сердце чувства запредельного ужаса. Уйти, скрыться, спрятать. Но он ничего не знал в этом мире. Ничего. Темная энергия вырвалась из-под полы темных одежд и закрутилась перед ним. Легко шагнув на клубы дыма — он, одним шагом преодолевая чжан, стремительно заскользил в сторону одному ему известной цели, бережно удерживая свою ношу.