Первопроходцы

Когда коммуникатор голосом Маккоя наконец попросил Джима прийти в медотсек, тот уже успел выслушать доклады глав основных служб корабля и сидел, размышляя над дальнейшими действиями. Картина получалась, мягко скажем, не радужная. Да, благодаря героическим действиям Скотти смерть в космосе от отказа систем жизнеобеспечения им не грозила. Но это был единственный плюс. Проблем же было гораздо больше: варп-двигатель толком не работал, корабль плохо слушался руля, а о фазерных батареях не стоило даже вспоминать. И починить это все не было никакой возможности: не хватало нужных запчастей — их все унесли нападавшие. Но вызов из медотсека мгновенно вытеснил размышления из головы. Все это время страх за Спока был задвинут куда-то на самый край сознания, а теперь, когда появились новости, он прорвался через искусственно выстроенную плотину рабочего спокойствия и затопил всё сознание. Путь до медотсека показался Джиму в три раза длиннее, чем обычно: он одновременно хотел услышать новости и боялся их до черных мушек перед глазами. — Выживет твой ненаглядный вулканец, успокойся. — ворчливо поприветствовал его Маккой, как только Джим ввалился в медотсек. — Докладывай, — выдохнул в ответ он, падая на стул для посетителей. Схлынувший страх, который много часов подтачивал спокойствие, оставил после себя усталость и опустошение. — Повезло, что у вулканцев сердце с другой стороны, тебя такой выстрел прикончил бы. Но операция была долгой и сложной. Он сейчас в вулканском трансе, восстанавливается. По моим подсчетам, должен прийти в себя через пару дней. Но я могу ошибаться: эти чертовы логичные компьютеры не очень-то делятся данными о своей биологии. — Спасибо тебе, Боунс, — тихо сказал Джим, немного приходя в себя. — Я могу его увидеть? — Да сколько угодно, — Маккой махнул рукой в сторону палаты. — А я пойду посплю. Что и тебе, кстати, советую: у меня нет сил лечить еще и тебя. Джим неопределенно качнул головой в ответ. Он уже почти не слушал Маккоя, мысленно находясь в соседней палате. Войдя туда на самом деле, он в нерешительности остановился напротив единственной занятой кровати. Спок лежал на спине, еще более бледный, чем обычно. Он не двигался, а его грудь поднималась так слабо, что он казался статуей. То, что он жив, можно было понять только по равномерному стуку пульса, доносящемуся с монитора. Джим нерешительно опустился на край биокровати в ногах Спока — тот был таким худым, что там оставалось достаточно места. — Какого черта, Спок? — тихо пробормотал он: ему казалось неправильным говорить громко, будто он мог этим помешать вулканцу восстанавливаться. — У тебя же был приказ. Разве последовать ему не было бы логично? Вулканец, естественно, не ответил, а на его красивом умиротворенном лице не дрогнул ни единый мускул. Джим злился на Спока за его неподчинение приказу, из-за которого весь корабль остался без важной аппаратуры, а сам Спок получил тяжелое ранение. За тот всепоглощающий и беспомощный страх за чужую жизнь, который Джим вынужден был пережить. Но сейчас он чувствовал, что эта злость вдруг куда-то делась, видимо, последовав за страхом. Поэтому он сидел на краю кровати, чувствуя нечто неопределенное, в чем у него не было сил сейчас разбираться, и рассматривал своего старшего помощника. Не отдавая себе отчет в том, что именно он делает, Джим протянул руку и почти коснулся скулы Спока. И вдруг отдернул пальцы, будто обжегшись. Улыбнулся уголком губ в насмешке над самим собой, а потом, не в силах противиться желанию прикоснуться, накрыл безвольно лежащую на кровати кисть своей ладонью. Рука вулканца оказалась теплой — совсем не такой, как она выглядела со стороны. Джим прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением ровного живого тепла под пальцами, которое прогоняло все оставшиеся смутные страхи. — Выздоравливай, — совсем тихо прошептал он. — Выздоравливай и объясни, как мог такой идеальный вулканец поступить нелогично? Усилием воли заставив себя поднять руку, он встал с кровати Спока и устроился спать на соседней — сейчас уйти из палаты было уже выше его сил.

