Всегда

Гермиона Грейнджер уже много лет не была в Годриковой впадине. За это время поселок, где процент проживающих волшебников был больше, чем где бы то ни было, кроме Хогсмида, превратился в один сплошной рынок. Кажется, магазинчики были натыканы на каждом углу. Милый, маленький, пестрый, как игрушка, туристический городок. И вот по нему под утренним солнцем шла очень странная кампания. Гермиона и Рон, Гарри и Джинни, и, конечно, Драко Малфой, которого Грейнджер-Уизли почти привыкла видеть каждый день. ‒ Кажется, мы не были тут двадцать лет, ‒ протянула Гермиона, стараясь скрыть свою тревогу. ‒ Только мне кажется, что маглов стало больше? ‒ поддержала ее Джинни. ‒ Кажется, сюда многие приезжают на выходные, ‒ ответила Гермиона, раз уж мужчины не хотели поддержать их беседу. ‒ Я, кажется, понимаю, почему… ‒ поддержал их Драко. ‒ Посмотрите на эти горбатые крыши! Тут и фермерский рынок есть. ‒ Ты помнишь, когда мы в последний раз были здесь? Кажется, в другой жизни! ‒ обратилась Гермиона к Гарри, но он лишь озирался вокруг. ‒ Воспоминания о старых временах лишь добавляют ощущений, ‒ решил сострить Рон. ‒ Можно я скажу, ‒ начал Малфой. Но Рон Уизли его весьма грубо перебил, от чего Гермиона лишь в гневе поджала губы. ‒ Малфой, ты можешь быть на короткой ноге с Гарри, ты даже мог произвести на свет совершенно потрясающего ребенка, но ты говорил гадости о моей жене… ‒ И твоя жена вовсе не хочет, чтобы ты в это вмешивался, и может справиться сама, ‒ одернула мужа Гермиона. Ей стало стыдно за него. ‒ Ладно, ‒ не сдался Рон. ‒ Но если ты скажешь хоть что-нибудь о ней или обо мне… Рон покраснел от гнева, который, с точки зрения Гермионы, не был ничем объясним. Поэтому она постаралась не смотреть на мужа и притворилась, что ее ужасно интересуют прелестнейшие домики английской глубинки, которых было предостаточно в центре Годриковой впадины. ‒ И что ты сделаешь, Уизли? ‒ Драко выглядел расслабленным, хотя Гермиона прекрасно понимала, что он на взводе чуть ли не больше, чем они все. ‒ Он тебя обнимет! Потому что мы все в одной команде, правда, Рон? ‒ прошипела Гермиона, уже не чая разнять нынешнего мужа и школьную любовь. Хотя вид объятий между этими двоими ее скорее напугал бы, чем позабавил. Рон изменился в лице и покраснел. Взгляд, который он бросил на жену говорил почти о предательстве. Но она сделала вид, что не заметила. ‒ Отлично. Я… У тебя отличные волосы, Драко, ‒ Рон, наконец, понял, что о школьной вражде помнит только он. ‒ Спасибо, муж, ‒ Гермиона явно подчеркнула последнее слово, больше, правда, для себя, чем для Рона. И тут же заметила чуть скривившиеся губы Драко Малфоя. Конечно, чтобы обратить на это внимание, нужно было знать его очень хорошо. Но Гермиона почувствовала легкий укол в сердце. Что-то в этом новом Драко, способном скооперироваться даже с Гарри Поттером ради любви к сыну, все еще принадлежало ей, хоть это и сложно было назвать честным. ‒ Кажется, мы пришли, ‒ решила Гермиона разрядить обстановку и почувствовала сухость в горле от нахлынувших чувств. Драко достал из внутреннего кармана Маховик времени. Все сгрудились вокруг него, и Маховик завертелся с бешеной скоростью… *** Вся кампания оказалась в чуть пасмурном дне почти сорокалетней давности и сразу заметила беглецов. ‒ Мама! ‒ выкрикнул Альбус, глаза его загорелись облегчением. ‒ Альбус Северус Поттер! Как же мы рады тебя видеть! ‒ и Альбус кинулся в гостеприимно раскрытые объятия матери. Гарри лишь с улыбкой на них покосился. Гермиона в этот момент наблюдала за Скорпиусом. Тихий и бледный он молча подскочил к отцу и замер. ‒ Мы тоже можем обняться, если хочешь, ‒ предложил ему Драко. Скорпиус пару мгновений смотрел на отца, а потом счастливо его приобнял. Ему явно было крайне неловко. Драко лишь улыбнулся. А Гермиона остро почувствовала, как в этот момент Скорпиусу не хватает матери. Вот только в качестве матери он знал только покойную Асторию, а ей не суждено было раскрыть ему объятия так, как Джинни раскрыла их для Альбуса. ‒ А где же Дельфи? ‒ прервал семейную идиллию Рон. ‒ Вы знаете о Дельфи? ‒ испугался Скорпиус. Было видно, что он ждет взбучки, которую считает заслуженной. ‒ Она здесь, ‒ начал сбивчиво рассказывать Альбус, обращаясь к отцу. ‒ Она хочет убить тебя, прежде чем Волан-де-Морт попробует и развоплатиться, она хочет сама убить тебя и разрушить пророчество… ‒ Да, это мы и предполагали, ‒ прервала его Гермиона. ‒ Ты знаешь, где она конкретно сейчас? ‒ Она исчезла, ‒ ответил Скорпиус, но волновало его явно другое. ‒ Но как вы… как вы… без Маховика времени… ‒ Это долгая и запутанная история Скорпиус. У нас на нее сейчас нет времени, ‒ прервал мальчика Гарри. Гермиона и Драко одновременно посмотрели на него с неодобрением. Рон этого не заметил, но заметила внимательная Джинни. Однако Гермиона уже успела собраться и взять на себя командование. ‒ Итак, время – наше преимущество. Нам нужно, чтобы все были на позициях. Сейчас Годрикова Впадина не так велика, но Дельфи может появиться с любой стороны. Нам нужно что-то, что даст хороший обзор города и при этом скроет нас. Мы не можем рисковать быть замеченными, ‒ все задумались, но идея пришла самой Гермионе. ‒ Кажется, нам подойдет церковь святого Иеронима. Старинная англиканская церковь возвышалась над поселком как каменная глыба с темными витражными глазами. Наверно, в этом была своеобразная ирония, выслеживать «Дьявола современности» из церкви. Но ни сама Гермиона, ни ее спутники об этом не думали, слишком увязнув в напряжении и волнении. Там они устроились на жестких церковных скамьях, спиной к алтарю. Гермиона старалась поменьше смотреть и на Драко, и на Скорпиуса, но у нее это плохо получалось. Наблюдая за сыном, она отмечала свои черты. И как только Драко удавалось скрывать ее материнство? Ведь Скорп двигался, как она, запрокидывал голову, как она, говорил с ее интонациями… В нем было неожиданно много от родной матери, которой он никогда не знал. Возможно, тайну спасало лишь то, что Скорпиус и Гермиона никогда не оказывались рядом, в их окружении сходство мог заметить лишь Альбус, но он был невнимательным, как и большинство детей. На импровизированном совете было решено прочесать местность, осмотреться. Возможно, Дельфи тоже скрывается где-то в Годриковой Впадине, и ее удастся найти. В церкви остались Гарри, Джинни и Альбус, чтобы сохранить обзор на дом Поттеров, если вдруг остальные упустят Дельфи. Ко всеобщему сожалению, прочесывание местности ничего не дало. К вечеру кампания снова собралась вместе. ‒ Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мы боремся, чтобы защитить Волан-де-Морта? ‒ вопрошал Рон. Как всегда неуместно оживленный. ‒ Волан-де-Морт убил бабушку и дедушку, он пытался убить папу, ‒ поддакнул ему Альбус. ‒ Верно. Дельфи не пытается убить Гарри, Дельфи пытается остановить Волан-де-Морта от попытки убить Гарри. Прекрасно, ‒ съехидничала Гермиона, нервы которой начинали сдавать. ‒ Поэтому мы просто ждем? Когда Волан-де-Морт развоплотится? ‒ уточнил Драко. ‒ А она знает, когда он развоплотиться? ‒ уточнил Альбус. ‒ Не могла она прийти на двадцать четыре часа раньше, потому что не знает, когда и откуда он придет? В учебнике по истории, поправь меня Скорпиус, если я ошибаюсь, нет ничего о том, когда и