Клянусь: я не специально влюбился в тебя!

Томас замечает в начале автобуса знакомую блондинистую макушку и безнадежно вздыхает, через силу отворачиваясь к окну. Рядом сидящие знакомые из параллели — к тому же, сокомандники — довольно увлеченно что-то обсуждают, и Томасу следовало хотя бы изобразить из себя какого никакого собеседника. Зачем? Просто чтобы не встречаться с наверняка осуждающим и раздраженным взглядом друга. Ему было стыдно, и он сожалел о том, что произошло тем утром. Множество раз мысли «если бы только я не обидел Ньюта своими словами, всё было бы иначе» терзали его и, в конце концов, не приводили ни к чему хорошему, потому как он до сих пор без понятия, как вести себя с Ньютом. Теперь между ними определённо возникнут границы дозволенного, что совершенно точно является только его виной. Заметив краем глаза приближающегося друга, Брайант тут же постарался влиться в разговор с неподдельным интересом: — Джон, так ты говоришь с кем мы играем через две недели? — С элитной школой «Паттисон». Это одни из самых сильных конкурентов на пути к межгородским соревнованиям. Так что, думаю, Ник устроит нам удвоенные тренировки, — сказал он, при этом неосознанно безжалостно убив надежду Брайанта на отдых, который был так ему нужен. — А в чем именно их особенность? Почему ты считаешь их сильными? — Во-первых, я говорил об этом минут десять назад, но повторю ещё раз, если обязуешься слушать, — терпеливо ответил баскетболист. — В общем-то, их стартовый состав — это почти всегда амбалы во всех смыслах этого слова, которые, если понадобится, не побоятся нарушить правила ради победы. — А как же судьи это позволяют? — недоумевал Томас. — Во-вторых, это же престижная школа, Том. Богатенькие родители этих избалованных детей замолвят словечко перед судьями, а те соглашаются под предлогом, что не будет серьёзных травм и первая помощь, как и полагается, будет оказана сразу. Прежде чем ты спросишь, зачем им это, отвечу — родители игроков баскетбольной команды ведь заинтересованы в том, чтобы их отпрыски и дальше продолжали баскетбольную карьеру, а для этого нужно, так сказать, «портфолио» — некая почва для подготовки. И кубок этих соревнований — вполне устраивает их. — Ого… А есть доказательства того, как они нарушают правила? — ошарашенно спросил брюнет. — Есть несколько историй от знакомых пострадавших, то есть фактически очевидцев — чаще всего это вывихи растяжения или, как мы это называем, «ленивое жульничество» — это когда тем недоумкам не хочется зря тратить свои силы во время матча, и вместо этого они сообщают судье о нарушении правил со стороны соперников до игры — могут подкинуть допинг, например. И тогда будет дисквалификация, после которой ученики школы «Паттисон» автоматически становятся победителями, — произнёс Бен. Видок у него был взбудораженный и непонятно в каком смысле — с нетерпением и интересом он ждёт предстоящий матч или же побаивается связываться с соперниками. — Жесть, — всё рассказанное вызывало в Томасе противоречивые эмоции, начиная от знакомой взволнованности, которая почти каждый раз перед матчем ощущается покалыванием на кончиках пальцев, и заканчивая желанием пропустить не слишком безопасный матч. — Мы вообще уйдём оттуда целыми и невредимыми? — Это зависит от того, увидят ли они в нас достойных соперников, в противном случае — им просто незачем будем так заморачиваться, — пожал плечами Джон так, будто и вовсе не переживал по этому поводу. — Но мы надерем им зад, помяните мое слово! — решительно сказал Бен. — Полностью поддерживаю, — кивнул Томас, надеясь, что напускное равнодушие выглядит правдоподобно. — Кто если не мы, станет для них уроком о справедливости? — Отлично, осталось только капитану сообщить о вашем боевом настрое. Возлагаю эту задачу на тебя, Томас.

