Всегда

После внеочередного совещания Драко Малфой почувствовал острую потребность умыться ледяной водой. Ему казалось, что его затянуло в страшный сон. Пропажа сына, изменение прошлого, дочь Темного Лорда… Даже в самом жутком алкогольном бреду под огневиски он не мог такого предположить! Что делать? Драко долго стоял в мужском туалете. Холодная вода разбивалась о его бледное лицо, по которому от этого ползли нервные красные пятна. Зеркало отражало светлые волосы, залысины надо лбом, морщинки у уставших глаз. Что же делать? И тут, под струями холодной воды из умывальника, Драко осенило. У него же был Маховик Времени! Да, хранить его было преступлением, а обнародование может повлечь еще больше ненужных вопросов о происхождении Скорпиуса. Но его сын где-то в прошлом… Напуган. И какая-то чокнутая Дельфи пытается вернуть Темного Лорда. Нельзя думать о себе и своей репутации! Надо взять Маховик, пойти к Поттеру и отправиться вслед за детьми, спасти их! Не более получаса понадобилось Драко, чтобы через каминную сеть добраться до дома, вытащить Маховик, подаривший ему когда-то девять вырванных у жизни месяцев рядом с Гермионой, из ящика огромного письменного стола, скалой возвышающегося в бывшем кабинете его отца. И вот уже Малфой постучал в дверь министерского обиталища Поттера и вошел, не дожидаясь ответа. Поттер сидел за столом, запустив пальцы во все еще длинные и непослушные черные волосы. Он выглядел так, как и положено выглядеть расстроенному и напуганному судьбой сына отцу. Но у Драко не было желания его жалеть. ‒ Ты знаешь, что в той другой реальности, в той, что видел Скорпиус, я был главой Отдела Магического правопорядка. Возможно, эта комната довольно скоро станет моей? ‒ Гарри Поттер поднял на него глаза совершенно измученного человека. У Драко сразу отпало желание глумиться. Хотя заставить себя заговорить о важном он все еще не мог. ‒ Ты в порядке? Поттер сделал усилие, чтобы вынырнуть из своей апатии, но не смог. ‒ Заходи, ‒ хрипло пригласил он Малфоя. ‒ Устрою тебе экскурсию. Драко сел напротив Поттера. ‒ Дело в том, что меня никогда не прельщала роль работника Министерства. Даже когда я был ребенком. Для моего отца это было пределом мечтаний, но не для меня. ‒ И что же ты хотел делать? ‒ интерес Поттера предсказуемо звучал наигранно. Какая ирония, что лишь общая трагедия заставляет их лучше узнавать друг друга. ‒ Играть в квиддитч. Но в этом я был недостаточно хорош. В основном, я просто хотел быть счастливым, ‒ Гарри на это лишь кивнул. Драко еще секунду всматривался в него и лишь потом сказал. ‒ Я не очень хорош и в светских разговорах, не возражаешь, если мы перейдем сразу к делу? ‒ Разумеется. Какому делу? О, как будто у них в тот момент было что-то серьезнее пропажи их сыновей! Но Драко сдержал язвительность. Ему и так предстояло пройти по тонкому льду между правдой и ложью. ‒ Ты думаешь, у Теодора Нотта был единственный Маховик Времени? ‒ Что? ‒ Поттер даже побледнел. ‒ Тот Маховик Времени, которым завладело Министерство, был лишь прототипом, сделанным из недорогого металла. Он был способен переносить во времени лишь на пять минут. Это существенный недостаток. Его не продашь серьезному коллекционеру, заинтересованному в Темных искусствах. Мой работает. До Поттера доходило медленно, это можно было проследить по меняющему выражению его лица. ‒ Ты им пользовался? ‒ как будто только это сейчас имело значения! ‒ Нет, ‒ Драко, разумеется, не рассказал о единственном случае, когда использовал Маховик сам. ‒ Это был Маховик моего отца. Он любил владеть вещами, которых больше ни у кого нет. Тот, которым завладело Министерство, всегда был слишком прост для него. Он хотел путешествовать в прошлое на годы. Но он им никогда не пользовался. Думаю, в глубине души он предпочитал мир без Волан-де-Морта. Но Маховик сделали для него, ‒ Малфой выдохся, ему казалось, что в какой-то мере он вывернул перед Поттером часть души. ‒ И где ты его держишь? ‒ глаза Гарри горели. Малфой вынул Маховик из внутреннего кармана мантии и положил на стол. ‒ Никакого пятиминутного ограничения. И блестит как золотой. Как раз то, что мы, Малфои, любим, ‒ Драко даже попытался выдавить из себя улыбку. ‒ Гермиона Грейнджер была права, когда