Не отпускай меня

Москва       Ноябрьский пасмурный денек заставил упаковаться в теплое пальто. Риту пришлось разбудить ещё в самолете, как раз в тот момент, когда она только-только начала проваливаться в сон. За двенадцать часов она спала какими-то урывками, от этого заводила капризы, но первые несколько часов почти не отлипала от иллюминатора. Ещё бы, раньше путешествовать на самолете ей не приходилось.             Одетая в симпатичную розовую куртку, модные джинсы, в узорчатую шапку с завязками и пушистым красным помпоном, поматывая ножками, обутыми в фирменные сапожки, Рита уже сидя в такси, что везло их с мамой из Домодедово, вновь задремала. Смотреть на серую Москву сквозь грязноватое окно желтой «Волги» было не так интересно, как смотреть на Диснейлэнд в Нью-Йорке. Наверное, если бы двухлетняя Рита Холмогорова не уснула, то прочла бы Виктории лекцию о том, как ей здесь не по душе. И даже двухлетний возраст не помешал бы ей высказать все, что она думала. Но усталость от перелета взяла свое. Вика и сама валилась с ног, однако её вид из окна такси совсем не разочаровывал. Она искренне наслаждалась широкими полями и голыми деревьями, с которых срывались последние пожухлые листья, наслаждалась обветренной дорогой с привычными ухабами и ямами. По радио передавали какие-то политические новости, какие обычно можно было услышать из телевизора в гостиной дома, а потом заиграла весьма странная композиция про два кусочка колбаски. Вика заулыбалась. А здесь, кажется, ничего и не изменилось. Народ приспосабливается к новой стране и воцарившихся в ней новых условиях жизни. Москва стояла прежней, да и куда бы она делась, собственно? Прошло всего два года, а разлуки с родным городом и не ощущалось. Кажется, что она и вовсе никуда не улетала, а просто заснула и во сне увидела американский Нью-Йорк. И все же, поглядывая на спящую дочку, осознавала, что действительность происходящего делает её ещё счастливее, чем два года назад. Ей многое пришлось испытать за эти два года на чужбине, в том числе и тоску по родине, которой она так долго противилась. А теперь признает, что начала скучать, как только села в самолет в 1989 году.             Два года… Ровно столько же Саша Белов отслужил в армии. Он-то, наверное, почувствовал те колоссальные изменения в стране, а ей в этом плане повезло чуть больше. Она примерно помнит, от чего уезжала, потому представляет, к чему возвращается сегодня. Обстановка в России оставляла желать лучшего, и порой мысль о том, что она привезла свою малолетнюю дочь сюда в то время, как все, у кого есть возможность, увозят детей подальше, заставляла её передумать и сократить срок своего прибывания здесь до минимума. Однако заветное слово «семья» кардинально меняло её решение в обратную сторону.             – Музыка не громко играет? – поинтересовался вдруг таксист, поправляя свою фуражку. – Ребенка не разбудит?             – Да нет, она так вымоталась, что ей хоть пушки пусть палят, – засмеялась Вика, снимая с головы девочки шапку.             Такси наконец привезло их точно по адресу. А вот и родной двор. Все та же детская площадка с ржавым грибком в песочнице, все те же мокрые после дождя облупленные качели, все те же скамейки с ободранными спинками, все тот же тихий сквер, все те же простые лица прохожих, соседей, которые не привыкли улыбаться без повода, как американцы, которых гнетет суровая жизнь столицы и не оставляет шанса на просветление.             – Риточка, девочка моя, просыпайся, – ласково пролепетала Вика, – пора вставать, мы приехали.             – Так быстро? – её «р» по звучанию больше напоминало картавый французский, но Маргарита всегда старательно пыталась выговорить её в русских словах.             – Быстро? Мы почти час добирались сюда.             – Двенадцать! – поправила девочка. – Мам, а я точно понравлюсь грэнпа?             – Милая, что за вопросы? Да он будет любить тебя больше всех на свете! Только у меня просьба, давай ты будешь называть его по-русски, ладно? Как будет грэнпа?             – Де… Дя…             – Дедушка.              – Ой, да. Дедушка.             – А зовут его как? Помнишь?             – Да, дедушка Юра.             – Умница. Ладно, застегивайся. И шапку. А то здесь тебе не Майами.             – Я сама. – Со знанием дела Рита натянула шапочку на себя, а Вика только улыбнулась и поправила её немного, чтобы не закрывала глаза.             – Рюкзак хватай. Пошли.             Таксист помог достать из багажника чемодан и ещё одну сумку. Виктория вспомнила вдруг, что в Америке таксисты всегда желали хорошего дня после того, как довозили до пункта назначения, а этот уехал молча, сердито захлопнув крышку багажника. Что ж, так уж тут заведено – не размениваться на лишнее и не тратить впустую слова. Вике придется привыкать заново к этим недовольным, изнуренным лицам россиян, таким же серым и пасмурным, как сегодняшний день. И только одно солнышко светилось в данный момент – то, что сидело на её руках.             Юрий Ростиславович перебирал старые газеты, от которых давно пора было избавиться. Целая кипа лежала на его столе, но, видимо, они представляли для него какую-то ценность, понятную только профессорам астрофизики. По радио в сотый раз подсчитывали число жертв после кровавого столкновения между ингушами и осетинами. От ужаса, происходящего на Кавказе, стыла кровь. Порой казалось, что в каждой точке этой необъятной планеты зреют военные конфликты. Однако гости, внезапно позвонившие в дверь, знают одно место, где в данный момент все спокойно и мирно, где процветает жизнь, о которой здесь остается только мечтать.             Холмогоров-старший снял очки, что до этого были надвинуты на нос, и побрел открывать. Поверить в действительность было почти невозможно, потому что никаких предварительных звонков или телеграмм не поступало из США, никаких предупреждений о приближении циклона радости, никаких сообщений о тайфуне счастья. В такие моменты люди со слабым сердцем и в больницы попадают, но что-что, а сердце у Юрия Ростиславовича было крепким и здоровым. Вот только ноги немного подвели. Так и зашатало на пороге.             – Папочка, ну ты чего? Не узнал?             Звонкий голосок дочери вывел его из ступора. Нет, все-таки не сон.             – Вика, – слетело с дрожащих губ.             – И не только, – ответила девушка. Юрий Ростиславович, кажется, поначалу и вовсе не заметил девочку на руках дочери, пока та не приблизилась и не передала внучку ему. – Знакомься, Рита, это твой дедушка. Дедушка Юра.             – Хай, ой, привет, – улыбнулась девчушка. – Привет, дедушка. Добро пожаловать в Россию.              Эту фразу Марго вначале очень долго учила на английском, а потом и на русском. И в нужный момент детская память, которой позавидует любой взрослый, её не подвела.             – Рита, – и снова задрожали его тонкие губы, а из глаз покатились слезы, показывать которые он всегда считал неприличным, но в такие минуты можно и дать слабину. – Здравствуй, внучка. – Объятия, которыми он наградил девочку, были отчасти неловкими, но любящими и теплыми. Вскоре и дочь обняла своего отца, и они стояли так несколько минут в прихожей. Виктория старалась не плакать в том числе и потому, что все свои слезы она давно выплакала ещё в Нью-Йорке, всякий раз представляя себе эту долгожданную встречу.             – А это вот тебе, пап, фирменное, – Виктория достала из упаковки кожаное пальто, – по размеру должно подойти.             – Ты что, меня, как супермена или как там его… одеть решила? – рассмеялся Юрий Ростиславович, которого подняли с кресла и заставили прикинуть дорогую шмотку.             – Последний писк моды, па. И вообще, ты меня всегда баловал всякими сюрпризами, а почему я не могу?             