***

 — Если ты не шутишь, то, признаю, это хорошая новость, — проговорил Ник, закрыв шкафчик, после чего устремил всё своё внимание на «салагу». — Их-то мне в последнее время и не хватает… — тоскливо вздохнул он. Томас не мог не удивиться смене настроения капитана, но как ни странно в этот самый момент отлично понимал его. Поэтому безрадостно хмыкнул и как бы невзначай спросил: — Тоже выходные не задались? Они шли по коридору, где, по сути, множество путей отступления, подумал Томас, если всё-таки Ник решит не рассказывать ему какие-то личные вещи, а он имеет на это полное право. — Да, можно и так сказать, — Уокер помолчал несколько секунд, после чего протараторил: — Просто я вроде как облажался перед кое-кем, кто мне дорог. И я честно пытаюсь всё исправить, но она не дает мне и шанса. — Так, подожди, она, да? У тебя появилась девушка? — с хитрой, но в то же время по-дружески безобидной улыбкой уточнил Брайант. — Чёрт… — Ник усталым жестом провел рукой по лицу. Похоже, эта информация изначально не предназначалась Томасу. — Если не хочешь, можешь не рассказывать, — тут же сказал Томас, не желая ставить капитана в неудобное положение. — Мне на биологию, так что… — и даже сообразил причину, под которой мог бы уйти, будто этого разговора и не было. — У меня литература, нам по одному коридору, — убрав мешающие волосы от лица, произнёс Ник. — Просто… — и решился на откровение: — понимаешь, в этом и проблема. Она не хочет официальных отношений. — Почему? — выгнул бровь Томас. Сам факт того, что существует девушка, которая не хотела бы быть в официальных отношениях с «Королём» поражал не так сильно, как интерес, узнать, кто же это. Но он, естественно, не будет выпытывать эту информацию, пока капитан сам не решит ему рассказать. — Наверное, до сих пор не доверяет мне. Думает, что я рано или поздно «наиграюсь» и брошу её, цитирую: «как очередную влюблённую дурочку». Не хочет давать мне и шанса доказать, что я не просто какой-то там самовлюбленный придурок, каким иногда кажусь со стороны. — А с чего у неё такие мысли? И твоё «до сих пор», то есть сколько вы уже встречаетесь? Если не секрет конечно. — По-моему одна конкретная стерва внушила ей этот бред, но у меня нет доказательств, поэтому опустим этот момент. Мы «встречаемся» уже около месяца. — Воу, — не смог скрыть своего удивления Томас, — и ты хочешь от неё каких-то взвешенных решений по поводу серьезных отношений спустя такой небольшой промежуток времени? Особенно если учесть, что месяц назад ты только-только расстался с Адеттой. — Но это в прошлом! — сразу же среагировал Николас. — Так и скажи ей. — Говорил. — И? — Как видишь, не сработало. — Слушай, а она тебе сильно нравится? — вдруг спросил Томас с надеждой на искренний ответ Уокера. — Да, — рыжеволосый юноша коротко улыбнулся, что лишь подтверждало то, что он не преувеличивает или приукрашает правду. — Она такая милая, добрая, заботливая и… — после этих слов только недалёкий бы не понял, что кое-кто влюбился, похоже, по уши. — Всё-всё, я понял, — поспешив прервать монолог о том, как чудесна та девушка, Томас решил уточнить ещё кое-что: — Но что она сама говорит в этой ситуации? — Что ей нужно время, чтобы принять решение. И я бы хотел показать ей, что правда готов ждать, потому что это важно для нас обоих, и я хочу, чтобы ей было комфортно. Но я боюсь ошибиться, потому что ещё ни для кого так не старался. Честно говоря, Брайант не знал, что лучше сказать в такой момент. Да, ему знакомо это чувство, эти надежды, что всё будет так, как надо, просто потому что ты приложил достаточно сил для получения достойного результата, это неописуемое воодушевление, вызванное видом одного единственного человека. Он понимает, каково это, стараться для кого-то, чья улыбка освещала мир ярче любого солнца. И когда объятья — желанная награда за твои старания. И мысль ответа появилась сама собой, стоило только ему вот так погрузиться в себя, прокрутить воспоминания и некогда