предполагала наличие второго Маховика, найдя первый, ‒ произнес Поттер. Драко сжал губы, чтобы не рассмеяться. О да, Гермиона не просто была права, она знала про этот Маховик, она видела его собственными глазами, она пользовалась им. ‒ Ты понимаешь, что за это можешь сесть в Азкабан? ‒ продолжал Поттер. ‒ Принимая во внимание альтернативу… Если люди узнают, что я могу путешествовать во времени, то слухи о моем сыне только разрастутся… Так что, можно сказать, я тебе доверяю. ‒ Скорпиус, ‒ выдохнул в ответ Поттер. Кажется, он наконец-то понял отношение Драко к сыну. ‒ Мы были способны иметь детей. Но Астория была слишком слаба. Кровное проклятие. Один из ее предков был проклят, и это передалось ей, ‒ Драко врал, но не до конца. Проклятие существовало, и именно оно убило Асторию, но и их зачатых младенцев тоже убило. ‒ Мне жаль, Драко, ‒ сочувственно вздохнул Поттер. ‒ Я не хотел рисковать ее здоровьем. Я сказал ей, что неважно прервется ли род Малфоев на нас или нет. И неважно, что говорил мой отец. Но Астория… Она не хотела ребенка ради чистой крови или славы, но хотела ребенка для нас, ‒ да, именно так все и было, но она не справилась, и Драко принес ей ребенка Гермионы. ‒ Когда родился наш сын, это подорвало здоровье Астории. Я пытался это скрыть, но это породило слухи. Здоровье Астории было подорвано двумя выкидышами и мертвым ребенком, правда, девочкой, а не мальчиком. И, возможно, она справилась бы с этим, если б не разочарование в муже, который вместо поддержки принес ей чужого ребенка. И Драко это понимал, но не собирался никому раскрывать материнство Гермионы. ‒ Даже представить не могу, каково это, ‒ Поттер старался искренне сочувствовать. Хотя, судя по тому, что увидел Драко за все это время, хорошим отцом он не был. ‒ Астория всегда знала, что не доживет до старости. И она не хотела, чтобы я остался один, когда она меня покинет… Потому что быть Драко Малфоем очень одиноко. И у нас есть сын. Я старался уберечь его от злого, осуждающего мира. Но я и представить не мог, что слухи вокруг него будут хуже, чем вокруг меня самого. Судя по лицу, из этих полуискренних, полуправдивых откровений Поттер вычленил и понял что-то свое. Драко надеялся, что это поможет ему спасти сына. Он сам только сейчас понял, что Скорпиус для него вдвойне сокровенен, он несет в себ частички обеих его женщин: рожденный Гермионой и выращенный Асторией. ‒ Любовь слепа. Мы оба пытались дать нашим сыновьям то, что было нужно нам, но не им. Мы были так заняты, стараясь переписать наше собственное прошлое, что не заметили их настоящего… ‒ Поэтому я и сопротивлялся, не пользовался им. Даже если бы готов был продать душу за еще одну минуту с Асторией. И Драко понял, что, правда, хотел бы. Очень хотел бы снова увидеть жену, попросить у Астории прощения за то, что своим окаменевшим от шрамов сердцем разбил ее. Ведь тогда, в Будапеште, она любила его бескорыстно, у них могло получиться! Но Драко собственным равнодушием, а потом чужим ребенком растоптал ее любовь. В итоге сломал и себя, и ее… Словно рушил все, к чему прикасался… Только бы это не повторилось со Скорпиусом! ‒ О Драко… Но мы не можем его использовать! ‒ Гарри старался проявить сочувствие. Малфой поднял на него глаза. Несмотря на всю ложь, несмотря на все прошлое, они впервые смотрели друг на друга как друзья. ‒ Мы должны их найти, ‒ жестко произнес он. ‒ Даже если это займет века, мы все равно должны найти наших сыновей. ‒ Но мы не знаем ни где они, ни когда они… У нас нет ни малейших идей, в какое время они отправились. Ни любовь, ни Маховик времени не смогут их отыскать. Только они сами и могут нас спасти… Драко понимал это, и все же челюсть свело от горечи. У них есть Маховик времени, но даже он не поможет. Даже пресловутая Поттеровская удача не поможет, они вынуждены сидеть, сложа руки, и ждать, пока весь их мир исчезнет и Дельфи победит. Ведь не могут же третьекурсники спасти весь мир… Драко ушел от Поттера с тяжелым сердцем. Неужели так и сидеть? Однако тем же вечером Поттер прислал ему сову. Его сын Альбус сумел из прошлого оставить отцу послание на детском одеяльце. Драко ничего в этом не понял, но факт оставался фактом. Теперь они знали и когда, и где искать мальчиков.