как он прибыл в Годрикову Впадину. ‒ Ты не ошибаешься, ‒ одновременно ответили Скорпиус и Гермиона. Причем Гермиона от этого порозовела и отвернулась от внимательного взгляда Джинни. ‒ Чтоб мне провалиться! Теперь их двое! ‒ простонал Альбус. ‒ И как мы можем использовать наше преимущество? ‒ тут же встрял Драко. Видимо, он тоже остро почувствовал сходство своего сына и его родной матери и теперь старался отвлечь от этого внимание остальных. ‒ Вы знаете, в чем я действительно хорош? ‒ спросил Альбус. ‒ Ты во многом действительно хорош, ‒ вставил Гарри. ‒ В перевоплощении. Уверен, у Батильды Бегшот есть все ингредиенты для Оборотного зелья. Если кто-то из нас перевоплотится в Волан-де-Морта, мы сможем выманить Дельфи. ‒ Чтобы использовать Оборотное зелье, нам нужны частички того, в кого хотим перевоплотиться. У тебя есть частицы Волан-де-Морта? ‒ охладил его пыл Рон. ‒ Но идея мне нравится, ‒ поддержала племянника Гермиона. Она неожиданно испытала симпатию к Альбусу, который был куда рассудительнее и мягче, чем его отец в том же возрасте. ‒ Как близко мы сможем повторить оригинал путем трансфигурации? ‒ сразу подхватил Гарри. ‒ Мы знаем, как он выглядел. У нас несколько прекрасных волшебников и волшебниц. Этого достаточно, ‒ просияла Гермиона. ‒ Ты хочешь трансфигурировать кого-то в Волан-де-Морта? ‒ переспросила Джинни. Ее нахмуренные брови выражали явное неодобрение. ‒ Это единственный путь! ‒ восторженно ответил Альбус. ‒ Так и есть, не так ли? ‒ поддержала его Гермиона. ‒ Тогда я бы хотел. Имею в виду, я должен быть им. Я, конечно, не имею в виду, что это круто быть Волан-де-Мортом. Но я самый спокойный из вас, мне легко будет его сыграть. Да и если трансфигурировать меня в Темного Лорда, я принесу меньше разрушений, чем на других ролях, - сбивчиво предложил себя в волонтеры Рон. ‒ Я тоже буду волонтером, ‒ подал голос Драко. ‒ Я больше похож на Темного Лорда, без обид Рон, и больше знаю о Темной Магии… Гермиона представила обоих своих мужчин преображенными в Волан-де-Морта и ужаснулась. Нет, она не хотела на это смотреть. ‒ Я буду волонтером, ‒ почти выкрикнула она. ‒ Это моя обязанность, как Министра магии. ‒ Может, будем тянуть жребий, ‒ пискнул Скорпиус. ‒ Ты не волонтер, Скорпиус, ‒ тут же одернул его Драко. А Гермиона вовремя прикусила язык, с которого рвалась та же самая фраза. ‒ Вообще-то… ‒ вклинился Альбус. ‒ Нет, ни в коем-случае, ‒ гаркнула на него Джинни. ‒ Я думаю, вы все сумасшедшие. Я знаю, что такое его голос в моей голове. Не хотела бы, чтобы он снова был там. ‒ И все равно им придется быть мне, ‒ совершенно спокойно произнес Гарри. Все тут же повернулись к нему. ‒ Что? ‒ выдохнул Драко. ‒ Наш план сработает только, если она поверит, что это он. Без сомнений. А она использует язык змей. Я знал, что эта способность мне когда-нибудь еще пригодится. И еще… Я знаю, что такое чувствовать себя им… Я был им… Драко, кажется, проглотил язык и не нашел повода для возражений. Сама Гермиона тоже чувствовала правоту друга. Но остальные постарались воспротивиться очередному приступу героизма Гарри Поттера. И первым был Рон: ‒ Ерунда! Хоть и хорошо сказанная ерунда! В любом случае, чтобы ты не собрался делать… ‒ Боюсь, ты прав, ‒ прервала мужа Гермиона, обращаясь напрямую Гарри. В его зеленых глазах она увидела бесконечную усталость. Ему до сих пор, даже в сорок лет, хотелось быть обычным, никак не связанным с Волан-де-Мортом. ‒ Гермиона, ты ошибаешься! Волан-де-Морт не… Гарри не должен… ‒ но слов Рон подобрать так и не смог. ‒ Ненавижу соглашаться с братом, но… ‒ начала Джинни. ‒ Он может выступать как Волан-де-Морт! Вечно! ‒ как ругательство выплюнул Рон. ‒ Так может сказать любой из нас. Твое предложение обосновано, но… ‒ попробовала заговорить Гермиона. ‒ Не упорствуйте, ‒ спокойно прервал их Гарри. На момент все замолчали. Гарри встретился глазами с Джинни. ‒ Я не хочу делать это вопреки твоей воле. Но я чувствую, что для меня нет другого пути. Джинни задумалась на пару мгновений, а потом кивнула. ‒ Ты прав, ‒ было видно, как тяжело ей дались эти слова. ‒ Тогда давайте это сделаем. Но тут всеобщее внимание привлек Драко, который все это время не спорил, а размышлял о чем-то своем. ‒ А нам не нужно обсудить, что ты будешь делать дальше? ‒ Она высматривает его, видит меня и идет ко мне… ‒ Гарри, судя по выражению лица, даже не понял вопроса. ‒ И что дальше? Вот она с тобой и что? Напоминаю тебе, что она могущественная ведьма! ‒ также меланхолично произнес Драко. ‒ Легко! Он ее схватит, и мы ее победим, ‒ отмахнулся Рон. ‒ Победим ее? ‒ Драко выговорил это так медленно, словно разговаривал с умалишенным. Гермиона огляделась. Малфой был прав, им нужно продолжение плана. Вечерний свет падал из розового витража на пол деревенской церкви. В углу была пара дверей, которые вели в подсобные помещения и к лестнице на колокольню. ‒ Мы спрячемся за этими дверями, ‒ начала рассуждать Гермиона. ‒ Если Гарри сможет заманить ее сюда, ‒ она показала на пятно света, высвеченное витражами, ‒ то мы выскочим и не позволим ей сбежать. ‒ А затем победим ее? ‒ снова спросил Рон. Гермиона покосилась на него так, словно смотрела на клинического идиота. Даже отвечать ему не стала. ‒ Гарри, последний раз, ты уверен, что сможешь это сделать? ‒ Да, я это сделаю, ‒ Поттер постарался изобразить максимальную уверенность на лице. Собственно, другого она от него и не ожидала. ‒ Нет, слишком много «если», ‒ снова стал голосом рассудка Малфой. ‒ Слишком многое может пойти не так. Трансфигурация может не удержаться, она может разгадать план…Если она убежит от нас сейчас, кто знает, каких еще бед она натворит? Нам нужно время для конкретного, продуманного плана. ‒ Драко, поверь моему папе. Он не подведет, ‒ с детской уверенностью заявил Альбус. ‒ Палочки! ‒ скомандовала Гермиона. Все подняли волшебные палочки. Гермиона бросила взгляд на Гарри, еще раз убеждаясь в его готовности. А потом посмотрела на Драко, его рассудительность в этом деле выгодно контрастировала с готовностью Рона кинуться в авантюру как в омут с головой. И сейчас Гермионе пришло в голову, что они с Малфоем впервые на одной стороне баррикад, сражаются против зла вместе, так как мечтали и не смогли в школе. К горлу подступил ком. А ведь в другом будущем она могла бы сейчас стоять рядом с ним и вместе радоваться, что они нашли Скорпиуса. В том будущем она не выбрала бы Рона, у нее не родились бы Роза и Хьюго. Возможно, и Министром Магии она бы не стала, но зато узнала настоящее счастье. И ведь у них есть Маховик времени… Вот только не поменяешь прошлое настолько сильно, не сотрешь с лица земли собственных детей. А Драко тем временем уже включился в общую трансфигурацию, и лицо его было сосредоточенным. Время оставило на нем следы, но тот рано ставший мужчиной мальчик, которого Гермиона знала по школе, все еще жил в сердце. Вот только ей уже не осталось туда доступа. Она сглотнула и тоже произнесла заклинание. Спасение мира всегда важнее чувств. И облик Гарри таял, уступая место облику Волан-де-Морта. Старый друг становился все более и более зловещим. И вот уже перед ними стоял Волан-де-Морт, в котором практически невозможно было узнать Гарри Поттера. ‒ Сработало? ‒ спросил он. ‒ Да… ‒ ответила Джинни, и голос прозвучал тяжело.