Лекарство Доктора

- Господин доктор, - поприветствовал епископ пожилого мужчину во всём чёрном. Лицо его, до этого лучащееся благодатью, стало тревожным. В отличии от неграмотной черни духовенство знало, каким знаком является чумной доктор в полном облачении. Старик сразу же всё понял, понял, зачем приехал в Арбург чумной доктор. Лишь для приличия спросил, хотя какие-либо приличия здесь вряд ли были бы уместны: - Это ты, Бенедикт? - Конечно же я. От Вашего взора ничто не может укрыться, даже моё лицо под маской, Ваше Преосвященство. - Мой долг - обо всех знать и заботиться о каждом. Какими судьбами в наши края, доктор? - устало спросил епископ. - По стране идёт болезнь, - ответил чумной доктор. - Я вижу, что люди никак не хотят с ней бороться. Каждый сам за себя. Вместо того, чтобы помогать друг другу - торгаши поднимают цены на продукты, бросают стариков и детей. Никто не хочет мыть руки, ходят все грязные, во вшах. Приехал из Флоранса, одна картина, в Лютеции та же самая. Приехал к теперь вам. А ведь я всегда предупреждаю. - Что ж, мой брат, может, ты не прав? Это их выбор, это люди, со всеми их страстями, - епископ сложил на груди руки в белых перчатках. - В конце-концов должны же они понять и начать вести себя иначе. Всегда, каждый год одно и то же. - Как часто люди думают о Церкви, Бенедикт? Кто-то каждый день, кто-то не думает вообще, дорога в кабак в два раза длиннее, чем в Собор. Но для них она кажется короче. Всё равно встречаю их в последний час. "Memento mori". - Мы учились у одного учителя, - ответил Бенедикт. - О Церкви вспоминают лишь тогда, когда кто-то умирает. Через открытые двери была видна часть улицы. Мимо распахнутых дверей, заплетаясь, проходил пьяница, еле волоча ноги. - Посмотри, этот человек возвращается из кабака, - указал костяным посохом епископ. - Он даже не оглянулся в сторону храма. Окажется он здесь лишь после смерти, когда его будут отпевать. Или когда будут отпевать его родственника - ему придётся зайти сюда. Повисла печальная и многозначительная пауза. - Что же, у нас сейчас будет литургия. Я благословляю тебя, брат мой, - епископ протянул доктору руку с перстнем для поцелуя.       Когда богослужение закончилось, хор замолк. Люди пошли на поклон к епископу. Чумной доктор стоял поодаль, наблюдая. В толпе, среди прочего сброда он не сильно выделялся, ведь во время праздника пришёл почти весь город. Приличный люд сидел на лавках, остальные же примостились кто как. В отдалении, на специальном месте восседал маркиз Рэтленд вместе с супругой и сыновьями.       Духота. Теснота. Запахи чужих тел просочились под маску доктора. Горожанин, сидевший на скамье, заметил его, изменился в лице и почтительно уступил место, спешно покинув Собор. Губы пожилого мужчины под маской тронула ухмылка - уступивший правильно сделал.       Епископ, лучащийся благодатью и сверканием золотой вышивки, благословлял. Далматика с узорами в виде невиданных цветов поражала воображение черни. От взгляда на митру, всей украшенной драгоценностями, перехватывало дух вовсе. Лицо старика было величественно-спокойным. Единственное, что несколько портило благородное лицо - это усталые, потускневшие глаза. К концу литургии старик явно опирался о костяной посох.       Первыми поцеловали перстень епископа семейство Рэтлендов, начиная с самого маркиза. На руке правителя города красовался перстень не меньше чем у епископа. Епископ и маркиз были на равных, управляя мирской и духовной жизнью людей. Стража оттеснила рвущийся к епископу люд, давая пройти последнему младшему сыну. Прислонившись спиной о скамью, доктор ждал, когда всё закончится. Ждал и ждал. Когда бурный поток иссяк, превратившись в пересыхающий ручеёк, Собор покинул и доктор.