Виктория выкладывала вещи из чемодана, особое внимание уделяя подаркам, что привезла из Америки. Правда, сделать сюрприз она захотела лишь самым близким, в числе которых странным образом оказалась и Надя. Ей она привезла симпатичный шейный платок.              – Так это вот Космосу, костюм джинсовый, пара рубашек, думаю, он оценит. У нас тут таких днем с огнем.             – Да что это?.. – отозвался Юрий Ростиславович. – Сейчас у нас все, что хочешь, можно найти.             – Да, па, ну ты меня и удивил! – вздохнула Холмогорова, усаживаясь рядом с отцом на диван. – Никогда не думала, что ты вот так возьмешь и вышвырнешь эту курицу из дома.             – Дедушка выгнал курочку? – тут же включилась Рита, уже готовясь сопереживать несчастной птице. – Почему?             – Вик, ну слова-то выбирай, – одернул профессор. – Это мама так шутит, деточка.             – Так, Марго, ты разобрала рюкзак?             – Нет. Мам, а куда кукол расставить?             – Ну усади пока на кровать всех. Там, в комнате.             Рита скрылась в спальне.             – И давно она свалила? – полушепотом спросила Виктория. – Ну то есть съехала.             – Надя-то? Несколько месяцев назад. Да и не выгонял я её. Она сама решила развестись. А я просто не стал препятствовать.             – Ну и правильно! Представляешь, какая бы жизнь была здесь сейчас, если бы она до сих пор тут ошивалась?.. А платок, так уж и быть, себе оставлю.             – Дочка, – позвал Юрий Ростиславович негромко, – а ты со мной не поделишься своей историей? Уже два года… Уже два года Рите, а я про неё только сегодня узнал. Как же ты могла умолчать об этом?             А она знала, что рано или поздно этот разговор между ними состоится. Но больше она не собиралась ничего утаивать. Или почти ничего.              – Пап, мы обязательно поговорим с тобой. Конечно, я давно должна была сообщить, и я собиралась, но просто не знала как... Боялась, что ты меня осудишь, что поймешь неправильно...             – А сейчас я вообще ничего не понимаю, дочка. Ты меня застала врасплох. Я почему-то всегда ожидал чего угодно от сына, а удивила меня дочь.             – Ты не рад, что у тебя есть внучка?             – Я... просто немного прибит этой ситуацией. Ты же понимаешь, что она для меня как снег в мае? И дело вовсе не в том, что я ещё слишком молод, чтобы быть дедом. Я просто не могу никак уместить это в своей голове. Вика, ты должна объяснить.             – Разумеется, пап. Ты прав. Только дай мне ещё капельку времени. Я все расскажу, обещаю.             Перерыв на кофе закончился быстрее, чем Людмила планировала. Чашечка опустела, первый уровень компьютерной игры благополучно пройден, и теперь на очереди ждала целая стопа договоров, отчетов и прочей сверхважной макулатуры от начальства. Новые боссы, конечно, по-своему лояльны, но с ними бездельничать не приходится. Да и особого желания отлынивать от работы нет, все время хочется угодить им. Людмила стала замечать, что теперь прибегает в офис даже с большим удовольствием, нежели раньше, и дело не в удвоенной зарплате. Дело вот в таких вот приятных мелочах вроде невзрачного комплимента, приветливой улыбки, чувства собственной важности и нужности каждую минуту, ведь без неё тут действительно все просто развалится.              А она все никак не наглядится на эту милую музыкальную шкатулку в виде жемчужной раковины нежно-розового цвета. Бережно открывая её, Людмила несколько секунд слушает мелодию, а потом, когда где-то в коридоре раздаются мужские басовитые голоса и смех, быстро закрывает вещицу и делает вид, что немедленно принимается за работу.             – Ну и че в итоге? Чем все разрешилось?             – Да разнесли ему полмагазина. Белый на его место своего человека поставил. Бабки будут исправно поступать, да и проблем меньше.             