Собачье Дело

— Ты же сказала, что Вектор вам ничего не задала, — удивилась Генриетта, увидев Гермиону, делающую выписки из какой-то книги. — Профессор Вектор, — уже привычно поправила Гермиона подругу, и можно быть уверенным, что её так же привычно проигнорируют. — И это не домашнее задание, а личное исследование. — Генриетта, лучше не суйся в вороний уголок, а то они тебя покусают и затащат в глубины библиотеки, — в притворном ужасе воскликнул Рон, отчего некоторые гриффиндорцы рассмеялись. «Вороньим уголком» на факультете прозвали несколько столов, стоящих вдалеке от камина, где я и Гермиона обычно читали или делали уроки, в тех случаях когда не могли делать это в библиотеке. Название прижилось еще на первом курсе, и с тех пор даже другие гриффиндорцы, если им нужно было сделать уроки или что-нибудь прочесть, целенаправленно шли в «вороний уголок». — Очень смешно, Рон, — фыркнула Гермиона. — Да, на нашего брата иногда снисходит вдохновение, — весело воскликнул Джордж, недавно ввалившийся вместе с братом в гостиную. — Но сейчас можете забыть о нем, — подхватил Фред. — Ибо мы принесли вам воистину волшебную весть, — продолжил Джордж. — Да неужели? — Обиженно спросил Рон, его всегда задевало любое пренебрежение своей персоной, особенно от братьев. — Да, — Фред не обратил на обиду брата ни малейшего внимания. — Не тяните, шуты, — вступила в разговор Анджелина Джонсон. — Что вы опять натворили? — Но-но, ничего мы не творили, — погрозил ей пальцем Джордж. — Кроме, может быть, одной шутки, — усмехнулся Фред. — Или даже не одной, — подхватил слова брата Джордж. — В этом никто даже не сомневается, — фыркнула Генриетта. — Так что у вас за новость? — Грюм! — Хором воскликнули близнецы. — Что «Грюм»? — Рон скорчил пренебрежительную физиономию. — Вы что, только сейчас его заметили? — В отличие от тебя мы не жевали, когда Дамблдор представлял его всей школе, — попытался отбить шутку брата Фред, но получилось у него не очень, многие смеялись над близнецами и словами Рона. Несмотря на свою популярность на факультете, острые на язык близнецы успели много кого так или иначе задеть, а потому многие не упустили возможности угостить Фреда и Джорджа их собственным угощением. Близнецы Уизли, в свою очередь, восприняли это достаточно спокойно и, поняв, что вернуть шутку не получилось, посмеялись вместе со всеми. — У нас был сегодня урок с Грюмом, — пояснил Ли Джордан, что учился на одном курсе с самыми старшими Уизли в школе. — И как он? — С неподдельным интересом спросила Генриетта, и даже Гермиона оторвалась от книги, которую так внимательно изучала. — Таких уроков мы раньше не видели, — начал Фред, многозначительно переглянувшись с братом. — Этот старик много знает, — Джордж сделал вид, что говорит о чем-то невероятно важном. — Все профессора много знают, — фыркнул Рон, все еще обиженный на братьев. — На то они и профессора. — Не-е, — отмахнулся Фред. — Это другое. — Смотрю эта фраза набирает популярность, — хихикнула Генриетта, а Гермиона сердито фыркнула. — Грюм знает каково это, быть в самом пекле и быть занятым действительно важным делом, — с неподдельным уважением продолжил Фред, проигнорировав слова Генриетты. — И какое же дело вы считаете «действительно важным»? — Спрашиваю, скрыв ироничную улыбку за книгой. — Сражение с Темными Силами, — значимо ответил Фред. — Он их всех повидал, — кивнул Джордж. — Потрясный дед. Близнецы и еще несколько гриффиндорцев начали обсуждать уроки Грюма и строить предположения, что же будет дальше. В это время Рон подошел к специальному стенду, где висели объявления и начал внимательно изучать расписание нашего курса. Довольно быстро он нашел, что искал и горестно вздохнув, подошел к Генриетте, что все еще стояла рядом с нами. — Черт, — ругнулся Рон. — У нас ЗоТИ только в четверг, на следующей неделе. Если бы праздничный пир состоялся на день раньше, то это у нас, а не у близнецов был бы Грюм в первый же учебный день. — Боже, Рон, вот уж не думала, что ты добровольно захочешь сократить летние каникулы, — усмехнулась Генриетта. — Я этого не говорил, — тут же возмутился Уизли. — Просто если бы календарь сместился всего на один день… — Успеешь еще устать от его уроков, — замечаю, возвращаясь к книге, это был учебник по чарам за третий курс. Я решил пока сосредоточиться на этой дисциплине и заполнить все образовавшиеся пробелы в школьной программе. — Если ребята не соврали, то нас ожидают напряженные уроки и требовательный учитель.