***

Проснулся Джим, как ни странно, отдохнувшим, но вместе с тем гораздо более сердитым, чем накануне. Тогда усталость и страх за Спока притупили его ощущения, но теперь его мысли с полным правом занимала ситуация, в которую они попали. И все эти обстоятельства наполняли его правильным энергичным возмущением. Так что он резво вскочил с кровати и вылетел из медотсека. Он знал, с кого нужно начать, и ему было совершенно наплевать, который сейчас час. Как он и предполагал, доктор Джадек, открывшая дверь каюты на его вызов, была в домашней одежде и выглядела заспанной. Но Джим не почувствовал ни малейшего сожаления, наоборот подумав, что застигнутая врасплох посреди ночи доктор будет более честной. У него не было ни малейшего сомнения, что Джадек прекрасно знала, кто именно на них напал, но почему-то не пожелала поделиться информацией о возможной угрозе заранее. — Через десять минут в моем кабинете, — отрезал Джим, не утруждая себя приветствиями или какими-либо объяснениями. По пути ему под руку попался главный инженер, устало бредущий со своей смены. — Скотти, зайдите ко мне в кабинет минут через сорок, — окликнул его Джим, стремительно проходя мимо. Ему в спину донесся печальный вздох: — Хорошо, капитан. Доктор Джадек появилась через пятнадцать минут, когда Джим уже успел выпить большую чашку кофе на голодный желудок, которую Боунс бы точно не одобрил. — Вы опоздали, — сказал он, хмуро глядя на вошедшую женщину. Джадек возмущенно фыркнула: — Вы подняли меня посреди ночи! — Если вы не заметили, у нас здесь чрезвычайная ситуация. И у меня возникли срочные вопросы, на которые я хочу получить ответы. — Почему вы считаете, что я могу их дать? Насколько я помню, у вас сидит пленник на гауптвахте. Допрашивайте его! Джим поморщился от ее возмущенного тона. Он сегодня был определенно не настроен на пререкания, поэтому ответил самым жестким капитанским тоном из своей коллекции: — Если я захочу узнать ваше мнение, я вас о нем спрошу. Сейчас же мне нужна вся информация об инопланетянах, напавших на нас. — У меня не… — Доктор Джадек, — перебил ее Джим, — я более чем уверен, что у вас есть информация. Мы оказались в этой ситуации из-за того, что вы не соизволили ей поделиться. И пытаясь скрывать ее дальше, вы только усугубляете свое положение на этом корабле. — Ну хорошо, — вздохнула доктор, опускаясь на стул, — я расскажу. Существа, которые на нас напали — это коренное население Хано. Они недовольны нашим присутствием на их планете. Джим нахмурился: — Разве не вы говорили, что на планете нет разумных существ? — Да какие же они разумные?! — всплеснула руками доктор Джадек. — Разум характеризуется цивилизованностью, техническим и культурным развитием. А эти, с позволения сказать, гуманоиды — просто воинственные животные. Джим сжал руки в кулаки, подавляя злость на доктора Джадек и весь ее народ заодно. Его неприятно поразил уровень снобизма расы, которую еще недавно он считал довольно приветливой. — Тем не менее они оказались достаточно разумными, чтобы научиться красть и использовать вашу технику, — желчно заметил он. Доктор Джадек после этих слов только сильнее поджала губы. — Вот что, — сказал Джим, смерив доктора гневным взглядом. — Вы сейчас идете в свою каюту и составляете подробный отчет. В нем должно быть все, что вы знаете о колонии Хано и ее населении. Карты, списки оборудования и колонистов, все исследования, информация о местных жителях — в общем, все, что вы сможете вспомнить и найти на своем компьютере. Отчет пришлете мне через три часа. Свободны. Как только доктор, фыркнув, вылетела из кабинета, Джим откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Новости оказались ошеломительными. Сами того не зная, они увязли в чужом военном конфликте, точнее сказать, их туда втянули, и Джим пока не знал, как им оттуда выбраться. В первую очередь он должен был защитить Энтерпрайз. Но остаться в стороне от этой войны он тоже не мог: она противоречила всему, что он сам