Собачье Дело

Постепенно ученики начали входить в ритм учебного года. День шёл за днем и моё второе полнолуние в школе становилось все ближе. В этот раз у меня не было урока зельеварения непосредственно в день полнолуния, но это не остановило преподавателей от назначения мне поздних отработок у профессора Снейп. Так что в пятницу, четырнадцатого октября, мне назначили отработки в классе зельеварения до среды, девятнадцатого, когда и произойдет следующее затмение. В следующий раз надо будет намекнуть преподавателям, что подобные «совпадения» кажутся исключительно подозрительными для любого человека с хотя бы зачатками мозгов. Сама Ведьма Подземелий тоже не особо хотела со мной возиться, а потому просто оставляла меня в классе на вечер, задерживая почти до самого отбоя. Во время этих посиделок мы почти и не разговаривали. Так как я, сидя за партой, либо дремал, либо читал что-нибудь. Пока я лазил в глубинах своего разума Снейп меня не трогала, могла даже просто выйти из комнаты, если же я читал, то она могла позволить себе лишь несколько замечаний в мою сторону, не более. Для меня её поведение было несколько странным, хотя я быстро нашел ему оправдание. Снейп всегда относилась ко мне сдержанно, и раньше можно было подумать, что меня как-то положительно выделяют из прочих гриффиндорцев. Сейчас же на меня реагируют так же как и на прочих студентов алознамённого факультета. Если же учёсть с какой неприязнью Снейп отзывалась о Люпине, то можно достаточно уверенно предположить о её неприязни к оборотням. В целом ничего удивительного, мало кто любит монстров-людоедов. В любом случае очередное полнолуние прошло в классе зельеварения, с той лишь разницей, что профессор не вышла ко мне утром и не наблюдала за мной, когда я одевался. Не могу сказать, что смущаюсь женщины, которая буквально мне в матери годится, но и какого-то удовольствия от подобных демонстраций я не испытываю. После ночи в облике волка я снова направлялся в кабинет трансфигурации, на пути к которому столкнулся с Генриеттой и её друзьями… что ж, рано или поздно, но это все равно должно было случиться. — Э как так? — Сестра удивленно моргнула, когда увидела меня в коридоре. — Ты же только что зашел к МакГонагалл. — Зайди к ней сама и все узнаешь, — пожимаю плечами и подхожу к двери нужного кабинета. — А с нас за это баллов не снимут? — Спросил Рон, который откровенно побаивался своего декана. — Если боишься, то вообще в это дело лезть не стоит. — пожав плечами, стуком в дверь сообщаю о своём приходи. — Входите, — раздалось с той стороны, пока Рон обиженно бурчал, что ничего не боится. Генриетта же с Гермионой просто пристроились у меня за спиной и в наглую вошли в кабинет, будто так и надо, что удивило профессора трансфигурации. — Мистер Эванс? — Встретил их в коридоре, — пожимаю плечами, бросив взгляд на моего дубля, которого во все глаза рассматривали сестра со своими друзьями. — Это как так? — Генриетта почесала кончик носа. — Мистер Эванс, неужели вы совершенно не дорожите своими секретами? — МакГонагалл нахмурилась, просканировав нас тем самым взглядом, которого так боится Рон. Я же в ответ только вздохнул и начал загибать пальцы, перечисляя свои доводы. — Я никогда не лгу, это принципиальная позиция. Я не вижу причин скрывать это от своей семьи и тех, кому они доверяют. И, наконец, они явно не просто так пришли к вашему кабинету вслед за дублем. — Мы заметили, что Гарри странно себя ведет, — подала голос Генриетта. — Понятно, — МакГонагалл чуть смутилась. — Что ж, в таком случае ваша честность заслуживает только похвалы, мистер Эванс, как и доверие к семье. Я на подобное заявление только бровью дернул. Иногда бывает забавно, как люди обманывают сами себя, думая обо мне лучше, чем я есть на самом деле, но иногда людская узколобость просто поражает. Прожив свои годы, видя дураков и политиков, предателей и лжецов, все еще считать самый добрый и светлый вариант по умолчанию правильным? Это смахивает на психологическое расстройство. Я не использую ложь, так как это крайне ненадежный и грубый инструмент. Других причин просто нет. И я ни в коем случае не доверяю своим биологическим родственникам и уж тем более их друзьям. Просто конкретно семье Поттеров уже известно о моём проклятии, и я не сомневаюсь, что они растрепали так называемый «секрет» всем, кому хоть чуть-чуть доверяли. Пока я думал над