окрыляющие чувства влюблённости. — Думаю, так или иначе она заметит твои старания и поймет, что ради неё ты на многое готов. Время покажет, насколько окупятся твои старания, — он ободряюще улыбнулся, полный надежды, что у друга наверняка всё получится и той девушке очень повезло, что Николас представляет собой не просто односложную книгу, которую можно судить по обложке и оказаться правым, внутри он такой же переживающий, сочувствующий и любящий стараться ради близких людей человек. Просто не все могут разглядеть это за его усмешками и ухмылками, коими он разбрасывается в сторону большинства людей. Возможно, это влияние Аддеты, получившее последствие за время их довольно длительных отношений? В любом случае, это неважно, ведь Николас — и вправду человек, сумевший смириться с прошлым и, вроде как, даже отпустивший его. Это в нём и восхищало Томаса, хоть он и не признает это вслух. — Да, спасибо, Том, — Уокер подарил ему искреннюю улыбку в ответ. — Я ещё ни с кем об этом не говорил, — и спустя несколько секунд неловко отвёл взгляд. Да, настоящий Ник определённо был хорошим во всех значениях этого слова. — Что ж, удачи, Ник, я верю, что у вас всё получится. Увидимся на обеде, — Брайант махнул рукой на прощание, когда капитан, отзеркаливший его действие, подошёл к нужному кабинету и скрылся за его дверьми. Посмотрев на время, Томас понял, что ещё успевает прийти до начала урока. Но ему откровенно не хотелось торопиться — хоть и надо бы — в кабинет биологии, и причина тому, опять же — Ньют. Да, ему немного страшно. Утром в автобусе ситуация как-то сама собой устаканилась — ничего не устаканилось конечно, это всего лишь кратковременная иллюзия, будто всё в порядке - а тут… Тут лишь он наедине со всем, что успел наворотить, так что ему никто не поможет. Интересно, насколько Ньют зол или больше расстроен? Захочет ли он вообще хоть как-то контактировать с Томасом? Сидеть за одной партой, например? Слишком много вопросов не давали покоя, и Брайант всё никак не мог успокоиться, думая, как бы ему стоит начать разговор — а поговорить хотелось — с Ньютом, хоть тот и сказал не подходить к нему. Может тогда вообще не стоит надоедать? Сидеть, молчать, делать вид, что ему всё равно. В класс Томас зашел настолько серьёзным и хмурым, будто это зал суда, где ему вот-вот вынесут приговор. Хотя нет, приговор ему ведь уже озвучили ранее. Ньют сидел один за партой и читал учебник. С виду всё, казалось, не так плохо. Осталось только убедиться в этом на практике. Но не нужных сейчас надежд лучше не питать. Как там говорится? Чем меньше ожиданий, тем меньше разочарований, вроде так. Поздоровавшись с некоторыми одноклассниками — в том числе взглядом спросив Терезу о Мэйсоне —, брюнет подошел к парте и сел на свое место, начиная выкладывать учебники. Он надеялся, что его нервно-скованные движения не выдают дурацкой взволнованности. — Доброе утро, — буркнул крайне неприветливым тоном Ньют. Не всё потеряно, если он готов со мной здороваться. — Доброе, — ответил Томас. Прозвенел звонок, в класс зашла учительница. — Доброе утро, ребята, — улыбнулась преподаватель. — Начнем сразу с проверки домашнего задания, — сказала женщина, садясь за свой стол и не обращая внимания на несколько обреченных стонов от учеников. Один из них принадлежал Томасу, который вчера заснул прямо за учебником биологии. Он так и не понял отчего именно — от усталости или от занудной темы. — Ты ничего не выучил? — как бы безучастно поинтересовался Ньют. — Нет, — вздохнул Томас, листая учебник. Конечно он ничего не запомнит за эти пару минут, пока учительница выбирает кого спросить, но так он мог хотя бы сделать вид, что готов, и, может быть, ему повезёт… — Томас Брайант к доске. Не сработало. Встав с места, Томас мысленно смирился, что получит двойку, но и не думал расстраиваться насчет этого, ведь, по сути, это всего лишь оценка, которую он ещё успеет исправить. — Мисс Данкон, я… — хотел было сделать чистосердечное