считал правильным и справедливым, и всему, во что верил Звездный Флот. Более развитая раса вторглась в дом доварповой цивилизации и при этом не считала коренное население за разумных существ! Подобная ситуация была настолько исключена в пространстве Федерации, что теперь она даже не укладывалась у Джима в голове. Однако, они больше не находятся в пространстве Федерации. И главная его обязанность как капитана — обеспечить выживание своего корабля и его экипажа. Он не может втягивать их в этот чужой конфликт, просто не имеет права так рисковать. Джим застонал и с силой потер лицо ладонями. Сейчас ему как никогда не хватало Спока с его холодной рассудительностью и способностью раскладывать все по полочкам. — Капитан? С вами все в порядке? Джим вздрогнул от неожиданности и отнял руки от лица. В проеме двери, мешая ей закрыться, стоял Скотти и с беспокойством смотреть на него. — Со мной — да, — криво усмехнувшись, ответил Джим, — остальное расскажу на совещании через три часа. А пока скажи-ка мне вот что: если бы тебе вернули все запчасти, за сколько ты смог бы привести в рабочее состоянии фазерные батареи и варп-двигатель? Скотти присел на ближайший стул и задумался на несколько минут. — Как я понимаю, вам нужна максимальная скорость? Ну… если поднять на ноги всех инженеров этого корабля, то фазеры и щиты восстановим минут за двадцать. С варп-двигателями придется повозиться еще тридцать-сорок. Джим задумчиво кивнул: — Понятно. Не так уж быстро, но и не настолько плохо, как я думал… Спасибо, Скотти, жду тебя на совещании. — Капитан… — Скотти в нерешительности занялся у двери, — вам бы отдохнуть. Простите, если говорю лишнее, но на вас лица нет. — Некогда, — уже более искренне улыбнулся Джим, приятно было почувствовать, что о нем кто-то беспокоится. — Хотя, знаешь что… Может быть, ты составишь мне компанию за завтраком? Хоть ненадолго отвлекусь от всего этого. Скотти расплылся в улыбке: — С удовольствием, сэр.

***

— Повтори-ка еще раз. Что ты собрался сделать? — Выделяя голосом слово «что», вопрошал Маккой, специально задержавшийся в конференц зале после совещания. — Я полечу на шаттле к планете Хано, чтобы разведать, где хранят наши украденные запчасти и держат коллег доктора Джадек. Ну и постараюсь попутно собрать всю возможную информацию о местном населении: к сожалению, отчет доктора, хоть и подробен, но почти не содержит сведений о местных. А пленный на вопросы отвечать не желает. — Нет, — отрезал доктор, складывая руки на груди в защитном жесте. Джим поморщился: ему не хотелось делать этот день еще более паршивым, споря с другом. — Я не понимаю, чем ты недоволен. Ты же сам голосовал за наше вмешательство в ситуацию. Мы все вместе решили, что не можем позволить дальше развиваться конфликту алнетанцев с доварповой цивилизацией. К тому же нам нужны наши запчасти. — И я по-прежнему с этим согласен, но то, что ты хочешь сделать… Ты же там убьешься! Или ты настолько соскучился по своему зеленому гоблину, что хочешь на соседнюю койку? Так я могу это тебе устроить хоть сейчас. С гарантией, что ты не останешься дрейфовать в виде замерзшего трупа в космосе! — Хватит, Боунс! — хлопнул ладонью по столу Джим, сам не зная, что его больше задело: то, что доктор с ним спорит, или его шуточки. — Если у тебя есть другое решение, — предлагай, а нет — так иди работай. Там у тебя «зеленый гоблин» без присмотра. Доктор Маккой обиженно поджал губы: — И ты, разумеется, уверен, что лучше тебя с этим никто не справится, и отвергнешь все мои кандидатуры? — он дождался твердого кивка Джима. — Хорошо. Мое условие: ты возьмешь с собой Сулу. Он лучший пилот на этом корабле. — Боунс, это ни к чему, я прекрасно справл… — Не перебивай меня! Я не закончил. Ты возьмешь с собой Сулу, это не обсуждается. И полетите вы завтра утром, потому что сегодня у тебя медосмотр и вечер отдыха. Перед таким сложным заданием тебе необходимо хорошо выспаться, это я тебе говорю и как доктор, и как твой друг, Джим.