Космос и Валера только что прибыли в офис, обсуждая такие темы, в суть которых Людмила старалась не вникать. Она вообще заставляла себя уткнуться в бумаги, но глаза так и норовили подглядеть за Космосом. Вскоре он, словно почуяв её рьяное желание, облокотился о стойку и с интересом взглянул на рабочий стол секретарши. Хочешь-не хочешь, а придется теперь поднять глаза и раскраснеться.             – Ух ты, а это откуда? – приметная шкатулка сразу же обратила на себя внимание. – Че за штукенция такая? – Холмогоров крутил в руках раковину, а потом не слишком аккуратно распахнул её.             – Виктор Павлович подарил, из Голландии привез, – ответила Людмила.              – Пчёлкин, выдумщик… Лучше бы розы подарил. Я слышал, у них там этого добра навалом.             – Ну розы по дороге могли завянуть, – пожала плечами секретарша, – да и вообще я цветы не люблю, самый глупый подарок на мой взгляд.             – Да? – задумчивый Космос поставил шкатулку на место. – Ладно, буду знать на будущее. – Ударив ладонью по столику, он направился в кабинет, в котором уже по-хозяйски расположились и остальные. Пчёлкин курил у приоткрытого окна, вещая всякую европейскую чушь, которой успел нахвататься за неделю командировки; Белый вальяжно расселся на кресле, потягивая обжигающий кофе и играясь с серебристым револьвером; Фил не мог наглядеться на свой собственный трофей – футболку с автографом Майка Тайсона, который, как утверждал Витя, лично расписался на ней.             – Хорош заливать, – рассмеялся Холмогоров, – где ты там Тайсона умудрился встретить?             – Да она продавалась сразу с автографом, – убеждал Пчёлкин.             – Ага, надули тебя, Пчёлище.             – Да ладно, какая разница? Все равно вешч что надо. – Довольного Валеру мало волновала подлинность этого автографа. Дареному коню в зубы-то не смотрят.             – Ну а мне ты че привез? – Космос невоспитанно брякнулся на стол.             – Давай, Витек, удиви его, – подстрекнул Саша хохоча. Витя, кажется, ждал этого момента всю свою сознательную жизнь. Он выудил из пакета продолговатую коробочку и с торжественной ухмылкой вручил Холмогорову. Тот принялся открывать сюрприз под хихиканья парней и наконец добрался до содержимого, которое внешне сильно напоминало огурец, однако от овоща все же было далековато.             – Это че за хуйня?             Вопрос недоумевающего Холмогорова был прямо в точку и заставил друзей разразиться диким хохотом.             – Ты только «ня» выкини, – посоветовал Пчёла. – Я долго думал, брат, чем тебя порадовать, и вот.              – Как был долбоёбом, так и остался, – обиженно пробурчал Космос, запихивая товар из голландского секс-шопа обратно в коробку, – на, себя порадуй.             – Да ладно, Кос, не дуйся, это же шутка, – Витя знал, что его прикол друг вряд ли оценит, поэтому решил немедленно загладить свою вину и вручил Холмогорову дорогущую бутылку виски. – Вот это тебе. Двухсотлетний. А это все-таки возьми с собой, с Людочкой опробуете.             – Я тебе ща в морду дам.             – Ладно, все, молчу, – притормозил Витя. Смех и подколки только сейчас немного утихли. Космос расслабился и решил не ждать подходящего момента, а сейчас же откупорить бутылку с забугорным пойлом. Белов, увидев это, взял с тумбочки четыре бокала.             – А вообще, Сань, по чесноку, туфта эта вся Европа, – подытожил вдруг Пчёлкин, – я вот там неделю бегал, а толку? Если бы не переводчица их от фирмы, я бы там хрен разобрался. Она за мной всюду таскалась. Мистер Би, мистер Би.             – А почему мистер Би? – поинтересовался Холмогоров, разливая виски.             – А потому что пчела по-английски будет би, тундра.             – А-а-а.             – Короче, Белый, если хотим вплотную с европейцами работать, надо переводчика толкового искать.             – Да я уж сам думал, Пчёл, но только где я тебе его достану? Пробей свои связи, может кого найдешь, чтоб и по-английски и по-немецки шпарил.              – И желательно чтоб такая же была, как у них там, – мечтательно закатил глаза Пчёлкин.             – Ты случайно ей свой подарок не оставил? – загоготал Филатов.             – Был такой вариант, но у нас там чуть ли не каждый день такие заседания были, такой цветник, что до этой крошки так дело и не дошло. Ну ладно, мы, я думаю, не в последний раз виделись. Если никого не найду здесь, возьму да умыкну её оттуда.              – Ну че, пацаны, давайте за удачное дело. Продолжим в том же духе – будет у нас канал не только с Европой. Можно будет и подальше удочку закинуть. – Белов все больше и больше рос в плане своего бизнеса, и раскручивалась его бригада достаточно быстро. Он и мечтать не мог о тех доходах, которые имеет сейчас. Он вдруг осознал, что его возможности расширяются и уже не только в пределах России. Конечно, со здешней властью приходилось считаться, приходилось идти на уступки, о которых его друзьям знать не обязательно. Они начали прокладывать себе свой сложный путь ещё в начале 90-ого года, и за это короткое время успели не только неплохо заработать, но и добиться уважения других группировок, даже в каком-то плане взять над некоторыми из них власть. А такой дичайший успех захватывает, он уже не дает тебе шанса отступать. Да и не в их принципах поворачивать назад, как бы там впереди ни было опасно и рискованно. Они выбрали дорогу, которая не подразумевает обратных путей.              – Кстати, Белый, там в пакете ещё для Оли подарок. Захватишь?             – Конечно. Хоть порадуется девочка, а то целыми днями дома сидит одна.             – Ты же ей сам работать запретил.             – Кос, то, чем она хотела заниматься, на работу мало было похоже. И я ей ничего не запрещал. С её талантом столько вариантов есть. Но она уже, видать, перегорела.             – Слушайте, пацаны, развеяться и правда надо, – поддержал Фил. – И у нас с Томкой есть повод.             – Точно, годовщина же! – подхватил Холмогоров.             – Да, в эти выходные давайте в наш ресторан. Заодно, Пчёл, твой приезд отметим.             – Приходить с телкой надо?             – Кто о чем, а вшивый о бане, – засмеялся Белов.             – Да как хочешь. Но только веди более-менее приличную. А вообще, хорошо бы все по парам были. Кос, ты Люду бери с собой.             – Да с чего вдруг? – повел плечами Космос. – Вы меня ещё жените на ней.             – Ой да ты целку-то из себя не строй, все же и так видно. Запал ты на неё.             – Очень интересно. Запал, значит, я, а подарками её заваливает этот жучара.             – Слыхали? А вот и ревностью потянуло.             Все снова дружно рассмеялись, а Космос снова скорчил недовольное лицо. Конечно, было неприятно, что друзья так быстро его раскусили. Теперь придется всеми правдами и неправдами доказывать им, что ничего подобного он к секретарше не чувствует. Но как научиться не обращать на неё внимание? Что бы она ни делала, ему все интересно. Даже когда она просто сидит и пишет что-то или печатает на компьютере, он готов часами не двигаться и просто наблюдать за ней.             Даже в этот самый момент Люда постучалась в кабинет, как по заказу, и, как назло, позвала именно Космоса, сообщив не без тени смущения о том, что ему звонит какая-то девушка. Дружеские комментарии не заставили себя долго ждать, но Холмогоров, важно поправив воротник своего пальто, немедленно скрылся в приемной, плотно закрыв за собой дверь. Было и самому любопытно, кто его там спрашивает. Люда, проявив всю свою воспитанность и сдержанность, решила не мешать одному из своих начальников и убежала на кухню. Плюхнувшись в её кожаное кресло, Космос взял трубку.             – Холмогоров у аппарата, – пафосно произнес он.             – Привет, братишка. Узнал?             Космос сморщился и отвел трубку от уха, взглянув на неё как на сумасшедшую, или себя сочтя таким. Неужели ему не показалось?             – Вика?             – Она самая, – звонкий смех сестры раздался на том конце провода.             – Подожди, а ты откуда? Ты как сюда дозвонилась? Ты где номер раздобыла? Ты что, из Штатов прям? А так можно?             – Ох, сколько вопросов, – продолжала смеяться она. – Нет, я звоню не из Америки, а из дома.             – Из какого дома? Из Белого, что ль?             – Да, дурачок, Билл Клинтон рядом. Хочешь с ним поболтать?             – Постой, Вик, ты что?.. Ты вернулась?             – Ну наконец-то врубился. Братик, ты меня пугаешь.             – Так, никуда не уходи только, поняла? Не вздумай. Я еду. Уже лечу.             – Да, хорошо, только… Кос, не говори пока никому, что я приехала, ладно?             – Да ну их всех! Я мчусь, систер, мчусь. – Холмогоров бросил трубку, выскочил из-за стола и бегом ломанулся по коридору, едва не сбив с ног секретаршу. Она удрученно поглядела ему вслед. Видно, девушка в телефоне была непростая и даже не золотая. Скорее уж бесценная, раз он так заспешил.             Невольно слова Люды пришли на ум, когда Космос покупал букет в цветочном магазине. Но он не видел сестру два года, он просто не мог поехать к ней с пустыми руками. От счастья он уже и забыл, какие цветы она любит. Вроде бы сирень, но в ноябре её нигде не отыщешь. В принципе, его это не сильно расстроит, да и она не расплачется от горя, если вместо сирени он притаранит ей тюльпаны.              Лифт отозвался на вызов и начал медленно спускаться с верхнего этажа. Космос не захотел ждать и буквально взлетел по лестнице. Так оно быстрее будет. Отперев дверь собственными ключами, Холмогоров тихонько вошел в прихожую и первое, что услышал, это детский заливистый смех. «Не успела приехать, уже подруг с детьми наприглашала», – подумал Космос. С кухни доносились приятные запахи, и вдруг в коридор из спальни выбежала маленькая светловолосая девчушка в маечке и юбчонке. Она замерла, с интересом разглядывая высокого дядю с цветами, замер и Космос, пытаясь понять, как себя вести, чтобы случайно не напугать это чудо с растрепанной косичкой.              – Привет, – улыбнулся Холмогоров широко. – А тетя Вика где?             – Мам, тут какой-то дяденька с цветами! – закричала Рита и рванула на кухню. Космос даже разуться забыл от удивления. Через минуту из кухни показалась Виктория все с той же девчушкой, которая теперь жалась сзади и держала Вику за подол халата.             – Космос, – губы девушки расплылись в счастливой улыбке.             – Сеструха, здорово, любимая моя, – Космос протянул букет, но Вика его и не заметила, а сразу же бросилась в объятия брата, и тот стиснул её в своих руках и оторвал от пола.             – Братишка! Господи, как я соскучилась! Как же соскучилась!             – Так, я не понял, а почему меня никто не ищет? – внезапно появился Юрий Ростиславович и застал эту умилительную сцену воссоединения двоих своих детей. Все прятки, в которые они до этого играли с Ритой, мигом отошли на второй план.             – Мам, а кто этот дядя? – дергая девушку за халат, спросила Рита. – Познакомь меня, мам.             – Дочка, – Холмогорова взяла девочку на руки, – это дядя Космос, твой дядя. Помнишь, я тебе про него рассказывала?             Конечно она помнила, скромно протянула парню руку, и тот, не сводя с лица девочки глаз, неловко пожал её.             – Привет, здравствуй.             – Кос, это Рита. Твоя племяшка.             – Ни фига себе новости, Вики, ни фига себе сюрприз. – Космос был более чем шокирован. У него в голове абсолютно ничего не укладывалось. Ребенок? Вика родила ребенка? Вот так вот взяла и родила? Он её помнит точно таким же ребенком! Как она вдруг стала матерью, а он дядей? Вообще ничего непонятно! А самое главное – кто этот деятель, который посмел прикоснуться к ней и, вероятно, испортить всю её жизнь?             