***
— Маневр уклонения, мистер Сулу! — приказал Спок, вскакивая с кресла и хватая фазер. «Двенадцать минут, — подумал он, направляя фазер на искрящееся облако в центре рубки, которое собиралось превратиться во вражеский десант. — До окончания ремонта двигателя осталось двенадцать минут. Одиннадцать с половиной…» Обратный отсчет в его голове неуклонно тикал, отсчитывая секунды и минуты. Корабль трясло от фазерных залпов, которые пока удавалось пропускать по касательной благодаря выдающимся навыкам пилотирования лейтенанта Сулу. Со всех оставшихся не обесточенными постов постоянно докладывали об очередных нападениях. Доктор Маккой, явно сдерживая ругательства, сухо и отрывисто отчитывался о поступающих в медотсек раненых. Пятнадцать членов команды уже получили тяжелые ранения, трех человек они потеряли, а мелкие травмы и ожоги никто даже не считал. «Девять минут сорок пять секунд — подумал Спок, снова усаживаясь в капитанское кресло и напряженно вглядываясь в обзорный экран. — Пора бы тебе уже быть на пути домой, Джим.» Когда зловеще стучащие в его мозгу цифры пересекли отметку в три минуты, Спок понял, что с вероятностью 85,4 процента ему в самом скором времени придется принимать сложное решение. И сделать это вот так, уворачиваясь от нападающих кораблей, невозможно. Поэтому он вывел на свой ПАДД информацию о планетарной системе, в которой находилась Хано, и почти сразу нашел то, что ему было нужно. — Энсин Чехов, проложите курс к восьмой планете системы — газовому гиганту. По моим расчетам на варп-2 мы должны долететь туда за четыре минуты. Мистер Сулу, как только инженерный доложит о готовности двигателя, летите к планете. Необходимо спуститься в атмосферу как минимум на глубину 50 километров и сохранять позицию. В случае приближения вражеских кораблей можно опуститься ниже, но не более, чем на 200 километров. После этой отметки давление атмосферы станет слишком сильным для нашего корпуса. — Есть! — хором ответили Чехов и Сулу и бросились выполнять задание. С каждой прошедшей секундой отсчет в голове Спока все уменьшался, а шансы Джима не вернуться вовремя все увеличивались. Как только время обнулилось, а проценты доросли до ста, Спок медленно кивнул сам себе и приказал Сулу перейти в варп. Вселенная в очередной раз оказалась логичной и предсказуемой, это должно было быть приятно, но почему-то не было. Спок вдруг понял: в глубине души он надеялся, что вопреки всем вероятностям на самой последней секунде откуда-то вынырнет шаттл и голосом Джима попросит разрешить стыковку. Стоило им запустить варп-двигатель, как два нападавших корабля прекратили преследование. Но никто из команды Энтерпрайза уже не видел, что корабли не просто их потеряли — они внезапно развернулись и на полной скорости направились обратно к Хано. Дождавшись, когда Сулу стабилизирует их потрепанный корабль в атмосфере, Спок поднялся со своего кресла и спокойно сказал: — Мистер Сулу, мостик ваш. Я буду в кабинете. О любых изменениях ситуации сразу же докладывайте мне. Как только за ним закрылась дверь, Спок медленно опустился в кресло и поставил локти на стол, соединив кончики пальцев. Находиться в капитанском кабинете в одиночестве ощущалось… непривычным. Окружающее пространство будто кричало о том, чего здесь не было. Вот слишком пустой стол. Вот слишком аккуратная стопка документов. А вот коричневый круг на столешнице, в котором всегда стояла чашка. Тишина в этот раз не была умиротворенной — лишь подчеркивала отсутствие звука. Логика подсказывала как можно быстрее уводить корабль из опасной зоны. Шептала, что нелогично спасать одного человека, рискуя всем остальным кораблем и экипажем. И у Спока не было ни одного довода против — такая простая арифметика знакома даже людям, не то что вулканцам. У него просто не было выбора. Он сжал руку в кулак так, что побелели костяшки. На несколько секунд прикрыл глаза и нахмурился. Резко дернул головой — и наконец принял решение. Тонкий палец уверенно нажал на кнопку внутренней связи. — Чехов, проложите курс к Хано. Минимальный варп и сканеры на полную мощность. Буду