признание Томас, но в этот момент открылась дверь класса, и в помещение зашла заведующая по воспитательной работе. — Простите за вторжение, мисс Данкон, разрешите сделать объявление? — торопливо сказала она, поправляя пиджак и мельком оглядывая класс. — Да, конечно, мисс Уильсон, — кивнула преподавательница по биологии. — Томас, садись. — Ребята, вы все знаете что в конце ноября будет проходить конкурс «Reading as a person's self-expression». Конечно, времени ещё много, но желающим лучше записаться прямо сейчас или в ближайшее время. Итак, есть здесь те, кто хочет принять участие? Брайант вспомнил, что о конкурсе рассказывала преподавательница литературы в его второй школьный день, и подумал, почему бы и нет? Во-первых, это шанс избежать сейчас плохой оценки, во-вторых, он сможет показать себя, попытать свои способности. Вдруг результат окажется неплохим? Потому что ему начинает надоедать собственная нерешительность и боязнь ошибиться. Ньют лишь недоуменно взглянул на друга, когда тот поднял руку. Ему вроде должно быть всё равно, но хотелось спросить зачем и с какой целью он это сделал. И тем не менее вопрос остался не озвученным — Мэйсон не смог перешагнуть собственную гордость. — О, — увидела единственную из всего класса поднятую руку заведующая по воспитательной работе и, обращаясь к Томасу, сказала: — пойдем со мной, заполнишь анкету, и я посвящу тебя в подробности участия. Вы не против, мисс Данкон? — пока брюнет торопливо собирал вещи, уточнила она. — Нет конечно, идите, — кивнула мисс Данкон. Они покинули кабинет биологии и Брайант еле сдержался от облегчённого вздоха — это оказалось бы, мягко говоря, неуместным в компании завуча — и, предвкушая лекцию о конкурсе, послушно пошёл за женщиной. По пути в её кабинет они зашли ещё в несколько классов, нашлись ещё желающие поучаствовать. И вот, компанией из десяти человек они сидели в кабинете заведующей, пока та распечатывала необходимое количество анкет. Ребята успели познакомиться друг с другом, и Томасу очень понравилась их компания. Некоторые из присутствующих будто обладали просто впечатляющей способностью располагать к себе людей или же выглядеть притягательными в виду своей ярко выраженной индивидуальности. Непохожесть ни на кого, концентрация лишь на собственных целях, ценностях и желаниях — всё это он уловил и запомнил за время беседы, пока несчастный принтер мисс Уильсон отказывался допечатывать бланки. — Когда-нибудь я выкину этот бесполезный ящик в окно, — между тем ругалась себе под нос женщина. — Вам нужна помощь? — спросил Итан. Он состоял в клубе актёрского мастерства, но также, по его словам, с компьютерами и прочей техникой был на «ты». — Да-да, если ты можешь что-то сделать… — немного растерянно ответила она. Спустя несколько минут каждый из ребят уже держал в руках анкету. — Итак, ознакомьтесь с анкетой, желательно заполнить её сейчас, но если кто-то из вас сомневается, что указать в «Я собираюсь выступить с…», то можете взять её домой и принести завтра или немного позже, когда определитесь. Для тех, кому участие в этом конкурсе в новинку, расскажу, что за основу своего выступления вы можете взять что-угодно — можете процитировать выученный отрывок из понравившегося произведения или пьесы, или даже собственноручно организовать сценку, собрать ребят для актёрского состава, поработать над декорациями и всё в этом духе. — А можно исполнить песню? Собственного сочинения конечно же, — спросил Томас. — Да, разумеется, — улыбнулась ему мисс Уильсон. — Есть ещё вопросы? — Что насчёт репетиций? Если понадобится, мы можем занимать актовый зал, спортивный или какой-либо кабинет после уроков? — спросил Итан. — Если они не будут заняты кем-то другим, вроде спортивных команд или учителей, проводящих дополнительные занятия, то можете, но не забывайте прибираться после и закрывать дверь на ключ. — Хорошо, — ответил Итан. Он явно профи в этом деле, подумал Томас. — Сроки проведения как обычно сообщат в