***

Почти неделя до первого занятия по ЗоТИ прошла спокойно. Единственный человек, которому от души не повезло, это Невилл. Он умудрился прямо в начале года расплавить котел для зельеварения. Это был уже шестой его котел, и профессор Снейп решила «отпраздновать» это событие отработками, где заставила гриффиндорца подготавливать ингредиенты для занятий. Сам Невилл утверждал, что в течение нескольких дней одних только рогатых жаб выпотрошил целую бочку. Врал скорее всего. Во-первых, я знаю ведьму подземелий уже не первый год и могу с ответственностью заявить, есть в её распоряжении и более мерзкие ингредиенты. Во-вторых, зная как Невилл «любит» профессора зельеварения и как он «умеет» работать с зельями, не удивлюсь если он в течение одного вечера успевал страшно надругаться над трупом только одной жабы. Но ребята с факультета ему верили и сочувствовали. К назначенному дню и часу четвертому курсу гриффиндора настолько не терпелось попасть на свой первый, в этом году, урок Защиты, что весь курс собрался под дверью кабинета задолго до начала урока. — Гарри, — позвала меня Генриетта, когда я подошел к сборищу гриффиндорцев. — Где ты был? Урок же скоро начнется. — В совятне, — отвечаю спокойно. — И до начала урока еще пять минут. — Неужели тебе совсем неинтересно побывать на уроке Грюма? — Сестра склонила голову на бок. — Интересно, — ответив я про себя подумал, что мне интересен не сколько урок Грюма, сколько опасность, которую может представлять для меня очередной преподаватель Защиты. Все же три года подряд именно сменяемые каждый год преподаватели становились главным источником проблем для меня. Этот ответ оставил Генриетту довольной и она продолжила разговор с Роном, который вела до того, как я подошел. Стоя в стороне я задумался над перепиской которую вел. Спросив у Агуане разрешения на раскрытие тайны вина фей и Бугул-Ноз, я не забросил это дело. Поискав в библиотеке Хогвартса дополнительную информацию, я подготовил статью, которую собирался опубликовать в каком-нибудь научном издании. И мою статью взяли на рассмотрение. С одной стороны это хорошо, хотя бы потому, что теперь рецензенты как минимум попытаются проверить правдивость слов Агуане. К тому же, если превращение в Бугул-Ноз окажется правдой, то статью опубликуют, а мне выпишут разовую выплату за предоставленный материал. Денег они с самого начала обещают не очень много, сотни полторы галлеонов, в волшебном мире на эту сумму можно жить одному около полугода, но вести хоть какие-то исследования уже проблематично. Куда важнее для меня чтобы публикация в принципе состоялась. Имея опубликованные работы в какой-либо сфере, желательно с положительными отзывами и рекомендациями именитых людей, я открою себе дорогу в большие магические исследования. Без этого, со мной просто не будут разговаривать, и любые поиски и эксперименты я буду проводить за свой счет. Если же мне удастся выбиться в люди, то есть немаленький шанс присосаться к государственному бюджету, и даже получить парочку жирных грантов как для исследований, так и за исследования. Если Бугул-Ноз в итоге возродятся как вид и смогут послужить на благо волшебникам, так или иначе, или если вино фей сможет решить проблему большого числа оборотней, то мне как «автору решения» будет положена немаленькая премия, раз так в десять, если не двадцать, больше выплаты за статью. С этими деньгами уже можно будет не только жить, но и начать реальные поиски лекарства от ликантропии. Мои мысли о будущем, приправленные мечтами о свалившемся в руки легком богатстве, были прерваны колоколом, объявляющим начало урока, и тут же дверь кабинета распахнулась, впуская нетерпеливых гриффиндорцев и шебутных хаффлпаффцев. Некоторые спорили и толкались, пытаясь занять «самые лучшие» места, при этом понятия ценности мест у каждого были свои, и ученики, которые должны были нормально помещаться в кабинете, умудрились создать толчею казалось бы везде. К счастью это не продлилось долго, и вскоре все расселись по своим местам и достали учебники, рекомендованные министерством для обучения в Хогвартсе. Тоже, кстати, подозрительный момент, рекомендованная министерством книга, «Темные Искусства. Руководство по самозащите», можно назвать в лучшем случае достаточно слабым руководством. Если Грюм, как говорят Уизли, знаток своего дела, то почему он взял на вооружение этот учебник? От размышлений меня отвлек клацающий перестук, предмет моих обсуждений подходил к кабинету, создавая немало шума своим ножным протезом. Тоже, кстати, как же он выслеживал преступников, если передвигается с таким шумом? Пусть полы в Хогвартсе каменные, но по паркету или мостовой он должен был передвигаться с не меньшим шумом. Быть может травма была получена незадолго до отставки? Слишком мало данных. Рывком открыв дверь, Грюм отрывисто гаркнул: — Можете убрать их, эти книги! — После чего продолжил уже тише, — они вам не понадобятся. Значит он в принципе не планировал использовать учебник. Интересно. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной, тронутой сединой, шевелюрой, убирая волосы с покореженного и усеян­ного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, смотря на каждого студен­та, который отзывался на своё имя. — Хорошо, — сказал он, закончив перекличку. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям, про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял? Класс согласно зашумел. — Но вы отстали, и очень отстали, в отношении заклятий. Поэтому я сделаю особый упор на то, чтобы лучше объяснить вам, как волшебники могут навредить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными магами. — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на Уизли. Рон явно струхнул и сам был уже не рад своей говорливости, но почти сразу же Грюм улыбнулся, в первый раз за все время, что мне доводилось его видеть. И надо сказать, что это была на редкость мерзкая улыбка. Изуродованное шрамами лицо, исказилось в какую-то глумливую гримасу. — Ты сын Артура Уизли, да? Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плот­ного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… А потом назад, в мою тихую берлогу. Он глухо и с надрывом рассмеялся, до побелевших костяшек вцепившись в преподавательский стол. Что-то стояло за этими словами, что-то очень важное для Грюма. — Но вернемся к делу, заклятия направленные на вред другим волшебникам. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне достаточно обучить вас некоторым антизакляти­ям и хватит. Я не должен показывать вам, каковы из себя Запрещенные или Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс. Считается, что вы недостаточ­но взрослые, чтобы иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещенное закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. И конкретно вам нужно быть особенно бди­тельной и внимательной, мисс Браун. Лаванда как раз что-то показывала под партой Парвати, и обе девушки совершенно не следили за профессором, что было прекрасно видно. Вот только другие ученики увидели в этом какое-то непонятное знамение и зашептались о волшебном глазе, который позволяет сквозь череп видеть мозги и читать мысли. Как именно они провели связь между внешним видом мозгов и чтением мыслей, я не хотел даже задумываться. — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Рона и Гермионы. Грюм кивнул Рону, хотя его магичес­кий глаз по-прежнему сверлили Лаванду. —Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об од­ном… оно называется Империус… или как-то так? —О да, — с улыбкой произнес Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Ми­нистерству неприятностей в свое время. Грюм шумно протопал к шкафу, около дальней стены и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Я слышал как Рон шумно сглотнул, он не­навидел пауков. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме меня и Грюма.  — Думаете, это смешно, да? А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами? — Прорычал Грюм и смех мгновенно умолк. Еще раз оглядев всех, он продолжил. — Полная управляемость, Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас… Многие ученики отшатнулись, боясь, что профессор и правда выполнит свою угрозу. — Были времена, когда множество ведьм и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус. Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. — Грюм подобрал танцующего паука и убрал обратно в банку, не сняв при это заклятия. — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В воздух поднялась рука Гермионы и еще, к некоторому моему удивлению, Невилла. До сих пор он не стеснялся показывать свои знания лишь на травологии, его лю­бимом предмете. Невилл, похоже, и сам был потрясен своей смелостью. — Да? — спросил Грюм, и его магический глаз, какими-то странными и конвульсивными движениями, перескочил с Лаванды на Невилла. — Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес Не­вилл тихо, но отчетливо. Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами. — Твоя фамилия Лонгботом? — спросил он, и его маги­ческий глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в жур­нале. Невилл боязливо кивнул, но Грюм воздержался от дальнейших расспросов. Повернувшись к классу, он вы­нул из банки следующего паука и посадил его на кафед­ру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, что­бы двигаться. — Заклятие Круциатус. Надо бы сделать его чуть больше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и применил заклятие «Энгоргио». Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Грюм снова поднял палочку и шепнул: — Круцио. В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но не нужно быть эмпатом, чтобы понять, боль была просто чудовищной. Грюм не уби­рал палочки, и паук трясся все сильнее и дергался все неис­товей. Жестоко. Слишком жестоко для урока в школе. Слишком жестоко для аврора, и борца с темными силами, так долго и самозабвенно пытать кого-то. Да и к близнецам, которые нашли уроки Грюма невероятно захватывающими, у меня появилось парочка вопросов. — Прекратите! — воскликнула Гермиона. Еле слышно хмыкаю. Если меня интересовал Грюм и его странности, то Гермиона крайне обеспокоенно смотрела на Невилла. Руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. Профессор уменьшил паука до нормальных размеров и посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так. Кто знает еще что-ни­будь? Ученики сидели притихнув. Всем было страшно представить, что же должно было случиться с последним пауком. Только Гермиона не изменила себе, и в третий раз подняла руку. Правда она при этом имела крайне бледный вид, а рука её немного дрожала. — Ну? — посмотрел на нее Грюм. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. — Да, — мерзкая улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Грюм поднял волшебную палочку, и я вдруг ощутил непонятный трепет, как от пронзительного ветра, кожа покрылась мурашками. Уверен, будь я сейчас в обличии волка, то шерсть на загривке вздыбилась бы. — Авада Кедавра! — гаркнул Грюм. Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Грюм смахнул мёртвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. Официально нет ни одного человека, что смог пережить попадание убивающего проклятия. При этом его волшебный глаз уставился на меня. Как интересно. Родители говорили, что Темный Лорд послал в нас с сестрой убивающее проклятие, но при этом не словом не обмолвились, что он попал хоть в кого-то из нас. Шрам в виде молнии появился у меня, по их словам, когда Волдеморт попытался захватить моё тело. Но у Квиррелла, одержимого Темным Лордом никаких рун на башке не было. Значит ли это, что шрам остался от Авады? Бред. Авада не оставляет следов, никаких, это известно всем. К тому же, в доме была разрушена стена, выпущенная Томом авада скорее всего просто вылетела на улицу через стену. Но взгляд Грюма… похоже, что я еще очень многого не знаю в этой мутной истории. — Авада Кедавра, — Продолжил Грюм. — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова, однако сомневаюсь, что это вызовет хотя бы насморк. Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Что? Мне показалось, или он действительно сейчас заявил, что собирается нас учить применять непростительные? Это же бред, не только министерство, Дамблдор этого не позволит. Скорее всего он оговорился, и это очень странная оговорка. — Возникает вопрос, если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядят эти ужасные заклятия. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу и окажетесь не готовы, — он некоторое время молча осматривал класс. — Итак, эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как непростительные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запи­шите это… Остаток урока мы провели, записывая примечания к каждому из озвученных заклятий. До самого удара ко­локола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил класс и дети вышли из класса, всех буквально про­рвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: — Видел, как его трясло? А как он убил его, раз и все! — Восторженно рассказывали ученики друг другу, будто обсуждая цирковое представление. Не знаю уж, чего Грюм хотел добиться своей демонстрацией, но лучше всего у него получилось привить своим ученикам вкус к жестокости. Со смехом и шутками они обсуждали чужие страдания и смерть. Лишь на некоторых лицах можно было заметить задумчивое, а иногда и хмурое выражение. Гермиона была особенно мрачной, и чуть ли не силком потащила Генриетту и Рона к Невиллу. Лонгботтом меланхолично перебирал ногами, мысленно витая явно где-то не здесь. Я же пристроился к двум хаффплаффкам, что тоже не выглядели особо радостными от прошедшего урока. — Здравствуйте, Ханна, Сьюзен, — киваю им. — Виделись уже, Эванс, — кивнула Аббот. — Здравствуй, Гарри, — тихо ответила Боунс, в отличии от подруги она всегда была тихой. — Как вам урок? — Спрашиваю, пристраиваюсь рядом с ними, и подстраиваясь под их шаг. — Отвратительно, — отрезала Ханна. — Вообще не понимаю, как подобное… «представление» может нравиться. — И я того же мнения, — киваю. — Скажи, Сью, а разве использование эти заклятий не подсудное дело? Как ему вообще разрешили их использовать? — Профессор упоминал это, — осторожно ответила она, и заметив наши заинтересованные взгляды смутилась. — Ну… подсудным является только использование против другого человеческого существа: волшебников, маглов, оборотней и вампиров. Против монстров никакого запрета нет, во-первых, защищать свою жизнь можно любыми средствами, а во-вторых, на многих монстров непростительные все равно действуют не так как на людей. — Меня смущает его оговорка, что он научит нас этому заклятию, — продолжаю разговор, может есть все же законный способ избавиться от этого подозрительного профессора. — Мерзость какая, — Хана скривилась. — Я вот, например, совсем не хочу учиться этим жутким чарам. Не нужны они мне. — Обучать непростительным тоже, формально не запрещено, — вздохнула Сьюзен. — Точные описания движения палочкой и формула заклятия прописаны прямо в законе, запрещающем применять непростительные против человеческих существ. От такого известия я даже притормозил. Понятно, что в законе необходимо предельно точно описать, что именно нельзя делать, чтобы не допускать двойного толкования. Но как мне кажется, было бы достаточно просто дать подробное описание заклятия, а не инструкцию к его применению. Все-таки я слишком уж маггл для волшебного мира и вообще не понимаю их логику.