на мостике через минуту. Удивительно, но по пути к Хано их постоянно работающие сканеры не засекли ни один корабль. Чем ближе они подлетали к планете, тем более странной становилась ситуация. — Захожу на орбиту, — нарушил повисшую в рубке тишину напряженный голос Сулу. — Чехов, начинайте наводку на коммуникаторы, — приказал Спок, сжимая тонкими пальцами подлокотник кресла. — Есть сигнал, вывожу картинку. Главный экран мигнул, пошел рябью и наконец показал то, что недавно вероятно было оживленным поселком. Между разрушенных взрывами конструкций бродили знакомые краснокожие гуманоиды. Людей среди них не наблюдалось. — Откуда идет сигнал? Увеличьте! — отрывисто приказал Спок. Чехов послушно нажал несколько кнопок, добиваясь максимального разрешения и, вскрикнув, зажал рот руками: посреди обугленной воронки лежало несколько скелетов, коммуникатор валялся в пепле рядом с одним из них. Металлический подлокотник капитанского кресла жалобно хрустнул. — Запустите поиск человеческих биосигналов, — приказал Спок все таким же ровным голосом. — В доступном нам секторе человеческих биосигналов не обнаружено, — каким-то неживым тоном доложил Сулу через несколько минут. — Поменяйте позицию и запустите поиск в другом секторе, — приказал Спок. Он должен был удостовериться полностью, прежде чем улетать, даже если вероятность найти Джима за пределами уже осмотренного сектора составляла менее одной десятой процента. К тому же где-то здесь вместе с алнетанцами должна была находиться Ухура, которая тоже до сих пор не вышла на связь. — Обыщите всю планету. Спок перевел взгляд на поврежденный подлокотник кресла и внезапно заметил, что от его нажатия, видимо, случайно активировался экран. На нем высветилась заметка, написанная узнаваемым стремительным стилем капитана Кирка: «Начать писать отчет!!! Скотти, эксперименты — обсудить. 6 января — подарок?» Идея о том, что человек, торопливо написавший эти строки, больше никогда не сядет в свое кресло, не умещалась у Спока в голове. Казалось, весь корабль был связан со своим капитаном невидимыми нитями, он был везде: в шерсти неуставного кота на форме Чехова, в манере Скотти вечно переделывать двигатели самым немыслимым образом, в стабильно отвратительно составленных отчетах, которые Споку приходилось править, в открытиях, совершенных по принципу «а давайте туда полезем и посмотрим, что выйдет», даже в этой проклятой заметке… Отсутствие Джима ощущалось трещиной в реальности. «6 января…» Спок тупо уставился на последнюю строчку, только сейчас осознав, о чем она. Он все еще рассматривал эту шестерку, почти уже потерявшую всякий смысл, когда его окликнул напряженный голос Сулу: — Сэр, приближаются два алнетанских корабля! Впереди крупный корабль, в три раза больше нашего, фиксирую на нем серьезные повреждения, за ним — небольшой звездолет, вроде тех, что нападали на нас. Они ведут бой! — Входящий вызов, сэр, на частоте Звездного Флота! — почти одновременно с ним воскликнул энсин Волков, который заменил на посту Ухуру. — На экран! — бросил в ответ Спок. Связь с преследуем кораблем оказалось отвратительной, но даже в рябящем изображении можно было различить знакомую красную форму. Мелодичный голос Ухуры прорвался сквозь помехи: — Энтерпрайз!.. Энтерпра. Хррр, прием! Алнетанский корабль Ло-варт просит помощи!.. На борту алнетанск… беженцы с планеты Хано… Нас преследуют местные… Хрш-пшш. Прямое попадание в дви... Прррршхх. Теряем скорость!.. Повторяю… — Мы поняли, лейтенант. Скотти, доложите состояние оружейных систем. — Спок не повысил тон, но его последние приказы звучали гораздо суше, чем обычно, будто их выплевывал из динамиков сам бортовой компьютер. — Все системы готовы к бою, сэр! — Раздался в ответ голос главного инженера, который как раз-таки тон повысил, отчего его рокочущий шотландский акцент стал звучать воинственно. — Пора показать этим ублюдкам, что никому нельзя безнаказанно нападать на Звездный Флот! Тем более воровать детали с моего корабля! После этих слов тонкие пальцы Спока сжались в кулак, а карие глаза на миг полыхнули темным