***

— Приближаемся к системе, капитан — сказал Сулу, выходя из варпа. — Включаю сканеры дальнего действия на максимум. — Сколько кораблей видишь? — Один, сэр. На орбите. Кажется, алнетанский… — Сулу нахмурился, всматриваясь в показания сканера. — Сэр… я не уверен, но думаю, что это тот самый корабль, который напал на нас. Джим кивнул в ответ: — На всякий случай, так и будем считать. Судя по данным моих сканеров, систем орбитального слежения на поверхности нет. Сможешь облететь планету так, чтобы корабль нас не засек? — Думаю да. Мы можем держаться так, чтобы между нами все время была планета. — Отлично, так и сделай. Для сбора данных мне нужно шесть витков. Передаю курс. — Есть, сэр. Пальцы Сулу привычно забегали по пульту управления, а Джим откинулся в кресле, одним глазом следя за приборами. С утра, перед тем, как отправиться на задание, он зашел в медотсек. Спок все так же лежал на кровати, будто мраморная статуя, но Маккой уверил, что тому уже лучше. Джим вдруг понял, что не только беспокоится за Спока, но и скучает по нему: как бы он хотел, чтобы сейчас с ним в шаттле был его старший помощник! На миг он даже представил, что Спок сидит в кресле перед ним и почти увидел чуть сутулые худые плечи, обтянутые синей форменкой, и кончик острого уха. Почему-то эта деталь заставила его улыбнуться. — Капитан — встревоженный голос Сулу вклинился в его размышления, — я засек еще один корабль: только что появился из-за второго спутника. Тоже алнетанский. Направляется прямо к нам! — Вызови их, — приказал Джим. Пальцы Сулу запорхали над кнопками. — Не отвечают, — напряженно ответил Сулу, — заряжают орудия. Джим нахмурился: по сравнению с тяжеловооруженным алнетанским кораблем, их шаттл — утлая скорлупка. Нечего было и думать тягаться в мощи орудий или прочности щитов. «Если там туземцы — а это скорее всего так, — то корабль для них — чужой. Навыки управления — базовые, — пронеслось у него в голове, — точно! Пояс астероидов после следующей планеты!» — Мистер Сулу — вслух сказал он, — включайте варп. Курс на пояс астероидов. Поиграем в догонялки. Алнетанский корабль последовал за ними в варп с запозданием, только подтверждая догадку Джима. И эта задержка значительно увеличила их шансы — преследователь подошел на расстояние выстрела только у самой кромки пояса астероидов. — Маневр уклонения, — приказал Джим, и шаттл, заложив красивую петлю, юркнул под защиту поля. Фазерный залп прошелся по касательной — но этого оказалось достаточно, чтобы щиты упали до шестидесяти процентов. Джим мысленно отметил, что под еще один выстрел им попадать не стоит. Он повернулся к своим приборам, легко выкидывая из головы все посторонние мысли. Мозг Джима привычно перешел на работу в режиме «опасность». — Следуют за нами, сэр, — напряженно доложил Сулу. — Не подпускайте их близко. Мне нужна минута на сканирование поля. Как всегда в такие моменты, время будто замедлилось. За какую-то несчастную минуту их маленький шаттл успел заложить несколько виражей между астероидами. Алнтетанский корабль был гораздо менее юрким — отчасти из-за своих габаритов, отчасти из-за пилота, который явно не дотягивал до уровня Сулу. Однако преследователи не отставали. Видимо, отчаявшись угнаться за маленьким шаттлом, они открыли сплошной огонь из всех фазеров. — Сэр? — воскликнул Сулу. — Ныряй им под брюхо, там сразу не достанут. Потом поворот на девяносто градусов. Передаю координаты — приказал Джим, у которого только что закончилось сканирование. Шаттл резко бросило вниз. Фазерный залп просвистел прямо над самой крышей. Крутой поворот — и впереди показалось плотное облако пыли и каменных обломков. — Полный