Всегда

Гермионе казалось, что все затихло. Даже миграции великанов на какое-то время притихли. Целая неделя благословенной тишины. Разве что оставалась загадка со странным поведением Рона в Министерстве. Сам он утверждал, что вернулся домой и лег спать. С его слов получалось, что в ту ночь он не посещал Министерства магии, не пытался не пустить супругу в ее кабинет и не предлагал ей весьма странный выбор между ребенком и каникулами. Причем выглядел он в момент этого разговора настолько недоуменно, что сомнений в его искренности не оставалось. Это был кто-то другой под Оборотным зельем. Всю неделю вокруг Гермионы вертелись мысли о прошлом. Она осознала, что всю жизнь ждала благоприятного момента для себя. Словно все время готовилось жить. Училась для чего-то, стремилась к высотам карьерной лестницы, даже выходила замуж и рожала детей. И все равно не жила, а готовилась жить. Репетировала. И только теперь окончательно пришло осознание. Школа давно закончилась, большинство знаний так и остались невостребованными, вовсе не стоило так убиваться из-за уроков и экзаменов, стоило просто наслаждаться детством, а Гермиона этого не делала. С ее свадьбы прошло семнадцать лет. Огромный срок! Но к Рону осталась только дружеская теплота. Они так и не познали вдвоем ни всепоглащающей страсти, ни духовной близости, ничего… В какой-то момент Гермиона даже подумала, что с Роном ее связывает ровно столько же, сколько с Гарри, за тем единственным исключением, что Гарри она никогда не видела голым. Но разве это достижение? Помимо образования и брака у Гермионы было еще трое детей. Двоих из них она растила, но никогда не была с ними близка, так никогда и не испытала всепоглощающей радости материнства. Третьего же она совсем не знала. Огромное преступление перед самой собой, она продала собственного сына за статус, который оказался фикцией. Ну, и конечно сама должность! Гермиона так стремилась ее занять, и что? Счастлива она теперь? Нет! И тысячу раз нет. Оказалось, что самое главное то и потерялось в потоке подготовки к жизни. Отчетливее всего Гермиона поняла это, когда Драко выгнал ее. Все это время в ее сердце всегда находился уголок для интереса к его жизни, к нему, для тех тлеющих угольков, что остались от их любви. И вот оказалось, что только она так цепляется за прошлое. Сам Драко ничего к ней не чувствует. Единственная настоящая любовь Гермионы Грэйнджер растоптана окончательно. Что еще было важно? Дети. И Гермиона упустила детство всех своих детей, пока рвалась за карьерой. А что же теперь? Близится старость, в которой она поймет, что все действительно необходимое она обошла стороной. Сообщение от профессора МакГонагалл о том, что Альбус и Скорпиус снова исчезли, вырвало ее как раз из таких мыслей. Правда, почти сразу прилетела сова, что мальчишки нашлись. Они украли Маховик Времени и путешествовали в прошлое. У Гермионы дух перехватило от ужаса. Она должна была сама разобраться. Документы были тут же отложено неровной стопкой. Они никогда не переводились. Гермиона давно поняла, что даже если посвящать бумажкам все свое время, они все равно не кончаются. Так что можно не сильно напрягаться. Она попросила Этель перенести все назначенные на остаток дня встречи и трансгрессировала к воротам Хогвартса. Ее встретили молчаливые каменные вепри на двух столбах у ворот. Резные створки послушно открылись перед министром магии. Гермиона поспешила по знакомой лужайке к замку, а потом и в кабинет директора. Здесь она знала каждый пригорок, каждый поворот. Шесть счастливых и полных событий лет провела она в Хогвартсе, для подростка – это целая жизнь. Школа вынянчила ее, сформировала как личность. Да и не только ее. Горгулья шагнула в сторону, пропуская Гермиону в кабинет. Даже не постучав, она вошла. Здесь уже сидели Гарри, Джинни и Драко. Альбус и Скорпиус стояли, склонив головы, а над ними нависала профессор МакГонагалл. ‒ Что я пропустила? ‒ Вежливость требует стучать, когда входишь в комнату, Гермиона Грейнджер, возможно, вы пропустили именно это, ‒ одернула ее директриса. ‒ Оу, ‒ она не ожидала подобного приема и даже не нашлась, что сказать. ‒ Если бы я могла оставить вас после уроков, то оставила бы, министр. Хранить Маховики Времени – глупейшая из идей! ‒ В свою защиту… ‒ начала Гермиона, но защититься ей не дали. ‒ В книжному шкафу! Вы хранили их в книжном шкафу! Это смешно! ‒ продолжала бушевать МакГонагалл. ‒ Минерва, ‒ она набрала в грудь побольше воздуха. ‒ Профессор МакГонагалл… ‒ Твоих детей не существовало! ‒ Гермиона не ответила. После всего того, что она не сделала для Розы и Хьюго, она еще и поставила под угрозу само их существование. Хороша мать, ничего не скажешь. ‒ И это случилось в моей школе. На моих глазах. После всего, что Дамблдор сделал, как я это переживу… ‒ Я знаю, ‒ Гермиона была готова сквозь землю провалиться. Директор перевела дух и обратилась к мальчикам: ‒ Ваши попытки спасти Седрика были благородными, но безрассудными. Может показаться, будто вы были храбрыми, вы, Скорпиус, и