превратностями своей жизни, МакГонагалл как раз начала объяснять остальным махинации преподавателей по сокрытию оборотня в школе. Я невольно улыбнулся, представляя себе эту ситуацию со стороны. Не будь я непосредственным и заинтересованным участником происходящего, то меня точно не обрадовало бы известие о монстре в школе, которого еще и покрывает персонал школы. Хотя не буду врать самому себе, меня это и сейчас не особо радует, пусть Дамблдор с подчиненными и работают, якобы, на моё благо. Во-первых, я уверен, что за свою заботу они еще спросят за меня свою плату. Во-вторых же, мне не хочется думать о других монстрах и секретах, которых Дамблдор прячет в рукаве. Каковы бы не были обстоятельства и причины, есть граница, после которой решения человека уже не кажутся адекватными и оправданными. — Думаю, что в следующий раз вам придется придумать что-то другое, — когда МакГонагалл закончила говорить, я привлек к себе её внимание. — Пусть Генриетта с компанией сейчас чаще всего проводят со мной время, а потому они раньше других заметили странности с дублем, но я никогда не был замкнутым парнем, другие тоже могут заметить что-то подозрительное. — Да, думаю вы правы, мистер Эванс, — профессор нахмурилась и кивнула. — Мы подумаем над этим, вам же пора идти на завтрак. Спорить с преподавателем никто не стал и мы все вместе направились в большой зал. По пути туда Генриетта и, что удивительно, Рон попытались высказать мне своё недовольство тем, что я скрывал от них «такую важную информацию». Суть претензий я так и не понял, так как о проклятии им было известно, как и о моём присутствии в школе. По идее сложить два плюс два и чисто логически прийти к выводу что я где-то в школе пережидаю полнолуние должно быть не сложно, но у детей, выросших в магическом мире, свои причуды. От сестры и её дружка я довольно-таки легко отгородился Дамблдором, который дескать и велел мне не болтать лишнего. Сам директор, правда, ничего такого мне не говорил, зато это сказала мне профессор Снейп, что была его подчиненным, так что будем считать, что она только спустила приказ верху. Можно было бы сослаться и напрямую на профессора, но она таким авторитетом как Верховный Чародей не пользуется. Они попытались еще немного поворчать после этого, но быстро переключили своё внимание, так как у входа в большой зал было настоящее столпотворение, не протолкнуться. Прямо на одной из створок больших двустворчатых дверей было прибито объявление. Мы с Роном были достаточно высокими, чтобы прочитать написанное поверх голов. — «Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в следующее воскресенье — 30 октября в 6 часов вечера…» — прочитал Рон вслух. — Эх, и почему они не могли приехать в пятницу? Как раз зельеварение последним уроком. — Я думаю, что они специально приедут на выходных, чтобы не отвлекать нас от учёбы, — отозвалась Гермиона. — Угу, и теперь они будут отвлекать нас от выходных, — Рон, как всегда был полон сарказма. — Не отвлекайтесь, — шикнула на них Генриетта. — Что там дальше? — По сути это все, что нам нужно знать, — я тоже вступаю в разговор. — Дальше просто сказано, что за полчаса до назначенного времени всем ученикам нужно собраться на площади перед замком. — За полчаса? В конце октября? — Сестра от таких новостей скривилась. — Они хотят чтобы иностранную делегацию встречала озябшая и чихающая толпа? — Теплую одежду и чары обогрева никто не отменял, — пожимаю плечами. — А вот организовать толпу школьников вряд ли будет просто. — Уверена, что Гриффиндорцы, как всегда, устроят балаган, — подала голос подслушивающая нас Диана. — Тебя сюда никто не звал, Малфой! — Прикрикнул на неё Рон. — Попробуй запретить мне ходить на завтрак, Уизли, — вздернула носик блондинка и вместе с Крэббом и Гойлом начала пробираться через толпу. Я на это только головой покачал. Ладно еще Генриетта, хоть её вражда с Дианой кажется мне даже не бесполезной, а откровенно вредной для самой Генриетты в первую очередь. Причину же Рона лезть в женские разборки я просто не понимаю. Эта борьба в принципе не принесет ему выгоду, не важно, выиграет он или проиграет. — Удивительно! — Воскликнул рядом с нами МакМиллан, шотландец из Хаффлпаффа. — Интересно, знает ли Седрик? Нужно ему рассказать. — Седрик? — Рон с некоторым удивлением проводил взглядом парня, что споро распихивал других школьников локтями, пробиваясь к столу