Не зови меня тихо по имени

Они разъезжаются, когда на улице уже светлеет. В восемь рук Егора всё же заталкивают в такси, и Даша, тихо бросив короткое «спасибо» и махнув всем на прощание, садится к нему и, спустя несколько секунд, машина скрывается за поворотом. — Бля… — через секунду Глеба озаряет и он закрывает лицо руками, — А кто-нибудь подумал, что она будет делать, когда они доедут? — Бля… — со вздохом соглашается Дима, — Надо ехать следом и помогать, кто-нибудь Тейпов адрес-то помнит? Зимов пожимает плечами, Федя отрицательно мотает головой, а Глебаста, пытаясь удержать в равновесии именинника, сухо подмечает, что к Егору в гости особо никто не ездит. Дима устало закатывает глаза: — Ну, я тоже не знаю, давайте Даше позвоним просто. Полина вспоминает, что девушка просила телефон у неё, чтобы позвонить в такси, потому что её разрядился. — Да ёбаный ты нахуй, а Егора у меня остался. — Зимов вертит в руках тонкий металлический прямоугольник. Глеб озаряется: — Она звонила с твоего телефона? — Полина кивает, — Так давайте перезвоним, спросим, по какому адресу уехала только что машина. — Ага, так они тебе и сказали. — хмуро замечает Дима, опускаясь на холодные ступени. — Попыт… Попытка — не пытка. — именинник подаёт голос, опираясь на плечи Глеба. — Ой, бля, смотрите, кто проснулся… — раздражённо подмечает он, — Макс, блять, стой ровно, я тебя прошу… — Звоню. — Полина подносит телефон к уху и, дождавшись ответа после длинных гудков, в двух словах объясняет оператору, что им нужно. — Девушка, я вас поняла, — доносится из трубки чёткий отработанный голос, — но машина вызвана по счётчику, указано только, что поездка до центра города. — По счётчику. — передаёт Полина слова оператора, отключаясь от звонка. Зимов разводит руками в стороны: — Бля, ну я не знаю, какие еще есть варианты? Давайте Бульварычу позвоним, он точно знает. Подкатывает к горлу. Когда-нибудь Полина перестанет реагировать на упоминание этого человека сжимающим спазмом, бродящим будто по всем внутренностям и противно лезущим наружу. Но не сегодня. Федя перемещает руку с её плеча, чтобы достать телефон, но Глеб останавливает его: — Не надо, щас пиздеть будете три часа, еще фит, блять, между делом запишите. — он лезет в карман и резюмирует, — Нет. Достаёт телефон и свободной рукой, которая ещё не отсохла от веса Бэйсика, прищуриваясь, долго ищет в телефонной книге нужный контакт, и наконец, с бурчанием, «А, вот же, бля», тапает по нужному номеру. Раздражённо ждёт, когда в телефоне пройдут долгие гудки, и наконец, на том конце провода по всей видимости кто-то появляется: — Да неужели. — мрачно бросает он, — Хватит ебаться, скажи… — он не договаривает, потому что переместив фокус на разговор, потерял его на Бейсике, и тот угрожающе начал наклоняться вниз, таща его за собой. — Да ёбучий ты случай, бля, щас… — быстро тапает свободной рукой по экрану и суёт телефон в руки Зимова, стараясь поймать Максима, склонившегося в сторону ступенек. — Да чё у вас там происходит? — через громкую связь слышно, как на том конце провода собеседник ухмыляется, и Полина готова поклясться, что в деталях видит в этот момент его паршивое лицо. А потом слышит то, что слышать точно было не нужно. Из динамика доносятся приглушённые стоны, будто откуда-то издалека, но так ярко, будто прямо над ухом, и она брезгливо морщится, ощущая, как тошнота подступает к горлу. Иногда фантазия играет с нами злую шутку, и, когда ты меньше всего хочешь о чём-то думать, образы будто специально лезут в голову, располагаясь там, мол «здрасьте, а чё такое? не звали?». Она видит будто на картинке его самодовольное лицо, когда он трахает подвернувшуюся так удачно сегодня девчонку, как она льнёт к нему и стонет без остановки, запуская длинные красные ногти в его тёмные волосы. Зачем? Полина злится сама на себя за то, что позволила этой мысли пробраться, не остановила и даже не попыталась. Яркие картинки маячат перед глазами и она с силой зажмуривается, словно пытаясь выжать их из своей головы. Проваливай. — Депоша, ты на громкой. — безучастно подмечает Зимов, — Оставь девочку в покое и скажи нам адрес Егорин, пожалуйста. В динамике слышится какая-то возня, но стоны прекращаются: — Лиговский, 64, третий подъезд, 72 квартира. — быстро выпаливает он, и тут же отключается, но за секунду перед этим динамик буквально разрывается сладким и громким стоном. — Пиздец. — подмечает Дима, хлопая ладонью по карманам, — Мне аж покурить захотелось. Глеб наконец справляется и налаживает равновесие: — Такси, блять, вызови, покурить ему захотелось… — он срывается на крик, — У Тейпа покуришь, там, я думаю, можно просто в квартире подышать и хватит. Едьте с Зимовым тогда, — он кивает на стоящего рядом парня, — а я Бэйсика повезу, ну, а вы… — он поворачивается к Полине с Федей, — Тоже едьте куда-нибудь, в общем. Федя, ну ты помнишь, да? Послезавтра. Федя кивает. — И ты тоже, кстати. — он тычет пальцем в Полину, — Вам с Дашей хоть повеселее будет, а то ей когда скучно, она начинает жрать таблы. Ну хотя, — мрачно замечает он, — это у них с Егором, видимо, семейное… Зимов опирается на тонкие перила: — Да, Соника нет и Дашу некому отвлекать, я думал, она сторчится за эти две недели вместе с Егором на пару. Дима будто напрягается, услышав знакомое имя: — Блин, Сонька норм была, веселая. Но деньги всем нужны, — он качает головой, добавляя, — упорхнула птичка в клетку. Федя жестом показывает Диме, мол «не надо», и тот послушно замолкает. Полина переводит взгляд с одного на другого, но Федя лишь мотает головой. Она понимает, что ответов сегодня не дождётся. Моя ж ты малышка, во что ты ввязалась? Одна из машин подъезжает, и Глеб тащит именинника к ней, когда за поворотом уже показывается вторая. — Федя, ты завтра машину заберешь? Он кивает, прощаясь с ребятами, и снимает блокировку с телефона, запуская приложение такси.