огнем: если бы кто-то из офицеров в этот момент оглянулся на своего командира, то испугался бы той ярости, которая превращала бесстрастное лицо вулканца в жуткую карикатурную маску. Однако опасный огонь промелькнул и почти сразу же погас, а кисть свободно легла на подлокотник. — Мистер Скотт, ваше поведение недостойно Звездного Флота, — казалось, от голоса Спока температура на мостике понизилась на несколько градусов. — Мы не развязываем войн и не опускаемся до мести, тем более доварповым цивилизациям. — Кхм… Прошу прощения, сэр! Это больше не повторится, сэр! — в голосе главного инженера прозвучала странная смесь вины и обиды. — Надеюсь, что так, лейтенант-командор Скотт. Мистер Сулу, курс на перехват, энсин Чехов, цельтесь в оружейные системы и места соединений двигателей с корпусом преследующего корабля. Нам надо лишить их боеспособности, но так, чтобы корабль остался цел. — Есть, сэр! — Навожу фазеры на цель, — пальцы Чехова пробежались по кнопкам, — их щиты выдержали. — Они заряжают орудия, — короткий отчет с научной станции. — Маневр уклонения, — бросил Спок. — Помните, наши щиты пока не работают. Чехов, готовьте фотонную торпеду. Энтерпрайз вдруг резко тряхнуло, послышался жалобный стон металлических конструкций. — Доложите! — приказал Спок. — Попадание по касательной в правый борт, нарушена целостность корпуса. Двигатели работают, данных о пострадавших нет. — Чехов. Торпеда. — Есть! Вспышка рассекла темный космос и заставила крупный нарост на крыше корабля оторваться и расцвести огненным цветком. — Отчет. — Отстрелили главный двигатель! Система жизнеобеспечения у них работает, но на большее энергии не хватит — ответил лейтенант, который заменил Спока на научной станции и добавил, — выживут, но с места не сдвинутся — будут висеть в космосе, пока кто-нибудь не сдвинет, сэр. — Входящее сообщение от алнетанцев, — доложил энсин с пульта связи, — их капитан просит разрешения транспортироваться на борт Энтерпрайз, чтобы лично выразить свою признательность и сопроводить обратно наших людей. — Разрешите и передайте приказ в первую транспортаторную, — коротко бросил Спок. — Я будут там через пять целых и две десятых минуты, встречу делегацию. Мистер Сулу, мостик ваш. Спок вошел в турболифт. Вышел в коридор на нужной палубе. Пошел к транспортаторной, равномерно переставляя ноги. В этот момент он не думал ни о чем. Хорошо тренированный мозг переключился в привычный режим и холодно отщелкивал мысли. Сейчас ему нужно было стать настолько вулканцем, насколько хватит его разбавленной крови. — Запускайте, — бросил он, войдя в транспортаторную. Незнакомый рядовой в красной форменке несколько раз кивнул, пронзенный холодным тоном, и засуетился, нажимая на кнопки. Транспортер зашумел, над платформой начали формироваться золотистые силуэты. — Рад приветствовать вас на борту звездолета Федерации Энтерпра… — начал Спок и не смог закончить, потому что вместо алнетанского капитана первым появился совсем другой капитан. — Джим! — воскликнул Спок и бросился вперед. Контроль и все ментальные щиты в этот момент слетели, но ему впервые в жизни было наплевать. Выбросив из головы все нормы приличия, он крепко схватил Джима за предплечья, напряженно всматриваясь в лицо. Глядя на потрепанную форменку и длинную царапину через всю щеку, он с трудом подавлял желание коснуться пальцами висков своего капитана и увидеть все, что произошло там, в этой проклятой колонии. Но вот так влезать в воспоминания без спроса было было преступно неэтичным, он и так уже перешел все границы, вообще позволив себе прикосновение. Поэтому Спок лишь сильнее сжимал предплечья через рукава золотой форменки и старался прочитать хоть что-то по лицу, несмотря на свое неумение трактовать человеческие эмоции. В момент первого прикосновения глаза Джима чуть расширились, а брови — приподнялись, видимо, это должно было означать удивление неуместностью поступка его старшего помощника. Спок ожидал, что ему на это укажут, но Джим не пытался ничего сказать или отобрать руки. Вместо этого он замер на время, которое Спок почти впервые не смог определить. На его лице быстро сменилось несколько непонятных выражений, а затем ладони Джима мягко обхватили локти Спока. Он улыбнулся какой-то непривычной еле заметной улыбкой. Кашлянул. — Я тоже очень рад тебя видеть, Спок.***
