like you

Когда наутро преподаватель строго советует не появляться сегодня в универе, кто вообще Антон такой, чтобы отказать? Поэтому сейчас он один заперт в чужой квартире, где из еды целая колбаса, а на WiFi стоит неизвестный ему пароль. По телеку бред для крушения гениальных умов, из книжек бред для неокрепших умов. На полочках куча семейных фотографий и несколько шкатулок. На вешалке красный шарф, у порога с ботинками пара босоножек. Холодильник в разноцветных магнитиках, у мойки две кружки. В ванной две щётки и старый тональник. Ведущие не замолкают, а из авторов Чарльз Уилан, Хокинг, Млодинов и собрание ЦТ по математике за несколько прошлых лет. Она не покидала тебя. «Ты издеваешься надо мной?!» Я её вижу. — Я не боюсь, что он уйдёт, на самом деле. — отвечает Антон на безмолвный вопрос возникшей недалеко Алисии. — Я боюсь, что, однажды, он заставит себя остаться… — парень кидает отчаянный взгляд призраку, и та подходит ближе, пытаясь возразить. — Ты здесь. — Я мертва. — Для этого здесь я. — напряженно оперевшись руками в комод, как нечто очевидное, произносит парень. Слегка раздражен своими мыслями, но он давно привык, что просто так ничего не бывает. Молчание длится чуть больше минуты и за это время Антон вновь успевает загнать себя в угол. Он хоть и имел весьма нереальную способность, по сути был реалистом: воздушных замков не строил никогда. Поэтому его и огорошило осознанием, что с приходом преподавателя его рациональное мышление летит к херам. Он тонет. Буквально на глазах совершенно теряется. Идёт на дно под грузом возникшей постепенно зависимости. Даже не любви. Чего-то гораздо более настоящего, чем любовь. Он тонул в этом. Пытался сопротивляться раньше, но теперь поступает иначе, цепляясь отчаянно. Антон зависим. И вряд ли это лечится. — Он не поступит так с тобой. Ты это знаешь. — констатирует Алиса. Пароль от WiFi — дата её рождения. Антон старается не зацикливаться на будущем. — Я так понимаю, просто пойти домой вы мне не позволите. — ведёт парень бровью, когда на стол перед ним ставят тарелку с едой. Арсений смотрит по-доброму, выжидающе, весело. Шастун понял, что весь день мужчина тревожился не застать гостя. Как заметила Алиса, её брат никогда ещё так быстро не добирался до дома. Этот факт Антона улыбнул и заставил с ласковым снисхождением поводить рукой перед глазами застывшего в проёме двери приятно удивленного человека. Арсений действительно засветился, когда Шаст честно добавил, что и не подумал о том, чтобы не дождаться мужчину. — Тебя не было сутки. Нечто мне подсказывает, вряд ли кто-то будет против, если ты задержишься ещё немного. — Я против. — И раз никто не возражает, самое время насладиться потрясающим блюдом от не менее потрясающего повара. — гордо выпрямился мужчина. — Это макароны с сыром. — Пойду достану свечи. Антон весело фыркнул. Ну что за человек. — Спасибо за…всё — негромко произнёс Шастун, прожигая спину, отвернувшегося преподавателя. — Не за что. Тебе сколько сахара? — Две. Спасибо. Арсений подал парню цветную кружку с горячим напитком, и сам расположился напротив, расслабленно помешивая свой кофе ложкой. Он заметил, что взгляд Антона вмиг сделался затуманенным, когда тот провел ногтем по волнистому чёрному узору на красно-белой поверхности, слегка оцарапывая, словно сдирая рисунок. С каждой очерченной завитушкой парень хмурился и до Арсения начало доходить. — Прости, другой нет. — сожалеюще протянул он, наблюдая как глаза собеседника светлеют и лицо проясняется. Шаст откашливается от неприятного комка и хочет вдохнуть глубоко, но волнение чешется под коркой и не позволяет собраться. — Антон… — зовёт его Алисия и парень согласно кивает. — Знаю. — шепчет он в сторону, а после натыкается на немигающий взгляд преподавателя и всё же набирает в лёгкие воздух. — Арсений Сергеевич… — начинает он медленно. — Давай на ты. — перебивает Попов устраиваясь поудобнее и отодвигая кофе в сторону. — Что по-вашему произошло вчера? — игнорируя, спрашивает студент, не прекращая глядеть в глубокие океаны, чувствуя, как захлёбывается солёной водой. — Ни малейшего понятия. — честно ответил Попов, собирая по столу несуществующие крошки. — В первую очередь, я задался, каким образом ты точно описал произошедшее. Новости выложили в сеть гораздо позже. Ты назвал адрес, но дом мы нашли по карте. Ты казался потерянным, вряд ли был там раньше. Ещё…я слышал, ты говорил с кем-то. Это… — Ненормально, страшно, безумно? — продолжил нервно парень, голос сорвался, что не укрылось от Арсения. Тот, помедлив секунду, спокойно ответил, смотря напрямик. —…сложно. Не поддаётся объяснению. — Не считаете меня сумасшедшим? — взяв себя в руки, насмехается парень. — Безумны все в какой-то степени. — парирует мужчина, а после наклоняется вперёд, не прекращая зрительный контакт, и аккуратно продолжает. — Антон, не надо. Я не могу разобраться, но, пойми, я не боюсь тебя. Шастун смотрит, внимательно выискивая брешь, но не находит. Лишь заинтересованность, скрытое волнение, и знакомое нежное принятие чего бы то