Вечер. Только что закончили смотреть альбом, который пестрил фотографиями восхваленной Америки и её достопримечательностями, что Виктории удалось увидеть собственными глазами. Юрий Ростиславович еле увел Риту спать. Девочка никак не хотела расставаться с новоявленным дядей. Несмотря на всю неуверенность Космоса ему все же удалось на какое-то мгновение смириться с этим шумным явлением и качать его на своих коленях полдня. Они с сестрой остались на кухне, и Вика была несказанно счастлива, что домочадцы так быстро нашли с Ритой общий язык. Она, конечно, девочка вполне общительная, но, чтобы понравиться ей, нужно быть каким-то необыкновенным человеком. Кажется, она влюбилась в своих родных с первого взгляда и благополучно забыла про Америку. Хотя бы на этот день.              – До сих пор неудобно, что мелкой ничего не купил.             – Да брось, Кос. Ты же не знал, что она тут.             – Вот именно, что не знал. Вик, а где батя у неё? Почему он с вами не приехал? Или это какая-то закрытая информация?             – Ну… Честно признаться, я бы не очень хотела говорить о её отце. Но раз уж ты спросил… Он остался в Америке, мы с ним так и не сошлись. Пытались жить вместе, но в итоге поняли, что ни ему, ни мне это не интересно.              – Так он американец?             – Ну да.             – А звать его как?             – А зачем тебе? – улыбнулась Вика.             – Ну отчество же у Ритки нашей должно быть.              – У американцев нет отчества. У них двойные имена. А звали его, если тебе так интересно, Патрик. – Некогда было выдумывать имя, поэтому она ляпнула первое, что пришло в голову. Да и раз уж на то пошло, то Патрик действительно принимал участие в жизни Риты, когда она родилась, и не был для неё чужим.             – Ну ты даешь, сестра… Тебя же туда учиться отправляли, а ты свою личную взялась строить. Оно, конечно, дело хорошее, но... это совсем на тебя не похоже. Любовники американские, залет... Не, ты мне че хочешь втирай, но не про тебя такая тема.             – Зачем же так грубо?.. – Виктория почувствовала себя нелепой сказочницей. – Любовник, залетела… Я что, должна была отчитываться? Мне вроде как не два по третьему. И с учебой у меня все хорошо. И потом разные ситуации в жизни бывают. Да, я встретила там человека, мы понравились друг другу. Я думала, что смогу начать новую жизнь с ним, но не срослось. Так бывает...             – Ладно, извини, херню сморозил, конечно. Просто странно это все. – Наступило короткое молчание. – А девчонка ничего, милая. Хотя я в детях особо не понимаю.             – А что в них понимать? – рассмеялась Вика. – Это же не машины. Ты ей понравился. Я вообще рада, что она обрела настоящую семью. Ребенку нельзя расти без мужского внимания. Так что вы просто обязаны заменить ей отца. Не хочу, чтобы она чувствовала себя обделенной в этом плане.             – Вик, она рано или поздно все равно про него спросит. Расскажешь?             – Наверное. До этого ещё далеко. А вот к тебе у меня просьба, братишка. Не говори никому о том, что я вернулась, и про Риту тоже не говори.             – Что за тайна?             – Никакой. Просто хочу пожить спокойно. Предстоит многое сделать. Работу найти, садик подходящий, да и квартиру неплохо бы собственную заиметь, или хотя бы снять.             – Ещё чего! А это чем не квартира? Я и то никуда не тороплюсь уезжать.             – Ты-то понятно, а Марго собственная комната нужна. Ну ладно, об этом тоже потом.             – Да, раскатала тут губу. – Космос подлил ещё немного вина. – А вот по поводу работы я знаю, как помочь, но для этого придется нарушить твой обет молчания. К нам в офис переводчики требуются со знанием английского. Зарплатой не обидим.             Виктория взяла свой бокал.             – Я подумаю, братишка, подумаю. За тебя.             – Нет, за тебя, систер. За твое возвращение на родину.