своего факультета. — Седрик Диггори, — ответила ему Генриетта. — Он играет за сборную Хаффлпаффа и скорее всего будет представлять Хогвартс в Турнире. — А также Седрик, при условии, что Эрни найдет его в большом зале, уже читал это объявление, — отмечаю вслух очередную странность волшебников. — Почему ты вообще решила, что этот придурок будет выступать на Турнире? — Рон посмотрел на Генриетту состроив странную гримасу. — Он не придурок, Рон, — прикрикнула на него Генриетта. — Не надо оскорблять людей только потому, что они играют против нашей сборной в школьный квиддич. — Оскорблять кого бы то ни было вообще очень некрасиво, — подала голос и Гермиона. — Диггори же примерный ученик и староста факультета. — Звучит так, будто вы в него втюрились, — недовольно заметил Рон. — Звучит так, будто ты ревнуешь, — усмехнувшись поддеваю его. На моё замечание все трое забавно покраснели. Скорее всего именно подобная неловкость является нормальной реакцией подростка на тему отношения полов. Немного жаль, что я не смогу правдоподобно изобразить нечто такое, а значит не смогу притворяться абсолютно нормальным. С другой стороны, опыт общения с Поттерами показал, что иногда бывает очень выгодно показать себя немного ненормальным, это порождает в них сомнения в непогрешимости Дамблдора. Объявление взбудоражило обитателей замка. Везде только и слышно: «Турнир Трех Волшебников», «Турнир Трех Волшебников». Студенты всех факультетов будто с ума посходили. Кого допустят к Турниру, какие испытания ждут чемпионов, отличаются ли от нас хоть чем-нибудь иностранные студенты? Эти и подобные вопросы сыпались один за другим, и каждый ученик имел на них свои собственные, зачастую не похожие на других, ответы. Но самое главное то, что замок подвергся генеральной уборке. Несколько потемневших портретов хорошенько почистили и помыли, к их большому недовольству. Портреты ежились в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные розовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости кидался на детей, забывших вытереть ноги, и даже довел двух девочек-первоклашек с Гриффиндора до слез, за что близнецы Уизли потом навели на старика проклятие икоты. Весь Хогвартс напоминал мне одну большую тётю Петунию, что готовилась к празднику или приёму важных гостей. Все суетились, старались навести хоть какой-то лоск в себе и вокруг себя, пытаясь стать на один вечер в несколько раз лучше чем они есть обычно. Крайне глупое занятие, как по мне. Подобный маскарад и в случае с обычными гостями кажется наигранным и недостоверным, а уж в условиях, когда более полугода мы будем сосуществовать с иностранными гостями, временный лоск облезет с Хогвартса в лучшем случае неделю спустя. Правда мои мысли никак не мешали преподавателям и ученикам суетиться и что-то делать. Но ничто не длится вечно, наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли, вместо флагов с цветами факультета, взявшего в прошлом году кубок школы ночью на стены вывесили огромные тканые гобелены всех факультетов: красный с золотым львом, бронзовый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком и зеленое знамя с серебряной змеей. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. М-да, вручную такое ткать, это дивизия работников нужна. А вот магией реально за полчаса одному управиться. Волшебники вообще удивительно самодостаточны. Думаю, что если сейчас меня выкинуть на необитаемый остров с одной лишь палочкой, то уже через неделю у меня будет дом со всеми удобствами, а через месяц годовой запас пищи, корабль и более или менее четкая карта местности, и уже намеченный маршрут до ближайшей цивилизации. Хотя последнее вряд ли, все же с прорицанием и ясновидением у меня не очень. Да и про дом со всеми удобствами — это я чересчур замахнулся. Зачаровать какую-нибудь лачугу я смогу без проблем, а трансфигурировать себе хотя бы лачугу я смогу уже вряд ли, просто не знаю нужных для строительства шаблонов. В школе так-то, только мебель всякую изучают, да посуду, чтоб можно было дом обставить, про строительство дома собственными руками речи как-то никогда не шло. Надо будет посмотреть потом книги на этот счет, уверен, что они есть. Пока же я думал о пробелах в своём образовании, которые могли бы помочь мне выжить на необитаемых островах, остальные все так же обсуждали Турнир Трех Волшебников. — А что вы думаете о Турнире? Хотите