ни было. — Вы порой наивны как ребёнок. — Какой есть. — пожимает мужчина плечами. — Так, ладно, помимо вчерашнего, вы замечали последнее время что-нибудь странное? — Паша поёт песни Бузовой, когда один в кабинете. — на духу признался мужчина и ни один его мускул не дрогнул, когда он бесстыдно сдал друга. — Приму к сведению, — прокашлялся Антон, запоминая столь полезную информацию. — но я о чём-то вроде исчезновения вещей, или непонятный шум, или тени может. — Ты мне сейчас общежитие описал. — То что вы не можете объяснить. Вспомните несколько таких моментов? — Когда тебя лестница ударила…– Антон закатил глаза, — я так и не понял, как меня занесло на последний этаж…но на самом деле это вполне можно… — вдруг он дёрнулся, будто бы только теперь осознавая прошлую ситуацию. Шаст насторожился. — Я как-то раз вернулся с вечерней прогулки и видел как кровать в воздухе парила, всего секунду, но… — Я разозлилась потому что он двое суток не был дома, а ошивался с какими-то смазливыми парнями. К тому же припёрся в хламину. — сердито вспомнила Алисия. — Но я был слегка не в себе. — нахмурился мужчина. — Повисшая в воздухе кровать? Ну надо же… — тяжело вздохнул Шаст, потирая лоб. — Я так понимаю ты объяснил это алкоголем и несколькими бессонными ночами. — Арс резко вскинул взгляд на него. — Люди придумают кучу отговорок, лишь бы не видеть правду. — Как...— преподаватель замолчал прежде чем полностью задать вопрос. Будто бы уже догадывался об ответе. Всё же Арс знает про слухи в универе, Антон не то чтобы скрывает свои странности, совсем наоборот придурковатые разговоры создают вокруг вакуум, не позволяющий подобраться к Шасту близко. Сопоставив дурости однокурсников и увиденное собственными глазами уже можно сделать определённые выводы. Но догадываться — это одно, знать — совершенно другое. — Веришь в другие миры? — резко спросил парень, не глядя в глаза. Это всё слишком, на самом деле. Быстрее бы разговор закончить. Неопределенность выводит его из равновесия. — Как параллельные миры Хокинга? — насторожено переспрашивает мужчина, замечая возникшую раздражительность студента. Думая о том, что могло повлиять на настроение парня, Арс тихонько подвигает с середины стола вазочку с печеньками, безмолвно предлагая закусить чай и больше не злиться. — Как «Астрал» Джеймса Вана. — усмехнулся призрак в стороне. — Не совсем. — отвечает Шастун, а после хрустит печенюшкой и его лицо невольно смягчается на секунду. Арсений с умилением подмечает, что Антона на самом деле легко порадовать самыми простыми вещами. А потом он анализирует эту мысль и выводит, что в жизнь студента никогда не пестрела счастьем и потому подобные реакции на казалось бы незначительные действия приобретают новый смысл. Воспоминания подкинули прошлый диалог. «— Я забыл, что так бывает. — Как? — Тепло». Теперь те дни кажутся Попову такими далёкими. Антон больше не уворачивается от касаний, не бежит, не лжет через слово. Он здесь, напротив, на расстоянии вытянутой руки. Но всё ещё недостаточно. Откровенно, Арсений нервничает. Очень сильно. Он уверен, что Шаст это знает. Он уверен, что сам знает недостаточно, чтобы понять, что сейчас скрывается за маской нетерпения и лёгкого раздражения. Но Арсений понимает, что Шастуну сейчас гораздо тяжелее, поэтому мужчина всеми силами пытается показать, что всё под контролем, что он готов выслушать, принять…даже если это будет так же трудно и понадобиться время. Даже если это будет ненормально, страшно, безумно. Совершенно невероятно. Больно. А в груди тайно бьётся надежда. Даже если я ошибаюсь. Это расстояние Арсений преодолеет. Антон хочет исчезнуть. Он сходит с ума. Чуть ли не гнётся под стол из-за неприятного трепета под рёбрами. Даже понимание взаимной привязанности не делает ситуацию менее болезненной для парня. Все кто знал о его связи с загробным миром в итоге мертвы…или полумертвы. Мысли заставляют Шаста замолчать. Руки непроизвольно дёргаются в попытке заткнуть рот. Тело не слушается, ломается под натиском прошлого. Антон с ума сходит. По его пальцам бархатно проходится тепло, заставляя в миг выкинуть из головы Её образ. Она и так душила его слишком долго при жизни, и до сих пор причиняет страдания воспоминанием, как клеймо его вины, о своей смерти. Шесть поворотов вниз по лестнице. Два падения. Свет. Антон ошибался. Он позволял себе думать, что всё можно исправить. Стереть кривую линию на портрете. Приклеить фон из цветного картона, закрывая чёрные пятна. Вырезать глаза на совсем. Не быть ненормальным. Чтобы все верили. Чтобы поверил даже он. Но Антон не нормальный. Возможно, если бы Шастун принял самого себя раньше, он смог бы объяснить Ей. Тогда, возможно, Она бы направилась к свету, а не в противоположную ему сторону. Он не собирается вновь этого допускать. Антон открывается Арсению вне зависимости от предполагаемых исходов. Он поймёт любое решение мужчины. Антон Шастун не простит себе, если не попытается. Он не потеряет ещё и Арсения, даже если придётся его потерять. Поэтому Антон произносит: — Я вижу призраков.