вперед, мистер Сулу. Шаттл несся вперед, набирая скорость с каждой секундой. Корабль преследователей с опозданием заметил их маневр и бросился вдогонку. — Быстрее, лейтенант! — Приказал Джим. По правому и левому борту начало попадаться все больше метеоритов — они входили в скопление. Видимость ухудшалась с каждой секундой. Но несмотря на увеличивающуюся скорость, преследователи не отставали. — Мистер Сулу, — сказал Джим, напряженно следя за цифрами на экране, — выжмите максимум. И когда я скажу, резко поворачивайте вверх. — Есть, — коротко бросил в ответ пилот: все его внимание было сосредоточено на панели управления. Джим тоже уткнулся взглядом в экран. Нельзя было пропустить момент - такая ошибка станет фатальной. Когда до цели остались считанные секунды, Джим начал считать про себя: " Пять… Четыре. Три… Два… Один…» — Вверх! Шаттл вылетел из скопления пыли и обломков почти вплотную к крупному астероиду. Резко задрав нос, он так быстро развернулся, что пассажиров вжало в кресла. Вдруг шаттл тряхнуло. — Хорошая работа, мистер Сулу, — сказал Джим, рассматривая на экране сканера то, что осталось от вражеского корабля, столкнувшегося с астероидом. Ему было не по себе от только что случившейся катастрофы, но другого выбора у них не было — их шаттл не мог тягаться с кораблем ни в скорости, ни в щитах, ни в огневой мощи. — Курс на Энтерпрайз. Возвращаемся.

***

Первым, что они увидели, влетая в ангар, был Маккой, встревоженно расхаживающий от стены к стене. Как только шаттл окончательно приземлился, он бросился к люку с медицинским сканером наперевес. — С нами все в порядке, Боунс, — с усталым раздражением сказал Джим, отводя в сторону его руку с противно пищащим сканером. — Это буду решать я, — поджав губы, желчно ответил Маккой. — Будь добр, явись в медотсек для дальнейшего осмотра. И кстати, там твой гоблин очнулся. Джим, который уже собирался отказаться, вскинулся: — Спок? Иду прямо сейчас. — Иди, иди, — саркастично покивал ему в спину Маккой, — не забудь потом зайти в мой кабинет. Но Джим его уже не слушал: он несся по коридорам к медотсеку, изо всех сил стараясь не бежать. — Спок! — радостно воскликнул он, влетая в палату и замирая в дверях. — Я так рад, что с тобой все в порядке! — Если под «все в порядке» вы имеете в виду полное выздоровление, то мне, по моим собственным подсчетам и оценке доктора, до него примерно два дня, — холодно заметил Спок. — Однако угрозы моей жизни и здоровью уже нет, так что я хотел бы как можно скорее вернуться к своим обязанностям. Кроме того, я хотел бы выразить протест. — Протест? — тупо повторил сбитый с толку холодным тоном вулканца Джим. — Да, сэр. Я считаю, что ваша последняя операция, о которой меня информировал доктор Маккой, была недальновидным решением. Капитан не должен оставлять корабль, находящийся в такой сложной ситуации. Вы должны были послать группу безопасности на разведку, а сами оставаться на борту, как того требует устав. Спок говорил тихо, но интонация его голоса была еще более ровной, более медленной, чем обычно. Он выплевывал слова по одному, будто они были маленькими, но очень тяжелыми металлическими шариками. Джим скрестил руки на груди, защищаясь от их почти материальных ударов и так же резко спросил: — Ты хочешь поговорить о долге и уставе, Спок? Тогда объясни мне, какого черта ты позволил врагам улететь на нашем шаттле с нашим оборудованием? Спок в ответ промолчал, упрямо нахмурившись. Джима, которого в последнюю неделю бесконечно раздражала эта его вулканская манера прятаться от личных разговоров за молчанием, такая реакция взбесила настолько, что он даже перешел на официальный