начале ноября? — кажется, этот вопрос задал Джексон, но Брайант не был уверен, поскольку запомнить с первого раза имена стольких знакомых сложновато. — Да, мы вас обязательно оповестим, — после затянувшейся тишины, женщина проговорила: — Если вопросов больше нет, то вы можете идти. Покинув кабинет завуча Томас достал телефон и взглянул на экран, где высветилось время. До конца урока десять минут, а значит, смысла возвращаться на него нет, можно сразу идти в столовую на обед. Планы баскетболиста обрушила Элис, позвавшая его в кабинет музыки, чтобы, как она выразилась, поближе познакомиться. Брайант не имел ничего против, но немного не ожидал, что, когда они придут, он увидит не просто тот скучный кабинет, в котором из музыкальных инструментов имеется только пианино, благодаря которому учительница исполняет тот небольшой ассортимент мелодий на уроках, а прямо-таки какую-то музыкальную студию. Именно в таком месте и мечтал репетировать Томас с того самого момента, как только взял в руки гитару. Элис, казалось бы, болтала без умолку — об их прошлом участии в конкурсе, о том, что в этом году они твёрдо намерены победить, говорила, что никому не уступит это место для репетиций, и ещё много всего, из-за чего здорово контрастировала с довольно молчаливым Джаспером — своим напарником. Их музыкальный дуэт почти наверняка звучит потрясно, но на выяснение этого сейчас не было времени, так как звонок прозвенел несколько минут назад, и баскетболист покинул их, сказав, что как-нибудь обязательно зайдёт к ним ещё, чтобы поболтать или, может, послушать их совместную игру. Заходя в столовую, Томас неосознанно принялся искать взглядом знакомую светлую макушку и нашёл. А потом произошло что-то, из-за чего он почувствовал себя очень паршиво. Сердце ухнуло, отдаваясь тупой межрёберной болью. Томас осознал, что теперь не сможет вот так просто улыбаться Ньюту, чтобы увидеть очаровательную улыбку в ответ. Не сможет приобнимать его за плечи, когда блондин расстраивался, а для Брайанта невыносимо было смотреть на грустное лицо друга. Не сможет шутливо трепать волосы Ньюта, когда тот теряет бдительность. И… их вечерним перепискам, которые происходили в самые подходящие моменты, тоже настал конец. Не дожидаясь, когда его заметит кто-либо знакомый, Томас спешно покинул столовую. К чёрту обед, аппетита всё равно нет. Провести остаток обеда на школьном дворе, написать записку с извинением и порвать её, потому что это глупо и по-детски, а потом наплевать на всё и прогулять оставшиеся уроки? Звучит как «увлекательное» времяпровождение. Может, хоть дома он почувствует себя лучше? Томас решил не глупить лишний раз, поэтому предусмотрительно провёл пару часов в пиццерии, чтобы его возвращение домой пораньше не выглядело слишком подозрительно. Поставить телефон на беззвучный режим и бесчисленное количество раз слушать попсовые песни оказалось не такой уж бредовой идеей. Возможно, это именно та передышка, которая ему необходима. Скорее всего, я ещё вернусь сюда, кофе у них просто восхитительный, подумал Томас, оплачивая счёт. Потом юноша сел в автобус, который, в кои-то веки, оказался не забитым людьми, и… вдруг допустил мысль, что избегает своих проблем более позорно, чем мог предположить. Если первый день после их ссоры с Ньютом прошёл так, то что будет завтра? Нельзя же постоянно сбегать, нужно действовать, просто необходимо что-то делать, чтобы их отношения наладились! Всё ещё думая над тем, с чего лучше начать путь примирения, Брайант наконец добрался до дома и, перешагивая через порог квартиры, натянул улыбку, говорящую что-то вроде «у меня всё отлично, мам». — Я дома, — крикнул парень из коридора, начиная разуваться. Из гостиной плавно вышла женщина, на ходу снимая очки. От одного её вида прямо-таки повеяло умиротворением, что заставило Томаса немного растеряться. Хотел бы он сейчас чувствовать такое же спокойствие, а не скрываться за дурацкими улыбчивыми масками, притворяясь, что всё в