***

Космополина 17:40 Привет, приезжай ко мне ночевать 17:40 Правда я только проснулась, лол

Сообщения со звуком улетают в диалог и Полина кладёт телефон перед собой на стол. Ей до трясучки хотелось поболтать с подругой и обсудить все прошедшие события, в особенности, всю эту ситуацию с её новой работой. Пока они ехали утром в такси, Полина пыталась узнать у Феди подробности, но он лишь отнекивался, говоря, что туго сейчас соображает и вообще за кадры у них отвечает Зимов, а не он. — Поля, Допклаб держится только на энтузиастах. Мы делаем это потому, что нам нравится, а не из-за денег или вроде того. — он рассматривает улицы просыпающегося города из окна машины, — Все понимают, почему она ушла, и никто на неё за это не злится, не переживай. — он мягко успокаивает Полину, поглаживая по голове. В качестве подтверждения своих слов он добавляет: — Её всё также зовут на тусы, мы же не ниггеры какие-то, которые воюют районами, уже как-то и конфликтов особо никаких нет с Династией. Но Соня сама не хочет, как Зимов говорит, у неё «то усрачка, то горячка». — он пожимает плечами, — Так что, спроси у неё сама, и пусть если что приходит тоже послезавтра… — он задумывается, — То есть, уже завтра. Думаю, все ребята будут очень рады её видеть. Она успокаивается и прикрывает глаза, устало падая на его плечо. Федя кладёт ладонь на её макушку, поглаживая: — Ко мне поехали? Девушка мотает головой: — Ты ляжешь спать как только переступишь порог, а я буду ворочаться еще три часа и в итоге психану и уеду домой как обычно. — ей было сложно засыпать в чужих квартирах, поэтому даже ночёвки с Соней всегда проходили в квартире Полины. Если ей приходилось оказываться ночью не на своей кровати — не спасала даже двойная доза мелатонина, она ворочалась до последнего и, даже если ей в итоге удавалось заснуть, просыпалась разбитой и ещё более уставшей. Федя кивает, соглашаясь, и проговаривает водителю ещё один адрес, чтобы завезти Полину домой. Кот истошно орал под дверью, она собрала последние силы чтобы накормить его, сняла с себя худи, которое так и не вернула, и, мельком взглянув в зеркало, снова почувствовала тошноту. Кожаная портупея будто впитала в себя воспоминания и плотные тонкие шлейки с железными клёпками разгорались на коже огненным клеймом хриплого тихого голоса: — Тупая шлюшка. Зачем этот голос в голове? Силится выбросить, будто это загнивший мусор, источающий вонь по всем закоулкам разума, визуализирует, заставляет себя морщиться и ассоциировать Шатохина лишь с зловонным прогнившим ублюдком, но только голова предательски не принимает ассоциации и тыкает носом в воспоминания чужого терпкого древесного запаха. Наш мозг не способен воспроизводить ароматы из памяти, но способен воспроизводить ощущения, от которых мелкие иголки начинают бегать по телу. Пошёл вон. С силой срывает с себя кожаное украшение и бросает на тумбочку, передёргиваясь, будто это огромное противное насекомое. Прохладные капли душа делают воспоминания более чистыми, прозрачными, и она добирается до кровати, мельком взглянув на часы, стоящие на тумбочке. 08:36 Заебись. Спокойной, блять, ночи. Коржик осуждающе посматривал с угла наполовину расстеленной кровати, но Полина уже проваливалась в долгожданный сон. Сейчас, сидя на пустой кухне в шестом часу вечера и чувствуя себя хуже некуда, она нехотя соглашалась с Коржиком и понимала, что такой режим до добра не доведёт. По-хорошему бы лечь поспать ночью, да только какой смысл, если завтра это снова повторится? Или даже сегодня, если Федя надумает подъехать в своём привычном режиме. Весь вечер она проводит слоняясь по дому и разгоняя тоску вялой непродолжительной работой за компьютером. Щёлкает клавишами ноута, отправляя какой-то откровенно сыроватый текст заказчику, и сама искренне удивляется, когда он принимает его без правок. Спустя пару минут на почту всё же приходит несколько пометок, и Полина ухмыляясь — видимо, дочитал, — проваливается обратно в работу. Телефон звонко пиликает, уведомляя о сообщении. — О, Соня-засоня. — думает про себя Полина, но ошибается парень из 3019 22:48 не получится сегодня приехать, будем на студии допоздна 22:48, а тебе еще надо отоспаться Полина смеётся, от столь внезапно откуда-то возникшей заботы. Когда он звонит ей в пять утра, он почему-то не думает, что ей нужен здоровый сон.