тон. — Отвечайте! Я отдал вам приказ! Почему вы его не выполнили? Или вы забыли, что по уставу за неподчинение приказу на поле боя полагается трибунал? Напряженные плечи Спока опустились, а воинственно нахмуренные брови вдруг приняли какую-то непривычно печальную форму. — Если бы я этого не сделал, вы бы погибли, — тихо сказал он. Джиму даже на мгновение показалось, что в его голосе прозвучала грусть. Он коротко и резко кивнул в ответ: — Да. Зато корабль не был бы в такой ситуации. Разве по вашей же вулканской философии нужды большинства не важнее, чем нужды нескольких или одного? — Вы правы, — еле слышно выдохнул Спок, низко опустив голову. — Именно поэтому я ранее принял решение прекратить наши внерабочие отношения, которые вы, люди, называете дружбой. Они влияют на мою логику и заставляют меня совершать эмоциональные поступки. Гневные слова застряли у Джима в горле. Пораженный такой внезапной эмоциональной искренностью от своего вулканского старпома, он в прострации сделал несколько шагов вперед и медленно опустился на край соседней кровати. — То есть, — осторожно спросил он, — все ваши действия в последнее время, отказ пообедать со мной, отказ от игры в шахматы — были следствием этого решения? Все потому, что наше общение заставляет вас что-то чувствовать? Спок кивнул в ответ, и Джим, не в силах сдержаться, рассмеялся от облегчения. События последних дней предстали перед ним в совсем другом свете, и все его сомнения, вся его злость на Спока улетучились, словно дым. — Капитан, это жестоко — смеяться над слабостями других, — вдруг сказал Спок. — Я понимаю, что моя эмоциональная скомпрометированность может казаться смешной и жалкой, однако… — О нет, Спок! Я не это имел в виду! — Воскликнул Джим и устало потер переносицу. — О боги, насколько же мы друг друга не понимаем… — Это является логичным следствием нашей разницы в менталитете, — заметил Спок. Джим мог бы поклясться, что теперь точно знает, как звучит обиженный вулканец. — Знаешь что? — сказал он, через пару минут молчания. — У меня есть предложение. Дождавшись, пока Спок вопросительно поднимет бровь, Джим быстро и взволнованно заговорил: — Сейчас не лучшее время выяснять что-либо: корабль в опасности, и ты мне нужен. Как только Маккой тебя отпустит, я введу тебя в курс дела и ты вернешься к своим обязанностям. Но когда мы разгребем все это, — он неопределенно обвел руками комнату — нам нужно будет поговорить. Спокойно. Без лишних эмоций с моей стороны и всех этих твоих вулканских истерик из серии «все в порядке, капитан», «нет у меня никаких эмоций, капитан, я их засунул куда подальше». Потому что, совершенно очевидно, что у нас возникло недопонимание, которое к тому же плохо влияет на нашу работу. Спок молча выслушал эту тираду, ничего не ответив. Напряженно ожидая, что тот наконец скажет, Джим внимательно следил за его бровями. Сначала одна бровь удивленно поднялась. Потом обе сошлись на переносице, придав обычно спокойному лицу сердитое выражение. И наконец лоб Спока разгладился. — Вы правы, капитан, — наконец сказал он, — нельзя позволять личному недопониманию влиять на работу. Джим облегченно выдохнул, постаравшись сделать это как можно незаметнее. Вся эта глупая ссора — иначе и не назовешь — со старшим помощником действовала ему на нервы. И то, что Спок согласился об этом поговорить, пускай и в своей раздражающей вулканской манере, уже было большим прогрессом. — Хорошо, — кивнул Джим, поднимаясь с кровати, — поправляйтесь. И сразу после выписки — ко мне. Сказав это, он быстро выскользнул из медотсека, пока никто не сказал и не сделал ничего, что могло бы усугубить ситуацию еще больше.