Джим сидел в дальнем углу столовой и мрачно опрокидывал в себя уже третью порцию виски. В честь благополучного разрешения этой напряженной ситуации он приказал устроить на корабле праздник для всего экипажа с музыкой, танцами и разрешенным алкоголем. Вот только ему было совершенно не весело. Ему казалось, что он до сих пор чувствует на своих руках горячие пальцы Спока и ощущает тяжесть его взгляда. И даже одни эти воспоминания заставляли его замирать в предвкушении чего-то, о чем не стоило даже думать. В общем, все было плохо. Очень-очень плохо. Даже без маячившего впереди обещанного философского разговора о различиях человеко-вулканской психологии и мировоззрения. С ним же все превращалось в полную катастрофу. — Капитан? Я могу к вам присоединиться? Джим вздрогнул от того, как резко знакомый голос оторвал его от требующих полной концентрации попыток не думать о том, о чем не следует. Закономерно, чем отчаяннее он старался не думать, тем ярче становилось то, о чем он собственно старался не думать — и все это проваливалось в какую-то дурную бесконечность. И Спок, стоящий рядом и изящно изгибающий свою эту чертову бровь, делу точно не помогал. — Конечно, — криво улыбнувшись ответил Джим, даже не пытаясь определить, чего он сам хочет больше: чтобы Спок ушел куда-нибудь подальше или наоборот сел поближе. «Как можно ближе…» — промелькнула сразу же задавленная мысль. Разумеется, Спок сохранял приемлемую дистанцию — другого от него нельзя было и ожидать. Но что-то в его глазах изменилось. Джиму казалось, что сегодня его разглядывают особенно внимательно. «Вот именно. Ка-жет-ся.Тебе кажется, что он как-то не так на тебя смотрит, — напомнил он себе. — Он долбанный вулканец, а ты — идиот.» — Могу ли я спросить, как развивались события на Хано после отбытия энсина Чехова? — наконец спросил Спок. — Что, любопытство замучило? — Ехидно улыбнулся Джим, пытаясь выкинуть из головы все ненужное и хотя бы сымитировать привычный стиль общения. — Вулканцы не склонны испытывать любопытство, — предсказуемо ответил Спок. — Ну тогда я ничего не расскажу. До жути по-детски, но Джим не смог удержаться: выражение обиженного удивления, на миг промелькнувшее в чертах Спока, было бесценным. Ему уже давно нравилось всматриваться в это лицо и воображать, что он может прочитать по нему что-то, недоступное остальным. — Так и быть, удовлетворю твое любопытство, которого у тебя, разумеется, нет… — усмехнулся он, выдержав нужную паузу. А затем подробно и ничего не опуская стал рассказывать. Несмотря на то, что начал он в привычном чуть шутливом стиле, постепенно его рассказ будто бы сам по себе становился все более личным и более сбивчивым. Он почти не задумывался над словами и вместе с ними выходило то, что он сам пока еще толком не осознал. — … знаешь, в тот момент я подумал, что там я и умру. Даже не знаю, чувствовал ли я страх. Возможно я тогда и сам не понял — эмоции у людей сложная штука… наверное, если бы я почувствовал страх, это было бы не так страшно — хотя тебе ведь непонятно, да? — потому что я ощутил какую-то… пустоту. Вот что по-настоящему жутко. Как будто это все какой-то сон, или бред, а внутри меня что-то выключилось. Или перегорело. А потом вдруг раздался взрыв — это Ухура выстрелила с корабля алнетанских колонистов по одному из украденных шаттлов, чтобы отвлечь местных от нас. Но это я сейчас понимаю. А тогда мне просто показалось, что земля с грохотом обрушилась на меня — видимо, это я упал от взрывной волны и, наверное, именно тогда потерял коммуникатор, — потом я плохо помню. Мы куда-то бежали, в какой-то момент к нам присоединились остальные пленные алнетанцы, потом мы прорывались к кораблю Ухуры. Потом мы, отступая, уничтожили один из трех кораблей местных, второй заставили сесть и там, надеюсь, никто не пострадал, но на третий нас не хватило. Мне