Сто дней ожидания

      Жизнь Ридраила никогда не была простой. Младший брат короля горных эльфов, которому никогда не было суждено занять трон, он всегда был в большей мере предоставлен самому себе. Годами взлелеивал в себе свои принципы и идеалы, и кодекс чести, которого придерживался.       Много было падений на его пути, много взлётов. Но ни одно из них не стало фатальным или таким, что выбило почву из-под его ног.       Он привык всего добиваться своими силами. Когда он увёл верных себе людей в пещеры, превращая их в один из первых пиратских кланов, что мгновенно оказался втянут в борьбу за могущество и выживание, он мог рассчитывать лишь на себя, свой ум и авторитет. Когда медленно, но верно он двигался вперёд, нередко по чужим головам и трупам, желая достичь вершины, он мог верить только в свои силы. Когда в конце концов он стал бароном, возглавив все разрозненные кланы и став первым среди равных, он мог рассчитывать только на свою хитрость и дипломатическую гибкость.       Не всё давалось ему легко. Не всего он смог добиться с первого раза. Путь его не всегда был усеян победами, и падения нередко заставляли его отступать на несколько шагов назад. Но Ридраил всегда умудрялся выстоять. Он всегда стоял несокрушимой горой и упрямо двигался вперёд.       Во многом потому, что на самом деле он никогда не терпел поражений. Однако…       Это вовсе не значит, что его жизнь была лишена их.       Его первое поражение — тощий, забитый, рыжеволосый мальчишка, что смотрит на него пустым взглядом серых глаз. Его первое поражение — раб, полученный случайно. Без имени, без прошлого и настоящего — игрушка, выброшенная хозяином. Не-е-ет.       Его первое поражение — Аэлухель, всё ещё раб, но неогранённый алмаз, попавший в руки Ридраила. Его первое поражение — молодой мужчина, лучший и единственный друг, сын и брат, возлюбленный и любовник. Уже не раб, но свободный, но преданный ему до конца своих дней.       Его первое поражение на самом деле его величайший триумф.       В жестоком мире и реальности пиратской жизни нет места привязанностям и прочным связям. Все они рвутся, словно тонкие паутинки от сильного ветра. Меняются, уничтожаются, сплетаются в интриги и заговоры, предательства и смерти. Но Ридраил допускает величайшую ошибку, когда действительно привязывается, хоть и знает, что Аэлухель ради него пойдёт даже на верную гибель.       Он-то может и пойдёт… может и пошёл бы, но не теперь, когда Удача и Судьба играют с ними злую шутку, одаривая сомнительной милостью. — У тебя будет наследник, — Аэлухель оказывается более готов к внезапной вести возможно потому, что именно его тело принимает удар на себя. — Рассуди сам: если с тобой что-нибудь случится, он сможет занять твоё место. — Если его не убьют прежде, — Ридраил хмыкает, скептически глядя на любовника, чья рука всё ещё покоилась на плоском пока ещё животе. — Не убьют, — Аэлухель ухмыляется хищно, сверкая глазами, и Ридраил думает, что и вправду неразумно было при нём озвучивать эту мысль.       Как минимум потому, что он сам сделал из Аэлухеля первоклассного ассасина. Ну и, конечно, где-то в глубине его сущности были отголоски инстинкта, ведь именно его тело вынашивает младенца. — Кроме того, — Аэлухель фыркает довольно, продолжая мысль и тем самым нарушая мерный поток чужих мыслей. — Мы с тобой станем его родителями, а значит, этот ребёнок по определению не будет обычным. Он вберёт в себя, словно губка, наши черты и станет великим деятелем, вот увидишь.       Ридраил хмыкает, чуть склоняя голову набок. Как ни крути, но Аэлухель прав, и случайность Судьбы может превратиться в бесценный дар Удачи, и ребёнок станет прекрасным средством достижения вершин.       И вместе с тем — сокрушительным поражением своих родителей, что рано или поздно падут под натиском его собственного триумфа.