вы, Альбус, но урок, на который даже ваш отец не всегда обращает внимание, в том, что храбрость не искупает глупость. Всегда думайте. Думайте о последствиях. Мир под контролем Волан-де-Морта… ‒ Ужасный мир, ‒ выдавил Скорпиус. ‒ Вы так молоды, ‒ уже мягче протянула профессор МакГонагалл, после чего подняла глаза на Гермиону, Драко, Гарри и Джинни. ‒ И вы тоже очень молоды. Вы понятия не имеете, как страшны магические войны. Вы были… опрометчивы…в нашем мире некоторые люди… дорогие друзья, мои и ваши, пожертвовали очень многим, чтобы создать этот мир и защитить. ‒ Да, профессор, ‒ в один голос ответили Альбус и Скорпиус. ‒ Идите, ‒ махнула им МакГонагалл. ‒ Все вы. И найдите мне Маховик Времени. Гермиона ушла следом за всеми, не в силах поднять глаза на своего бывшего декана. В горле стоял ком от ощущения собственной вины. Она могла все испортить. Столько людей могли погибнуть напрасно из-за ее самонадеянности! Гермиона отправилась домой. Все равно все встречи были отменены. Ей нужно было побыть одной, да и рабочий день уже подходил к концу. Она так и просидела несколько часов, опустив лицо в ладони, так и не понимая, в какой момент она оступилась, причем оступилась настолько, что вся ее жизнь пошла наперекосяк. Рон вернулся вечером поздно, когда Гермиона уже спала. Утром он пришел через камин вслед за ней в ее кабинет в Министерство с миской овсянки в руке. Ему явно хотелось поговорить. ‒ Я даже представить этого не могу, правда, ‒ проговорил он с полным ртом. ‒ Есть реальности, в которых мы даже, ты знаешь, не женаты… Он произнес это так, словно отсутствие их свадьбы рушило всю Вселенную. И, наверно, для него так оно и было. Но не для Гермионы. ‒ Рон, чтобы это ни было, у меня есть десять минут, прежде чем гоблины придут по поводу безопасности в Гринготтсе, ‒ это совещание было довольно срочным, и Этель и так пришлось перенести его со вчерашнего дня на сегодня. ‒ Я имею в виду, даже будучи вместе так долго… будучи женатыми так долго… Я имею в виду, так долго… ‒ Если так ты хочешь сказать, что хочешь сделать перерыв, то я проткну тебя вот этим пером! ‒ и Гермиона действительно взяла со стола гусиное перо, которым недавно писала. Да, она и сама запуталась в своих чувствах к Рону, но слышать от него даже о временном перерыве отношений, была сейчас не в силах. ‒ Замолчи. Можешь ты хоть раз помолчать? Я наоборот, хочу освежить наш брак. Я читал об этом. Обновление брака. Что ты об этом думаешь? ‒ Ты хочешь снова на мне жениться? ‒ Гермиона не верила своим ушам. ‒ Ну, мы были очень молоды, когда женились первый раз, и я был очень пьян… Честно говоря, я почти ничего не помню. Правда, я люблю тебя, Гермиона Грэйнджер, и скажу это сколько угодно раз. И я бы хотел получить возможность сказать это перед всеми. Еще раз. Трезвый. Гермиона улыбнулась, притянула его к себе и поцеловала. Может, еще не все потеряно? Может, ее брак можно реанимировать? ‒ Ты такой милый. ‒ У тебя привкус ириски, ‒ улыбнулся ей в губы Рон. Гермиона рассмеялась. И именно в этот момент в ее кабинет ввалились Гарри, Джинни и Драко. По лицу Малфоя было ясно, что ему было противно видеть, как Гермиона и Рон снова пытались поцеловаться, но это продлилось лишь мгновение. ‒ Гарри, Джинни и … о, Драко,.. как приятно вас видеть… ‒ Гермиона пыталась подобрать слова. ‒ Сны. Они снова начались, ну, они и не прекращались, ‒ выпалил Гарри. Гермиона сразу стала серьезной. ‒ И Альбус пропал. Снова, ‒ почти выкрикнула Джинни. ‒ И Скорпиус тоже. Мы заставили МакГонагалл проверить в школе. Их там нет, ‒ выпалил Драко. Сразу стало ясно, что из-за пропажи сына он беспокоится намного сильнее, чем из-за поцелуев его матери с ее мужем. ‒ Я сейчас же соберу мракоборцев, я… ‒ начала лихорадочно соображать Гермиона. ‒ Не надо, все в порядке, ‒ прервал ее Рон. ‒ Я видел Альбуса прошлой ночью. С ним все в порядке. ‒ Где? ‒ взвился Драко. ‒ Я пропустил пару стаканчиков огневиски с Невиллом в Хогсмиде… ну, вы знаете… И мы возвращались домой… Довольно поздно, на самом деле. И мы рассуждали, где бы я мог воспользоваться Летучим порохом, потому что когда ты малость выпьешь, тебе уже не хочется трансгрессировать… ‒ Рон, ты можешь перейти к делу, прежде мы все тебя придушим? ‒ прошипела Джинни. ‒ Он не сбежал… Он нашел себе девушку постарше… ‒ наконец, высказался Рон. ‒ Девочку постарше? ‒ недоуменно переспросил Гарри. ‒ И милашку, могу я сказать… Вьющиеся светлые волосы. Я видел их на крыше вместе, около совятни вместе со Скорпиусом. Приятно видеть, как хорошо работает мое приворотное зелье. ‒ Ее волосы были серебряными или голубыми? ‒ зачем-то переспросил Гарри. ‒ Серебряными, голубыми… ‒ промямлил Рон. ‒ Он говорил о Дельфи Диггори, племяннице Амоса Диггори, ‒ догадался Гарри. ‒ Это снова о Седрике? ‒ переспросила Джинни. Все задумались. Гермиона лихорадочно соображала. Маховик Времени они так и не нашли. Никто никогда не слышал ни о какой племяннице Амоса Диггори… ‒ Этель! Отмени гоблинов! ‒ выкрикнула она в приемную, открыв дверь. Дело принимало плохой оборот.