в нем участвовать? — Пристал к своим братьям близнецам Рон. — Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, — сокрушался Джордж — Велела замолчать и заняться трансфигурацией енота. — А нам Гарри рассказал, что выбирать будет специальный артефакт, — прихвастнул друг моей сестры. — И откуда информация? — С интересом повернулся ко мне Фред. — История Магии, Батильда Бэгшот, — отвлекаюсь от пудинга, чтобы ответить. — Школьный учебник по истории? — Фред выглядел крайне озадаченным. — Если ты хоть раз открывал этот труд, то должен знать, что в Школе мы разбираем дай боже треть книги. — Знаешь, Гарри, — хмыкнул Джордж. — Боюсь, что среди гриффиндорцев учебники читаете только ты и Гермиона, все остальные, только пролистывают указанные учителем страницы. — И очень зря, — вставила своё мнение Гермиона. — Интересно, что войдет в состязания? — задумался Рон, желая перевести тему. — Держу пари, мы все равно победим, правда, Генриетта? Нам к опасностям не привыкать. — Вот только вы не подходите по возрасту, а значить участвовать в любом случае не сможете, — осадил брата Джордж. — Ты так же не путай ваши, почти семейные посиделки, и выступления перед судьями, — продолжил мысль своего брата Фред. — А кто обычно судит? — спросил Рон, проигнорировав очередной намек на его отношения с моей сестрой. В отличие от парня, Генриетта подобный намек не проигнорировала, и её несколько задела толстолобость парня, с которым она была знакома с раннего детства. — Всегда директора школ-участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы. Из-за увечий судей и множества смертей среди зрителей турнир сорвался и на долгое время вообще был отменен. Заметив, что многие за столом Гриффиндора с удивлением на нее таращатся, Гермиона недовольно фыркнула. Как и сказал Джордж, на нашем факультете очень мало тех, кто действительно учится, а не отбывает обязательную повинность в школе. — Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Правда, в ней не все достоверно. Я бы ее назвала «Пересмотренная история». Или еще лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены». — Ты это про что? — не понял Рон. Гермиона отрицательно говорящая о книгах, явление крайне редкое, почти уникальное. — Про домовых эльфов! — громко воскликнула Гермиона. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов. — Потому что большую часть своей истории Хогвартс обходился без эльфов, — я уже закончил есть и просто слушал их беседу. — Домовые эльфы переместились вместе с гоблинами в наш мир примерно двести или триста лет назад. И слугами они стали далеко не сразу. — Это не оправдывает то, что волшебники ущемляют целый народ, — нахмурилась она. — Да, — с улыбкой киваю. — Но пока мы говорим о Истории Хогвартса, а не об Истории Домовых Эльфов. — И не надоело вам это обсуждать? — Вздохнул Рон. — Как ты можешь быть таким бесчувственным, Рон? — Опять повысила голос Гермиона. — Вопрос этот и правда достаточно интересный, но подходить к нему все же стоит с холодным умом, а не горячим сердцем. — Вот-вот, — покивал Фред. — Гермиона, ты вообще была на кухне? — Конечно, нет, — отрезала Гермиона. — Ученикам… — А мы были, — перебил ее Джордж и ткнул Фреда локтем в бок. — И неоднократно. Воровали еду. И видели домовиков. Они там блаженствуют. Считают, что лучше работы нет! — Потому что они необразованны и внушаемы. Им можно внушить что угодно, — горячо продолжала Гермиона, но тут зашумела крыльями совиная почта, и она смолкла. К некоторому моему удивлению, среди множества разноперых сов летел один здоровенный черный ворон. Еще большее удивление я испытал когда нетипичный почтальон грузно приземлился прямо перед мной, цепляя скатерть огромными когтями. — Это шутка чья-то? — С сомнением спросила Генриетта. — Если и шутка, то не наша, — почти шепотом ответил ей Фред. Мне ничего не оставалось, как отвязать от лапы птицы небольшую записку. Это была не бумага и не пергамент, а кусочек какой-то ткани белого цвета, на которой зелеными чернилами было накарябано короткое послание. «Приходи на опушку леса, Волчонок. Новый год на носу, в гости звать будем». — И что там? — Спросил сидящий напротив Рон. — Меня собираются пригласить на празднование нового года, — сложив кусочек ткани, поднимаюсь из-за стола. У меня есть несколько предположений, кто это может быть и в любом случае медлить не стоит. Уже уходя, я уловил обрывок