like you

Антон ушёл за час до того как Арсений проснулся с головной болью, навалившимися воспоминаниями и глупой улыбкой. На тумбе рядом с кроватью ждали: стакан воды, таблетки аспирина и несколько бутербродов. И это было лучшее утро за последнее время.

***

— Хуёво выглядите. — усмехнулся Шаст, облокотившись о край учительского стола. Учитывая все старания, чтобы смотреться идеально, как всегда, Арс чуть не подавился возмущением на замечание подошедшего после пары студента. Арсений Сергеевич с тяжёлым вздохом повалился на локти. — Не материтесь в хранилище знаний, молодой человек, иначе надаю вам по заднице указкой. — пробормотал преподаватель, не поднимая головы. — Можно не по заднице? — Дурак ты, Шастун. — фыркнул Попов, скривившись в подобии улыбки, наконец глядя в ответ. — А вот обзываться не надо. — нахмурился студент и протянул руки к опущенной голове мужчины, легко коснувшись волос. Едва ощутимые поглаживания притупляли головную боль, и Арсений закрыл глаза, наслаждаясь теплом в миг окутавшим всё его тело. Плечи его расслабленно опустились, вся накопленная усталость высвободилась в глубоком вздохе, уголки губ приподнялись в искреннем блаженстве, но тихий шепот не позволил оставаться в состоянии дрёмы. — Обещайте, что не будете больше так напиваться. — Поклянись, что больше никогда не возьмёшь в руки лезвие. — ладонь в волосах замерла, а после тихонько отстранилась, и преподаватель не удержался и потянулся вслед, сплетая их пальцы. Оба окунулись во вчерашнюю ночь и пока в груди Арсения щекотала нежность, Антона будто ледяной водой окатило. Он отвёл взгляд, отнимая руку, но Попов ожидал такой реакции, на самом деле, и когда успел так узнать студента? Мужчина ни в коем случае не собирался давить, но дать понять парню, что он рядом и готов поддержать чтобы не случилось, он был обязан. Они больше не чужие друг другу. — Я видел фотографию у вас на полке. — вдруг быстро проговорил Шастун. — Девушка примерно моего возраста, тёмные прямые волосы с заколкой в виде бабочки на челке, густые брови, светло-голубые глаза, курносая такая, с россыпью веснушек, и улыбкой до ушей. — поглядывая на призрака описал парень, получив в ответ недоуменный взгляд той. — Я подумал, что вы похожи и... — Это моя сестра. — прохрипел Арсений. И Шаст задержал дыхание, чтобы ничто не смогло помешать ему вслушиваться в низкий шёпот. — Да, нам часто говорили, что мы похожи, но мы никогда так не считали. Её глаза всегда были светлее, точно безоблачное небо, а улыбка ярче солнца. У Алисы была кличка «солнышко» из-за... — Из-за её/моих веснушек. — прозвучало два голоса разом. — Я всегда считала, что выгляжу странно, но Арсу они нравились, а ему я не могла не верить. — улыбкой закончила девушка, с чистой любовью глядя на старшего брата. — Она умерла год назад. — тем временем продолжил Арсений, откинувшись на кресле, глядя куда-то сквозь. — Мы в то утро поругались из-за сущей мелочи. Я вспылил, она ответила, в итоге всю дорогу до института она дулась на меня, а я...я считал, что был прав. — он невесело хмыкнул и покачал головой. Антон понял и без слов. — Ты был. — возразила Алисия. — Это я поступила, как дитя малое. Несколько минут окутывало молчанием. Уже началось новое занятие, но уходить Шаст не спешил. Мужчина был уверен, что парень хотел, чтоб его послали, как только он упомянул о девушке. Но Арсений вёл шаг, поэтому не стал больше таить очевидное. Попов всегда осознавал, что Антон видит его насквозь, даже сейчас, замечая его взгляд, Арс чувствовал. Он знает о чём я говорю. Он тоже через это прошел. — Авария произошла здесь, не далеко совсем. Я припарковался у какого-то магазинчика и стоял ждал её у машины, когда...— мужчина сглотнул комок в горле и заговорил ещё более тихим голосом, — Сначала, я услышал жуткий крик. Женщина стояла у обочины и вопила куда-то вдаль. После, я заметил ребёнка. Мальчишка, мелкий совсем, выбежал к проезжей части, прямо к мчащейся на него машине. А ещё через секунду...я увидел Алису. Рванул к ней в тот же миг, ведь...блять! — Антон дёрнулся, когда кулаки шумно ударились о стол, и от этого звука, как и от отчаянного шёпота, весь мир будто содрогнулся. Арсений подскочил и подошел ближе к окну, отвернувшись от студента. Дрожащей рукой взъерошил волосы и тяжело вздохнул, пытаясь остыть. — Она всегда была такой. Забывала о себе. Не умела рассчитывать риски. Она успела оттолкнуть мальчика в безопасное место, а сама тут же...