22:49 хорошо, тогда до завтра

Не успевает заблокировать, как приходит быстрый ответ, от которого под коленками начинает подсасывать от неприятных воспоминаний: парень из 3019 22:49 сможешь завтра приехать на студию часам к девяти? 22:50 отсюда сразу поедем, чтобы потом в пробку на невском не встать Полина прекрасно понимает — всё звучит логично и правильно, только вот она лучше постоит в пробке хоть до самого утра, чем ещё хоть раз сунется в это проклятое место.

22:51 Я наверное просто сразу вызову такси на место, скажи мне адрес

Моментально гасит экран и руки пробивает мелкой противной дрожью. Хуже всего сейчас очутиться в том месте, откуда, кажется, всё начало идти по пизде. До знакомства с Ракитиным и Шатохиным её основной проблемой была только неопределённость в отношениях с Федей, теперь же эта проблема решилась — спасибо, блять, — подгрузив ещё в довесок несколько новых. Полина тщетно пытается вспомнить, когда она испытывала подобный страх перед кем-либо, и не может, понимая и смиряясь: не испытывала. Подобного рода ситуации хлопали в голове флешбеками из прошлого — когда боишься тупых одноклассников из-за вечных унижений и насмешек, и, завидев их на улице, поспешно перемещаешься на другую сторону, лишь бы не видеться, лишь бы не слышать, лишь бы не давать повод. Но даже тогда, в подростковом возрасте и с неокрепшей психикой, Полина чувствовала обиду, непонимание, злость, ненависть, но никогда-никогда-никогда страх. Такой, когда до ватных ног и колотящегося об грудную клетку сердца. Только не позволь ему это понять. Сигнал сообщения. Соня? И снова нет. парень из 3019 22:58 не выдумывай, приезжай 22:58 я тебя буду ждать Устало вздыхает. Мысль о завтрашнем вечере и так пугала своей неизвестностью, но была крошечная неугасающая надежда, что он хотя бы начнётся нормально. И эту надежду только что со звоном прихлопнуло пришедшее сообщение. Нехотя отправляет в ответ согласие, и вновь вспоминает про Соню, которая не писала ей со вчерашней ночи и не отвечала на сообщения. Набирает знакомый номер. Пара длинных гудков быстро сменяются короткими и звонок завершается. Полина в двух словах пишет про предстоящую тусовку у Глебасты, искренне надеясь всё же увидеть Соню там. Экран тут же загорается новым уведомлением: Соня-кисоня 23:05 мой котик, я работаю, не получится 23:05 давай созвонимся позже