разговора. — Разве новый год не после рождества будет? — Удивленно спросил Рон. — Ну вообще да, — ответила ему Гермиона. — Может его просто заранее хотят пригласить? Скорым шагом покинув сначала Большой Зал, а потом и Хогвартс я направился к хижине Хагрида, около которой и находилась знаменитая среди студентов «опушка Запретного Леса». Вообще опушкой можно назвать любой участок на границе леса, но так как в письме не уточнялось, куда именно нужно приходить, то придется искать самому. — А ты быстро, — раздалось у меня за спиной, когда я уже почти дошел до границы леса, заставив меня вздрогнуть. — Обязательно подкрадываться со спины? — Обернувшись, спрашиваю знакомого по чемпионату мира по Квиддичу лепрекону. — Привычка, — расхохотался ирландский волшебный дух. — Рад видеть тебя, Волчонок. — Всех благ потомку богини-матери, — я не стал врать, что рад видеть это существо, но и хамить ему не стоит. — Спасибо, спасибо, — важно покивал приземистый дух. В старых книгах лепреконы относятся к прекрасным Сидам и их вид описывается как прекрасный и величественный, что не очень-то вписывается в классификацию фейри. Со временем же эти существа стали выглядеть как карлики, нередко еще и с уродливым лицом. Причина такой метаморфозы не совсем понятна, но стоит всегда держать в голове, что этот старичок прямой потомок богини Дану, со всеми вытекающими. — Я тебе чего писал-то, Волчонок, — Лепрекон сложил руки за спиной. — У нас завтра ночью годовое колесо начнет новый свой оборот, вот мы и хотим привести тебя в свою компанию. — Это… лестно, — я не сразу нашелся с ответом, подобная приветливость фейри откровенно напрягала. — Да не трусь, Волчонок, — хмыкнул он, сверкнув ярко голубыми глазами. — Не съедим мы тебя. Раньше маги все приходили на праздник этот. Да, давно это было, до прихода римлян еще. Сейчас-то потомки сыновей Миля уже и не помнят про Самайн, Хэллоуин христианское справляют. — Я не христианин, — осторожно отвечаю ему, запоминая все странные слова и термины, все это потом нужно будет хорошо изучить. — И правильно, — доверительно сказал дух. — Нет ничего хорошего в их праздниках, всё они переняли у кого-нибудь да извратили себе в угоду. То же рождество, это ж Йоль скандинавский, лишь название другое, а все традиции те же. Хотя римские попы и тут обгадились, сыны Одина в Йоль новый год справляли, мы делали это в Самайн, а они вообще черте когда. — Действительно странно, — киваю. — А что будет на Самайн? — Да как всегда, — махнул Лепрекон рукой. — Собрали последний урожай, а значит можно устроить шикарную пирушку. Меж двух костров будем ходить, проклятья и болезни в огне сжигая. — Я слышал, что через костер прыгают. — Можно и прыгать, коль задницу подпалить не боишься, — хмыкнул дух. — Лично я предпочитаю взять за ручку какую-нибудь мадам и вместе с ней вокруг костра плясать, а не греть седалище на огне. —Лишнее доказательство, что слухам веры нет. — Но самое веселое в конце праздника, — Лепрекон выглядел настолько довольным, что можно было не сомневаться окончания праздника он ждет больше всего. Так как он совсем недавно упомянул «какую-нибудь» мадам, я невольно подумал о разнузданной оргии. — На Самайн всегда умирают нарушители гейсов. — Гейсы? — Ага, гейсы, — покивал дух. — У вас сейчас об этом не помнят, но есть простое правило на нашей земле: «кому много дано, с того много спрашивают». Каждый раз когда тебе везет, когда боги тебе благоволят, они связывают твою душу клятвой и проклятием, который и называют гейсом. Гейсы не дают взять больше, чем боги тебе уже дали, но всякий год находятся жадные свиньи, что много имея, гребут себе еще больше. На Самайн каждый из них умирает в страшных муках. Сказав это Лепрекон расхохотался. Не могу сказать, что был удивлен или шокирован подобной традицией. Жестокие убийства были не менее ожидаемым исходом, чем оргия. Фейри не изменяют себе с точки зрения современного человека все такие же дикие. — Понятно, — вздохнув и взвесив все за и против, решаю принять приглашение. Даже эта короткая беседа с духом дала мне немало пищи для размышлений. Посмотрим, что случится на самом празднике. — Что лучше всего принести в дар на праздник? — Оставь дары для празднования дня рождения чужеземного бога, — улыбнулся дух, направляясь в лес. — Пир и развлечение за счет хозяев. Я буду ждать тебя здесь на закате завтрашнего дня. Не опаздывай, Волчонок.