их юность

***

      — хен, давай быстрее, пропустим же, — кричит бомгю субину из прихожей, напяливая синие вансы на ноги в длинных носках с репродукцией поцелуя климта.       субин вываливается из кухни с хлопьями в руках.       — ты серьёзно будешь жрать там? — приподнимая бровь, спрашивает бомгю, на что субин просто пожимает плечами, поправляя берет на голове, — тебе лишь бы пожрать, — продолжает причитать младший чхве, открывая дверь квартиры.       субин впопыхах натягивает чёрные конверсы, прыгая на одной ноге и удерживая коробку хлопьев подмышкой. бомгю на это лишь вздыхает, распахивая перед ним дверь, чтобы тот вышел уже наконец. потом захлопывает ее, и они начинают подниматься по лестнице.       до крыши им приходится подниматься ещё три этажа, потому что лифт не работает. старая дверь громко скрипит, когда субин толкает ее, и парни замирают. эта крыша по идее часть квартиры на самом последнем этаже, которая просто пока не жилая, поэтому им спокойно могут приписать незаконное проникновение. когда бомгю понимает, что никто их не услышит, он толкает замершего старшего, и они наконец-то попадают на крышу.       на часах 19:43. небо уже почти чёрное, а солнце оставило лишь небольшой след за крышами домов.       — ну вот. не успели, — пыхтит бомгю, провожая глазами последние лучи солнца, — это все ты виноват. хлопья эти искал! — поворачивается он к субину.       тот лишь делает удивлённое лицо и подходит ближе к краю, чтобы получше рассмотреть закат, на который они почти опоздали. на улице прохладно, и он ежится в своём чёрном кардигане.       — а мне так даже больше нравится. если повезёт — увидим звезды, — полностью игнорируя расстроенное лицо младшего, отвечает бин.       — если повезёт, — передразнивает его бомгю и плюхается у его ног прямо на ещё не остывшую ещё крышу.       — будешь? — субин плюхается рядом, протягивая уже открытую пачку банановых хлопьев.       — нет, спасибо, — бомгю ещё обиженный, а из-за этого вредный вне меры, специально отворачивается от старшего и поднимает взгляд к небу.       солнце успевает полностью сесть, а тьма раствориться вокруг, когда бомгю наконец-то оттаивает и поворачивается обратно. лица субина почти не видно, его освещают лишь фонарные столбы с улицы, но даже так видно насколько он красивый. бомгю на это лишь вздыхает. даже пообижаться на него нормально не получается из-за этой глупой влюблённости. он тянется к открытой пачке в руках бина, но та исчезает прямо под его пальцами.       — ты же не хотел, — жуя, произносит чхве, продолжая поглядывать вперёд, на ночной город.       бомгю хмурится, но тянется дальше, тянется и тянется, пока субин просто не поднимает хлопья над головой.       — хен, хватит бесить меня, — снова раздражаясь, произносит младший, прежде чем потерять равновесие и свалиться прямо на субина.       тот, понятное дело, теряет равновесие тоже. когда бомгю раскрывает глаза, то все, что он видит перед собой это слабое очертание губ субина. субин лежит на спине, а бомгю на нем. и их лица так близко. неготовое к такому сердце срывается на быстрый бег. бомгю вдруг становится сложно сдерживать свои желания, с которыми он боролся уже почти год. ему всего девятнадцать, он не хочет больше думать о последствиях. он наклоняется ниже, пока субин не пришёл в себя, и касается его губ. губы субина удивлённо-напряжённые, но мягкие, с привкусом банановых хлопьев на них. бомгю нравится.       он отрывается от них через несколько секунд, пытаясь рассмотреть лицо старшего, а потом пугается. черт. черт. черт. что он наделал. его лицо начинает пылать, поэтому он молча забирает пачку из рук субина и отворачивается, утыкаясь в стену соседнего дома взглядом. хочется сгореть от стыда.       — не будешь делиться — снова так сделаю, — все же произносит он через минуту напряжённой тишины, пытаясь хоть как-то разрядить ситуацию.       сзади слышится копошение, а через секунду субин вырывает хлопья из его рук снова.