Космополина 23:06 да, конечно♥️ прости, что отвлекла

Но позже она так и не позвонила, не позвонила и на следующий день, и утреннее сообщение, где Полина писала про скидки в Азбуке на её любимый персиковый йогурт, так и осталось без ответа. — Ебучий ты трудоголик, Софья Игоревна. — думала про себя Полина, натягивая юбку и, заодно, улыбку на кислую мину. Сейчас поддержка была нужна ей как никогда. С минуты на минуту подъедет такси и отвезёт её — прямиком в ад, — в смысле, на студию. — Всё нормально, Полина, успокойся, Полина, ты сильная и смелая, Полина, бля, Полина, как же страшно, господь тебя спаси… — она спускалась по тёмному подъезду своего старого дома и проговаривала мантру, которая не покидала её ни на секунду до самого конца пути. — Приехали. — задорно оповещает таксист, но, взглянув на девушку, тут же гаснет, будучи теперь уверенным, что приехала она, скорее всего, на похороны. Причём, судя по выражению лица, на свои же. Она отдаёт ему в руки пару нужных купюр и делает шаг из машины, моментально задыхаясь от потока свежего воздуха. Соня, ну где же ты, когда ты так необходима? — Так, — размышляет Полина, — она бы сейчас сказала «ну-ка угомонилась быстро, ссыкуха». И действительно, чего это я? — делает быстрые шаги в сторону двери, — Он же ждёт тебя, всё хорошо, да этих двоих там может даже и нет. — и эти мысли словно окрыляют, давая новые силы и глоток необходимой уверенности. Спускается вниз по лестнице и замирает на секунду возле нужной двери. Выдох, вдох. Давай. Она перешагивает небольшой порог, и… Вселенная, бессердечная ты сучара. В неё впиваются сразу две пары обжигающе-ледяных глаз. Воздух встаёт поперёк горла и его будто обхватывает тонким хлёстким жгутиком, он вьётся вокруг шеи и затягивается всё сильнее, когда она понимает — его здесь нет. Ощущение, что все обитатели комнаты не были готовы, и тем более, не желали этой встречи. Она так и стояла молча, а секунды тянулись, будто состояли из сотен и сотен тысяч дней. Если ты ничего не скажешь, будешь выглядеть только еще глупее. Не успевает. Ракитин отмирает первым. — Солнышко, Полечка, — улыбка начинает ползти по его лицу и Полина думает — точно кукуха поехала после вчерашнего, но нет. Достигая крайней точки, он оголяет крупные зубы, стирая намёк на добрые намерения, — А чего это ты тут забыла? Она даже находит в себе силы открыть рот, чтобы что-то ответить, но сука, кто тебе даст? — Если даже допустим, что ты Федина тёлочка, это же не значит, что ты теперь можешь приходить сюда, когда тебе вздумается. — фразы, брошенные в воздух, падают в звенящей тишине, потому что ответить-то ей больше и нечего. Она разворачивается, чтобы сбежать, выйти из помещения, в котором становится тяжелее дышать с каждой секундой, но в затылок с размаху влетает совершенно другой голос. — Сядь. Он пробирает до костевых внутренностей и включает перманентный шум внутри ушей, дезориентируя и окончательно сбивая с толку. Говорить в ответ что-либо хочется меньше всего на свете, хотя, всё равно не меньше, чем оставаться здесь еще хоть на одну секунду. Кажется, собирает все усилия, чтобы выдавить из себя эти паршивые словечки, и еле остаётся устойчиво стоять на ногах: — Я подожду Федю снаружи. — Сядь! — Артём повторяет в пару раз настойчивее и голос эхом отдаётся в небольшой комнате, потому что непривычно и неуместно громкий, заставляет сделать шаг назад. — Я не собираюсь оправдываться перед Айсиком, почему ты стоишь на улице. Егор закатывает глаза, но по виду, соглашается и отворачивается, утыкаясь обратно в ноутбук: — Молча только сиди и не мешай. Полина думает, что мания тишины у них с Шатохиным, походу, заразная. Несмело шагает в комнату с тяжелым невдыхаемым воздухом, и садится на такой знакомый, и, одновременно, такой чужой диван. Когда ты находишься в этом месте с ним — оно кажется таким теплым и уютным, пропитано привычным и знакомым запахом, теплое и безопасное. Она часто хвалила Федю и говорила как ей здесь нравится, особенно её взгляд цепляло красивое граффити во всю центральную стену. Это было что-то вроде огромного тэга DCW — аббревиатура переплеталась друг за друга аметистовыми буквами и будто сияла, заманчиво играя рваными чёрточками и кислотными бликами. — Это Депоха делал. — с искренней гордостью говорил Федя, и Полина одобрительно кивала, даже тогда и не подозревая, что скрывает