порядке… — С возвращением, дорогой, — женщина отложила книгу на ближайший комод, после чего поправила пару прядей волос, выбившихся из пучка. — Как прошёл твой день? — спросила она с присущим ей искренним интересом. Юноша коротко улыбнулся — на этот раз по-настоящему, потому что мама умела каким-то неведомым образом обезоруживать его притворство, за что он иногда был ей благодарен — и подошёл к ней. — Хорошо, — ответил он. Возможно, это не вся правда? В любом случае, его матери не нужно лишние поводы для волнений, так что пусть будет так. — Я записался на конкурс, эм… талантов, хочу попробовать написать песню для участия в нём, — до сих пор мысль об этом мероприятии не заставляла его волноваться, а лишь отчасти вводила в ступор, потому как он знает, что начать снова сочинять песни после перерыва будет непросто. Он знает, но это не помешает ему попытаться. — Ох, это здорово правда. Я уверена, что у тебя получится, потому что написанные тобой песни очень хороши тем, что… — мама задумалась в попытке лучше описать это чувство и правильно выразить свои мысли на словах, а сын терпеливо ожидал, — прикасаются к чему-то трепетному в душе, от этого дух захватывает. — Я соскучился по этому ощущению, когда другому человеку нравится то, что я сделал, — тихо признался парень, опустив взгляд. — Ты заслуживаешь не просто одобрения, а признания, — произнесла она, бережно взяв руки Тома в свои и поймав его взгляд, чтобы донести кое-что, что, видимо, ему сейчас было важно услышать. — Запомни: нужно стараться не ради того, чтобы понравится другим, а, чтобы показать, какой ты есть на самом деле. Тогда твоя искренность сама по себе станет привлекать других. — Спасибо, мам, — прошептал Томас. Он заключил её маленькую, по сравнению с ним, фигуру в объятья, и пару минут они просто стояли вот так, обнимаясь и наслаждаясь присутствием рядом самого близкого человека. — А как прошёл твой день? — спросил Брайант, проходя на кухню, вслед за ним пошла и женщина. — Звонила Линда, мы проговорили часа два не меньше, — усмехнулась, вспомнив своё удивление, когда она посмотрела на время разговора, мама. — У них там всё спокойно, Джони пошёл в первый класс, Питер — в выпускной. Они завели попугайчика, представляешь? Такого зелёненького, маленького, она прислала мне фотографию, он просто милашка. Кстати, Питер спрашивал о тебе. Вы не общаетесь? — на этом вопросе тон её стал определённо серьёзней, и баскетболист честно лучше бы поговорил о попугайчике, нежели стал обсуждать эту тему. — Реже, чем раньше, — уклончиво ответил он. Скажи он, что они толком не общались уже месяца два, лучше не стало бы. — Тебе стоит ему написать, — настойчиво велела женщина, немного нахмурившись. — Хорошо, — не стал возражать Томас, пообещав себе сегодня же связаться со своим другом. — Ещё Линда говорила о Геральде… — и снова смена эмоций в голосе в не самую лучшую сторону — послышалась тоска и как будто сожаление. — Что именно? — сухо спросил Томас, смотря в сторону. — Сказала, что в последнее время он сам не свой. Хмурый, злой, работает больше, домой только ночевать приходит, — если это была её попытка вызвать в нём сочувствие, то напрасно, а подтверждением его равнодушия стала насмешливая полуулыбка. — Том, я понимаю, что прошло слишком мало времени, но ты бы не хотел вернуться в Сиэтл? Хотя бы ненадолго. Нам всем нужно поговорить, — почти умоляюще мягким голосом сказала она. — Нет, — сказал, как отрезал парень. Возможно это прозвучало более резко, чем он хотел бы. — А есть шанс, что ты передумаешь? — она до боли привычным движением нежно дотронулась рукой до щеки сына, слегка погладив кожу большим пальцем. Это нечестный приём, подумалось Томасу. На его скулах заиграли желваки. Мама заметила, что в глазах стояли слёзы, но сам юноша упрямо молчал — не в его правилах идти на поводу «слабых» эмоций. Она знает, что Том — добрый мальчик, но также она знала, что он умеет отстаивать собственное мнение и не станет поддаваться