сломалась. Господи. Я был рядом. Я мог дотянуться до неё. Я мог не дать ей умереть. Понимаешь? Но в какой-то момент стало так страшно. Машина неслась будто в слепую, и я знал что...и стало так страшно сделать шаг. А она смогла. Алиса всегда была лучше меня. Она спасла незнакомого ребёнка, а я не смог спасти её. Не смог. Я должен был... Арсений вздрогнул так и не договорив, так как Шаст аккуратно опустил лоб на его плечо и ласково потёрся носом о шею, успокаивая. Действие было очень нетипично для него: вот так прикоснуться к кому-то. Обычно он старался подобрать правильные слова, призраков ведь не тронешь. Но сейчас, когда плечи Арсения подрагивали, а он сам смотрел в собственные воспоминания и, казалось, терялся в них, Антон не мог выдавить и звука. Мужчина отходил всё дальше, и хоть, на самом деле, он всё также прожигал в ясном небе черную дыру, стоя у подоконника, скрестив руки на груди, Антон ощущал всем нутром будто Арсений исчезает. Он знает какого это. Антон Шастун чувствует это каждую ночь. Поэтому, да, его руки нежно опустились на чужой торс и притянули ближе. Со спины он окутал Арсения будто одеялом, а подбородок аккуратно устроился на изгибе шеи так, чтобы жаркое дыхание задевало край уха. Мужчина судорожно вздохнул и почувствовал, что его прижали сильнее. Всё должно быть по-другому. Антон плевал на планы Попова. Он держал того, словно от этого зависела чья-то жизнь. Вероятно, зависела. Но чья, Антон так и не понял. Парень вообще слабо соображал, что творит, но сейчас, в этот конкретный момент, в мыслях билось необходимость этих касаний, этого тепла, возможности вдохнуть знакомый запах, почувствовать движение грудной клетки и услышать биение сердца. Я здесь, слышишь? И непонятно, кому это необходимо больше. Минута. Две. Плюс-минус, кто знает? Зачем следить за стрелкой часов, когда рядом тот, кому готов отдать всё оставшееся время. Антон закрывает глаза и прячется в уже ставшее родным плечо, осознавая, что происходящее, - это край. Всё. Бежать некуда. А следовало бы. Впрочем, Антон правда поймёт, когда его снова покинут. Если б была возможность, Шастун сам от себя бы убежал. «Ненормальный». Арсений слегка неловко опускает свою руку на светлую макушку, ласково поглаживая волосы, будто бы умеет читать мысли. — Прости. — хрипло шепчет Шаст, подставляясь под касание. Прости за то, что я такой. Прости, за моих демонов. Прости, что усложняю твою жизнь. Прости, за скверные мысли. Прости за недоверие. Прости за ложь. Прости, что не могу подобрать слов. Прости за то, что я рядом. Арсений Сергеевич наклоняет голову назад, притираясь виском у щеки, точно кот, и тихонько мурлычет на ушко: — Спасибо. Спасибо, что остаёшься собой. Спасибо, что появился в моей жизни. Спасибо за то, что поддерживаешь, как умеешь. Спасибо, что потихоньку пересиливаешь себя и открываешься мне. Спасибо, что понимаешь без слов. Спасибо за то, что ты рядом. — Шаст, — прерывает момент Алиса, возникая из стен. Она покинула их несколько минут(?) назад, следя за людьми в коридоре, ведь дверь аудитории оказалась незапертой. — Директор идёт. Антон тяжело вдыхает, пытаясь напиться близостью, но после спешно отстраняется, отвечая на растерянный взгляд кивком в сторону двери. В секунду, когда Шаст поднимается к своему столу, чтобы подобрать рюкзак, в кабинет ураганом врывается Павел Алексеевич, раздражённо впиваясь глазами на прибывающего в своих мыслях преподавателя. — Знаешь, что делают адекватные взрослые в три часа ночи? Спят. Что делал ты? Ты набухался вусмерть и трезвонил семейному человеку, у которого понимание, очевидно, побольше твоего развито, ибо я никогда бы не нажирался в хлам перед рабочем днём. Арс, ты соображаешь вообще? У меня телефон на беззвучном был. А когда заметил пропущенный утром, ты не отвечал. Я, блять, летел сюда. Знай свой предел, алкаш, такое ощущение, что вечеринок в твоей жизни не было вообще никогда. — Были только балы. — вставил своё слово проскользнувший мимо Шастун. А обернувшись, он мельком отметил посветлевшие, будто оценивая шутку, глаза директора и мягкий взгляд Арсения, пророчащий о том, что Антон больше не будет один. Мы есть друг у друга.