за собой это имя. Сейчас она сидит здесь же уже без Феди, и со студии будто стёрли железными губками весь налёт тепла и безопасности, хотя — она понимает, — для неё этого здесь никогда не было и быть не могло. В воздухе стоит смесь сигарет, канабиоидов и кислоты. Она жжет ноздри и не позволяет сделать полный вдох, хочется зажать нос куском влажной кофты, как при пожаре, и передвигаться по полу в сторону выхода. Она отправляет Феде сообщение о том, что приехала, и, получив ответ, что он уже рядом и будет минут через пятнадцать, привычно утыкается в притягивающие яркие буквы. Полина рассматривает изученное уже вдоль и поперёк граффити и не может даже всеми усилиями свести в голове диссонанс — как такую красивую штуку мог сделать такой конченый мудак, как Шатохин. Он как всегда безучастно залипает в телефоне, сидя на диване напротив, и периодически одобрительно кивая Ракитину, когда тот включает ему очередную звуковую дорожку. — У Егора тоже биты хорошие, хотя тоже тот ещё мудак. — думает про себя Полина, когда еле заметно начинает покачивать головой в такт очередному семплу. К её ужасу Ракитин это замечает, но — о боги, — даже не закатывает раздраженно глазища, как обычно, и на том спасибо. Просто они по-настоящему горели тем, что делали и безусловно гордились этим. Они могли быть кончеными самовлюблёнными ублюдками, сколь угодно грубыми, нахальными и бестактными, но спорить с тем, что они делали качественно то, что любили по-настоящему — музыку, — было бесполезно. Цветные буквы, кажется, уже плывут перед глазами Полины, но эта чёртова стена не давала покоя. Каждый, кто здесь когда-либо бывал замечал, что она — будто магнит этой комнаты. Куда не смотри, куда не развернись, а она всё равно будет маячить будто перед самым носом, притягивая внимание. — Надо еще одну сделать. — сказал как-то Федя ребятам, рассматривая стену, кажется, в сотый раз. — Не надо. — отрезал Глебаста, — Я тогда здесь точно сойду с ума или умру от косоглазия, не зная куда смотреть. И все соглашались, что одной надписи предостаточно для такого маленького помещения. Егор снова отрывается от экрана в попытке показать Артёму как звучат трещотки на треке, но замечает Полину, которая впечаталась взглядом в излюбленную всеми стену: — Это Тёмыч делал. — без эмоций сообщает он, и сам, наверняка, даже и не успевает сообразить, для чего это озвучил. Получает недоумевающий взгляд от Артёма, сидящего рядом. Ему совершенно не упёрлось чьё-то признание, тем более, её. — Я знаю. — бездумно выпаливает Полина, только после осознав, какую совершила глупость. «Да, я знаю, что это делал Шатохин, поэтому пялюсь уже десять минут и абсолютно этого не скрываю» Браво, Полина, просто браво. Щёки вспыхивают огнём и она молится всем знакомым богам, чтобы только не покраснеть, выдав себя с потрохами и вместе с ними свой страх в гремучем коктейле со стыдом. Но Артёму просто капитально плевать. Он будто стирает через секунду напрочь этот момент из своей памяти, находя в телефоне что-то намного интереснее: — Смотри, думаешь фит будет? — Шатохин поворачивает телефон к Егору, но тот лишь покачивает ладонью в воздухе, мол, «не факт», и возвращается к своему экрану. Артём тянется к столу за бутылкой с водой и она выскальзывает из тонких пальцев, с грохотом приземляясь на тёмный деревянный паркет. Полина рефлекторно поднимает голову на источник шума, и забывает, что нужно бы по-хорошему опустить её обратно. Мозг будто слегка поплавился от переизбытка эмоциональных переживаний, и она плавно залипает, концентрируясь в одной точке, как на ярких сплетённых буквах несколько вечных минут назад. Он открывает крышку бутылки, не отрываясь взглядом от дисплея, и не глядя подносит горлышко к губам, припадая к нему и жадно делая несколько глотков, и также, даже не взглянув, бросает полупустую бутылку в сторону, облизывая влажные губы. Она не задумываясь зеркалит последнее движение, в ту же секунду приходя в себя. Молитвы богам бессильны, чувствует, что щёки горят поглощающим огнём. А давно ли ты смотришь на него без рвотных позывов? Жмурится изо всех сил, стараясь стереть последние несколько секунд из памяти. Она даже не смотрела на него, просто взгляд случайно упал. Утешай себя. Открывает глаза. И в ту же секунду теряет катастрофически важный вдох, когда встречается взглядом с тёмно-серым прозрачным льдом.