влиянию со стороны, только если сам этого не захочет. — Мы можем поговорить об этом потом? — Да, — она кивнула и отстранилась. За весь вечер Томас больше не выходил из комнаты. И не потому что не хотел пересекаться с мамой, а потому что, как ни странно, просто ничего не хотел. Хотя нет, осталось кое-что, что вызывало в нём интерес вперемешку с чувством стыда. «Питер» Кликнув на его контакт, Брайант стал ожидать ответа, чуть ли не молясь, чтобы это оказался не автоответчик, потому что навряд ли он сможет ещё раз набраться смелости для звонка кому-то, перед кем он, надо бы признать, провинился. — Алло? — раздался из динамиков чертовски знакомый голос. — Питер? Привет. Это я, Том, — вроде собственный голос не дрожал, но всё же показался немного странным. — Привет, мог бы и не представляться, у меня есть твой номер, если не забыл. Томас коротко посмеялся с собственной нелепости. — Хотя мне кажется за всё время, что мы не общались, ты уже и вправду забыл, — вздох Питера будто прозвучал не из телефона, а где-то рядом, ведь, даже не видя его, Брайант смог понять, что друг хоть, возможно, и злится, но тоже рад возможности наконец поговорить с другом, просто не может сразу в этом признаться. — Прости, — не зная, как сделать свой голос ещё более сожалеющим, брюнет понуро опустил голову. — Ты знаешь у нас сейчас в семье всё… не так хорошо, да и у меня самого дела не лучше, — и безрадостно усмехнулся. — Да, я понимаю, — серьёзно сказал Питер. — Просто… всё то время, что от тебя не было ни слуху, ни духу, я не понимал, почему ты не можешь рассказать это мне, своему лучшему другу? Я не давлю и не принуждаю тебя, я волнуюсь. Ты мне не доверяешь, Томас? Мы же дружим грёбаных десять лет, — да, похоже, он всё же злился. — Я доверяю тебе, Питер. Правда, — сразу же заверил его Том. — Дело не в этом, я… — А в чём тогда? — нетерпеливо перебил он баскетболиста. — Расскажи, что с тобой происходит, если мы до сих пор друзья. — Тётя Линда уже рассказала тебе о родителях? — немедля стал переходить к делу кареглазый юноша. — Да. Мне очень жаль, Том, — вот теперь раздражения в голосе стало слышаться значительно меньше, на его место пришло ожидаемое сочувствие. Брайант очень хорошо знает Питера, поэтому понимает, что на самом деле тот и вправду волнуется за своего нерадивого друга, а злится, видимо, потому что они оба знают, как дороги друг другу, и, конечно, Питера обидело то, что Томас резко отстранился от него, обрывая их общение без объяснения причин. — Они же не развелись, верно? — Да. Мама сегодня сказала, что нам нужно поговорить. Всем вместе. А не хочу его видеть, — уже немного легче продолжал делиться Томас. — Просто хочу, чтобы всё было как раньше, — тихо добавил он, прекрасно зная, что друг услышит. — Рано или поздно, но этого разговора не избежать, и ты это понимаешь. Просто… когда придёт время, попробуй взглянуть на ситуацию глазами своей мамы. Ты же не думаешь, что только один хочешь вернуть всё как было? Родители тоже этого хотят, Том. Просто они избрали для этого несколько иную стратегию. Не спеши осуждать их, пока не выслушаешь мнение обоих. Хорошо? — Да, хорошо. — Так, а теперь, что там насчёт тебя? Всё в порядке? — да, Питер однозначно выглядел переживающей мамочкой, и, честно говоря, Томас обожал его за это. Он легко, без всяких заминок и неловких пауз спрашивал о том, что его беспокоит, поэтому Брайант практически без труда делился этим. — Нет. Я… — но сам то и дело останавливался, думая, как бы рассказать всё, что происходит, какие подробности стоит упоминать, а какие лучше оставить не для телефонного разговора. Хотя кто знает, когда они вообще смогут встретиться? Как бы там ни было, однажды ребята пообещали друг другу, что между ними не будет никаких секретов, значит, сейчас нужно идти до конца. И на выдохе признался: — всё сложно. — Я дождусь какой-нибудь конкретики? — сгорая от интереса, поторопил его с ответом Питер. — Мне нравится парень. Похоже, я бисексуал.