тут говорят, что я героически командовал отступлением, но, честно говоря, я ни черта не помню… Джим еще раз криво усмехнулся и вдруг ощутил, как горячие пальцы на несколько секунд сжали его предплечье поверх форменки, но почти сразу же отпустили. — Подобные стрессовые ситуации могут негативно влиять на человеческую психику, — сказал Спок все с таким же спокойным лицом, но Джим почувствовал за этим в общем-то банальным замечанием скрытое сочувствие. Или это ему только показалось? Как вообще определить, верно ли он интерпретирует реакции вулканца? Может, на самом деле его старший помощник Спок — действительно такой холодный и безэмоциональный, как это описано во всех базах данных, а все остальное — просто его разыгравшаяся фантазия? Раньше Джиму казалось, что он достаточно хорошо знает Спока, чтобы понимать его, но сейчас он вдруг почувствовал неуверенность. Осознав, что он уже слишком долго молчит, Джим неловко кашлянул и спросил: — А как у вас здесь дела? — Я подал полный отчет о состоянии корабля, команды и всех своих действиях и не хотел бы его пересказывать, — как-то слишком сухо отрезал Спок. Джим нахмурился, недоумевая, что это должно было значить: Несмотря на свой тон, Спок не выглядел сердитым или слишком отчужденным. — Может тогда расскажешь то, чего нет в отчете? — быстро спросил он, не желая ломать и без того вареные мозги, — Как твое состояние после всех этих событий? Подобные ситуации влияют на вулканцев так же, как и на людей? — Необходимость столкнуться с войной и смертью влияет на всех, Джим, — неожиданно тихо ответил Спок, опустив взгляд на свои руки. — На всех по-разному, но никто не может этого избежать. Я… Мне было сложно. И теперь нужно многое переосмыслить. Получить такой неожиданно откровенный ответ было похоже на удар под дых. Особенно тяжелый из-за того, что Джим понятия не имел, что ему сейчас на это ответить: все способы подбадривания, которые он мог измыслить, годились для людей, но будут ли они уместны в отношении вулканцев? Не придумав ничего лучше, он повторил жест Спока, ненадолго сжав его руку поверх форменки и осторожно спросил: — Может, ты сейчас не хочешь об этом разговаривать? Или тебе, не знаю, нужно пойти помедитировать? Спок немного помолчал, так внимательно глядя в лицо Джима, что тот даже смутился. Затем отвел взгляд и предложил: — Давай просто выпьем? Люди же так обычно делают, — он обвел широким жестом столовую и всех людей, находившихся здесь. Джим не смог скрыть своего удивления: вулканец, предлагающий выпить, по его мнению был чем-то, достойным занесения в трактат по ксенопсихологии: — Разве вулканцы употребляют алкоголь? — не удержался от вопроса он. — Обычно нет: он не действует на нас так же сильно, как на людей. К тому же, мы не любим терять контроль над своим разумом. Однако мнение, что вулканцы совсем не пьют — всего лишь человеческий стереотип. Мы вполне способны составить компанию другим расам, когда этого требуют традиции или дипломатические интересы. Джим улыбнулся той серьезности, с которой Спок прочитал ему эту маленькую культурологическую лекцию и, поднявшись со стула, спросил: — Тогда что тебе принести? Виски? — Лучше немного ромуланского эля. Их физиология все-таки ближе к нашей, чем человеческая. — Серьезно? — еще раз удивился Джим, который про скрытных ромуланцев не знал ровным счетом ничего. — Тогда я сейчас вернусь и жду от тебя еще одну маленькую лекцию. У тебя интересно выходит. — Спасибо, — ответил Спок, и Джиму показалось, что уголки его губ чуть дернулись в улыбке. Впереди маячило еще много сложностей: нужно было вернуть зависших на своем корабле жителей Хано на планету, окончательно уничтожить оставшиеся передовые технологии. И — самое сложное — непонятно как примириться с виной из-за смерти нескольких членов экипажа и аборигенов по той причине, что один слишком самоуверенный капитан случайно влез в конфликт, который его совершенно не касался. Но все эти проблемы придут со временем. А сейчас можно сидеть со Споком, будто в тихом центре будущей бури, и почти спокойно потягивать ромуланский эль.